15 ноября суд подмосковного города Видное приговорил к 20 месяцам исправительных работ Ларису Агееву, признанную виновной в нанесении телесных повреждений приемному сыну Глебу. Приемного отца мальчика, Антона Агеева, суд оправдал. Уполномоченный по правам ребенка Павел Астахов не только не критиковал мягкий приговор, но и высказался за возвращение Глеба и его сестры Агеевым.
В конце 1990-х - начале 2000-х годов москвичи Лариса и Антон Агеевы потеряли родного сына Руслана. 17-летний юноша за год "сгорел" от редкого заболевания крови. Бывшие соседи Агеевых рассказали журналистам, что после смерти Руслана Лариса впала в сильную депрессию. Она несколько месяцев не снимала траур, и даже, по словам соседей, начала пить. В конце концов банкир Антон Агеев решил, что жена придет в себя, если взять из приюта приемных детей.
Весной 2008 года Агеевы усыновили Алексея Чепайкина 2005 года рождения, которого они переименовали в Глеба, и девочку 2006 года рождения, которую назвали Полиной. Судьба Полины в СМИ не освещалась, зато про Глеба кое-что известно. Родную мать мальчика, 38-летнюю москвичку Галину Чепайкину, лишили родительских прав за несколько месяцев до усыновления. Органы опеки сочли, что в доме у Чепайкиной было слишком грязно, а за сыном она не следила. Хотя мальчик был старше своей новой названной сестры, он был развит хуже нее. В свои три года он только начинал учиться говорить.
Соседи по московскому подъезду впоследствии отзывались об Агеевых негативно. Они сказали журналистам, что Лариса слишком грубо звала детей с прогулки домой. Антон же якобы вступил в конфликт с местным инвалидом, пообещав "перебить ему вторую ногу" за намерение срубить березу во дворе. Может быть, именно из-за дурных отношений с соседями Агеевы решили уехать из Москвы. Супруги купили дом в поселке Коробово Ленинского района Московской области. Столичную квартиру они сначала стали сдавать, а потом просто оставили закрытой.
В поселке Агеевых приняли хорошо. Впоследствии подмосковные соседи единогласно высказывались в защиту супругов. Тем не менее, именно в Коробово произошел инцидент, разрушивший приемную семью.
20 марта 2009 года Глеба Агеева доставили в одну из московских детских больниц. Врачи зафиксировали у мальчика многочисленные ушибы и ожоги. Травмы не были опасны для жизни, но выглядели очень страшно для людей, не имеющих отношения к медицине. Поэтому фотографии Глеба, попавшие в прессу, привлекли большое внимание читателей.
Сыграл свою роль и тот факт, что семья Агеевых является обеспеченной и внешне благополучной. Сообщения об истязании детей в неблагополучных семьях часто появляются в СМИ, но не вызывают широкого резонанса. Новости о том, что в Челябинске мужчина сделал инвалидом двухлетнюю дочь своей сожительницы, о том, что на Сахалине мать избила малолетнюю дочь доской с гвоздями, или о том, что в Кемерове цыгане переломали трехлетней дочери кости ради избавления от проклятия, воспринимаются как нечто само собой разумеющееся. А в истории Агеевых общественность разглядела нечто необычное, напоминающее сюжет книги или фильма. Вскоре было составлено примерно такое общепринятое мнение об этом случае: "Богатый банкир взял из детского дома две живые игрушки для жены, потерявшей родного сына; жена стала издеваться над одной из игрушек, а теперь надеется за счет своих денег и связей избежать наказания".
Агеевы сказали следователям, что Глеб пострадал в результате несчастного случая. Якобы мальчик опрокинул на себя чайник и сильно ошпарился, а затем упал с лестницы. Однако эксперты пришли к выводу, что ребенка систематически избивали. Сам Глеб подтвердил, что его избила приемная мать. Полина также сказала, что приемная мать ругала ее названного брата (хотя девочка подчеркнула, что лично ее Агеева никогда не наказывала). В результате обоих детей забрали у Агеевых и сначала поместили в больницу, а затем отправили в приют.
В апреле 2009 года обоим супругам Агеевым предъявили обвинения в неисполнении обязанностей по воспитанию несовершеннолетнего, соединенном с жестоким обращением. Ларису также обвинили в причинении легкого вреда здоровью и истязании. В июне Преображенский суд Москвы отменил решение об усыновлении Глеба и Полины.
В августе 2009 года в СМИ появились сообщения о том, что история Агеевых привлекла внимание родной матери Глеба. Галина Чепайкина вышла на связь с журналистами и объявила, что считает лишение родительских прав незаконным и намерена добиться возвращения сына. Впрочем, позднее сообщений о каких-либо действиях Чепайкиной в СМИ не появлялось. Похоже на то, что женщина отказалась от своей идеи.
Тем временем Агеевы продолжали настаивать на своей невиновности. Одновременно они не оставляли попыток вернуть себе Полину и Глеба. Бывшие приемные родители возили детям подарки в приют, а со временем руководство приюта разрешило им свидания. Воспитатели объяснили это тем, что Глеб и Полина стали терять вес, плохо спать и постоянно звать маму и папу.
Осенью 2010 года корреспонденту газеты "Московский комсомолец" удалось навестить Глеба и Полину в приюте. Дети сказали журналисту, что этой зимой приемные родители заберут их домой. По словам Полины, на Новый год Агеевы подарят ей куклу, а названному брату вертолет. Девочка отказалась от своих обвинений в адрес приемной матери. Она заявила, что полтора года назад Глеб сам пролил на себя чайник и упал с лестницы. Глеб же прямо сказал, что после госпитализации некий дядя "подарил машинку и попросил сказать, что это его мама побила". Лариса Агеева в беседе с журналистом добавила, что, по ее мнению, во время допроса следователи воспользовались задержкой в развитии Глеба. Весной 2009 года мальчик только учился говорить и машинально повторял слова, которые слышал. Поэтому в ответ на вопрос "Тебя мама била?" он начал лепетать: "Била-била-била".
Прокуратуру перемены в настроении детей не впечатлили. В суде гособвинитель потребовал для Ларисы Агеевой 3,5 года лишения свободы, а для Антона Агеева - девять месяцев обязательных работ. Однако судья 15 ноября полностью оправдала Антона Агеева и разъяснила ему право на реабилитацию и возмещение вреда за уголовное преследование. Ларису Агееву судья признала виновной только в неисполнении родительских обязанностей и нанесении легкого вреда здоровью. Женщину приговорили к 20 месяцам исправительных работ. Это значит, что она должна будет обратиться в уголовно-исполнительную инспекцию, где ей предоставят список предприятий, на которых используется труд осужденных. Выбрав для себя должность из списка, Агеева должна будет отработать на ней 20 месяцев, отдавая 15 процентов зарплаты государству. Впрочем, это случится лишь в том случае, если суд отклонит кассационную жалобу Агеевой. Осужденная намерена добиваться полного оправдания.
Адвокат Антона Агеева Павел Шевчук после вынесения оправдательного приговора заявил, что его клиент попытается вернуть Полину и Глеба в семью. "У него цель в жизни - вернуть все в первоначальное состояние", - пояснил адвокат.
Как ни странно, Агеева поддержали люди, которые представляют интересы Глеба и Полины теперь, когда дети снова официально являются сиротами. "Я был у Глеба и Полины меньше месяца назад. Дети выросли, совершенно изменились. Привязанность, которую демонстрируют дети к родителям, впечатляет. Было или не было - установит суд, но сейчас дети хотят к родителям", - заявил уполномоченный по правам ребенка в РФ Павел Астахов. "Пожалейте детей! Они очень скучают по своим родителям. Я общаюсь с ними постоянно уже больше года, и у меня сложилась твердая уверенность, что Агеевы не могли бить сына и вообще обижать его. Дети никогда не говорили, что им было плохо дома, наоборот, они все время плачут и просятся к маме и папе", - сказал руководитель приюта, в котором содержатся дети, Сергей Альбертов.
На новую волну перестроились и СМИ. Во многих статьях Агеевы уже выставляются как невинные жертвы бюрократической машины. Журналисты отдают должное верности Агеевых неродным детям. Ведь кажется логичным, что плохие родители еще в самом начале судебного разбирательства отказались бы от попыток вернуть себе "живые игрушки", обошедшиеся слишком дорого.
Однако стоит отметить, что "кажется логичным" - это еще не доказательство. Общественность любит неосторожно переходить от безжалостного бичевания героев новостей к громогласному полному оправданию. Кстати, такой же линии поведения придерживаются и некоторые матери - сначала они лупят ребенка, а через минуту душат его в объятиях. Официальным органам стоит избегать такого подхода, если вопрос о возвращении Глеба и Полины в семью действительно будет поднят. Специалисты должны будут тщательно и без эмоций взвесить все "за" и "против", чтобы решить, где детям в действительности будет лучше - в приюте, у Агеевых или, может быть, в другой приемной семье. Одновременно нужно будет трезво спрогнозировать, как эта история повлияет на Агеевых: извлекут они для себя урок или нет. В общем, после вынесения приговора работа над устройством судеб Глеба и Полины не заканчивается, а только начинается.