2 апреля Иркутский областной суд вынес приговор двум молодым людям, совершившим серию убийств в районе Академгородок. Подсудимый Артем Ануфриев получил пожизненный срок, а Никита Лыткин — 24 года лишения свободы. Обвиняемые и их родственники пытались объяснить преступления то ненавистью к бомжам, то националистическими взглядами, то дурным влиянием интернета и телевидения. Однако похоже, что на самом деле молодыми людьми двигало банальное желание убивать. В интернете они утверждали, что «вершат судьбы быдла».
Артем Ануфриев и Никита Лыткин родились соответственно в 1992-м и 1993 году в иркутском районе Академгородок. В этом районе проживают в основном интеллигентные семьи, многие из них имеют отношение к науке. Семьи Ануфриева и Лыткина тоже были достаточно благополучными. По крайней мере, об алкоголизме и судимостях речи не шло. А вот иные проблемы имелись.
Ануфриева воспитывала мать, работавшая бухгалтером в страховой компании. Директор школы, в которой учился Ануфриев, характеризует ее как достаточно странную женщину. По словам директора, мать постоянно реагировала на плохие оценки сына письменными жалобами. Если оценки от нее пытались скрыть, не проставляя их в дневник, она писала жалобу на сокрытие информации. В итоге учительница физики отказалась заниматься с классом Ануфриева, и директору пришлось искать нового педагога.
Мать Лыткина работала в обувном магазине. Его отец, осетин по национальности, вскоре после рождения сына ушел из семьи. Он женился на другой женщине, у него родился второй сын. Но затем жена умерла, а сын покончил с собой. Тогда отец вернулся к матери Лыткина. Впоследствии он еще не раз уходил и возвращался.
Лыткин в младших классах хорошо учился, но был не очень общителен, его водили к психологам. Впрочем, у Лыткина был друг, который помогал ему справляться с ситуацией. На пятом году обучения Лыткина по результатам тестирования определили в математический класс. У него не сложились отношения с новыми одноклассниками, да и математика ему на самом деле не очень нравилась. Мальчик продолжал общаться со старым другом. Однако и эти отношения постепенно угасали. Наконец на дне рождения приятеля Лыткин познакомился с Ануфриевым, который учился в той же школе классом старше. Ануфриев и стал его новым лучшим другом.
Мать Ануфриева не одобряла дружбу сына с Лыткиным. По мнению женщины, ничем особенно не увлекавшийся Лыткин мог дурно повлиять на ее сына, который постоянно занимался в разнообразных кружках и секциях. После девятого класса Лыткин ушел из школы, поступил сначала в один колледж, потом в другой, потом бросил и его. Впрочем, Ануфриев «тлетворному» влиянию не поддался: он нормально окончил школу и поступил в медицинский институт.
У друзей было общее увлечение: они изучали биографии разнообразных маньяков. Особенно их привлекла история иркутской банды «Магия крови», которую возглавлял 22-летний Константин Шумков. Его исключили из педагогического института, но от мечты работать с молодежью Шумков не отказался. В 2008 году он собрал вокруг себя подростков из неблагополучных семей, вместе с которыми убил пятерых бомжей и покалечил троих. Позднее в суде несостоявшийся педагог пояснил: «Мне было интересно, как человек умирает. Как это происходит. Это для себя. Познание». Голову одного бомжа убийцы насадили на забор возле школы — как они объяснили, «ради смеха». У себя дома Шумков хранил два пальца второго бомжа и заспиртованный глаз третьего.
В 2009 году по делу «Магии крови» начался судебный процесс, в марте 2010 года преступникам вынесли приговор, Шумков получил 25 лет колонии. За новостями из зала суда внимательно следили Ануфриев и Лыткин. Деятельность банды настолько вдохновила школьников, что они посвятили ей музыкальный альбом под названием «Расчлененная ПугачОва». В альбом входили такие композиции, как «Я убил бомжа!», «Резня в роддоме», «Убивать — круто!» и так далее, и тому подобное.
В ноябре 2010 года Ануфриев и Лыткин совершили первое самостоятельное нападение. Они ударили по голове шедшую по улице девушку, но она осталась жива. 1 декабря они снова напали на женщину, но и на этот раз не решились совершить убийство. Зато они отняли у потерпевшей сумку, в которой лежали 500 рублей. На эти деньги они купили киянки. Вооружившись ими, подростки решили напасть на кого-нибудь послабее. Их внимание привлек 12-летний мальчик, катавшийся на горке. Ануфриев и Лыткин забили его насмерть. Уголовное дело об убийстве было возбуждено не сразу: сначала эксперты решили, что мальчик разбился, врезавшись на снегокате в дерево.
Вдохновившись безнаказанностью, подростки решили продолжить охоту на людей. Они стали регулярно гулять по одному и тому же маршруту, выбирая жертву. Иногда они могли несколько дней подряд никого не трогать, а иногда нападали на двух человек с разницей в несколько часов. Всего в результате нападений погибли шесть человек: мальчик, о котором говорилось выше, трое мужчин и две женщины. Еще девять человек, в том числе беременная женщина, получили травмы.
Среди погибших только одна женщина не имела определенного места жительства. Тем не менее, иногда Ануфриев и Лыткин называли себя «антибомж-бандой Магия крови». Также молодые люди пытались эксплуатировать националистическую тематику. Впрочем, на настоящих скинхедов они не походили, потому что своих жертв выбирали не по национальному признаку. Складывается впечатление, что им не было дела ни до бомжей, ни до мигрантов — Ануфриев и Лыткин презирали и ненавидели все человечество сразу, в чем порой открыто признавались.
Тем не менее, подросткам не чуждо было стремление прославиться, прежде всего в интернете. Ануфриев и Лыткин создали множество групп в социальных сетях, в том числе под названиями «Мы боги», «Пичушкин — наш президент» (Александр Пичушкин — «битцевский маньяк», приговоренный в 2007 году к пожизненному заключению), «Расчлененная ПугачОва» (в честь музыкального альбома) и так далее. Подростки выступали под настоящими именами и фамилиями, выкладывали в группах видеозаписи убийств, а также прямым текстом призывали собеседников оставить пустое позерство и совершить хотя бы одно убийство. Они писали: «В нашей группе не место позерам и неформалам. Допускаются только те, кто вершит судьбы быдла либо только собирается начать серьезные действия».
Может быть, именно эта открытость до поры до времени обеспечивала преступникам безнаказанность: никто просто не верил, что настоящие убийцы могут быть такими беспечными. Большинство посетителей их аккаунтов считали видеозаписи постановочными, а Ануфриева и Лыткина воспринимали как юных лгунов и хвастунов.
Никита Лыткин
Кадр: оперативная съемка
В реальности же расследование понемногу продвигалось. Следователи долгое время не связывали убийства между собой, потому что Лыткин и Ануфриев, в отличие от обычных маньяков, нападали на очень разных людей. Однако преступления происходили на такой небольшой территории, что в конце концов была выдвинута и версия о маньяке. Следователям удалось составить фоторобот подозреваемых.
В апреле 2011 года фоторобот раздали сотрудникам института, в котором работала бабушка Лыткина. Портреты показались ей знакомыми. Она послала своего сына, дядю Никиты, домой к внуку для разговора. Дядя не застал никого дома, но обратил внимание на видеокамеру, которую сам одолжил племяннику. На флеш-карте камеры он обнаружил видеозапись глумления над трупом: Лыткин отрезал ухо у убитой женщины. После семейного совета родственники сдали подозреваемого правоохранительным органам. Вскоре был арестован и Ануфриев.
Лыткина практически сразу поместили в одиночную камеру, позднее в одиночку перевели и Ануфриева. Следователи пояснили, что в общей камере «боги» подверглись травле.
Первоначально оба подростка признавали свою вину. Ануфриев даже заявил, что в будущем планировал переехать в Санкт-Петербург и продолжать убивать. Однако затем подсудимые избрали принципиально разные линии защиты. Лыткин, который мог рассчитывать на снисхождение (на момент совершения большинства преступлений он был несовершеннолетним) во всем признался и раскаялся. Ануфриев же признал вину только по одному эпизоду убийства и одному эпизоду надругательства над трупом. Это те эпизоды, которые никак нельзя опровергнуть. Свою причастность ко всем остальным преступлениям юноша отрицал. Он заявил, что даже записи в соцсетях за него якобы оставлял некий знакомый, которому он открыл свой пароль.
При этом Ануфриев сумел записать в СИЗО видеообращение, в котором выставил себя жертвой пропаганды националистов. «Хочу у всех попросить прощения. Мой совет родителям: запретите своим детям посещение сайтов националистического характера в соцсетях», — заявил обвиняемый (при этом он скромно умолчал, что в группе «Мы боги» была и такая запись: «Мы ненавидим русских. Русские мужики — пьяные и вечно озабоченные гамадрилы! Русские бабы — дворовые проститутки!»).
В схожем жанре выступила бабушка Лыткина. Она опубликовала открытое письмо, в котором обвинила в тлетворном влиянии на внука демократию, сатанистов, телевидение, интернет и порнографию.
Мать Лыткина оправдывать сына почти не пыталась. Она признала в суде: «Я сама оказалась не приспособлена к жизни и не научила этому сына. Я всегда говорила ему, что в мире много добра и хороших людей больше, чем плохих, что нужно научиться прощать. Я пыталась оберегать его от неприятностей, пока могла, и тем самым сломала ему жизнь». В то же время мать Ануфриева наняла для него лучших адвокатов в Иркутской области. При обыске она уничтожила одну из компрометирующих бумаг. В суде выступила подруга матери, охарактеризовавшая Ануфриева как «добродушного вежливого мальчика».
При этом Лыткин регулярно общался с матерью на свиданиях, она приносила ему в СИЗО домашнюю еду. Ануфриев и его мать общались неохотно, между ними чувствовалось напряжение.
Ануфриев на одном из судебных заседаний порезал себе шею и живот лезвием. На другом заседании к нему подошла мать убитого мальчика и начала говорить о религии. В ответ Ануфриев расплакался.
Лыткину на одном из заседаний стало плохо после того, как он в деталях рассказал о совершении преступлений. Незадолго до вынесения приговора Лыткин попытался затянуть процесс, неожиданно назвав имена двух человек, якобы тоже участвовавших в убийствах. Этот выпад не был согласован с адвокатом, она была очень удивлена. Вскоре юноша отказался от этих показаний, но заявил, что ему не нравится роль, которую ему отвели в деле. «Почему из Артема делают дьявола? Он не хуже меня. Мы вместе это затеяли, а из меня сделали белого и пушистого», — пожаловался подсудимый своей матери. Ануфриев прокомментировал это словами: «С ума сойду с этим человеком».
Адвокаты Ануфриева настаивали на полном оправдании, сочтя недоказанными даже те эпизоды, по которым была признана его вина. Адвокаты Лыткина были гораздо скромнее: они попросили приговорить юношу к 20 годам, а не к 25, как требовал прокурор.
В своем последнем слове Ануфриев заявил, что просит прощения только у родственников той женщины, в убийстве которой участвовал, и той женщины, над телом которой надругался. Поскольку вину по остальным эпизодам юноша не признал, просить прощения у других потерпевших он отказался. Ануфриев подчеркнул: «Исправить можно любого человека, главное, чтобы у него было желание. У меня это желание есть». Кроме того, он пожаловался, что против него развернули информационную кампанию в СМИ. Наконец, подсудимый выразил надежду на то, что через несколько десятилетий правда будет открыта, «и бог накажет тех, кто ее тщательно скрывал».
Лыткин от последнего слова отказался.
2 апреля суд вынес приговор. Ануфриев получил пожизненный срок, а Лыткин был приговорен к 24 годам лишения свободы. Молодых людей признали виновными не только в убийствах и покушениях на убийство, но и в создании экстремистского сообщества. Кроме того, они должны будут компенсировать моральный вред пострадавшим и родственникам погибших — суд оценил его в 2 миллиона 750 тысяч рублей. Позже представители обвинения заявили, что считают наказание Лыткина недостаточно суровым и будут подавать кассационную жалобу.
Журналисты свидетельствуют, что зал суда был переполнен. Один из свидетелей, народный дружинник, от тесноты и духоты даже упал в обморок. У одной из потерпевших поднялось давление. Лыткин, по свидетельству журналистов, нервничал и заламывал руки. И лишь только Ануфриев во время чтения приговора абсолютно спокойно стоял и смотрел в пол.