Если б я был султан Как в исламском мире решали «алкогольный вопрос»

На этой неделе православные христиане отметили Крещение Руси — событие, которое принято связывать с выбором веры князем Владимиром. Древнерусский летописец рассказывает, что князь, хотя и прельстившись 70 женами мусульманского рая, не выбрал ислам, запрещающий вино, ибо «Руси есть веселие пить: не можем без того быть». Но если неприятие алкоголя на самом деле было весомым аргументом для Владимира, то князь явно погорячился — как свидетельствует история, запрет на горячительное в исламском мире соблюдался далеко не везде и не всегда.

За 1400 лет истории мусульманских обществ вино, ракы и другие спиртные напитки не раз играли важную роль, особенно в жизни элиты, к которой мог бы принадлежать и русский князь. Даже само слово «алкоголь» — арабского происхождения. «Лента.ру» попыталась разобраться в сложных отношениях ислама со спиртосодержащими напитками: от времен пророка до последних инициатив турецкого правительства.

Вино не здесь, но в раю

В доисламскую эпоху арабы уже знали о вине и его опьяняющем воздействии. Напиток этот привозился торговцами (христианами и евреями) во множество христианских монастырей, возникших на окраинах Аравийского полуострова в III-VII веках нашей эры. Сам пророк Мухаммед изначально относился к вину нейтрально. Но после нескольких инцидентов с участием своих пьяных соратников (драка на пиру и ошибки в молитве, которую произнес сподвижник Мухаммеда, будучи навеселе) было однозначно запрещено употребление опьяняющих напитков. «О вы, которые уверовали! Вино, майсир [азартная игра], жертвенники, [гадальные] стрелы — мерзость из деяния сатаны. Сторонитесь же этого, — может быть, вы окажетесь счастливыми!» (Сура 5 «Аль-Маида», аят 90, перевод И. Крачковского).

При этом всю радость и наслаждение от плодов лозы (один из даров Аллаха человеку) пророк не запретил — просто перенес в рай: «Образ сада, который обещан богобоязненным: там реки из воды непортящейся, и реки из молока, вкус которого не меняется, и реки из вина, приятного для пьющих» (Сура 47 «Мухаммад», аят 15). Однако нарушение этого запрета в земной жизни делало мусульманина грешником (всегда имеющим возможность искупить свою вину), но не еретиком (которому больше нет места в общине верующих). То есть ересью было оспаривать запрет на алкоголь, а пить вино — это нечто прискорбное, но допустимое.

Нужно упомянуть и еще об одной лазейке: в раннем исламе четко прописывалась неприемлемость вторжения в частную жизнь верующих с целью поймать их «с поличным», что считалось несовместимым с честью и достоинством мусульманина. Благодаря этому мусульманин мог пить в одиночестве, в покое своего дома, и никакой «полиции нравов» туда ходу не было.

Вино для элиты, опиум для народа

В Аравии запрет на вино не вызвал особых споров — в конце концов, арабы-кочевники никогда сами не возделывали виноградники. Но потом распространение ислама на запад и восток охватило области с многотысячелетней традицией виноделия. Еще античные историки писали об обильных возлияниях персидских царей и их приближенных. И формальный запрет на новых территориях был практически проигнорирован: даже халифы из багдадской династии Аббасидов (750-1258 годы), руководители мусульманской общины, пили вместе со своими придворными дни и ночи напролет.

При дворе Харуна аль-Рашида творил «певец вина и любви» поэт Абу Нувас, прославившийся целыми циклами в жанре хамрийат (сложные многосюжетные стихи на тему винопития). Антиалкогольные законы халифов были направлены только против употребления вина широкими массами (власти боялись, что это приведет к бунтам). И на западе исламского мира, в Андалусии, ситуация была такой же: все Омейяды известны своей любовью к вину. Бадис ибн Хаббус, амир Гранады (XI век) так долго пьянствовал в дальних комнатах своего дворца, что народ счел его мертвым.

Что касается востока халифата (Ирана и Средней Азии), то вся классическая персидская поэзия, зародившаяся при дворах династий Саффаридов и Саманидов, наполнена символикой вина. То же можно сказать о мистической поэзии суфиев. Прекрасный виночерпий как духовный наставник, красное вино, просвечивающее сквозь стенки кубка, как символ божественного света, кабак как хранилище священных тайн, суфий, проливающий напиток на коврик для молитвы (символ презрения к косности и лицемерию официальной религии), — вот ее метафоры, яркое представление о которых дает творчество Хафиза Ширази и Омара Хайама.

В целом ситуацию с алкоголем в исламском средневековье можно описать так: высшие классы (хасс) считали винопитие одной из привилегий своего положения. Запрет на вино, с их точки зрения, касался только простолюдинов (аввам), которые в опьянении теряют человеческий облик и не способны к самоконтролю. Так что лекарством от тоски и основным болеутоляющим средством для низших классов был прежде всего опиум, который прямо не запрещают ни Коран, ни богословская традиция.

Христианские кабачки и султанские запреты

Ближе к современности, в XIII-XVI веках, власть в исламском мире перешла к кочевникам из степей Евразии — туркам и монголам. Их повелители — от Тамерлана и тюрков-кызылбашей до первых османских государей — правили, не вылезая из седла, в многочисленных походах. Они пили до и после сражений, доказывая крепость тела и духа, свободного от уз религии. Однако после военных поражений многие ханы и шахи пытались вернуть благосклонность Аллаха, запрещая винопитие в своих государствах и лично воздерживаясь от алкоголя. Например, при вступлении на престол Солтана Хосейна (правил в Иране с 1694 по 1722 год) из шахского погреба извлекли шесть тысяч бутылок вина и вылили на главную площадь Исфахана. Однако уже через два года двоюродная бабушка шаха, страдающая от алкоголизма, убедила монарха снять запрет и в итоге споила его.

Более неоднозначной была ситуация в Османской империи, которая в XV-XVIII веках являлась безусловным лидером мусульманского мира. Под властью султанов оказались земли от Ливии до Ирака и от Венгрии до Аравии. После взятия Константинополя в 1453 году бывшие кочевники стали руководить миллионами земледельцев и горожан, многие из которых сохранили христианскую веру. В сельской местности мусульмане оставались трезвенниками, предпочитая пить воду, христиане по старинке продолжали выпивать.

Были и необычные случаи: перешедшие в ислам жители Боснии подчинились запрету на винопитие, однако считали, что на ракию (крепкий напиток, получаемый дистилляцией ферментированных фруктов — слив, яблок, айвы, персиков) он не распространяется. В крупных городах (Стамбуле, Измире, Алеппо) все кабаки держали греки, армяне и евреи. Легкодоступность вина и других радостей жизни в христианских кварталах вызывала у мусульман сложные чувства: зависть к чужой свободе одновременно с ненавистью к пороку.

Правоверные могли наведываться туда только втайне от соседей и властей, однако никто не мешал им изготавливать алкогольный напиток в домашних условиях, для чего вполне открыто приобретались тонны винограда. Тем не менее султаны периодически запрещали вино (равно как табак и кофе): при вступлении на престол, перед военными походами, под давлением улемов (священнослужителей), во время эпидемий чумы, перед смертью, в страхе перед бунтами. Однако сама частота подобных запретов говорит об их неэффективности. Наконец, к XVIII веку налог на спиртное стал важной частью государственных доходов, лишиться которых правительство просто не могло себе позволить.

Алкогольная вестернизация

Известно, что на Западе кафе сыграли важную роль в подготовке революций и политическом «созревании» среднего класса. Купцы, юристы, биржевые игроки, писатели и ученые собирались в кафе, узнавали новости и обсуждали различные актуальные проблемы. В Османской империи кофейни тоже выполняли эту функцию, хотя и в более скромных масштабах: там зарождалось пространство для общения, отличное и от мечети, и от дворца. Но таверны никогда не могли стать аналогичным прогрессивным институтом. Туда приходили таясь, боясь опозориться, а вместо разговоров громко визжали в надежде на то, что душа убежит из тела (перед тем как алкоголь попадет в рот и совершится грех). Об этом эпизоде рассказал австрийский врач Любенау, посетивший Стамбул в 1587 году.

В XIX веке, в эпоху модернизации и активных контактов с Западом, у алкогольных напитков появился новый смысл — они стали символом прогресса. Султаны пили шампанское (правда, поначалу только на приемах с участием европейских послов). Вслед за двором эта мода распространилась на все высшие классы османского общества. Богатые турки могли просто ставить на стол непочатую бутылку бордо, чтобы продемонстрировать гостям свой тонкий вкус. Даже шейх-уль-ислам (высший исламский богослов империи) разрешил мусульманам пить вино, если это полезно для их здоровья. Правда, качество местных вин к началу ХХ века оставляло желать лучшего, так что более популярным стало пиво: в Стамбуле и Измире десятками открывались пивные бары.

Однако больше всего в Османской империи полюбили ракы — настоянный на анисе крепкий (40-50 градусов) виноградный напиток. Он был дешевле крепких напитков из Европы и не выглядел столь явным иностранным заимствованием, как пиво. Наконец, его употребление явно не противоречило кораническому запрету: в отличие от вина, ракы получают не из виноградного сока, а из выжимки. Ракы предпочитал и отец — основатель Турецкой Республики Мустафа Кемаль Ататюрк. Известно, что именно стаканчик ракы он опрокинул сразу после вступления войск республики в разграбленную и горящую Смирну (этим трагическим эпизодом в 1922 году закончилась греко-турецкая война).

В Иране «алкогольная вестернизация» шла аналогичным образом, только иностранное влияние ощущалось больше со стороны России. Импорт французского вина обходился слишком дорого, и многие богатые иранцы предпочитали «русское» сочетание стопки водки и закуски. Ракы и водка из Закавказья наводнили северные провинции, а российское пиво продавалось по всей стране: в 1902 году из 134 634 бутылок, ввезенных в Иран, 121 130 (или 90 процентов) были произведены в России.

Отказ от спиртного как поиск идентичности

В XX веке в исламском мире к власти повсеместно пришли светские режимы. И сейчас легальность употребления алкоголя находится в прямой зависимости от уровня секулярности того или иного государства, то есть зависимости его правовой системы от догм ислама. Продажа спиртного полностью запрещена в Саудовской Аравии. В Пакистане и Иране его могут купить только немусульмане и только по предъявлению документа о вероисповедании.

В противоположном лагере до недавнего времени находилась Турция. Ататюрк не только отделил религию от государства, но и свел к минимуму ее присутствие в общественной жизни. В 1926 году мусульманам было разрешено продавать и употреблять алкоголь. Тем не менее турки не стали сильно пьющей нацией: в 2010 году потребление спиртного на душу населения в стране было самым низким в Европе (полтора литра в год).

Пришедшая к власти в 2002 году умеренно-исламская Партия справедливости и развития начала планомерное наступление на алкогольную «вольницу». В 2012-м был принят закон о запрете продажи спиртного в розлив, который ударил по ресторанам и кафе. В апреле 2013 года премьер-министр страны Реджеп Тайип Эрдоган объявил национальным напитком Турции не ракы, а айран (кисломолочный напиток), а через месяц парламент запретил продавать алкоголь в ночное время, а также на расстоянии ближе 100 метров от школ и мечетей. Но главным орудием правительства стали акцизы: из-за них стоимость ракы к 2010 году выросла в четыре раза, а пива — в восемь раз. Цены приблизились к уровню скандинавских, что в небогатой ближневосточной стране сильно сократило потребление спиртного. А это, в свою очередь, стало одним из поводов к протестам против партии Эрдогана и исламизации общественной жизни: участники антиправительственных акций весны 2013 года разбивали бутылки пива и поднимали издевательские тосты в честь премьер-министра.

Иран в ХХ веке также шел по пути растущей популярности спиртного (самогона у средних классов и импортных вина и виски — у элиты), хотя сельские жители (именно они до 1980-х составляли большинство в стране) почти не употребляли спиртного. К тому же после исламской революции 1979 года духовенство повело мощнейшее наступление на алкоголь и запретило мусульманам его употребление. В результате иранцы вернулись к «тайнопитию»: ежегодно в стране нелегально продают 80 миллионов литров алкоголя — и это только по официальным данным. Причем в основном его привозят из Иракского Курдистана, а покрывают контрабандистов, по слухам, сами Стражи исламской революции (КСИР). Иранцы, в отличие от европейцев, если уж пьют, то делают это до полной потери сознания, заявил шиитский имам в интервью BBC News.

Ну а пока правители исламских стран пытаются законодательно влиять на потребление спиртного, алкоголь незаметно и исподволь трансформирует сам ислам как религию. На протяжении почти всей истории мусульманских государств запрет на алкоголь насаждался сверху — со стороны властей и богословов, а людьми воспринимался как неудобное правило, которое надо обойти с минимальными потерями для собственного кошелька, здоровья и совести. Сейчас же, особенно в развитых странах, мусульмане нередко самолично определяют свою религиозную идентичность (например, надевая платок) и ищут ответы на вопросы о том, как должен жить правоверный. Подчеркнуто добровольное соблюдение поста в священный месяц рамадан по всей строгости и полный отказ от спиртного часто являются важнейшими решениями, определяющими личную религиозность мусульманина.