На саммите Совета глав государств СНГ, прошедшем 16 октября в Казахстане, впервые за долгое время обсуждались довольно важные проблемы, несмотря на то, что подписанные документы носили по большей части организационный характер. Едва ли не впервые за последние годы у лидеров постсоветского пространства (главным образом среднеазиатских республик) появился объединяющий мотив — борьба с радикальными исламистами, которые угрожают Средней Азии и Казахстану масштабной дестабилизацией. И если раньше Москва оказывала ограниченную помощь республикам, теперь ситуация кардинально изменилась — о чем и заявил президент России Владимир Путин.
«Особенно важно внимательно следить за положением дел у внешних границ Содружества. И здесь не могу не согласиться с президентом Узбекистана, который с тревогой говорил о ситуации, складывающейся в Афганистане», — подчеркнул он в своем выступлении. Путин отметил, что ситуация в этой исламской республике «близка к критической» и обозначил главную причину возвращения России в регион: «Террористы разных мастей набирают все больше влияния и не скрывают планов по дальнейшей экспансии. Одна из их целей — прорваться в Центрально-Азиатский регион. Нам важно быть готовыми согласованно реагировать на такой сценарий».
По данным президента, «на стороне ИГИЛ (запрещенной в России организации) уже воюют от пяти до семи тысяч выходцев из России и других стран СНГ». Важно, что немалая часть из них — до 60 процентов — это выходцы из Киргизии, Таджикистана, Узбекистана и даже граждане внешне благополучных Казахстана и Азербайджана, которые сейчас получают в Сирии реальный боевой опыт и уже в обозримой перспективе могут стать основной ударной силой радикальных экстремистских группировок. «Мы, конечно, не можем допустить, чтобы они полученный сегодня в Сирии опыт позднее применяли бы у нас дома», — подчеркнул Путин.
Его поддержал глава Киргизии Алмазбек Атамбаев: «Те, кто сегодня воюет на стороне ИГ, проходят своего рода обкатку там. И когда они пройдут обкатку, их же направят строить Хорасанский халифат в Средней Азии, в том числе в Кыргызстане. Тем более что обращение от имени ИГ с объявлением войны у нас уже было».
Пора что-то делать
Контекст казахстанского саммита обозначил важный момент: впервые за долгое время Средняя Азия рассматривается как основной форпост безопасности, поскольку дестабилизация региона угрожает и России. В случае обострения ситуации и выхода конфликтного потенциала из-под контроля неизбежно случится наплыв в Россию сотен тысяч беженцев, что чревато гуманитарной катастрофой и радикализацией российского мусульманского сообщества. Стабилизация огромного пространства нестабильности по всем южным границам России потребует колоссальных усилий и затрат, поэтому Москва предпочитает действовать на опережение. Пусть и буквально в последний момент.
Заседание Совета глав государств — участников Содружества Независимых Государств в узком составе
Фото: kremlin.ru
При этом еще совсем недавно казалось, что действия России в Средней Азии не получат поддержки основных лидеров региона. Однако ситуация, похоже, поменялась. 7 октября в Узбекистан прибыл заместитель министра обороны России Анатолий Антонов. В ходе своего визита он обсудил с местными коллегами «проблемы региональной безопасности, перспективы и направления углубления двустороннего взаимодействия в военной области». А уже в ходе саммита стран СНГ Узбекистан, всегда державшийся особняком в ряду среднеазиатских республик, стал одной из стран, подписавших концепцию военного сотрудничества до 2020 года, а также программу сотрудничества в укреплении пограничной безопасности на 2016-2020 годы. Последняя предусматривает возможность формирования группировки пограничных и иных ведомств для урегулирования кризисных ситуаций на границе.
Еще интереснее ситуация с Туркменией. В отличие от Казахстана, Киргизии и Таджикистана (которые входят в состав военного блока Организации договора о коллективной безопасности) Ашхабад на вполне официальном уровне придерживается статуса нейтрального государства и всегда вел независимую политику, стараясь дистанцироваться от любых совместных операций, тем более под эгидой России. Туркмения не только не входит в две крупнейшие региональные политические и военные организации (ШОС и ОДКБ), но даже не является там наблюдателем. Туркмения всегда старалась держаться подальше от среднеазиатской повестки и считалась закрытой даже для соседних республик.
Однако ситуация меняется и там: за последние месяцы существенно изменилась обстановка на границе Туркмении с Афганистаном, где уже вовсю развернулись локальные бои. Эксперты сообщают, что группировка боевиков в этой области может насчитывать до пяти тысяч человек. Учитывая ровный рельеф местности, в случае прорыва границы «возможны атаки против промышленных объектов на территории Марыйского велаята, особенно газодобывающих комплексов Довлетабад (близ Серахса) и Галкыныш (Иолотань)», — уверен эксперт Центра изучения современного Афганистана Никита Мендкович.
Фото: Reuters
По некоторым данным, проблема слабой границы с Афганистаном достигла таких масштабов, что Ашхабад был вынужден обратиться за помощью в Вашингтон (рискуя потерять нейтральный статус), — буквально на днях в столицу США по поручению президента Гурбангулы Бердымухамедова прибыла делегация во главе с главой МИД Рашидом Мередовым, чтобы обсудить с американскими чиновниками вопросы безопасности страны и актуальную ситуацию в регионе. Если учесть, что от республики в это время участие в казахстанском саммите СНГ принимал зампред кабинета министров, то можно предположить, что и в Ашхабаде очень сильно обеспокоены сложившейся ситуацией и намерены как минимум внимательно изучить предложения Кремля.
Защита от хаоса
Главная проблема в том, что одних только военных мер для стабилизации Средней Азии может быть недостаточно. Защитить регион от погружения в хаос можно только при условии реальной трансформации и модернизации среднеазиатских режимов, поскольку сегодня именно они вносят основной вклад в формирование радикального мышления у жителей региона. Нужно понимать, что ИГ возникло не как проект Соединенных Штатов (американцы приложили руку к созданию ИГИЛ, причем под конкретную цель — дестабилизировать Сирию и развязать войну на периферии с Ираном), а как реакция на неудачи национальных элит в попытке создания стабильных светских государств в большей части исламского мира.
Отток мусульман в ряды радикалов начинается именно с разочарования в тех формах светского правления, которые существуют в их странах, — с масштабной коррупцией, тотальной нищетой, неэффективностью системы госуправления и, самое главное, с отсутствием надежды на то, что все эти проблемы удастся решить в рамках существующей системы. И, как правило, они правы.
Среднеазиатские лидеры по большей части сумели разрушить советское наследие. В республиках резко деградировали все формы высшего и среднего образования — в той же Киргизии, по данным ИА «Фергана», устроить ребенка в школу не по месту прописки можно только за взятку в 700 долларов. Неудивительно, что такая ситуация в сфере образования привела к усилению роли религии в жизни общества. Причем это приобретает все более радикальные формы: как недавно отметил премьер-министр страны Темир Сариев, в республике «находится 2669 мечетей и 67 медресе. А школ — всего 2027, и еще 52 вуза». Цифры более чем говорящие, если учесть, что Киргизия — один из лидеров региона по числу боевиков, отправившихся в Сирию.
Граница Таджикистана и Афганистана
Фото: Шамиль Жуматов / Reuters
Еще важнее — политическое устройство стран региона. Систематические усилия по борьбе с оппозицией и любыми формами инакомыслия демонстрирует даже «либеральный» Казахстан, общество которого можно считать относительно светским. В других республиках ситуация значительно хуже — в частности, в Таджикистане, который находится буквально на передовой борьбы с радикальным исламом, власти республики зачем-то резко зачистили умеренную исламскую оппозицию. Фактически этот процесс в республике сделали главной внутриполитической задачей последних месяцев: единственная оппозиционная Партия исламского возрождения (ПИВТ) запрещена, ее лидеров отлавливают и отправляют за решетку. Мало того, что тем самым президент республики нарушил многолетний договор с региональными элитами (который в свое время остановил войну в этой стране), он фактически выталкивает умеренных мусульман из правового поля республики. Отсутствие легальной оппозиции может привести к тому, что стремящееся выразить свой протест население будет присоединяться к другим противникам действующей власти — радикальным исламистам. И, насколько можно судить, процесс этот уже начался.
Ну и, наконец, главная проблема всех среднеазиатских государств — это экономика. Создание рабочих мест как минимум в трех республиках региона явно не стоит на повестке дня. Тот же Узбекистан вполне успешно использует модель экспорта неквалифицированной рабочей силы в Казахстан и Россию. До последнего времени трудовые мигранты, выехавшие из страны на заработки, формировали денежными переводами до четверти бюджета республики (по курсу черного рынка — в Узбекистане серьезно ограничено свободное хождение долларов). Но уже сейчас экономический кризис у основного донора — России — серьезно сократил возможности мигрантов отправлять деньги на родину.
201-я Гатчинская дважды Краснознаменная военная база
Фото: Министерство обороны РФ
По итогам первого квартала 2015 года Центробанк зафиксировал резкое падение трансграничных переводов из России, в том числе и в страны Средней Азии. Так, в Узбекистан переведено 463 миллиона долларов (на 49 процентов меньше по сравнению с первым кварталом 2014 года), в Таджикистан — 362 (на 44 процента меньше), Киргизию — 230 миллионов (на 41 процент меньше). А вместе с сокращением денежного потока совершенно очевидным образом падает и уровень лояльности населения к действующим властям. Рано или поздно (в разных республиках Средней Азии эти процессы имеют различную скорость) жители региона начнут задавать своим властям неудобные вопросы, ответы на которые быстро найдутся в идеологии «Исламского государства».