Те же люди, которые еще вчера называли его слабаком и сравнивали с дрожащим на тарелке желе, теперь во всем с ним согласны. Бывший «дедуля», как насмешливо окрестила его пресса, внезапно преобразился в национального лидера. История взлета, падения и нового взлета Франсуа Олланда — удивительный пример того, как самые страшные трагедии опытный политик может обернуть в свою пользу.
Политический труп
Всего месяц назад казалось, что Франсуа Олланд — политический труп. Он умудрился настроить против себя почти все общество. Правые критиковали его за однополые браки, левые — за экономические инициативы. На многотысячных маршах протеста плечом к плечу шли представители «молчаливого большинства» Франции — приверженцы консервативных ценностей, требовавшие сохранить традиционную семью, и рабочие, недовольные сокращением государственных расходов и ростом налогов. Правительство сотрясали коррупционные скандалы. Один из них смел с поста министра бюджета Жерома Каюзака.
За три с лишним года президентства Олланд разочаровал избирателей. Он не выполнил своих предвыборных обещаний, рассорился с Россией, втянул страну в миграционный кризис, разозлил рабочих и бизнесменов, левых и правых. Но что хуже всего — показал себя очень слабым политиком. Олланд заслужил издевательское прозвище «Фланби» в честь популярной марки крема-карамели — известного французского желеобразного десерта, а также «Пепе» — «дедуля», с намеком на политическую немощь. Франсуа Олланд — самый непопулярный глава государства за всю историю Пятой республики.
Его дальнейшая политическая карьера казалась очевидной: выборы 2017 года он проигрывал с треском, и к власти приходили правоцентристы. Однако теракты в Париже неожиданно дали президенту второй шанс.
Железный Франсуа
Когда столица Франции погрузилась в хаос и ужас, желеобразный президент преобразился. В Париже еще гремели выстрелы, а Олланд уже был на телеэкранах. Он говорил твердо, вселяя уверенность в сограждан. Мобилизация всех сил, армейские подразделения переброшены в Париж, чрезвычайное положение по всей стране, закрытие границ. «Мы должны быть едины и спокойны, — чеканил Олланд. — Столкнувшись с террором, Франция останется сильной. Франция должна быть великой, а ее власти — тверды в решениях. И мы проявим твердость… Перед лицом ужаса возникнет нация, которая знает, как защитить себя, как мобилизовать силы и снова победить террористов. Граждане Франции, я прошу вас сохранять доверие к действиям правительства и спецслужб, которые сейчас ликвидируют опасность. Да здравствует Республика и слава Франции!»
Франсуа Олланд готовится произнести речь в парламенте после парижских терактов
Фото: Michel Euler / AP
Это было именно то, чего французы не ожидали, но хотели услышать от своего президента. «Дедуля» внезапно показал, что он не растерялся, что президент и правительство на посту, а ситуация под контролем.
После парижских терактов рейтинг Олланда моментально взлетел на 15 пунктов: политический труп внезапно ожил и стремительно набирал очки. Когда речь идет о выживании нации, об экономических проблемах мало кто вспоминает. По сути, в глазах своего народа и международного сообщества Олланд получил моральный мандат на жесткие действия.
Олланд-воитель
Оправившись от первого шока, Франция требовала возмездия для террористов. Французский президент решил ковать железо, пока горячо.
«Франция всегда обретает величие перед лицом угрозы, — объяснил «Ленте.ру» Жан-Феликс де ля Виль Божэ, генеральный директор франкоязычной газеты Le Courrier de Russie. — Благодаря сирийской операции французы поверят в величие своей страны. Есть, например, данные, что после терактов французская армия получала до 1500 запросов в день от желающих пополнить ее ряды, хотя родину защищать — не самая комфортная работа».
И Олланд оправдал ожидания. Он пообещал удары возмездия по исламистам, анонсировал усиление воздушной кампании против «Исламского государства», направил к сирийским берегам авианосец «Шарль де Голль» и предложил изменить конституцию, чтобы эффективнее бороться против террора. Кроме того, французский президент развил небывалую дипломатическую активность, стремясь сколотить так называемую «широкую коалицию» против исламистов с участием России, США, Великобритании, Турции, Германии, Италии и других стран, в которой Франции была бы отведена если не ведущая, то одна из главных ролей.
Минута молчания в Сорбонне в честь погибших в терактах в Париже
Фото: Guillaume Horcajuelo / Reuters
23 ноября Олланд встретился в Париже с Дэвидом Кэмероном, затем слетал в Америку к Обаме, вернулся в Европу и пообщался с Меркель. 26-го его уже принимал Владимир Путин в Москве. На следующий день французский президент посетил саммит Содружества на Мальте, а воскресным вечером поговорил с новоизбранным канадским лидером Джастином Трюдо и председателем КНР Си Цзиньпином.
В понедельник, 30 ноября, в Париже открылась статусная конференция ООН по проблемам изменения климата, собравшая небывалый кворум — около 150 глав государств и правительств. Как объяснил генеральный секретарь конференции Пьер-Анри Гиняр, террористы оказали французам нежданную услугу: даже те мировые лидеры, которые не собирались лететь в Париж, сочли, что их отсутствие на фоне волны солидарности с Францией будет выглядеть вызывающе. «Мы такого даже не предполагали, когда собирали конференцию», — заявил Гиняр.
Однако «широкая коалиция» по французскому проекту может так и остаться красивой мечтой: к давним разногласиям между Москвой и Западом насчет судьбы Башара Асада прибавился конфликт между Москвой и Анкарой.
Миротворец
Эта ссора стала для французского президента неприятным сюрпризом: очевидно, что без России и Турции ни о какой «широкой коалиции» не может быть и речи. На встрече с Путиным в Москве Олланд пытался прощупать почву и подвигнуть Москву на мировую с Анкарой. Особых успехов французский президент тут не добился.
В Москве Олланд получил от Владимира Путина обещание о том, что российские ВКС обменяются с французами разведывательной информацией, согласуют список целей и сосредоточатся на борьбе с ИГ (по крайней мере, так заявил глава МИД Франции Лоран Фабиус). Вряд ли это можно расценивать как дипломатический прорыв: Москва и так твердит, что российская авиация бьет только по исламистам.
Владимир Путин и Франсуа Олланд на пресс-конференции по итогам переговоров в Москве
Фото: Сергей Чириков / Reuters
Определенные дивиденды московский вояж может принести Олланду на внутреннем фронте. Президента давно критикуют за то, что, введя антироссийские санкции, он предпочел эфемерное европейское единство традиционному франко-русскому партнерству, а заодно нанес удар по карману французских фермеров. «Можем ли мы биться плечом к плечу с русскими, если мы соблюдаем политику европейских санкций? — риторически вопрошает в парламенте бывший премьер, а теперь депутат от партии республиканцев Франсуа Фийон. — Мой ответ — нет!» С умеренно правыми солидарны и крайне правые из «Национального фронта», именующие санкции «дипломатической ошибкой» и «экономической катастрофой». Демонстрируя готовность к диалогу с Россией, Олланд пытается максимально ослабить огонь критики — по крайней мере, до 31 января 2016 года, когда срок действия санкций истечет, и необходимо будет принимать решение об их продлении.
Олланд сейчас зарабатывает очки не только себе, но и своей партии. В ближайшее воскресенье во Франции пройдет первый тур региональных выборов, и в поражении социалистов мало кто сомневается: против них выступили не только набирающие силу правые, но и бывшие союзники, «зеленые». Хотя на фоне терактов рейтинг социалистов как правящей партии также вырос, французские эксперты полагают это временным явлением, не способным повлиять на голосование. «Глобально ничего не поменяется, — считает де ля Виль Божэ. — Не стоит забывать, что речь идет о региональных выборах, французам предстоит определиться с представителями власти, в чью компетенцию не входит решение вопросов, связанных с безопасностью, их повестка дня сугубо социальная — школы, дороги, образование».
В знак солидарности с Парижем
Фото: Thierry Le Fouille / Zuma / Global Look
Окно возможностей, открывшееся для Олланда, скоро захлопнется: страна не может постоянно находиться в состоянии мобилизации. Французский президент как опытный политик это отлично понимает и в ближайшие месяцы, очевидно, попытается извлечь из ситуации максимум возможного, отобрав электорат у оппонентов. Непонятно, однако, хватит ли ему накопленного политического капитала, чтобы достойно выступить на следующих президентских выборах, до которых год с лишним. К тому же политическая конъюнктура сейчас подталкивает Олланда вправо. Не забредет ли он слишком далеко в чужое электоральное поле, лишившись поддержки своего?