Решение петербургских властей о передаче Исаакиевского собора в ведение РПЦ послужило для церкви стимулом продолжить передел собственности. Вскоре о намерении вернуть себе объекты на территории музея-заповедника «Херсонес Таврический» заявила Симферопольская и Крымская епархия. Заговорили о возвращении церкви храма Спаса на Крови в Петербурге. Всегда ли оправданы эти притязания? Чего добивается церковь, отвоевывая все новые объекты? «Лента.ру» разбиралась, какую недвижимость РПЦ уже забрала, к чему присматривается, а на что и смотреть не хочет.
О передаче Исаакиевского собора РПЦ всерьез заговорили после обращения Петербургской епархии к городским властям летом 2015 года. Идея вызвала бурю протестов в культурной среде, против выступил и глава музейного комплекса Николай Буров. Год назад епархии официально отказали: у властей появились опасения, что при переходе к РПЦ городу придется взять собор на баланс, что создаст дополнительные нагрузки на бюджет. Городская администрация признала, что в текущих экономических условиях подобные решения нецелесообразны. Но церковь не отступала и заверила, что все расходы на содержание собора возьмет на себя. При этом РПЦ получит храм в долгосрочную аренду, а его собственником останется город. Вход станет бесплатным, музейные функции памятника культуры федерального значения сохранятся.
Из-за передачи собора церкви казна недосчитается от 50 до 70 миллионов рублей, ежегодно поступавших в виде налогов. Вызывает сомнения и то, что музейные функции сохранятся в существующем виде. В РПЦ пообещали сохранить доступ представителям всех религиозных конфессий, но даже в Минкульте сомневаются, что это возможно. В 2016 году музей посетили почти 3,9 миллиона туристов, российских и иностранных. Стоимость входного билета начинается от 250 рублей. Таким образом, за счет посетителей Исаакиевскому собору удавалось самостоятельно покрывать все затраты на содержание, в том числе на реставрацию. До 2020 года на эти цели планировалось потратить около 750 миллионов рублей.
Именно поэтому директор Государственного Эрмитажа Михаил Пиотровский призвал повременить с передачей собора и сохранить статус-кво. Если вход в собор станет бесплатным, внутри будет больше людей, реставрация может затянуться. Председатель Союза музеев обратился к патриарху Кириллу с просьбой отозвать ходатайство на время, чтобы «остановить общественное противостояние и найти наиболее мудрое и справедливое решение». В епархии посоветовали Пиотровскому не лезть не в свое дело и заниматься «проблемами собственного музея».
Реставрационные работы запланированы и в храме Спаса на Крови, входящего в музейный комплекс «Исаакиевский собор». После того как в Смольном огласили решение по Исаакию, Санкт-Петербургская епархия напомнила, что имеет основания получить в долгосрочное пользование и этот культурный объект. Личное обращение Дмитрию Медведеву написал митрополит Варсонофий. Свои притязания на здание XIX века в церкви объяснили тем, что в храме необходимо возобновить полноценные богослужения, а из-за светского характера приходская деятельность ограничена. По мнению сотрудников музея, после истории с Исаакииевским собором передача РПЦ Спаса на Крови — вопрос времени.
К слову, еще два собора — Смольный и Сампсониевский, также входившие в музейный комплекс Исаакия, перешли под управление РПЦ по договору с властями Санкт-Петербурга еще в феврале 2016 года. Оба храма остались в городской собственности, а церковь получила в нагрузку технические расходы на их содержание. Примечательно, что решение о передаче двух этих объектов не встретило сопротивления общественности.
Вышеперечисленные храмы объединяет и то, что решение о передаче их в собственность Петербурга было принято в октябре 2012 года правительством России, то есть кабинет министров поставил точку в вопросе деления собственности между питерскими и федеральными властями, решение которого тянулось с 2008 года. Обосновывался этот шаг тем, что все объекты «являются визитной карточкой Санкт-Петербурга, общепризнанными всероссийскими центрами культуры». Документ прописывал механизмы взаимодействия между епархией и комитетом по управлению городским имуществом. За год до его подписания глава комитета Александр Макаров намекнул, что в перспективе эти архитектурные объекты могут отойти церкви.
Впрочем, РПЦ не всегда удавалось отвоевывать территорию без боя. Здание в центре Москвы, в котором располагался Историко-архивный институт РГГУ, стало предметом длительного спора между вузом и церковью. В 2004 году Арбитражный суд Москвы закрепил право собственности за РПЦ. Администрация РГГУ не оспаривала решение, но отказалась покидать помещения до тех пор, пока вузу не предоставят равноценный по площади объект в центре Москвы.
РГГУ занимает несколько строений на Никольской улице, в непосредственной близости от Кремля: до революции в этих зданиях находились первое высшее учебное заведение России — Славяно-греко-латинская академия, Заиконоспасский и Никольский монастыри, а также Синодальный печатный двор.
Занятия на Никольской прервались в 2008 году: к одному из зданий РГГУ пришли судебные приставы и попытались опечатать две аудитории. Их сопровождали около 20 человек в казачьей форме, требовавшие, чтобы студенты и преподаватели покинули помещения в несколько часов. Казаки ссылались на судебное решение, по которому помещения отошли в пользу Заиконоспасского монастыря четыре года назад.
После этого за университет вступилось Росимущество: в агентстве признали неправомерным выселение РГГУ с Никольской. Здание было передано вузу по распоряжению Минимущества в 2001 году, и тогда решение никто не оспорил. Вуз занимал 400 метров в здании общей площадью 1200 метров по арендному договору с департаментом имущества Москвы. Подворье бывших монастырей занимает оставшуюся площадь.
Спор разрешился в 2011 году: Федеральный арбитражный суд Московского округа признал здание на Никольской федеральной собственностью. За объектом был закреплен статус памятника историко-культурного наследия общероссийского значения, что лишило юридической силы требования мэрии передать его РПЦ.
Но казус РГГУ — скорее исключение. В Перми, например, имущественный спор с вузом, наоборот, завершился победой церкви. Трехэтажное здание бывшего собора, в котором располагался главный корпус фармацевтической академии, вернули епархии в 2009 году. Студенты и преподаватели переехали: город согласился предоставить взамен помещение большей площади. В освободившемся строении провели реконструкцию по сохранившимся фотографиям: обновили внутреннюю отделку, реставрировали фасад, возвели 55-метровую колокольню и повесили колокола.
В некоторых случаях интересы РПЦ выходили за пределы территорий, где исторически располагались православные святыни. Так, в 2010 году церковь получила в собственность лютеранские кирхи в Калининграде, которые едва ли могут представлять ценность для ее прихожан. Местные депутаты перевели под крыло РПЦ почти два десятка строений, в том числе Театр кукол (бывшая Луизенкирха), Калининградскую областную филармонию (кирха Святого Семейства) и замок Инстербург.
Столь скоропалительное решение властей в городе встретили с недоумением. Однако в РПЦ признали спешку в этом вопросе необходимой: в правительстве готовился закон (принятый вскоре после передачи калининградских кирх и замков), по которому религиозные объекты можно передавать только по конфессиональному принципу. То есть православная церковь теперь не может претендовать на лютеранскую кирху, синагогу или мечеть. В итоге здания перешли к РПЦ «ради соблюдения интересов православных верующих, которых в регионе больше, чем католиков и протестантов вместе взятых».
Наиболее заметные, такие как кирха Святого Семейства, в какой-то мере сохранили прежние функции: в зале бывшей филармонии по-прежнему дают органные концерты. Судьба менее заметных построек сложилась иначе: лютеранскую кирху Гумбиннена в городе Гусеве (бывший Гумбиннен) переделали в православный храм. Спустя два года после перехода в собственность РПЦ в довоенном здании начался ремонт — к нему пристроили колокольню, появились золотые купола, стены перекрасили в яркие цвета. Сменилось и название — теперь кирха называется храмом Успения Божией Матери.
В сфере имущественных интересов Калининградской епархии оказались не только религиозные объекты, но и культурные памятники. Тем же постановлением РПЦ отошли семь строений на территории Восточной Пруссии, в том числе средневековые рыцарские замки, которые достались церкви не в лучшем состоянии. Уже в 2010 году унаследованные руины в епархии признали «тяжким бременем» и заявили, что готовы предоставлять их в безвозмездное пользование или за символическую плату. От арендатора требовалось провести полную реставрацию за свой счет. «Это наследие церковь воспринимает скорее как крест, который нужно понести, и понести ответственно», — отмечал глава имущественного отдела Калининградской епархии Виктор Васильев. К сожалению, инвесторов, пожелавших вложиться в исторические развалины, так и не нашлось. Тогда в 2014 году по инициативе церкви началась реставрация одного из тевтонских замков — Брандербурга. На эти цели из федерального бюджета планировалось выделить не менее 29 миллионов рублей, однако кампанию по реконструкции вскоре свернули, развалины огородили забором, а за вход за забор начали взимать плату.
Пример Калининградской области с ее древними руинами не уникален: в стране сотни заброшенных церквей, причем среди них много связанных с историческими событиями. К ним церковноначалие не проявляет особого интереса: более того, в ряде случаев противится восстановлению силами общественников и энтузиастов. «Так происходит из-за формального подхода: если нет прихода, который бы приносил деньги, то и восстанавливать памятник неинтересно. Если он стоит, например, посреди вымершего села, — объясняет председатель совета Московского областного отделения Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры Евгений Соседов. — О том, чтобы приложить усилия и не дать ему превратиться в груду кирпича, речи не идет. Местному священнику в небогатом приходе не по силам самостоятельно собирать крупные суммы на восстановление. Деньги в РПЦ распределены неравномерно: все уходит наверх, а в качестве помощи таким объектам ничего не возвращается. Вот и получается, что где-то купола недостаточно блестят, а где-то здание не сегодня-завтра упадет».
Не исключено, что по схожему сценарию будет развиваться ситуация вокруг «Херсонеса Таврического». Передача музея-заповедника под управление епархии ставит под угрозу как археологические раскопки на его территории, так и сам факт его существования. Церковь вместе с культовым зданием получает прилегающие постройки, а значит, и право передать их в аренду бизнес-структурам, поясняет специалист по религии и праву, профессор Анатолий Пчелинцев: «Причем необязательно околоцерковным. Хоть банку, хоть нефтяной компании — любой коммерческой организации. Все церковное имущество освобождается от уплаты налогов — таким образом, это выгодно вдвойне».
Законы не запрещают церкви заниматься бизнесом, но есть условие: доходы от коммерческой деятельности должны идти на уставные цели — совершение религиозных обрядов, просветительскую деятельность. В реальности проконтролировать, на что пошли деньги, невозможно, добавляет ученый. «Там 24 объекта недвижимости, которые впоследствии можно сдавать в аренду и получать с этого хорошие деньги. При этом само культовое здание можно использовать по назначению: проводить службы. Но и сегодня никто им этого не запрещает — там и так ведутся богослужения. Поэтому цель очевидна: стать собственником дорогих объектов недвижимости. Неважно где — в Крыму или в другом регионе», — резюмирует профессор.
Несмотря на протесты научной общественности, деятелей культуры и местных активистов, инициатор передачи Херсонеса под управление РПЦ протоиерей Сергей Халюта решительно настроен вернуть «Богу — богово». Пока в епархии генерируют идею, каким мог бы стать заповедник, в Минкульте вопрос называют дискуссионным. По итогам обсуждения станет ясно, сможет ли продолжить свою работу крупнейший научный центр полуострова, или на месте заповедника из списка Всемирного наследия ЮНЕСКО восстановят монастырь.