В начале сентября окончательно вступило в силу Соглашение об ассоциации Украины с ЕС. Основное требование Майдана наконец-то выполнено, однако народного ликования по этому поводу не наблюдается. Аналитики пришли к выводу, что реалии сегодняшнего дня подтвердили справедливость пессимистических прогнозов. «Лента.ру» разбиралась, почему евроассоциация уже не вызывает на Украине былого энтузиазма.
Соглашение об ассоциации между Украиной и Евросоюзом окончательно вступило в силу 1 сентября. В Киеве постарались максимально торжественно подать событие, за которое «стоял Майдан». Президент Украины Петр Порошенко сразу заявил, что этот день «навсегда войдет в историю нашей сильной и независимой Украины». Слова украинского лидера были преисполнены пафоса. «Более трех лет назад миллионы украинцев вышли на майданы, требуя от властей подписания данного соглашения, — сказал Порошенко. — Миллионы украинцев защитили свой выбор. Это еще один наш шаг к возвращению в европейскую семью».
По странному совпадению за три дня до исторического события глава Еврокомиссии Жан-Клод Юнкер в обществе послов ЕС счел нужным заявить, что Украина не имеет никакого отношения к Европе, кроме географического. «Мой друг Порошенко несколько дней назад сказал, что Украина — это ЕС, это НАТО. На данный момент это ни то, ни другое. Все должны это знать», — как будто специально для Порошенко подчеркнул Юнкер. И добавил, что в настоящее время в мире идут 60 войн, «из них ни одна не идет в Европе, если не считать Украину, которая не является европейской в смысле Евросоюза».
То, что это был сигнал украинским властям накануне праздника, в Киеве поняли. По мнению депутата Верховной Рады Евгения Мураева, Юнкер просто побрезговал лично сказать об этом Порошенко. «Находясь в кругу своих, "белых людей", председатель Еврокомиссии позволил себе откровенно язвительный тон по отношению к "своему другу Порошенко". Не было необходимости расшаркиваться, соблюдая дипломатический протокол», — отметил Мураев.
Это, правда, не помешало украинскому президенту 1 сентября пообещать согражданам, что сегодняшние украинские первоклассники будут жить в стране-члене Евросоюза. Такие заявления украинского лидера, возможно, объясняются тем, что президент собирается идти на переизбрание под лозунгом вступления в ЕС, о чем еще месяц назад сообщали источники в его администрации.
Дальнейшая эксплуатация европейской темы понятна и оправдана. После того как власти реализовали все, что было обещано на Майдане, а улучшения жизни так и не произошло, Порошенко приходится ставить все более амбициозные задачи и давать новые обещания.
Почему же окончательная евроассоциация не послужила поводом для всенародного праздника? Казалось бы, Брюссель сделал все возможное, предоставив Киеву самые широкие преференции. Зона свободной торговли Украины с ЕС действует с 2014 года. Причем на формально выгодных условиях — украинские предприниматели получили доступ на рынки Европы сразу, в то время как европейцы смогли воспользоваться теми же условиями только в 2016-м. Но украинскому бизнесу эти привилегии не помогли — в январе 2014-го был отмечен небольшой рост товарооборота, который в следующем году сменился 30-процентным падением. А 2016-й показал лишь незначительный — на несколько процентов — рост.
Собственно, за этот период уменьшился товарооборот Украины со всеми внешними партнерами — так, экспорт в Россию за 2014-2015-й сократился практически в три раза. При этом уменьшилась доля товаров с высокой добавленной стоимостью, то есть Украина стала больше поставлять сырья. К слову, российский рынок начал закрываться для Украины в том числе из-за открытия европейского — Россия с 2016-го ввела эмбарго и пошлины на продукцию, поставляемую с Украины. В Москве пояснили, что так хотели предотвратить переток европейских товаров на свой рынок после того, как ЕС и Киев договорились о зоне свободной торговли.
Почему же ассоциация с ЕС не дала ожидаемого эффекта? Эксперты указывали и на вооруженный конфликт в Донбассе, и на общее ухудшение ситуации в мировой экономике. В истинных причинах разобраться сложно. С одной стороны, противостояние на юго-востоке сказалось на украинской промышленности, с другой, продукция этих предприятий была больше востребована в СНГ, а не в ЕС. Поэтому заявления украинских политиков о том, что антитеррористическая операция на Востоке (так в Киеве называют конфликт в Донбассе) является основным источником экономических проблем, звучат не вполне убедительно.
Не совсем удачный старт ассоциации с ЕС логичнее объяснить тем, что рынок Европы оказался не райским садом, а полем конкурентной борьбы. В том же 2016-м занимающийся аграрным бизнесом миллиардер Юрий Косюк заявил, что Украину обманули и никакого открытия рынков не произошло. «Европа говорит о зоне свободной торговли с Украиной и одновременно прописывает кучу исключений и ограничений для экспорта украинских товаров. Поэтому это такая зона свободной торговли только в одну сторону, только в сторону Украины», — сетовал бизнесмен.
В качестве примера Косюк привел установленную ЕС квоту в 16 тысяч тонн куриного мяса в год, хотя его предприятие производит 250 тысяч тонн продукта. «Европа защищает свой рынок! Они четко защитили собственные интересы, а Украина проиграла», — отметил он. Заподозрить миллиардера в оппозиционности сложно: Косюк — соратник Порошенко, работал заместителем главы его администрации.
Январь 2017-го тоже преподнес неприятные сюрпризы. По информации Министерства аграрной политики и продовольствия страны, за несколько дней украинские компании практически полностью выбрали годовые квоты на экспорт в ЕС сахара, яблочного и виноградного сока. Полностью закончилась полугодовая квота на экспорт сливочного масла. Были исчерпаны квоты на мед и мясо птицы на первый квартал, а на второй они закончились уже к апрелю. При этом украинские производители не могли экспортировать свинину и говядину, поскольку их продукция не соответствовала стандартам ЕС.
Украинские власти объясняли ситуацию конкурентными преимуществами украинских продуктов. «Себестоимость производства у нас очень низкая, — заявил глава министерства аграрной политики Тарас Кутовой. — Поэтому Европа действительно ставит максимум барьеров, чтобы украинскую продукцию туда не пустить». Утешило ли это кого-нибудь из сельхозпроизводителей, Кутовой не уточнил.
В Киеве нечасто вспоминают, что исполнение соглашения об ассоциации во многом зависит от самих украинских властей, а они не всегда проявляют нужную расторопность в защите своих производителей. «Нужно утвердить так называемый европейский паспорт: форму, по которой наши бизнесмены могут быстро регистрировать предприятия в Европе, а европейские — на Украине, — объясняет глава Украинского аналитического центра Александр Охрименко. — Но для этого требуется принять ряд регулярных актов, гармонизировать наши коды экономической деятельности с европейскими. Этого никто не делает».
Руководитель секретариата, главный эксперт Совета предпринимателей при правительстве Украины Андрей Забловский уточнил, что из более чем 150 директив ЕС, которые должен был выполнить Киев в рамках соглашения, приняты только 23. В таких мелочах, как выясняется, и кроется дьявол. Само по себе соглашение об ассоциации — полдела. Чтобы получить доступ на европейский рынок, свободно открывать там свои предприятия, требуется соблюсти множество процедур. Нерасторопность украинской бюрократии вызвала раздражение даже в Брюсселе — в июне 2017-го ЕС поставил Киеву на вид, что тот медленно выполняет обязательства в сфере интеллектуальной собственности, а это наносит ущерб тысячам правообладателей.
Такие экономические «успехи» закономерно сказываются на финансовом положении украинцев. Весной 2017-го представитель Программы развития ООН сообщил, что за чертой бедности на Украине живет около 60 процентов населения. Тогда же агентство Bloomberg информировало, что, по оценкам его экспертов, Украина продолжает оставаться в десятке самых «несчастных» экономик мира.
Согласно опубликованному в июне опросу граждан Украины, 70 процентов населения полагают, что за последний год их материальное положение и состояние экономики страны ухудшились. Около половины считают, что дальше будет только хуже.
Украина долго шла к евроассоциации. Соглашение было подписано в июне 2014-го. Однако только в июне 2017-го года Сенат Нидерландов наконец-то поддержал ратификацию документа. Причина такой медлительности голландских парламентариев — общенациональный референдум 2016 года, когда более 60 процентов принявших в нем участие граждан высказались против ратификации. В Киеве это голосование и скептическая позиция властей королевства вызвали немалое беспокойство — украинские власти уличали в попытках сорвать референдум и даже подкупить голландских чиновников.
После этого Киев проявил небывалый напор и высокую активность на дипломатическом уровне. Соглашение в результате было ратифицировано нижней палатой, но вслед за этим прозвучало заявление Нидерландов о том, что Украина никогда не присоединится к ЕС. К слову, еще до референдума премьер-министр Нидерландов Марк Рютте четко и недвусмысленно дал понять подданным Его Королевского Величества Виллема-Александра, что их скептицизм в отношении Украины оправдан — Киеву не место в Европе.
О том, что власти королевства учтут итоги референдума, эксперты предупреждали еще до его проведения. Плебисцит был инициирован голландцами именно из-за опасений, что Украина может стать кандидатом на вступление в ЕС. Для правительства это стало весомым аргументом в пользу его позиции, к тому же подданным надо было показать, что их опасения беспочвенны. В представлении голландцев Украина может стать черной дырой, где бесследно исчезнет финансовая помощь европейских стран. Позиции евроскептиков традиционно сильны в Нидерландах — в 2005 году страна на референдуме сказала «нет» общей европейской конституции.
А между тем именно вступление в ЕС и было главной мечтой Майдана — евроассоциация воспринималась как промежуточная ступень к полноценному членству в Евросоюзе. Но уже в 2016-м социологи отметили разочарование украинцев в ЕС. Отношение граждан Украины к Европе украинский эксперт, директор фонда «Демократические инициативы» Ирина Бекешкина выразила одной фразой: «Они нас не хотят».
Еще одно разочарование — долгожданный безвиз между Украиной и ЕС. В действительности все оказалось не совсем так, как представляли себе граждане. Снятие ограничений коснулось в первую очередь туристов, а не миллионов украинцев, мечтавших о европейских зарплатах. Это можно объяснить, как и в случае с евроассоциацией, пожалуй, только наивностью и неосведомленностью граждан — мало кто ясно представлял, что такое конкуренция на рынках Евросоюза и что такое безвизовые поездки.
Последовательный критик новой украинской власти, лидер «Оппозиционного блока» Борис Колесников отметил, что политические требования Брюсселя, безусловно, дали позитивный эффект, в частности, в борьбе с коррупцией. А итоги применения экономической части соглашения он назвал полным провалом. Колесников считает, что заявленная официальным Киевом сверхзадача — членство в ЕС — недостижима, а Евроассоциация сама по себе не оправдывает экономические потери.
Получается, что вступление в силу Соглашения об ассоциации с ЕС в полной мере можно считать победой только для киевской власти, а для многих украинцев это практически ничего не значит. Президент и правительство действительно выполнили свои обещания, умолчав о том, во что это обошлось гражданам.