Китай победил распространение коронавируса радикальными мерами — об этом мир узнал от руководства КНР еще в конце марта. Но радость была недолгой. Вскоре в стране началась вторая волна эпидемии. На этот раз — из-за завезенных случаев. И хотя в большинстве из них это были именно граждане Китая, возвратившиеся на родину, все свое негодование и злобу китайцы обратили на иностранцев и инородцев. Они стали людьми второго сорта, которых не пускают в общественные места, а некоторые, в том числе и россияне, остались в Поднебесной без жилья. Почему иностранцы оказались крайними в этой истории и как выглядит ксенофобия по-китайски — в материале «Ленты.ру».
С начала апреля иностранцы немонголоидных рас, живущие в Китае, начали сообщать в соцсетях, что у них внезапно возникли бытовые проблемы. Причем сложности начались в самых разных сферах — от покупки продуктов и общественного транспорта (кого-то не пускали в метро и автобусы) до поисков жилья, поскольку сдавать его им просто отказывались. А началось все вскоре после сообщений о завозных случаях коронавирусной инфекции. Китайское общество посчитало, что виноваты во всем приезжие — то есть иностранцы. На деле же граница для них была закрыта еще с конца марта, а все приехавшие до этого в обязательном порядке проходили двухнедельный карантин.
Все завезенные случаи были выявлены именно у вернувшихся домой граждан КНР, в том числе и в приграничной с Россией провинции Хэйлунцзян (387 случаев на 21 апреля, город Суйфэньхэ был закрыт из-за этого на карантин). Однако этот факт не помог избежать волны дискриминации. Добавили масла в огонь заявления чиновников и политиков о том, что вирус изначально мог быть привезен в Китай извне.
Не помогают иностранцам и специальные QR-коды здоровья — запущенная в феврале в популярных приложениях программа, которая проверяет перемещения владельца телефона за последние 14 дней. После этого определяется их «зеленый», «желтый» или «красный» статус, на основании чего люди могут свободно передвигаться или должны оставаться на карантине.
«Я стал искать новую квартиру. В некоторых местах просто отказывали, а где-то консультировались с начальством. В таких случаях не помогает ни мой зеленый QR-код здоровья, ни мой хороший китайский язык», — рассказал «Ленте.ру» главный редактор онлайн-издания о Китае «ЭКД», основатель проекта LaowaiMe Артем Жданов, живущий в Шанхае. Он отметил, что в некоторые жилые комплексы даже в качестве гостей пропускают только местных: «Мои китайские друзья проходили, а меня не пускали».
По словам Жданова, бывают заметны и другие признаки ксенофобии: на улице отводят детей подальше, в метро пересаживаются в другую часть вагона. При этом он подчеркивает, что это не массовые случаи. «Недавно мы ездили в небольшой город в 400 километрах от Шанхая. Мы спокойно сели на поезд, спокойно заселились в гостиницу, никто от нас не бегал», — говорит предприниматель.
После ряда инцидентов с участием иностранцев, демонстративно не соблюдавших карантин, в китайском приложении WeChat появился ставший затем резонансным комикс о «сортировке мусора». На картинке сотрудник противоэпидемиологической службы в защитном костюме говорит: «Борьба с эпидемией еще не окончена, так как придется делать сортировку иностранного мусора». Затем следуют девять картинок, на которых граждан других стран сортируют по разным мусорным ящикам, в зависимости от их оправданий. Комикс быстро набрал популярность, но вскоре был удален интернет-цензорами.
Кроме того, в тредах Weibo (китайский Twitter) в середине апреля также фиксировались примеры бытового расизма со стороны «глубинного народа» — лаобайсинов. Ксенофобски настроенные пользователи яростно обвиняли в новой волне распространения коронавируса чернокожих, вспоминали и о «закате Европы» из-за африканских мигрантов.
Надо признать, что неприязнь к представителям другой расы обострилась у китайцев в том числе из-за действий самих иностранцев. Триггером послужило популярное видео со сбежавшим из госпиталя Гуанчжоу (провинция Гуандун) африканцем, появившееся в начале апреля. Нарушитель к тому же искусал лицо медсестре, которая пыталась его остановить.
После этого из города посыпались сообщения о расовой дискриминации. Например, в ресторанах чернокожих просто перестали обслуживать и даже впускать в заведение — так, на двери одного из «Макдоналдсов» появилось объявление: «Информируем, что черным вход запрещен». Через какое-то время ресторан закрылся, а сеть «Макдоналдс» принесла всем извинения, подчеркнув, что подобные ограничения не соответствуют ее ценностям.
Артем Жданов подтверждает наличие проблем в Гуанчжоу: «Там перестали пускать даже в сеть ресторанов The Happy Monk, которой владеет иностранец. Только еда навынос». Отношение к большой африканской диаспоре в этом городе Жданов характеризует как традиционно предвзятое: «Это связано со стереотипами китайцев, считающих, что все чернокожие — из бедных стран, а значит, разносят болезни и склонны к преступлениям». Впрочем, россиянин считает, что существуют скорее отдельные перегибы именно в этом городе, нежели это можно считать дискриминацией в масштабах всей страны.
Новую волну слухов и обвинений спровоцировало массовое тестирование на коронавирус, которое полиция решила провести в негритянском квартале Гуанчжоу. В результате местные поняли, что дыма без огня не бывает, и начали выселять жильцов африканского происхождения. В итоге сотни человек оказались на улице.
На это отреагировали послы некоторых африканских государств — заявили, что граждане их стран, живущие в Гуанчжоу, подверглись гонениям. Поводом пнуть Китай не преминули воспользоваться в консульстве США: представители дипмиссии выпустили памятку для чернокожих и обвинили Пекин в дискриминации. Свою озабоченность выразил и Африканский союз.
Китай долгое время отрицал дискриминацию по признаку расы или национальности. Например, представитель МИД как ни в чем не бывало отверг обвинения в притеснении «африканских братьев». Ту же позицию продвигает и официальная пропаганда — неудивительно, что многие китайцы вообще не слышали о происходящем в Гуанчжоу.
Российские дипломатические представительства поначалу тоже не посчитали проблему серьезной. Так, генконсульство в Гуанчжоу объяснило сложность с арендой жилья тем, что «в связи с усилением мер эпидемиологического контроля не все отели имеют возможность заселять иностранных граждан». Россиянам предоставили адреса четырех гостиниц, которые готовы их принять при наличии отрицательного теста на коронавирус и «кода здоровья». Некоторые граждане на форумах потом писали, что после такой поддержки планируют разместиться в палатках перед зданием диппредставительства.
После того как необоснованные притеснения иностранцев получили широкий резонанс, в том числе в мировых СМИ, в Китае проблему признали существующей. Сначала канцелярия иностранных дел Гуандуна опубликовала на своем сайте открытое письмо с заголовком «Один мир — одна борьба. Совместно создадим здоровое общество». В нем говорилось, что никто «не вправе отказывать людям по гражданскому, расовому, половому и другим признакам в заселении в гостиницы, аренде жилья или посещении общественных мест». Затем появилась и информация о встрече генконсула России в Гуанчжоу Виктора Пашкова с директором канцелярии иностранных дел Чэнь Цюянем. Они обсудили совместную борьбу с дискриминацией.
Особенно это касалось людей, приехавших из очага инфекции — провинции Хубэй. Их также не заселяли в гостиницы по всей стране и всячески избегали.
Китайцы и без всякого вируса проявляют подозрительность друг к другу — страна разделена на части незримыми и неформальными границами: языковыми (северяне и южане на слух с трудом понимают друг друга), кулинарными, мировоззренческими. Значительное доверие проявляется лишь на уровне устойчивых социальных связей — например, выходцев из одной провинции или выпускников одного вуза. Эти связи включаются в важнейшее для китайцев понятие гуанси (关系), в переводе — «отношение», но само понятие ближе к русскому слову «блат». Обрасти гуанси выросший в другой культуре иностранец не имеет шансов, и поэтому всегда будет в этой стране чужаком.
По словам самих китайцев, их отношение к африканцам можно сравнить с отношением жителей западных стран к азиатам. Так уж исторически сложилось, что последние плохо ассимилировались, жили обособленно, а потому аборигены всегда считали, что те что-то скрывают и замышляют. С тем же недоверием и подозрительностью сегодня китайцы относятся к инородцам. Например, даже в «мирное» время полицейские, видя африканцев, проверяли, не совершают ли они трех главных нарушений (三非 — саньфэй, где второй иероглиф переводится как Африка): незаконная иммиграция, незаконное проживание и незаконное трудоустройство.
А еще китайцам сложно понять, почему нельзя шутить по поводу расы или цвета кожи. Для них главное в шутке — это сама шутка. Тут можно вспомнить, например, рекламу стирального порошка, который оказался настолько хорош, что на радость хозяйке отстирал чернокожего до состояния нормального китайца.
А в новогодней передаче 2018 года появилась десятиминутная сценка, вызвавшая бурное обсуждение за пределами Китая. Ведущий поздравил всех с тем, что скоро будет запущен первый поезд по железной дороге, построенной по китайскому проекту в Кении. Затем в студии появилась тучная китаянка, чья кожа была выкрашена в коричневый цвет, в компании маленького китайца в костюме обезьяны. Увидеть в этой подаче и в самом дуэте уничижительное отношение к чернокожим могут в Африке и на Западе, но только не в Китае: «Что может быть обидного в жизненных реалиях?» — подумает китаец.
Китайское отношение к иностранцам традиционно характеризуется как неоднозначное. До сих пор дает о себе знать древняя культура — к инородцам отношение всегда в лучшем случае было снисходительное, как к людям, которым не посчастливилось жить в Срединном государстве (Поднебесной считалась вся планета). И если у новых поколений, родившихся при глобализме, нет такого стереотипа, то у помнящих «закрытый» Китай их много.
Так, приехавший на короткое время лаовай (пренебрежительное обозначение иностранца, который не разбирается в китайской культуре) наверняка ни разу не столкнется с негативным отношением. Наоборот, в небольших городах белому человеку может польстить пристальное внимание, словно к звезде кино, а в мегаполисах его будут зазывать на важные мероприятия для повышения их статусности. Однако это удивительное внимание и есть оборотная сторона дискриминации: как только в стране начинаются проблемы — эти другие, по-своему интересные люди превращаются в странных лаовай, которым нельзя доверять. И в итоге сейчас даже теоретическая угроза из-за коронавируса выпустила из подсознания в реальный мир те самые давние опасения насчет чужаков.
Проблема сложного отношения к иностранцам в китайском обществе лишь приобрела более яркий окрас под угрозой эпидемиологического кризиса. Но если с европейцами и африканцами на первый план выходит культурная пропасть, то с некоторыми соседями — например, японцами и вьетнамцами — время от времени возникают конфликты на почве политико-исторического бэкграунда.
Впрочем, в основе нынешней вспышки ксенофобии лежит вовсе не идеология. Китайский расизм продолжает крепнуть на бытовом уровне, среди простых людей, особенно во время кризисов, подобных коронавирусному. К слову, подобные явления фиксировались еще в начале года и в странах Запада и даже в России: притесняли людей из «заразных» стран. И, скорее всего, при снижении числа зараженных в Китае дискриминация если не прекратится, то снова примет не столь заметные для беспечных иностранцев формы.