Московский областной суд недавно приговорил к пожизненному сроку лидеров Пушкинской ОПГ: Дмитрия Леснякова признали виновным в 13 убийствах, его подельника Дмитрия Завьялова — в 17. Это дело рассматривалось судом присяжных, и подсудимые, очевидно, рассчитывали на более мягкий приговор. Все основания для этого у них были. Присяжные и прежде выносили оправдательные вердикты чаще, чем профессиональные судьи, а в последние три года число оправдательных приговоров неуклонно растет: в 2020 году, например, они составили почти треть, в отличие от рассматриваемых профессиональными судьями, для которых оправдательные приговоры — это единичные случаи. Но далеко не всегда подсудимые надеются исключительно на объективность и беспристрастность коллегии. Во время судебного процесса над Пушкинской ОПГ стало известно, что одной из присяжных предлагали взятку. Случаев, когда заинтересованные люди стараются изменить мнение присяжных, немало. Специальный корреспондент «Ленты.ру» Игорь Надеждин выяснял, кто и как пытается повлиять на решения присяжных, чего они боятся и так ли беспристрастны народные суды.
В 2020 году присяжные рассмотрели 694 уголовных дела в отношении 938 человек. Из них были оправданы 253 человека — 27 процентов от всех вердиктов. По различным причинам оправдательные приговоры в отношении 132 человек, то есть половины всех оправданных, были в итоге отменены, дела отправили на пересмотр.
Причины отмены вердиктов в статистике обозначаются просто: нарушение уголовно-процессуального законодательства. За этим скрываются и нарушения при отборе присяжных, и оглашение в процессе данных, которые не могут оглашаться (например, характеристики подсудимых), и угрозы, и попытки подкупа присяжных.
Первый в современной России процесс с участием присяжных проходил в декабре 1993 года. Судили двух братьев за умышленное и жестокое убийство трех человек, а также за разбойное нападение. Несмотря на то что присяжные все же признали братьев виновными, стороне обвинения не удалось доказать отягчающие обстоятельства, в результате подсудимые получили значительно меньший срок, чем могли бы.
Суд присяжных сильно отличается от профессионального суда.
Кроме того, при присяжных нельзя оглашать характеризующие подсудимых материалы. Даже факт того, что ранее они судимы за аналогичные преступления, должен остаться неизвестным. Фемида должна быть слепа, и судить человека за конкретный поступок, изучая только объективные доказательства, без учета его личности.
В конце 90-х годов в Москве присяжные оправдали мужчину, обвиненного в педофилии: он изнасиловал и убил восьмилетнюю девочку и был задержан через несколько дней. Вычислить его не составило труда: ранее он уже убил несколько детей, за что дважды был судим, получив оба раза приличные сроки. На допросах он подробно рассказывал о совершенном преступлении, но на суде от своих показаний отказался, заявив, что его пытали.
Профессиональный судья, исследовав доказательства (а они были неоспоримы), без разговоров бы осудил педофила, но присяжные не знали о прошлом подсудимого и поверили его рассказам о пытках.
После оглашения вердикта одна из столичных газет рассказала историю педофила, сопроводив ее доводами обвинения на процессе. Через три дня вся коллегия присяжных явилась в суд и попросила отменить свой вердикт. Но закон не предусматривает такой причины для отмены приговора, как «присяжные передумали».
Среди юристов отношение к суду присяжных неоднозначное. Одни считают, что «люди с улицы» не способны объективно оценить доказательства по делу. Другие настаивают, что эти доказательства должны быть неопровержимы и понятны даже обывателю. Но проблема в том, что следствие и обвинение не всегда способны правильно донести смысл доказательств до этих обывателей. Поэтому сейчас вновь идут споры: надо ли расширять число статей Уголовного кодекса, предполагающих суд присяжных, или, наоборот, пора их сокращать. Верховный суд выступает за более широкое применение института присяжных, с ним согласны многие юристы, особенно из числа адвокатов. Против такого подхода возражают следователи.
Очевидно, что такую дилемму надо решать в пользу гуманизации правосудия, если бы не одно обстоятельство. В беседах с присяжными нередко приходится слышать:
Но далеко не всегда решение присяжных продиктовано исключительно их внутренними сомнениями и убеждениями.
10 сентября 2007 года в Калининграде застрелили 33-летнего предпринимателя Андрея Жигаря. Через пять лет следователям Следственного комитета удалось установить подозреваемых: отследив по камерам движение автомобилей, они выявили машину, которая привезла киллеров к соседнему дому и на которой они потом уехали.
Водителя Виктора Лосева допросили, и он признался, рассказав в подробностях о подготовке преступления. Он же указал на двух исполнителей. Вот тут выяснилось, что один из них в 2009 году был осужден за убийство депутата местного законодательного собрания Виктора Кондратова, совершенное всего через месяц после расстрела Жигаря.
Киллеров задержали, с ними стали работать следователи, а уголовное дело в отношении водителя как соучастника выделили в отдельное производство и направили в суд. Присяжные сочли доказательства достаточными, и в феврале 2019 года Виктор Лосев получил срок.
А вот когда в суд ушло дело непосредственных убийц, причем с теми же самыми доказательствами, то другая коллегия присяжных сочла их неубедительными и в июне 2019 года оправдала и того, кто стрелял, и того, кто стоял рядом.
Выяснилось, что накануне первого судебного заседания одной из присяжных поступило СМС: «Придешь на суд — тебе будет плохо, сделаешь плохо нашим друзьям — тебе будет еще хуже». Потом было установлено, что аналогичные СМС получили еще несколько членов коллегии.
Об угрозах присяжным стало известно только после оглашения вердикта, когда обвиняемых оправдали. Приговор был отменен, дело направили на новое рассмотрение. И на заседании нового суда присяжные подверглись психологическому давлению — жена одного из обвиняемых (того самого, отсидевшего за убийство депутата) демонстративно снимала лица членов коллегии на свой мобильный телефон.
Второй вердикт, оглашенный в марте 2020 года, также оказался оправдательным: присяжные сочли, что преступление не доказано. Хотя, объективно говоря, собранные следствием доказательства сомнений не вызывают: имеются показания нескольких человек, в том числе осужденного за это преступление, данные телефонных переговоров и маршруты передвижения обвиняемых…
По данным источника «Ленты.ру» в правоохранительных органах, второй состав коллегии также получал угрозы, причем перед каждым заседанием. Никто из них не рискнул заявить об этом судье, хотя оперативная информация о давлении на них была с первого заседания. Более того, есть объективные доказательства поступавших присяжным угроз, но использовать их нельзя, потому что они получены с нарушениями…
«Закон определяет, что на присяжного с момента избрания в коллегию распространяются все права и обязанности, которые имеют федеральные судьи, — уточняет Наталия Решетова, государственный советник юстиции 3 класса (генерал-майор), старший научный сотрудник НИИ Университета Генпрокуратуры. — То есть присяжный находится под государственной защитой, ему при необходимости даже выделяют охрану. И оперативно-разыскные мероприятия в отношении присяжного проводить без особого решения суда запрещено: все время, что он входит в состав коллегии, нельзя прослушивать его телефон, просматривать переписку, в том числе электронную, его имущество и жилье неприкосновенны. А информация, полученная незаконно, не может быть использована в качестве доказательств».
В начале 2021 года в Иркутске разгорелся серьезный скандал, связанный с уголовным делом о похищении бизнесмена Руслана Дукина. В 2018 году его захватили в центре города и отвезли в особняк к местному авторитетному бизнесмену Дмитрию Матвееву — миллиардеру по кличке Мотя. Заложника заставили отказаться от торгового центра стоимостью более 300 миллионов рублей.
Сотрудники ФСБ, проводя комплекс оперативно-разыскных мероприятий по фактам проноса в СИЗО телефонов, сумели зафиксировать несколько разговоров между обвиняемыми и их родственниками.
Расшифровка одного такого разговора имеется в распоряжении «Ленты.ру». В ней находящийся на свободе отец подсудимого рассказывает сидящему в СИЗО сыну, что организатор преступления заплатил большие деньги присяжным за «правильный вердикт».
В результате удалось установить, что одна из присяжных при отборе в коллегию скрыла, что двое из пяти обвиняемых — Дмитрий Матвеев и его сын — не только ее соседи, но и хорошие приятели. Затем выяснилось, что, уже будучи присяжной, женщина в соседней области за 2,7 миллиона рублей наличными приобрела дорогую иномарку, причем объяснить происхождение денег она так и не смогла.
Судья, получив информацию, запросила у сотовых операторов данные телефонных переговоров этой присяжной и увидела, что женщина ежедневно созванивалась с защитником обвиняемых и вела с ним продолжительные разговоры. Кроме того, она приносила в совещательную комнату материалы, которые не исследовались в суде, знакомила с ними других членов коллегии и активно агитировала оправдать всех подсудимых.
В результате 18 января 2021 года присяжную вывели из состава коллегии, а на следующий день, 19 января, вообще распустили всю коллегию, начав процесс заново.
Тогда же сотрудники ФСБ перехватили еще один разговор обвиняемого из СИЗО с его родственником на воле. В беседе арестант признается, что организатор похищения предлагает ему взять всю вину на себя за крупную сумму, но собеседник его отговаривает.
Участники организованных преступных групп, оставшиеся на свободе, откровенно угрожают расправой присяжным. А вот высокопоставленные коррупционеры оказывают давление, переманивая на свою сторону.
В Казани в 2018 году начали слушать очередное уголовное дело ОПГ «Грязь», входившей в состав преступного сообщества «Севастопольские». По версии следствия, лидеры группировки Рамиль Абдрахманов и Артем Русаков в 2003 году убили своего подельника — некоего Морогова.
Коллегию присяжных отобрали 18 марта 2018 года, и в тот же день была избрана старшина — врач одного из крупных республиканских медицинских учреждений. Во время процесса среди зрителей находились 58-летний Саявуш Джафаров и 38-летний Самир Алиев — родственники Абдрахманова. 12 апреля после завершения судебного следствия они приехали к старшине коллегии присяжных на работу, ворвались в ее кабинет и потребовали оправдать Абдрахманова, угрожая в противном случае убить и саму женщину, и ее близких родственников, а также cжечь ее квартиру и дом.
Обоих задержали через день. Их приговорили к штрафу в 110 тысяч рублей с каждого. Присяжные, знавшие про угрозы старшине, тем не менее вынесли лидерам «Грязи» обвинительный вердикт.
30 апреля 2021 года Московский городской суд огласил приговор в отношении 36-летнего жителя Московской области Антона Букреева за давление на присяжную. Он был связан с участниками Пушкинского преступного сообщества, руководителями которого были Дмитрий Лесняков и Дмитрий Завьялов — их судили за убийства и бандитизм.
Летом прошлого года Букреев заметил у метро «Тушинская» одну из присяжных, лицо которой запомнил во время судебного заседания. Он проследил за ней до станции метро «Новогиреево» — а это совсем другой конец Москвы. Там он подошел к женщине и предложил крупную сумму за оправдание бандитов. Предложение незнакомца больше напоминало угрозу. Присяжная оказалась не из пугливых и сообщила судье о произошедшем. Охрану коллегии усилили, а Букреева задержали. Он был осужден на один год в колонии общего режима. Информацию о ходе судебного процесса над лидерами Пушкинской ОПГ, длившегося почти три года, максимально закрыли. В итоге главари банды получили пожизненные сроки, остальные участники — от 12 до 23 лет.
В прошлом году в одном из регионов России присяжные слушали уголовное дело об убийстве, совершенном двумя женщинами. Дело получило широкий резонанс, к нему было пристальное внимание прессы. Сейчас называть фамилии фигурантов дела и регион нельзя, потому что материалы направлены на дополнительное расследование и предстоит повторный суд, вероятнее всего, вновь с участием присяжных.
Судебный процесс шел долго, доказательства обвинения казались убедительными. В декабре 2020 года накануне вынесения вердикта один из запасных присяжных предложил всем участникам коллегии «просто посидеть в ресторане». Во время застолья он, между прочим, сообщил остальным, что «губернатору не понравится, если женщин осудят». При этом мужчина продемонстрировал присяжным свою осведомленность об их личной жизни, месте работы и даже о семейных проблемах. Позже коллегия после очень короткого обсуждения решила, что сам факт преступления не доказан.
Выяснилось, что тот самый «запасной» вообще не имел права быть присяжным — у него имелась судимость за нападение на сотрудника полиции. И суду об этом было известно с самого начала — этот факт является безусловным основанием для отмены приговора.
Прописанная законом процедура выглядит так: присяжный должен сообщить о поступивших угрозах или попытке подкупа судье, а тот передает материал прокурору для принятия мер физической защиты. После чего присяжному задают вопрос: чувствует ли он силы продолжить работу в процессе? При положительном ответе суд продолжается, при отрицательном — присяжного заменяют запасным.
Необходимость суда присяжных сегодня мало у кого вызывает сомнения — даже те, кто говорит про «12 дилетантов в операционной», все-таки признают эффективность народного правосудия.
«Присяжные нужны именно в тех делах, где вопросы противостояния добра и зла не укладываются в формальные требования закона, — убеждена Наталия Решетова, старший научный сотрудник НИИ Генпрокуратуры. — Например, в процессах о превышении необходимой обороны или преступлениях, совершенных в ответ на длительные издевательства, когда симпатии остаются на стороне человека, совершившего бесспорно общественно опасное деяние. А вот, например, экономические и должностные преступления, боюсь, останутся сложными для понимания присяжного».
Практика последних лет и особенности отечественного менталитета требуют, по мнению многих юристов, изменения подхода и к формированию коллегии, и к защите присяжных.
Суд присяжных в России работает уже более четверти века, но все еще вызывает много споров. За это время опытные судьи научились манипулировать присяжными — в этом убеждены как прокуроры, так и адвокаты, — и поэтому главный принцип: судить не по писаному закону, а по жизненному опыту, уже порой не срабатывает.
С другой стороны, часть присяжных заранее запрограммирована — кто на обвинительный, а кто на оправдательный вердикт, — и их невозможно переубедить ни красноречием адвоката, ни доказательствами прокурора.
Но самая главная проблема: анонимность присяжных, точнее, ее отсутствие. Именно по этой причине становятся возможными как угрозы, так и попытки подкупа.
В статистический учет случаи отмены приговоров из-за документально подтвержденных угроз присяжным или их подкупа не попадают, пояснили «Ленте.ру» в Судебном департаменте при Верховном суде России. Так что точную цифру числа преступлений, совершенных против народных судей в нашей стране, никто не знает. Достоверно известно, что с 2019 по 2021 год было вынесено четыре приговора по фактам давления на присяжных. Виновных в основном наказывали штрафом в 110 тысяч рублей. Также возбуждены и расследуются еще девять уголовных дел.
Но субъективно — попытки запугивания присяжных или их подкупа год от года растут. Уже сейчас можно утверждать, что в каждом уголовном деле о преступных сообществах происходят попытки вступить в контакт с присяжными и, без сомнения, не все присяжные об этом сообщают.
Приблизительную картину об оказываемом на них давлении дает статистика о получаемых профессиональными судьями угрозах. По данным Судебного департамента при Верховном суде России, если в 2018 году судьям в связи с осуществлением ими правосудия поступило 33 угрозы, то в 2019 году угроз стало уже 38, а в 2020-м — 67.
В настоящее время под государственной защитой находятся 80 федеральных судей. Для сравнения, в 2010 году физическая защита потребовалась всего трем судьям, а в 2012-м — семи. Логично предположить, что динамика негативного воздействия на присяжных развивается с той же интенсивностью.