«Нас тут убивают *****» Как в Донбассе люди живут и гибнут на линии фронта с надеждой на долгожданный мир. Репортаж

Спецоперация российских войск на Украине продолжается уже седьмой день. К вечеру 1 марта отряды Народной милиции Донецкой народной республики (ДНР) соединились с подразделениями Вооруженных сил России на границе Донецкой области. Но за новостями о продвижении войск зачастую на второй план уходят полные драматизма истории мирных жителей, которые вот уже восемь лет живут в прифронтовой зоне. С 2014 года из-за регулярных обстрелов в Горловке, Луганске, Донецке и других населенных пунктах Донбасса постоянно гибнут люди. Корреспондент «Ленты.ру» побывал в городках, рядом с которыми прошла линия фронта, чтобы своими глазами увидеть, что значит жить в двух шагах от войны.

Фронт

1 марта глава ДНР Денис Пушилин заявил, что силы Народной милиции вышли на установленные в конституции границы республики. С этого момента власти начали организовывать поездки для журналистов в освобожденные населенные пункты. Первый из них — Николаевка. Войска заняли ее еще 24 февраля, но на работы по разминированию ушло несколько дней. Да и сейчас там небезопасно. Буквально 27 февраля группа журналистов едва не попала под обстрел ракетных систем залпового огня. Чудом никто не пострадал, но две машины были уничтожены.

Сейчас основное население Николаевки составляют военные. Те местные, кто не уехал до начала боевых действий, сейчас стараются перебраться к родственникам в Россию или в Донецк. Солдаты разговорчивы, просят передать привет родным и сказать, что у них все в порядке. А вот оставшиеся местные не очень словоохотливы. Кроме понятного шока от недавних боев, есть и другие причины.

«Вот закончится война, и кого будут обвинять? Только Россию и будут обвинять, такая у них традиция. А ведь куда больше для ее начала сделал [президент Украины Владимир] Зеленский», — говорит местный житель Александр.

Он надеется, что война скоро закончится и наступит мир. Когда в 2019 году в стране проходили президентские выборы, он верил обещаниям Зеленского закончить войну. А сейчас уверен, что спустя несколько лет тот стал даже радикальнее пятого президента Украины Петра Порошенко. Александр усмехается — Порошенко тоже в свое время пришел к власти на лозунгах о скорейшем окончании войны.

В Николаевке уже работает мобильная связь донецкого оператора, сейчас власти решают проблему с газом, водопроводом и электричеством. С этим сложно и в Донецке: из-за постоянных обстрелов Вооруженных сил Украины (ВСУ) регулярные перебои с водой и электричеством.

Практически закончены работы по разминированию окрестностей и поиску неразорвавшихся снарядов. Дороги расчищают от подбитой и брошенной украинской техники. Но иногда она еще встречается на дорогах между населенными пунктами. Возле Бугаса стоит покинутый экипажем Т-64 ВСУ. Видимых повреждений на танке нет, даже орудие зачехлено. «Не битый и не крашенный», — шутят военные.

200 лет назад Бугас основали греки-колонисты. Когда-то это было богатое и преуспевающее село. Теперь от былого великолепия осталась лишь церковь Рождества Пресвятой Богородицы. Само поселение выглядит практически вымершим.

Оставшиеся тут местные жители собрались в нескольких домах. Они совместно ведут хозяйство, пекут лепешки. Эти лепешки — практически единственная еда. Перед отступлением солдаты ВСУ опустошили оба магазина, прошлись и по дворам. Реквизировали продукты, гражданскую одежду, транспорт. Местные уверены, что бойцы хотели снять форму и дезертировать.

Местная жительница Светлана Степановна рассказывает, что никаких предложений об эвакуации от украинских властей или ВСУ не поступало. Уехать из Бугаса ей предложили только военные ДНР. Но покидать родное село, где она прожила 75 лет, Светлана Степановна не хочет. Хотя и признается, что местным теперь приходится тяжело. С соседних полей постоянно доносятся звуки артиллерийской стрельбы, нет газа, электричества, воды. Где сельские власти — никто из местных не знает. Гражданской администрации ДНР здесь пока тоже нет, но бойцы Народной милиции как могут помогают местным. Впрочем, на прежних территориях ДНР порой бывает куда страшней, чем в населенных пунктах, занятых накануне.

Горловка

О Горловке мир узнал 27 июля 2014 года. Тогда город подвергся массированному обстрелу со стороны украинских сил. В ход были пущены тяжелые артиллерийские орудия и установки залпового огня «Град». В результате той атаки погибли 27 мирных жителей, в том числе четверо детей, и более 100 человек были ранены.

Среди погибших оказались и 23-летняя Кристина Жук с десятимесячной дочерью Кирой. Снимок, на котором убитая мать обнимает своего мертвого ребенка, стал одним из символов трагедии мирных жителей Донбасса. К сожалению, за последние восемь лет такие печальные эпизоды стали для Горловки тяжкой повседневностью.

После восьми лет обстрелов некоторые районы города напоминают кадры из Грозного 1995 года.

От взрыва загорелась стоявшая поодаль «Газель», выбило все стекла, а стены серьезно посекло осколками.

В центре двора стоит контуженый мужчина и буквально орет, обращаясь ко всем и ни к кому. Увидев автомобили с прессой, начинает кричать: «Где эти ***** (женщины, с пониженной социальной ответственностью) глухонемые на белых крузаках (имеется в виду миссия ОБСЕ — прим. «Ленты.ру»). Нас тут убивают ***** (к черту)!»

Олег (так зовут мужчину) живет в Горловке с начала войны. Уехать он не может — боится, что старая и больная мать не перенесет эвакуации.

Местные жители называют происходящее не иначе как геноцидом. Причем, по их словам, происходит он уже не первый год и с молчаливого попустительства международных организаций, включая ту самую миссию ОБСЕ. Обстрелы тут продолжаются каждый день, и почти каждый день здесь гибнут люди.

Еще утром в день нашего визита в Горловку у местного пенсионера Николая Степановича была жена. А к вечеру ее не стало. Женщина сидела на лавочке у дома, когда город накрыла очередная волна артиллерийского огня. Самого мужчину контузило, а супруга погибла прямо у него на глазах, ее буквально пронзило осколками.

Окраины

Поселок шахты Трудовская находится на западной окраине Донецка. Буквально 15-20 минут от центра города на маршрутке. Оттуда до позиций ВСУ — два километра. Между ними и поселком единственный рубеж обороны — блокпост милиции ДНР. В бой украинские военные не рвутся. Блокпост не атакуют, во фланг атакующей Волноваху группировке НМ ДНР не заходят. А вот поселок Трудовской обстреливают регулярно.

Практически все дома в поселке брошены, жителей осталось очень мало. В основном это бедные люди, у которых нет средств на переезд и обустройство новой жизни, и одинокие старики. Ехать им некуда да и не к кому. Пенсии хватает на еду и лекарства, а вот снять квартиру в более безопасном районе уже не получится. Они продолжают жить в подвалах своих домов, а цветы выращивают в ящиках из под снарядов.

Центр социальной жизни здесь — бомбоубежище. Его построили еще во времена СССР на случай ядерной войны. Внутри — вся инфраструктура: туалеты, душ, даже стиральные машины. На стенах — советские плакаты гражданской обороны и рисунок, сделанный нынешними обителями: трогательные Дед Мороз со Снегурочкой. Как-то раз в бомбоубежище отмечали Новый год.

Одна из пенсионерок, Елена Александровна, постоянно живет в бомбоубежище уже год. Ее соседка, которую застать не удалось, — с 2014 года, с самого начала войны. Люди здесь привыкли терять соседей. За несколько дней до нашего приезда мужчина вышел на автобусную остановку, и осколками снаряда его буквально разорвало пополам.

***

После восьми лет войны, обстрелов и жизни в подвалах люди в Донбассе больше всего хотят мира и справедливости. Они пережили страшное время, когда каждый день для любого из них мог стать последним. Они хоронили близких и друзей, в одночасье теряя все самое доброе и светлое, что было в их жизни. Возможно, именно поэтому так поражает сейчас отсутствие у этих людей ненависти к тем другим, которые еще недавно жили мирной жизнью в другой Украине. И даже при том, что в последние дни обстрелы заметно усилились, никто тут не злорадствует над жителями украинских городов, которым теперь тоже приходится жить в бомбоубежищах. Война отняла у Донбасса очень много, но, несмотря на все ее ужасы, люди здесь сохранили способность сострадать.