Позицию Турции в отношениях с Россией, на первый взгляд, трудно назвать последовательной. Пока западные страны жадно затягивают экономическую удавку на шее Москвы, Анкара всеми силами препятствует введению новых санкций. С другой стороны, Турция продолжает накачивать Украину оружием собственного производства и оказывать ей серьезную финансовую помощь. Однако, как показывает опыт минувших лет, за политическими маневрами президента Реджепа Эрдогана скрывается холодный расчет. Что стоит за желанием Турции сохранить контакты с Россией, как она может смягчить последствия антироссийских санкций и чем Москве придется заплатить за такое сотрудничество — в материале «Ленты.ру».

Следите за руками

Спустя несколько дней после начала военной операции на Россию обрушился поток всевозможных санкций. Экономика страны испытала серьезный шок: были прерваны критические для производства логистические цепочки, международное транспортное сообщение замерло, большая часть валютных активов Центробанка оказалась заморожена. Инициаторами ограничений выступили большинство западных государств, и лишь немногие державы, такие как Турция, Израиль или Китай, сочли такие меры непродуктивными.

«Мы, конечно, не хотим, чтобы наша экономика пострадала от этого», — отвечал на упреки европейских политиков официальный представитель президента Турции Ибрагим Калын. И его позиция более чем рациональна.

Экономическая взаимозависимость Москвы и Анкары последние несколько лет росла высокими темпами. Торговый оборот между двумя странами за 2021 год вырос на 50 процентов по сравнению с предыдущим годом и составил около 33 миллиардов долларов.

Высокая волатильность лиры позволяла российскому бизнесу дешево импортировать из страны пищевые продукты, стройматериалы, промышленное оборудование, лекарства и даже бумагу. Турция преимущественно закупала у России минеральные удобрения, зерно, растительные масла и металлы. Около 20 процентов прибывающих на ее курорты туристов — россияне.

Но главная зависимость республики — российские энергоносители. Страна импортирует у северного соседа 45 процентов закупаемого природного газа, 17 процентов нефти и 40 процентов бензина. И несмотря на все заявления о грядущей диверсификации, за последние несколько лет Анкара лишь незначительно приблизилась к поставленной цели. Серьезных альтернатив российскому топливу по-прежнему нет.

На этом фоне заявления турецких властей о готовности продолжать сотрудничество с Россией не выглядят удивительно. Слабая лира, регулярные валютные шоки и почти 50-процентная годовая инфляция не позволяют им совершить экономический маневр в сторону Запада ради сиюминутной выгоды.

Москве также приходится учитывать экономические интересы исторического соперника. После серии товарных эмбарго и бегства части иностранных производителей, российское правительство было вынуждено частично легализовать параллельный импорт. Он позволит поставщикам продавать дефицитную продукцию без разрешения владельца бренда. И помощь Турции тут окажется как нельзя кстати.

По данным независимой группы FourKites, отслеживающей международные перевозки, объем импорта в РФ к 15 марта на всех видах транспорта рухнул на 59 процентов по отношению к неделе, предшествующей началу военной операции.

А теплые средиземноморские порты — крупнейшие в регионе торговые хабы. Турция и раньше не гнушалась приторговывать налево, а для России в условиях кризиса она может стать важнейшим пунктом «перетарки» санкционных товаров. Разумеется, с большой для себя выгодой. Но другого выбора у Москвы попросту нет — привычные товары на полках нужны россиянам уже сейчас.

Однако риски в международной политике всегда растут пропорционально издержкам. Гарантий, что экономическое сотрудничество России и Турции не пострадает в долгосрочной перспективе, не существует.

Анкара испытывает перманентное давление со стороны союзников по НАТО. Нестабильность вносят и кардинально разные позиции двух стран по украинскому вопросу, замороженному конфликту в Нагорном Карабахе, войнам в Сирии и Ливии. В 2015 году, после инцидента со сбитым истребителем, отношения России и Турции едва не скатились в открытое противостояние. И как долго стороны смогут придерживаться принципа «ни мира, ни войны» в текущей обстановке, возможно, определит лишь исход украинского кризиса.

Легка война для зрителей

Боевые действия на Украине пока далеки от завершения. Однако желающих выступить медиатором в разрешении кризиса становится только больше. Одни государства видят его окончание после разорения России санкциями, другие указывают на кризис европейской системы безопасности и предлагают договариваться.

Турция начала претендовать на роль третейского судьи в российско-украинском конфликте еще с 2020 года. Призывая западные страны учитывать озабоченности Москвы в сфере безопасности, параллельно она открыто защищала территориальную целостность Киева, вооружала ВСУ и даже проводила совместные учения с украинскими военными.

Перед самым началом российской военной операции Реджеп Тайип Эрдоган прямо попросил у Владимира Путина закрепить за Анкарой статус официального посредника в урегулировании кризиса.

«Мы выступаем за установление мира в регионе, особенно когда речь идет в первую очередь о крымских тюрках. Мы неоднократно обсуждали эти вопросы с дружественной Россией и особенно с президентом Путиным. Мы хотим, чтобы регион не был территорией, где доминирует война», — утверждал турецкий лидер в конце 2021 года.

Тогда Москва мягко отказала — участие в антироссийской «Крымской платформе» и поставки современных беспилотников априори исключали нейтралитет. Но с началом боевых действий ситуация изменилась.

Эрдоган несколько поумерил риторику, однако от стремления стать посредником в переговорах не отказался. Политик назвал свою позицию «активным нейтралитетом». На практике это значит поддерживать связи с обеими сторонами, отказавшись открыто выражать симпатии любой из них.

После начала военной операции турецкий президент стал регулярно проводить телефонные разговоры и с Владимиром Путиным, и с Владимиром Зеленским. Он же и предложил лидерам двух стран Стамбул в качестве главной переговорной площадки, а позже лично открыл там очную встречу делегаций.

«Продление конфликта никому не выгодно. В войне не бывает победителей», — такими словами приветствовал Эрдоган участников встречи.

А уже через несколько дней после переговоров он заверил, что грядущая встреча Путина и Зеленского, итогом которой станет подписание мирного договора, также может состояться в Турции. Так ли это будет в действительности, пока не может сказать никто. Однако уже сейчас очевидно, что Эрдоган сумел добиться желаемого — статус переговорщика и добрые отношения с обоими президентами позволили ему косвенно влиять на условия грядущего мира. Которые, как ни крути, будут зависеть в том числе и от позиции Анкары.

В частности, в предложениях украинской стороны прямо прописано, что одним из будущих гарантов ее безопасности должна стать именно Турция. Официальная позиция России на этот счет пока до конца не ясна, однако, судя по отсутствую возражений, она не будет против такого решения.

И, похоже, что именно этого добиваются турецкие власти. Статус гаранта позволит республике не только легально нарастить военное присутствие в Черноморском регионе, но и прямо влиять на политику украинского руководства. Будь то права татар, экономические преференции или оборонные контракты.

Примечательно, что сам Эрдоган принципиально настаивает лишь на одном условии будущего соглашения — Крым и Донбасс формально останутся в составе Украины. Другие противоречия на переговорах заботят его не слишком сильно.

Иными словами, несмотря на формально приятельские отношения, Анкара, не собирается мириться с полным поражением украинской армии. Каким образом она сможет добиться желаемого — вопрос открытый. Но непохоже, что турецкий лидер собирается бездействовать. К тому же в его рукаве действительно могут скрываться несколько неприятных для России карт.

Ах, проливы

Противоречия России и Турции, как уже было сказано, не заканчиваются украинским вопросом. Более того, военная операция позволила турецким властям совершить абсолютно легитимный, но крайне неудобный для российского руководства маневр. Речь о закрытии проливов Босфор и Дарданеллы для военных судов.

Согласно Конвенции Монтре, которая была принята в далеком 1936-м году, Анкара имеет право закрывать их для военных кораблей иностранных держав в случае ведения боевых столкновений на Черном море. Этим правом она и воспользовалась 1 марта 2022 года, что создало для Москвы вполне осязаемую угрозу.

После блокирования проливов ВМФ России фактически утратил сообщение со своим пунктом материально-технического обеспечения в сирийском Тартусе. Эта морская база служила основным перевалочным пунктом для поставки военных грузов правительству Башара Асада и его Вооруженным силам. Через нее также шло снабжение несущих службу в Сирии российских военных (маршрут, известный как «Сирийский экспресс»).

Очевидно, что какое-то время части смогут получать снаряды и оборудование по воздуху. Однако объемы поставок уже снизились значительно. В условиях, когда правительство Асада до сих пор не контролирует более трети территорий страны, этот фактор может стать едва ли не критическим. Особенно, учитывая факт, что разногласия Турции и России по сирийскому конфликту носят наиболее принципиальный характер. Протурецкие формирования до сих пор держат под контролем несколько ключевых регионов на севере Сирии. Еще несколько контролируют курдские группировки, относительно лояльные Соединенным Штатам.

Также серьезно ослабила армию Асада и отправка на Украину сирийских добровольцев. По данным Министерства обороны, около 16 тысяч военнослужащих САР заявили о готовности сражаться за интересы России. Они уже начали прибывать в Донбасс и будут биться бок о бок с Народной милицией.

Может ли Анкара разыграть «сирийскую карту», если переговоры России и Украины зайдут в тупик? Такое вероятно. Обострение ситуации еще на одном направлении явно усложнит ситуацию для Вооруженных сил РФ.

К тому же опасные инциденты в регионе уже случались. В январе 2020-го провокация боевиков едва не привела к прямым столкновениям между российскими и турецкими подразделениями. Тогда градус напряженности удалось снизить переговорами Путина и Эрдогана. Захочет ли турецкий лидер вновь использовать шанс поквитаться с режимом Асада за годы поражений своих прокси, пока непонятно.

Практически аналогичная картина складывается и в Нагорном Карабахе. Здесь турецкое руководство действует фактически в открытую, осторожно саботируя договоренности по итогам боевых действий 2020 года.

Как заверяют власти Армении, в начале марта азербайджанские военные обстреляли селения, расположенные на территории непризнанной Нагорно-Карабахской республики. Уже в конце месяца армия Азербайджана зашла в зону ответственности российских миротворцев в районе населенного пункта Фуррух и оборудовала там новые позиции.

В ответ на требования России вернуться на исходные рубежи министерство обороны страны ответило отказом. Военные заявили, что наименования Нагорный Карабах попросту не существует на картах Азербайджана, и они находятся на своей территории.

Анкара согласилась с этой формулировкой. 31 марта Эрдоган обвинил Ереван в намеренной провокации, вновь потребовал распустить Вооруженные силы НКР и вывести остатки армянской армии из региона. «Азербайджан полностью соблюдает положения трехстороннего соглашения. Нарушений со стороны Азербайджана нет. Поскольку имело место нападение на Азербайджан, был и оборонительный ответ», — сказал президент Турции. В этот же день он анонсировал свой скорый визит в Шушу — второй по значимости город в Нагорном Карабахе, доставшийся азербайджанцам в последние дни боев 2020 года.

Вероятно, было бы излишним увязывать этот инцидент с ситуацией на Украине напрямую. Тем не менее нельзя исключать, что очередная эскалация в регионе может заметно осложнить отношения Москвы и Анкары. Последняя при удобном случае может увеличить ставки в игре «без победителей и проигравших».

Спасая утопающего

Несмотря на прочные внешнеполитические позиции, наибольшая угроза для Эрдогана пока исходит изнутри страны. Как полагает турецкий политолог Икбаль Дюрре, до окончания президентских выборов 2023 года турецкий лидер не станет радикально менять курс и отказываться от партнерских отношений с Россией.

Почти 50-процентная инфляция, рост безработицы и попытки взять под контроль нестабильный валютный курс серьезно подорвали авторитет политика среди электората. Без экономического сотрудничества с Россией, как уверяет эксперт, турецкому лидеру никак не удастся стабилизировать внутреннюю ситуацию и переизбраться вновь.

«Эрдоган явно не находится на пике своей политической карьеры, последние годы его партия стабильно теряла избирателей. Все зависит от того, как он справится с экономическими проблемами. Это одна из причин, почему Турция ведет себя по отношению к России нейтрально. Она стремится извлечь максимальную экономическую выгоду», — заявил Дюрре «Ленте.ру».

Политолог напомнил, что большинство оппозиционных партий настроены по отношению к России куда жестче, чем правящая Партия справедливости и развития. В случае поражения Эрдогана партнерство Анкары и Москвы может быть поставлено под большой вопрос, а шансы на победу у политика уже не такие высокие, как раньше.

К тому же турецкое руководство давно стремится снизить энергетическую зависимость от России. Этот тренд, утверждает Дюрре, сохранится и в долгосрочной перспективе. В частности, Анкара активно лоббирует снятие санкций с Ирана и налаживает отношения с иракскими курдами, намереваясь диверсифицировать поставки нефти. И Москва воспринимает эту ситуацию скорее как негативную для себя.

Относительно же конфликта на Украине, как уверяет специалист, Турция останется победителем при любом исходе. Ее стремление играть ведущую роль в переговорах обусловлено желанием подчеркнуть свою геополитическую субъектность и приобрести авторитет в глазах союзников по НАТО.

Однако политолог предупреждает: и у Запада есть инструменты давления на Турцию. Противоречия Анкары и Вашингтона, в частности по вопросу Кипра, политики на Ближнем Востоке и Кавказе, последние годы только росли. И стремление республики продвигать свои интересы без оглядки на союзников создают для нее значительные риски.

***

Иными словами, затеяв опасную игру сразу и со всеми, турецкий президент не столько продвигает идеалы «нового многополярного мира», к которому стремится Россия, сколько решает накопившиеся внутренние и внешние проблемы за чужой счет. Анкара стремится дружить лишь с тем, кто может быть выгоден. И, пожалуй, для Москвы сейчас это не самый плохой сценарий.

При этом не следует забывать, что очередной удар в спину может последовать столь же быстро и неожиданно, как это было в 2015 году (турецкие ВВС тогда сбили российский Су-24, участвовавший в сирийской кампании). Стабилизовав ситуацию и укрепив энергобезопасность, Турция продолжит экспансию. С Эрдоганом или без него. И неважно, с чей помощью: России, НАТО или обеих сторон одновременно.