В начале XXI века Венесуэла была одной из богатейших стран Латинской Америки, а сегодня преодолевает последствия тяжелейшего в своей истории экономического кризиса. Ключевую роль в нем сыграли санкции, введенные США и их союзниками в ответ на национализацию иностранных нефтедобывающих компаний. Зависимость страны от экспорта нефти и просчеты руководства в экономической политике привели к тому, что бюджет Венесуэлы лишился большей части доходов. «Лента.ру» в рамках проекта «Мировая история санкций» разобралась, как страна с самыми большими запасами нефти столкнулась с тотальным дефицитом и почему международные санкции, призванные задушить венесуэльскую экономику и сменить власть, не достигли цели.
20 сентября 2006 года тогдашний президент Венесуэлы Уго Чавес выступал на заседании Генеральной Ассамблеи ООН. «Вчера сюда приходил дьявол. Сам дьявол! Сегодня здесь все еще пахнет серой», — заявил глава государства с трибуны. Политик перекрестился, сложил руки, как для молитвы, и продолжил.
Заявление политика, адресованное Джорджу Бушу-младшему, было встречено бурной реакцией зала: кто-то аплодировал, кто-то не мог сдержать возмущения.
Чавес критиковал США за претензии на мировую гегемонию, пренебрежительное отношение к мнению других государств и хищническую экономическую политику. В ходе семиминутной речи он назвал американского президента лжецом и тираном и уличил его в содействии международному терроризму.
Венесуэльский лидер остался в истории как ярый противник американского доминирования. Его слова, сказанные с трибуны ООН, во многом оказались пророческими. Уже через год в качестве наказания за антиамериканскую политику Вашингтон ввел против Венесуэлы жесткие санкции, которые нанесли сокрушительный удар по самой успешной экономике Латинской Америки.
В 1990-е годы власть в Венесуэле делили между собой крупные олигархи. Уже тогда экономика сильно зависела от добычи ресурсов, а все доходы с продажи нефти делили между собой политические элиты. В стране процветали коррупция и кумовство, социальное расслоение было чудовищным, простые граждане бедствовали.
Ситуация начала меняться, когда в 1998 году президентом избрали харизматичного Уго Чавеса. В ходе предвыборной кампании он то и дело пользовался популистскими приемами: пообещал провести в стране социалистическую революцию, повысить уровень жизни, осуществить необходимые реформы, а средства от продажи нефти направлять в социальную сферу.
Получив власть, Чавес действительно начал исполнять свои обещания, провозгласив курс на национализацию стратегических отраслей промышленности ради ускорения социалистической трансформации экономики. Для этого национальная ассамблея предоставила Чавесу карт-бланш, постановив, что все изданные им акты будут иметь силу закона. Власти в принудительном порядке выкупали частные доли в энергетических и коммуникационных компаниях. В собственность государства перешли в том числе компании нефтедобывающего сектора. Нефть составляет основу экономики Венесуэлы. Нефтяные запасы в стране и сегодня остаются крупнейшими в мире — они почти в четыре раза превышают российские.
Доходы от экспорта ресурсов начали напрямую поступать в государственную казну. Полученные деньги правительство вкладывало в развитие здравоохранения, образования, направляло на помощь малоимущим гражданам. При Чавесе в стране начались тучные годы: экспорт нефти в США начал стремительно расти, а вслед за ним потянулся и ВВП Венесуэлы — к 2005 году он составил более 143 миллиардов долларов, а ВВП на душу населения стал самым высоким в Латинской Америке.
Цены на нефть сохранялись на высоком уровне, и экономика Венесуэлы продолжала расти. Но в 2007 году Чавес решил провести вторую национализацию. Повод был прежним — социалистическая трансформация экономики. Социальные программы требовали больших бюджетных вливаний, а заметная доля нефтяных доходов по-прежнему доставалась частному капиталу. На этот раз под национализацию попали не только местные предприятия, но и филиалы западных нефтяных компаний — американских Exxon Mobil, Chevron и ConocoPhillips, британской BP, французской Total и норвежской Statoil.
США и другие западные страны были возмущены решением Чавеса. В ответ они ввели первые жесткие санкции против Венесуэлы. Этот шаг поставил под удар все успехи прошлых лет. В частности, Белый дом запретил поставку большинства военных и промышленных технологий из США, чтобы Венесуэла не могла модернизировать оборудование и увеличивать нефтедобычу. Но стоимость нефти была по-прежнему высокой, более 100 долларов за баррель, и эта задача не казалась актуальной.
Эффект от рестрикций страна ощутила лишь в 2009 году, когда цены на нефть упали до 40 долларов. Встал вопрос об увеличении добычи, но из-за ограничения на импорт технологий и оборудования у Венесуэлы не было возможности нарастить объемы и компенсировать падение цен.
В тучные годы, еще до санкций, Чавес и его правительство предпочитали вкладывать нефтедоллары в социально значимые программы и тратили бюджет на поддержку населения, особенно активно — перед выборами. Это позволило Чавесу переизбираться на новый срок трижды. А в развитие важнейших сфер экономики, таких как сельское хозяйство, перерабатывающая промышленность и машиностроение, деньги практически не вкладывались. Даже кормилица Венесуэлы — нефтяная промышленность — сидела на голодном пайке: инфраструктура не обновлялась, производство не модернизировалось, новые месторождения не разрабатывались.
При этом власти искусственно занижали розничные цены на большинство товаров, пытаясь поддержать население, но тем самым лишая бизнес возможности получать прибыль и развиваться. Негативные последствия такой легкомысленной экономической политики проявились, когда поток нефтедолларов стал стремительно сокращаться. Но фортуна оказалась благосклонна к Венесуэле: спустя год нефтяные котировки пошли вверх, и нефтедоллары снова потекли в казну.
После смерти Чавеса в 2013 году пост президента занял его соратник в борьбе с американской гегемонией Николас Мадуро. Вскоре после его прихода к власти начался очередной нефтяной кризис, и к началу 2015-го цена на топливо рухнула со 114 до 47 долларов за баррель. Это стало еще одним ударом по экономике Венесуэлы. Основной источник доходов стремительно истощался.
На фоне ухудшения экономической ситуации в Венесуэле начались протестные выступления, временами переходящие в беспорядки. Полиция решительно пресекала массовые акции, наиболее активных участников арестовали. США тут же обвинили власти Венесуэлы в нарушении прав человека, а тогдашний президент Барак Обама подписал закон о защите гражданского общества в Венесуэле, позволяющий вводить строгие санкции против граждан, причастных к насилию и нарушениям прав в ходе протестов. Персональные санкции ввели против Мадуро, его жены и нескольких десятков правительственных чиновников.
В 2017-м США закрыли Венесуэле доступ к мировым финансовым рынкам — Центральному банку страны запретили международные операции и использование доллара.
Кроме того, были введены ограничения на импорт, что сократило внешний товарооборот страны. Позже США запретили любые операции с госдолгом Венесуэлы — республика больше не могла заимствовать средства.
Ведущий специалист исследовательской ассоциации Centero, эксперт Российского совета по международным делам (РСМД) Татьяна Русакова отмечает, что венесуэльская экономическая модель была ориентирована на экспорт нефти и импорт большинства продовольственных и промышленных товаров, страна практически ничего не производила сама.
Запрет на импорт лишил Венесуэлу поставок продуктов питания и товаров первой необходимости, начался острый дефицит. Мадуро попытался решить эти проблемы, но выбрал слишком радикальные меры. В частности, он приказал распродавать ассортимент крупных супермаркетов по ценам в разы ниже рыночных. Это снизило остроту проблемы, но не решило ее в долгосрочной перспективе. Полки магазинов вскоре опустели, а на то, чтобы их вновь заполнить, уже не было средств. Венесуэльцы вновь столкнулись с дефицитом большинства товаров.
Финальный удар по экономике латиноамериканской страны США нанесли в 2018 году, после очередных президентских выборов в Венесуэле. Тогда, по официальным данным, победу одержал Мадуро, однако США и другие западные страны не признали результаты голосования и обвинили действующую власть в фальсификации результатов выборов.
США и их союзники ввели полный запрет на ведение бизнеса с венесуэльским нефтяным монополистом Petroleos de Venezuela (PdVSA), государственной нефтегазовой компанией, через которую проводились все топливные сделки. После этого Венесуэла фактически лишилась возможности продавать нефть. Кроме того, была сильно ограничена внешняя торговля золотом и другими ресурсами.
В 1990-е годы Венесуэла добывала более трех миллионов баррелей нефти в сутки. При Мадуро эти показатели немного снизились, но доходы росли из-за высоких цен на нефть. После введения санкций против PdVSA добыча упала до рекордно низких 380 тысяч баррелей в сутки.
Позже Мадуро заявил, что с момента введения санкций против PdVSA Венесуэла продержалась 14 месяцев, не продав «ни одной капли нефти». Он назвал действия США экономической блокадой, «экстремистской и аморальной в отношении мирного населения», которая поставила страну на грань гуманитарной катастрофы. Венесуэльцам действительно пришлось затянуть пояса, отказавшись от большинства товаров, которые прежде они могли себе позволить.
Попытки властей нивелировать эффект санкций за счет эмиссии привели к гиперинфляции, которая затормозилась лишь к 2020 году. За 14 лет Центральный банк Венесуэлы трижды проводил деноминацию валюты — в 2008, 2018 и 2021 годах. Руководитель отдела академического развития Института международных исследований МГИМО МИД России, эксперт клуба «Валдай» Екатерина Арапова отмечает, что за эти годы инфляция съела все доходы и накопления населения.
Еще одним неприятным эффектом санкций стала возросшая миграция. В общей сложности за последние годы в поисках лучшей жизни страну покинули около шести миллионов человек. Хуже всего в этой ситуации то, что отток происходит за счет квалифицированных специалистов, которые могли бы работать на восстановление экономики.
Одной из наиболее острых проблем стала нехватка медикаментов. Как и в случае с другими странами, в отношении которых США вводили санкции, в Вашингтоне заявили, что не ограничивают поставки лекарств и медицинского оборудования, но при этом ввели вторичные санкции, которые бьют по банкам и логистическим компаниям, связанным с этими операциями. Из-за дефицита лекарств в сложном положении оказались в первую очередь пациенты с ВИЧ, онкологическими и тяжелыми хроническими заболеваниями.
Несмотря на ощутимый удар по венесуэльской экономике и социальной сфере, ключевой цели — свержения правящего режима — санкции не достигли. По мнению Татьяны Русаковой, они, напротив, способствовали консолидации общества и ослаблению оппозиции. Эксперт заключила, что американские рестрикции в этом плане стали своеобразным подарком для венесуэльского лидера. Заместитель директора по научной работе Института Латинской Америки РАН Дмитрий Розенталь добавляет, что осложнение экономического положения граждан Венесуэлы привело к тому, что они стали больше полагаться на действия правительства, получая продуктовые дотации и другие меры социальной поддержки.
Розенталь отмечает, что США не удалось достичь и другой цели санкционного давления, а именно раскола венесуэльских элит. По его словам, посеять раздор в правящем классе в тот момент, когда все его представители находятся в одинаковом положении под жесткими ограничениями, — очень сложная задача.
В феврале 2021 года эксперт ООН по правам человека Алена Духан призвала США и западные страны отменить односторонние санкции. После посещения Венесуэлы она заявила, что жесткие ограничения влияют прежде всего на самые уязвимые группы населения: женщин, детей, стариков и инвалидов.
Ученые из американского Центра стратегических и международных исследований (CSIS) тоже раскритиковали подход США и призвали наряду с санкциями в отношении правящего режима более эффективно поддерживать население. Исследователи призвали четко различать компании и институты, связанные с Мадуро и его окружением, и те, которые могут обеспечить экономическое восстановление страны.
Наряду с экономическими санкциями американская сторона пытается раскачать политическую обстановку в Венесуэле, поддерживая лидера оппозиции Хуана Гуайдо. Бывший президент США Дональд Трамп даже признал его законным президентом по итогам выборов 2018 года. Его примеру последовали Великобритания и другие западные страны. Из-за этого в стране неоднократно начинались антиправительственные выступления, которые почти всегда заканчивались столкновениями с полицией. Но вскоре они сошли на нет, так как большинство граждан заняты решением собственных проблем, далеких от политики.
Эксперт Екатерина Арапова заключает, что санкции могут быть эффективны только в том случае, если инициатор и объект санкций говорят на едином правовом и ценностном языке. «Когда речь идет о санкциях в отношении режимов, отличных от западных демократий, то под действием внешней угрозы уровень консолидации власти и общества, как правило, возрастает», — заметила она. Татьяна Русакова, в свою очередь, добавляет, что санкции — в целом неэффективный инструмент политического давления и редко приводят к желаемым результатам. В конечном итоге именно сторона, вводящая ограничения, рассматривается пострадавшими гражданами как враг.
Правительство Венесуэлы по мере возможностей принимало меры для снижения негативного влияния санкций на население. В стране несколько раз повышали МРОТ, в 2022-м его увеличили в 18 раз — до 126 боливаров (около 28 долларов). В 2018-м Каракас ввел национальную цифровую валюту «Эль Петро», обеспеченную запасами нефти, золота и газа. Стоимость одного петро приравняли к стоимости барреля нефти. Посредством новой криптовалюты Каракас рассчитывал ликвидировать госдолг и перевести иностранным кредиторам выплаты по облигациям. Тем не менее Белый дом вскоре отреагировал, запретив всем банкам, компаниям и гражданам США проводить операции с этой валютой.
Однако к тому времени у Венесуэлы появились экономические контакты и помимо США. В Китае, Индии, Турции власти республики находили альтернативных партнеров, которые помогали снизить эффект от санкционной политики Вашингтона. После запрета на продажу нефти и других ископаемых в США Индия осталась важнейшим покупателем венесуэльской нефти. В 2018-м нефтяной экспорт из Венесуэлы в Индию составлял в среднем 340 тысяч баррелей в день. США пытались убедить Нью-Дели не покупать венесуэльскую нефть, но индийская сторона сделала выбор в пользу своих государственных интересов.
Китай тоже продолжил покупать нефть у Венесуэлы по выгодным для себя ценам. Спрос на ресурсы в Азии увеличивался, что позволяло Каракасу находить альтернативные рынки и постепенно нивелировать последствия кризиса.
Существенный вклад в поддержку Венесуэлы внесла и Россия, которая помогала Каракасу через структуры «Роснефти». Компания инвестировала большие средства в экономику латиноамериканской республики, разрабатывала новые месторождения и выдавала PdVSA миллиарды долларов в качестве аванса за будущие поставки нефти. Однако 18 февраля 2020 года Министерство финансов США ввело санкции против Rosneft Trading, дочерней компании «Роснефти», ведущей деятельность в Венесуэле, и компании пришлось уйти из страны.
Дмитрий Розенталь отмечает, что международная поддержка, несмотря на угрозу вторичных санкций, сыграла очень важную роль и ослабила негативный эффект для экономики Венесуэлы. В условиях острого кризиса республика пошла на реформы и либерализацию экономики, понимая, что без этих шагов в новых реалиях она существовать не сможет. Так, венесуэльские власти смягчили регулирование бизнеса и отказались от ценового и валютного контроля, который действовал при Чавесе. Благодаря этому шагу многие прежде недоступные товары начали возвращаться на полки магазинов, а у граждан появился доступ к долларам.
В 2021 году экономика Венесуэлы впервые за восемь лет показала рост. По словам Мадуро, за год он составил около четырех процентов, а темпы инфляции наконец начали снижаться. Экономисты осторожны с прогнозами, однако предсказывают дальнейший рост экономики и ВВП в пределах трех-пяти процентов. Этот тренд связывают с увеличением импорта, развитием нефтедобычи, либеральными реформами и российской помощью. Однако для возвращения к уровню благосостояния, сравнимому с тем, что был до 2014-го, стране понадобится еще не один год.
Впрочем, учитывая огромные запасы природных ресурсов, вложения в венесуэльскую промышленность могли бы значительно ускорить развитие не только самой Венесуэлы, но и всего латиноамериканского региона. По словам Мадуро, при наличии инвестиций республика может добывать до пяти миллионов баррелей нефти в сутки.
И, возможно, в обозримом будущем у Венесуэлы появится шанс вернуть большую часть нефтяных доходов и все, что с ними связано. На фоне санкций США и стран Запада, введенных против России из-за спецоперации на Украине, в СМИ все чаще появляются сообщения о том, что Вашингтон может снять часть ограничений и вернуться к экспорту нефти из Венесуэлы, чтобы заместить поставки российской.
В Белом доме, правда, заявляют, что «активного обсуждения» импорта нефти из Венесуэлы пока не ведется, но возможность такого шага однозначно не отвергли. Примечательно, что после введения американских санкций против Венесуэлы поставки российской нефти в США удвоились.
Екатерина Арапова полагает, что шансы на восстановление диалога с США у Венесуэлы есть. По ее мнению, Мадуро попытается использовать эту интенцию в своих политических целях — для международного признания и укрепления власти. Дмитрий Розенталь отмечает, что для американцев в диалоге с Венесуэлой важен не только вопрос нефтяных поставок, но и вовлечение страны в сферу влияния США. Он предполагает, что в Вашингтоне попытаются вывести страну из-под влияния России и перетянуть на свою сторону.
По мнению эксперта, Мадуро готов к экономическому сотрудничеству, но для политического сближения он потребует от США железных гарантий безопасности для своего режима и независимости страны.
К слову, помимо нефтедобычи, у Венесуэлы есть потенциал для развития других секторов экономики. В стране благоприятный климат для животноводства и выращивания разнообразных сельскохозяйственных культур. Доступ к морю позволяет развивать рыболовный промысел. Венесуэла могла бы пополнить бюджет за счет туризма, как это сделали власти Кубы, Доминиканской Республики и других латиноамериканских стран. Дополнительные инвестиции в экономику Венесуэлы и повышение интереса иностранцев в итоге были бы выгодны для всего региона.
Жесткие санкции в совокупности с мировым энергетическим кризисом довели богатейшую страну Латинской Америки до гуманитарной катастрофы. Значительную роль в этом сыграла зависимость Венесуэлы от экспорта нефти и ошибки в стратегии экономического развития. Однако главной цели санкции так и не достигли: режим Мадуро устоял, а влияние оппозиции на общество снизилось. Для возвращения на путь экономического роста Венесуэле потребовалось восемь долгих и непростых лет, однако у страны есть все шансы продолжить развитие, пусть и не самыми высокими темпами.