На территории современного Заполярья люди живут уже тысячи лет. За это время не раз менялись климат и ландшафт Арктики, ее флора и фауна, а также народы, населявшие эту огромную и суровую землю. Древнейшим и наиболее генетически чистым коренным народом Севера являются нганасаны. Об истории, культуре, старых богах и великих шаманах, о вековых традициях и сегодняшнем дне самого северного коренного народа Евразии рассказывает «Лента.ру».
Согласно легенде, во время первой встречи с русскими у нганасана спросили: «Кто ты?» И услышали ответ: «Нганасан». Что означало на местном языке «Я мужчина». С тех пор этот народ и стали так называть. Сами нганасаны зовут себя «ня», что ближе всего по значению соотносится с русским словом «товарищ».
Нганасаны и близкие к ним энцы относятся к древнейшим расовым группам Сибири. На основе антропологических и археологических исследований было установлено, что их предки населяли Таймыр уже около семи тысяч лет назад.
В отличие от других коренных народов Севера, нганасаны долгое время не держали домашних оленей, а потому не использовали оленьих упряжек и нарт. Веками их основными занятиями были охота, рыбная ловля и добыча водоплавающей птицы. Выносливые и неприхотливые нганасаны считались лучшими в Арктике пешими охотниками на дикого северного оленя. Обычно стадо оленей выслеживалось, а затем загонялось в специально оборудованную засаду, где животных убивали копьями и стрелами.
Подобным образом первобытные люди добывали себе пищу и одежду миллион лет назад. Однако у нганасан наряду с архаичными способами охоты имелись достаточно развитые ремесленные навыки. Археологи считают, что уже в первом тысячелетии до нашей эры они умели делать бронзовые орудия труда, наконечники для стрел и украшения, плавя для этого самородную норильскую медь. Дополнительные компоненты таймырской бронзы (олово, свинец, мышьяк) брались из месторождений, находящихся зачастую за сотни километров, что говорит о хорошо развитых связях с другими народами.
Русские миссионеры, в XIX веке бывавшие у нганасан, отмечали их независимый и обособленный характер.
Несмотря на долгое время проживания в ближайшем соседстве с другими национальностями, в основном с русскими и долганами, нганасаны в полной мере сохранились как генетически чистый народ. До недавнего времени они почти не подвергались ассимиляции, пользовались своим языком, стойко удерживая национальное самосознание и многие культурные традиции. Так, до начала 1970-х годов не только браки, но и половые связи с иноплеменниками считались совершенно недопустимыми и сурово наказывались вплоть до ритуального убийства нарушителя. Последний известный случай подобной казни относится к 1967 году, когда по особому ритуалу были убиты молодая женщина и ее ребенок, родившийся от русского. Исключение при заключении браков составляли энцы-сомату, которых нганасаны воспринимают скорее как свой отдельный род. В то же время браки между родственниками до третьего колена у нганасан запрещались.
До недавнего времени нганасаны сохраняли (а люди старшего поколения стараются сохранять до сих пор) архаичный уклад жизни: в больших семьях по три-четыре поколения старики пользовались огромным уважением, более молодые члены семьи беспрекословно им подчинялись, младшие долгие годы учились у старших, а затем передавали свои знания следующему поколению. Такая организация веками обеспечивала стабильное существование всего этноса.
В конце 1920-х — начале 1930-х годов на Таймыре началась коллективизация. Новая власть отбирала оленей в общее пользование, а туземцев, не разбираясь кто есть кто, сгоняла в колхозы. Несогласных судили и отправляли в лагеря.
При советской власти детей кочевников (разумеется, из лучших побуждений) стали в обязательном порядке забирать в школы-интернаты, где те постепенно забывали родной язык и теряли навыки жизни в тундре. Оленеводов все больше и больше привязывали к поселкам, которые специально для них строили южнее мест обычного кочевья.
В начале 1980 годов в связи с резким падением численности домашних оленей большая часть нганасан была вынуждена перейти к оседлому образу жизни. При переезде в поселки городского типа вековые навыки жителей тундры оказались не востребованы, а сами оленеводы к переменам плохо приспособлены. Все, что было ценным в их прошлой жизни, теперь в лучшем случае превратилось в кучу сувениров. Престижность жизни в тундре резко упала, а вместе с ней и роль стариков в семье. Нарушилась преемственность поколений, стали быстро забываться родной язык (по данным переписи 2010 года, всего 125 человек указали, что владеют им), традиционная культура и многовековой уклад жизни.
Чтобы сохранить нганасанский язык, в начале 1990-х годов была разработана письменность на основе кириллицы с добавлением дополнительных букв. Был выпущен русско-нганасанский разговорник и «Ня букварь», по которому учатся родному языку нганасанские дети в нескольких школах Таймыра. Впрочем, учатся факультативно. Молодежь уже давно предпочитает русский.
Сегодня всего несколько родов (около сотни человек) продолжают полуоседлую жизнь в тундре на точках охотничье-рыболовецкого промысла, главным образом в верховьях реки Дудыпты.
В старом миропонимании нганасан отсутствовало деление на естественное и иррациональное. По их мнению, вся вселенная разделяется на три мира: верхний, нижний и средний.
Верхний мир населяют добрые божества и духи. Они живут в полном достатке, носят богатую одежду, владеют множеством оленей, обладают приятной внешностью, в походке неторопливы, в поступках рассудительны. В общении с ними человек выступает лишь просящей стороной.
Средний мир — это наша земля. Каждое растение или животное, гора или озеро, любое явление природы несет в себе жизненное начало, представленное самостоятельным духом. Поэтому не следует без необходимости бросать в воду камни, громко кричать, ломать кусты, рвать траву, рубить деревья. Духи бывают добрыми (нгоу) и злыми (баруси). Злые духи вредят человеку, защититься от них или влиять на них можно, прибегнув к помощи шамана. Любопытно, что с распространением православия в добрых духов у нганасан превратились и некоторые христианские святые. Так, Николай Чудотворец стал Никулуска-нгоу.
Нижний мир находится под землей. В нем обитают души умерших и множество злых духов, вылезающих через отверстия в земле, чтобы всячески человеку навредить. В виде теней мелькают они в полумраке, освещенные луной, среди скудной железной растительности и уродливых животных, в непроходимых озерах грязи, где увязают даже пауки. Шаманы могут спускаться в нижний мир, чтобы провести туда душу умершего либо отнять у злого духа душу тяжелобольного человека и вернуть ее в средний мир.
В задачи шаманов входили передача информации из мира духов в мир людей, переговоры с духами и принуждение их к созданию максимально благоприятных условий для групп людей, которые представляли шаманы. Одновременно шаман передавал волю и желание духов в мир живых.
Путешествуя в верхнем мире, шаман мог принимать образ духа-помощника — небесного оленя или птицы. В нижний мир шаман проникал чаще всего в образе медведя или росомахи.
Положение шамана в обществе зависело напрямую от его силы. Большой шаман вызывал страх и уважение. Благодаря помощи духов он мог указать лучшее место и время для охоты или рыбалки, лечить животных и людей, предвидеть и предсказывать события.
Общаясь с духами и путешествуя в верхнем и нижнем мирах, шаман совершал особый обряд, получивший название камлание. При этом он впадал в транс. Необходимыми атрибутами камлания являлись бубен, колотушка и шаманский костюм, являвшийся сам по себе главным духом-помощником шамана. Лишь облачившись в него, шаман мог общаться с духами и перемещаться в других мирах.
Состарившийся шаман передавал свой костюм, корону, бубен и знания старшему сыну, при этом считалось, что шаманов избирают духи, которые когда-то сами были шаманами-предками избранника.
Шаманы нганасан считались самыми сильными на Таймыре. Это признавали все окружавшие их народы. Они нередко обращались к нганасанским шаманам за помощью, боялись их разгневать и не решались вступать с ними в противоборство. Рассердившийся шаман мог «съесть» человека — то есть наслать на него смерть с помощью духов-помощников. Шаман был способен навести порчу или даже убить врага, порезав его след ножом или проткнув острым предметом его фигурку-койка.
Последний нганасанский шаман — Тубяку Костеркин — погиб в результате несчастного случая в 1989 году. Он происходил из древнего шаманского рода Нгамтусо.
Известно, что еще ребенком Тубяку утонул, его мертвого нашел в реке и оживил отец —Дюхаде, который был последним великим шаманом нганасан.
— Вода меня унесла на целый день, — рассказывал Тубяку. — Солнце уже село — тогда часов не было. Был я тогда совсем маленький. Еле труп мой нашли. Отец меня оживил — отец был шаманом. Тогда отец сказал, что этот ребенок будет моей сменой… Отец говорил: как я жил, так и ты живи. И я отцовский приказ исполнял. Шаманил и днями, и ночами. Шаманил везде, куда меня приглашали… Любого больного, если возьмусь, хоть больной, хоть роженица, никого не отпускал (то есть излечивал). За это все жители обращались ко мне за помощью и в то же время боялись меня. Так вот и жил, плохого к людям у меня ничего не было…
В СССР пропаганду языческого культа не поощряли, и Тубяку, как идеологического врага и вредителя, за шаманство судили. Десятилетний срок в Норильлаге он одним из немногих пережил, а выйдя на свободу с чистой совестью, пешком ушел в родную тундру (около 500 километров). И хотя завещанное отцом дело он не бросил, больше его не трогали. Неожиданную мягкость властей Тубяку объяснял тем, что на зоне он смастерил хорошего духа-помощника — «койка-закон», через которого ему и удавалось улаживать в нижнем мире все сложности в отношениях с вредными духами советской власти. Духи договорились, а Тубяку не только больше ни разу не арестовывали, участковый даже не отобрал у него бубен и колотушку, что в Советском Союзе происходило со служителями культов повсеместно.
В начале перестройки Тубяку привезли в Москву и устроили ему камлание недалеко от Кремля. Весь процесс сняли на камеру. О том, как это происходило, «Ленте.ру» рассказал основатель Этнографического музея на озере Лама Олег Крашевский.
— Он был настоящий сильный шаман. Многое умел. Тубяку спрашивает: «А что просить-то? Я же не могу к духам просто так идти». Ему говорят: попроси успеха для всех здесь присутствующих. Он отвечает: «Я, конечно, попробую, но это как-то неконкретно». А в съемочной группе был оператор, у которого давно и сильно болела поясница. И оператор говорит: «Отец, вот у меня спина очень болит. Можно помочь?»
Дальше Тубяку ведет камлание на нганасанском языке. Поет о том, что в данный момент с ним происходит. Вот он идет через проходы, примерно в течение двадцати минут доходит до одного из сильных духов верхнего мира. Тот спрашивает: зачем пришел, что надо? Шаман отвечает: присутствующие просят благополучия. Дух сердится: что это за ерунда такая, с которой ты пришел! Тубяку объясняет, что есть и другая причина: человек, у которого болит спина. Дух просматривает этого человека и начинает объяснять, с чем связана болезнь. Они это обсуждают. Тубяку кормит этого духа через себя, выпивая стопку водки. Они что-то еще делают, я точно уже не помню. И дух говорит: ну все, отныне этот человек никогда мучиться поясницей не будет. И в этот момент мужик, который мучился несколько лет, толкает соседей: «У меня поясницу отпустило!» При этом он сам ничего не делал и уж точно не мог понять, о чем пел Тубяку.
После смерти жены, которая обычно помогала в камлании, Тубяку решил, что духи оставили его, и согласился на уговоры сотрудников Дудинского музея передать им шаманский костюм, бубен и ряд других предметов. Однако оговорил для себя возможность приезжать в музей для общения с костюмом, что не раз и делал в последующие годы, сидя на полу у теплой батареи.
Старший сын Тубяку — Леонид Костеркин — при жизни отца так и не решился стать шаманом. И только через несколько лет после его смерти осознал, что должен сделать это для своего народа. Озарению Лени Костеркина способствовал случай. У него в доме хранилась великая шаманская корона рода Нгамтусо, которая однажды самопроизвольно упала к его ногам. В этот момент Леонид ясно осознал, что отец подал ему из нижнего мира знак. К сожалению, новым большим шаманом он так и не стал: пристрастился к спиртному, пропил ритуальные принадлежности и утонул в Енисее.
А шаманский костюм Тубяку Костеркина по-прежнему хранится в Дудинском музее. Здесь к нему совершенно особое отношение. Костюм уважают и без особой необходимости стараются не беспокоить. «Его не нужно фотографировать, — предупреждает посетителей экскурсовод. — Не потому, что запрещено, просто от этого у вас фотоаппарат может сломаться». И таких случаев было зафиксировано уже несколько.
Говорят, Леня Костеркин не раз приходил в музей просить совета у костюма отца-шамана. Говорят, приходят и другие…
Главный вопрос, на который по большому счету ни одна страна в мире так и не смогла найти ответа, — как в условиях современного мира сохранить самобытные цивилизации коренных народов. Другими словами, нужно ли нганасанского ребенка отправлять в город, дав ему возможность получить современное образование, медобслуживание и все блага цивилизации, или оставить его в традиционной среде, сохраняя тем самым эту среду?
Похоже, что крайние варианты, как это и бывает обычно, здесь не работают. Приходится искать компромиссы. Не все получается, но удачные примеры есть.
С распадом СССР и развалом оленеводческих колхозов и совхозов оленеводам перестали спускать план и платить зарплату. В какой-то момент олени оказались стране просто не нужны, и их поголовье начало резко сокращаться. Ситуацию спасло введение Министерством сельского хозяйства РФ спецвыплат: по 260 рублей в год за каждого оленя от государства и еще столько же из краевого бюджета. Со стада набегала неплохая сумма, и забивать домашних животных стали лишь в самых крайних случаях. Ради мяса охотились теперь на диких оленей. В результате за последние годы поголовье домашних оленей на Таймыре вновь увеличилось и превысило 100 тысяч.
Оказывает социальную поддержку коренным малочисленным народам Севера и крупный бизнес, активно развивающий свое присутствие в Арктике. Большинство благотворительных инициатив направлено на поддержку традиционного образа жизни северян, их культурной идентичности и самобытности. При поддержке крупных компаний проходят этнические фестивали, конкурсы по национальным видам спорта и ремесленным искусствам. Победителям вручаются имеющие большое практическое значение подарки: генераторы, лодочные моторы, швейные машины, бинокли, рации, рыболовные снасти и прочее. В сложных ситуациях бизнес нередко выручает местных жителей продуктовыми и техническими «забросками», а также адресной помощью.
Генератор, лодочный мотор, охотничье ружье, снегоход, GPS-навигатор — реалии сегодняшнего дня, без них жизнь коренных народов Севера уже невозможна. Исчезающие из повседневной жизни культурные, ритуальные и бытовые артефакты древнего народа сохраняются в нескольких местных музеях и частных собраниях. Уникальная экспозиция, посвященная нганасанам, собрана в Таймырском краеведческом музее в Дудинке. Много интересных экспонатов находятся в Норильском музее. Наконец, стараниями белого шамана Олега Крашевского открыт этнографический музей нганасан на озере Лама (на плато Путорана в 150 километрах от Норильска).
Полные результаты последней переписи населения (2021 года) пока не опубликованы, по данным же 2010 года нганасанами считали себя всего 862 человека, в основном проживающие на Таймыре (766), энцами — еще меньше, всего 240 человек. Для сохранения народа этого очень мало. Но почти век назад, в 1929 году, нганасан было практически столько же — 867, а в 1959-м и того меньше — 748. Похоже, несмотря на все перемены древний и гордый народ нганасан не собирается раствориться и исчезнуть с нашей планеты.