Нефть и газ оказались гораздо опаснее для будущего человечества, чем принято считать. После добычи этого топлива на планете остаются миллионы заброшенных скважин, большинство из них не закрыты должным образом, начинают протекать и на протяжении десятков лет отравляют окружающую среду. Герметизация колодцев стоит дорого, и далеко не все компании могут позволить себе такие траты. Спасением от катастрофических последствий могут стать углеродные кредиты, однако эксперты сомневаются в эффективности этого инструмента из-за недостаточной регуляции. Скрытая угроза — в материале «Ленты.ру».
О масштабах проблемы в основном приходится судить на примере США и Канады — среди крупнейших производителей нефти и газа только эти две страны обнародовали близкие к реальным данные.
Только в США, по оценкам национального Агентства по охране окружающей среды (United States Environmental Protection Agency, EPA), находится 3,7 миллиона бездействующих нефтяных и газовых скважин. Они расположены повсюду — от живописных пригородов Лос-Анджелеса до трейлерных парков в Пенсильвании, и их количество увеличивается буквально каждый день. Многие из этих колодцев негерметичны и выделяют огромные объемы метана — парникового газа, который в краткосрочной перспективе опаснее для планеты, чем углекислый.
На федеральном и региональном уровнях в США требуют, чтобы нефтегазовые компании закрывали скважины после прекращения добычи, но часто этого не происходит. Дело в том, что предприятия гонятся за прибылью, а скважина приносит больше всего денег в первые пару лет существования. Когда добыча начинает снижаться, нефтяные гиганты продают нерентабельную точку более мелким компаниям. В 2021 году выбросы метана от заброшенных скважин в США были эквивалентны 8,2 миллиона тонн углекислого газа. Этот примерно так же вредно для планеты, как выбросы от 1,8 миллиона автомобилей.
На момент полного прекращения выкачивания нефти или газа скважина, как правило, уже принадлежит крошечной организации, которой не хватает средств, чтобы закрыть ее по всем правилам. В результате, по данным EPA, около половины всех заброшенных нефтяных и газовых колодцев в США оказываются не опломбированными.
В Канаде известно о 120 тысячах незакрытых скважин в провинциях Альберта и Саскачеван. Самые старые из них использовались в период Первой мировой войны. В течение века эти скважины в среднем выпускали в атмосферу по 16 тысяч тонн метана ежегодно. Это значение эквивалентно 545 тысячам тонн углекислого газа — столько за год выделяют 237 тысяч автомобилей. В канадском законодательстве прописан принцип «загрязнитель платит»: это значит, что платить за закупорку колодцев и уборку прилегающей территории должны владеющие ими компании. Однако точные сроки проведения работ не указаны, и энергогиганты этим пользуются — затягивают работы или, как в США, передают бездействующие скважины неплатежеспособным фирмам.
Другие лидеры по добыче нефти и газа — Россия, Саудовская Аравия и Китай — не обнародуют достоверных данных о количестве заброшенных скважин. В 2021 году в России сообщалось о 26 тысячах бездействующих колодцев с нефтью. Однако сложно верить в реальность таких оценок, учитывая, что ежегодно в стране появляется 6-7 тысяч новых нефтяных скважин. По газовым скважинам информация не раскрывается.
Трудности учета заброшенных точек добычи во многом связаны с тем, что вести его начали всего около 20 лет назад. Дополнительно усложняет ситуацию тот факт, что огромное количество скважин появилось во времена СССР. Во время приватизации в 1990-х годах их не включили в состав компаний-недропользователей — сейчас они остались бесхозными и давно никем не контролируются.
Экологи называют заброшенные нефтяные и газовые скважины бомбами замедленного действия. Они уходят на сотни метров под землю и выделяют метан — парниковый газ, который за 20 лет может нанести в 86 раз больше урона экологии планеты, чем углекислый газ.
Эксперты отмечают, что даже правильно ликвидированные скважины могут сильно навредить планете. Колодцы состоят из стали и бетона, которые со временем приходят в негодность: цементные стяжки начинают разрушаться, а колонны и устьевое оборудование подвергается коррозии.
В результате случаются разливы нефти и возникают газовые фонтаны — это наносит серьезный ущерб природе, инфраструктуре, здоровью людей и сельскому хозяйству. Многие опасные скважины в России расположены на берегу водоемов, что представляет дополнительную угрозу для всего живого: одна капля нефти способна сделать неблагоприятной для существования средой 25 литров воды.
Из-за большого количества бездействующих точек добычи нефти и газа часть территорий страны пора объявлять зонами экологического бедствия, считают специалисты. Под угрозой, например, находятся Дагестан, Новая Шешма и Сахалин.
Однако опасность существует и для других регионов. Так, в 2016 году крупный разлив нефти из заброшенной и закрытой скважины произошел в поселке Виноградный под Анапой. Последствия оказались губительными для сотен птиц — цапель, бакланов, уток, фазанов и краснокнижных ястребов. По словам местных жителей, топливо регулярно вытекает здесь на поверхность, поэтому не исключено повторение катастрофы.
Чтобы «обезвредить» скважину, нужно залить в нее несколько тонн цемента, обеззаразить прилегающую землю, высадить новые растения и провести аэрацию почвы. После этого нужно регулярно проверять территорию на предмет утечек метана.
Стоят такие работы недешево — в США за одну скважину придется заплатить от 20 тысяч до 150 тысяч долларов (1,8-13,5 миллиона рублей).
В Канаде оценивают масштабы работ по всей стране в 272 миллиона долларов США и прогнозируют, что к 2025 году стоимость их вырастет более чем в три раза. В России в 2019 году говорилось, что ликвидация старых колодцев обойдется в 100-300 миллиардов рублей. Более актуальные данные не раскрывались.
Одним из способов решения проблемы могут стать добровольные углеродные кредиты. Этот механизм похож на более распространенные в мире системы торговли квотами; отличие в том, что ни на международном, ни на национальном уровне не установлен предельно допустимый уровень выбросов. Загрязняющие воздух компании приобретают специальные инструменты (называемые кредитами) у других фирм или профильных экологических организаций. Предполагается, что отданные за эти кредиты средства пойдут на финансирование инициатив по устранению вредного воздействия на окружающую среду. Таким образом, например, энергетические гиганты могут снизить негативный эффект произведенных ими вредных выбросов, от которых не могут избавиться самостоятельно.
Однако эксперты сомневаются, что углеродные кредиты станут эффективным инструментом для решения проблемы заброшенных скважин. Прежде всего, это может лишить компании мотивации внедрять более безопасные для планеты технологии — они будут полагаться на делегированные другим организациям компенсационные мероприятия.
Кроме того, по словам специалистов, трудно точно смоделировать объемы утечек из незакрытых колодцев, и могут быть другие способы компенсировать ущерб, который они наносят, помимо закупорки цементом и рекультивации земель. При этом есть риск, что энергогиганты выберут дешевые, но бесполезные или некачественные схемы. По оценкам Bloomberg, так уже поступили десятки крупных корпораций в США, заплатив за способы, которые эксперты признали неэффективными.
В числе подобных методов — компенсация выбросов парниковых газов за счет высаживания новых деревьев. Делом в том, что растениям необходимо около ста лет, чтобы стать полноценным средством улавливания углерода, поэтому ощутимо нейтрализовать выбросы и сдержать глобальное потепление в краткосрочной перспективе не получится.
Существует также риск лесных пожаров, при которых накопленный деревьями углекислый газ в огромных объемах возвращается в атмосферу. Кроме того, компенсация эмиссии за счет восстановления лесов может усугубить проблему голода и бедности в мире. Чтобы улавливание было эффективным, придется высаживать очень много деревьев, в том числе на предназначенных для сельского хозяйства землях. На этом фоне могут резко вырасти цены на продукты, из-за чего усилится продовольственный кризис в развивающихся странах.
Некоторые эксперты убеждены, что герметизировать заброшенные нефтяные скважины не стоит, так как из них еще можно добывать топливо, — лучше реанимировать старые колодцы, чем бурить ежегодно тысячи новых. Для этого есть несколько способов. Так, российский академик Вячеслав Селяков предложил пропустить через продуктивные нефтяные пласты электрический ток, чтобы поднять со дна залежи топлива и восстановить его выкачивание. Эту технологию ученый помог внедрить как в России — в Краснодарском крае, так и в Китае, Ливии и Венесуэле. Однако позже более 300 брошенных скважин в Кубани решили зацементировать, хотя каждая из них могла бы давать полтонны нефти ежедневно.
Другой способ добывать нефть из старых скважин — закачать в них воду, чтобы топливо из недр на поверхность начал поднимать водный поршень. Когда эта мера перестает работать, прибегают к третичным методам повышения нефтеотдачи — например, нагнетанию газа или закачке химических реагентов. Как правило, энергетическим компаниям делать это непросто и дорого, поэтому они предпочитают отказаться от таких скважин, а миллионы тонн нефти остаются под землей и ставят под угрозу дальнейшее существование человечества.