«У нас тут как на Диком Западе» Как российская артиллерия сдерживает наступление ВСУ на запорожском направлении

Почти два с половиной месяца Вооруженные силы Украины (ВСУ) продолжают попытки контрнаступления в Запорожской области и на западе Донецкой народной республики (ДНР). Несмотря на отсутствие значимых результатов, атаки не прекращаются, и это направление остается одним из самых «горячих». Корреспондент «Ленты.ру» отправился в Запорожье, на позиции российских артиллеристов, и узнал об особенностях работы реактивных систем залпового огня (РСЗО), дуэлях с противником и тактике, благодаря которой удалось остановить контрнаступление ВСУ.

Мексиканская дуэль

«Триста тридцать три!» — командует старший офицер батареи. «Карандаши» БМ-21 «Град» с шелестом покидают направляющие. Первый — пристрелочный, остальные — уже по противнику. «Есть!» — кричит корректировщик. На экране смартфона, куда передается изображение с квадрокоптера, группа украинской пехоты человек в десять залегает под разрывами. После того как взрывы заканчиваются, пехотинцы аккуратно отползают назад. Но уже не все.

Артиллеристы начинают суетиться у машины. Позицию нужно покинуть как можно скорее, ведь контрбатарейщики ВСУ не дремлют и, скорее всего, уже высчитывают координаты «Градов». «Буквально несколько дней назад замешкались, в 20 метрах от машины снаряд упал. Сначала несколько фугасов, потом кассетный добавили, еле смогли уйти», — говорит командир расчета с позывным Токио.

Боевой путь реактивного дивизиона начался в феврале 2022 года под Киевом. После был Херсон, а сейчас реактивщики участвуют в отражении украинского контрнаступления на стыке Запорожского и Южнодонецкого направлений. На этом участке дивизион находится с февраля 2023 года. Бойцы признаются, что тихо тут не было никогда. Контрбатарейная борьба шла практически все время. С начала конфликта именно артиллеристы противника, а не бронетехника и пехота, стали основной целью РСЗО. «Даже при работе по пехоте и бронетехнике у нас этим занято две машины, а третья всегда стоит против артиллерии», — говорит командир дивизиона РСЗО с позывным Синоптик.

Главное в контрбатарейной борьбе — скорость. Побеждает в ней тот, кто смог первым засечь противника и высчитать его координаты. Используются разные средства: от беспилотников, с которых ведется аэроразведка, до радиолокационных систем и специальных акустических станций, по звуку просчитывающих траекторию полета снаряда. «Они видят нас, а мы видим их. Школа-то одна и та же», — пожимает плечами Синоптик.

Но именно дроны артиллеристы называют своим главным подспорьем — в случае, если летают свои, и одновременно главной проблемой — если летают чужие. «Ночью выходишь — это жужжание везде. Не знаешь, свой это или чужой. В первую очередь кого они высекают? ПВО, РЭБ и артиллерию. А пехота и танки так, на потом», — рассказывает Токио. Для борьбы с ними используется концепция «очаговой РЭБ»: дивизион закупил противодроновые ружья, бойцы с ними сопровождают расчеты «Градов» на квадроциклах. Есть и штатные средства РЭБ, подавляющие сигналы беспилотников в радиусе 700-800 метров от машины.

По словам бойцов, основная специфика работы на «Градах» — это огонь по площадям. Кроме того, «Град» — высокоманевренная машина. Она может очень быстро выйти на позицию, приготовиться к стрельбе за считаные минуты, отработать по цели и также быстро позицию покинуть. «Встал, уровень выставил, две пристрелочные ракеты, потом 20 в цель. Люди работают», — говорит Токио.

Токио говорит, что РСЗО сохраняют свою актуальность и в условиях нынешней позиционной войны, когда работать приходится преимущественно не по наступающему противнику на открытой местности, а по оборудованным долговременным позициям. Появляются новые снаряды, предназначенные для борьбы с бункерами, и дальнобойные снаряды. «Раньше приходилось почти вплотную к передовой подходить, а сейчас можем с 20 километров шлепнуть и уйти», — рассказывает Токио. Это позволяет беречь личный состав и технику.

Впрочем, еще до появления дальнобойных ракет «реактивщики» адаптировались к контрбатарейной борьбе. По словам Токио, во время боев под Херсоном они часто использовали заранее размеченные и оборудованные огневые позиции. Машину нужно было только загнать в капонир, а углы прицелов для стрельбы по определенным квадратам были рассчитаны заранее. Все это помогало обеспечивать необходимую скорость для ухода от ответного удара.

Сейчас тактика изменилась. С помощью данных, получаемых через специальное приложение на смартфоне, машину можно быстро выставить на позицию и максимально быстро и точно отработать с нее по цели. «В момент координаты и угол даю, стреляем и снимаемся, — объясняет Токио. — И быстрее, и безопаснее. Война теперь — в прямом смысле дело техники».

Контрнаступление

Самая жаркая пора началась у дивизиона в начале июля, когда ВСУ перешли в контрнаступление. Расчеты оставались на передовой практически без отдыха и ротаций. «Инженеры очень хорошо постарались, устанавливая минные поля, — говорит командир дивизиона. — Увиденное шокирует, идет бронетехника и подрывается на мине. Вторая ее обходит и подрывается на соседней».

Последние дни перед началом контрнаступления украинская артиллерия работала практически без перерывов. Правда, серьезных результатов украинская артподготовка не принесла. Многие позиции были хорошо замаскированы, инженеры создавали макеты огневых точек и опорных пунктов, так что зачастую артиллеристы ВСУ били впустую. Бойцы признаются, что в первые часы мощного прорыва было ощущение, что удержать позиции не получится, настолько яростные атаки обрушились на них. «Но мы им навтыкали конкретно», — вспоминает Токио.

Сейчас украинские части идут в атаку с куда большей осторожностью. «Чувствуют, что мы рядом», — замечает Токио. «Мы их накроем, они подождут немного и обратно идут, а там их уже "«ствольники»" обрабатывают», — объясняет он принцип взаимодействия с другими подразделениями. Однако ребята признаются: несмотря на очевидную усталость бойцов ВСУ, серьезные потери и большое количество пленных, атаки на их участке фронта продолжаются, конца и края им не видно. Нехватки боеприпасов у ВСУ тоже не ощущается, украинские военные регулярно получают новые типы снарядов из арсеналов стран НАТО.

Натовское вооружение позволяет украинским артиллеристам работать с более дальних дистанций, большую роль играет и применение управляемых снарядов вроде канадского «Эскалибура». «Высокоточка, конечно, решает. Буквально позавчера нашу самоходку сожгли, один выстрел — одна цель», — сетует Токио. Реактивщик с позывным Афганец говорит, что в наших войсках высокоточные снаряды — это как «особо ценное лекарство», которое «прописывают» только по особому распоряжению командования. Работают российские управляемые снаряды вроде «Краснополя» очень хорошо, но на передовой они не в избытке.

Поэтому те задачи, которые можно было бы решать за счет высокоточного артиллерийского вооружения, решают через взаимодействие со смежными войсками. Если позицию нужно поразить с хирургической точностью, ее координаты передают расчету БПЛА «Ланцет». На дистанциях до восьми километров с полузакрытых позиций работают танкисты. «У них машины новые, фаршированные. Тепловизоры, ночники», — говорит Афганец. Большую роль в отражении украинского контрнаступления сыграла и увеличившаяся активность российской авиации, которая сейчас совершает боевые вылеты не только ночью, но и днем. Это артиллеристы могут занести себе в актив: именно они подавили работу комплексов ПВО в прифронтовой зоне.

За будущее своего участка фронта бойцы спокойны: они считают, что здесь ВСУ уже не смогут прорваться. Но и возможность своего продвижения вперед пока оценивают сдержанно. «Как сказал командующий, наших интересов там пока нет, и задач таких не стоит. Так что решаем проблемы по мере их поступления, — объясняет командир дивизиона Синоптик. — Но все, конечно, хотят идти вперед. Потому что когда работаешь, азарт идет».

Бог войны

«Пыль-пыль-пыль-пыль — от шагающих сапог. Отпуска нет на войне», — напевает песню на мотив стихотворения Редъярда Киплинга водитель «Урала» Максим, барабаня пальцами по рулю. Он мобилизовался из Бурятии, как и многие его друзья. Из семи человек их на фронте осталось четверо, остальные ранены и проходят лечение в госпиталях. Максим смеется, что все дороги Запорожской области, включая грунтовки, уже помнит наизусть, и навигатором пользоваться не приходится.

В обычной жизни он работал дальнобойщиком, возил лес из Бурятии в китайскую Маньчжурию, делал по два-три рейса в месяц и зарабатывал за это не менее 300 тысяч, чего хватало на всю семью. Мыслей скрыться от мобилизации у Максима не было. Более того, он сам пошел в военкомат, так как жил не по адресу прописки. «Семья была нормальная, и воспитание хорошее», — коротко объясняет он свое решение.

Продолжить беседу не получается, потому что мы прибываем на место. Здесь в лесопосадках стоит ствольная артиллерия — войска, работающие на крупных калибрах с дальних дистанций.

«Триста тридцать три!» — кричит командир орудия, и самоходная артиллерийская установка (САУ) «Акация» с резким и оглушительным звуком отправляет снаряд в сторону украинских позиций. Точный выстрел обеспечивает работа множества людей. Сначала орудия ориентирует топогеодезист, это делается сразу после выхода на позицию. К каждому орудию приставлен свой специалист. От его работы зависит первый выстрел по цели. Далее в дело вступает корректировщик, его задача — давать поправки на стрельбу. Но не все решает человеческий фактор.

Еще один залог хорошего выстрела — снаряды. У гильз из разных партий были разные условия хранения, в них может быть засыпано разное количество пороха, об этом говорят маркировки весовых знаков на снарядных ящиках. Все это влияет на точность, поэтому артиллеристы заранее отстреливают снаряды из каждой партии, чтобы понимать, какое они дают отклонение. С хорошими снарядами можно вести практически снайперскую стрельбу. Артиллеристы говорят, что иногда получалось после первого пристрелочного выстрела сразу же накрывать цель.

Многое зависит и от типа взрывателя, потому что они влияют на скорость снаряда. Они бывают контактными и воздушными. Воздушные менее надежны и срабатывают не всегда, поэтому их обычно используют для пристрелки. Даже если снаряд не взорвался, корректировщик видит, куда он попал и может дать необходимые поправки рассчету орудия.

Артиллеристы-ствольщики находятся на этом участке фронта с февраля, прибыли в Запорожье вместе с реактивщиками. Они признаются, что весной наступления ВСУ не ждали, потому что понимали, что та бронетехника, которая есть у украинской стороны, попросту не предназначена для местных черноземов. Было ясно, что украинские войска будут готовиться до тех пор, пока почва не просохнет. Однако первые дни наступления, даже несмотря на подготовку, оказались очень сложными, говорит офицер с позывным Туча.

«Я на дежурстве был, и в три часа ночи как началось! У нас боекомплект на орудие — 46 снарядов. Нам снаряды не успевали подвозить, они все перли и перли», — говорит Туча. По его словам, в первые сутки контрнаступления расчеты разведывательных БПЛА только и успевали что менять батареи на дронах, постоянно поднимая своих «птичек» в воздух, чтобы давать артиллеристам новые цели.

Основной задачей САУ было уничтожение бронетехники и танков противника. Подбивали как старые советские образцы, вроде Т-64, так и западную бронетехнику, переданную из стран НАТО. «Волна шла буквально неделю, очень плотно шли атаки. Люди ни есть, ни спать не успевали», — вспоминает Туча первые дни украинского контрнаступления. Впрочем, работали не только по броне, но и по пехоте, целей хватало. «Кроме САУ у нас есть еще Д-30. Вроде пушки старые, но способны себя показать. Была ситуация, когда мы срисовали с дрона группу украинской пехоты, заходящей в дом. Снаряд удалось закинуть прямо в окно этого дома, сдетонировал он уже внутри».

Главная сложность в отражении контрнаступления, с точки зрения артиллериста, — дальнобойность артиллерийских систем НАТО, стоящих сейчас на вооружении у ВСУ. «Нам приходится выдвигаться ближе и постоянно менять позиции, делать много маневров. Контрбатарейная борьба в ВСУ поставлена хорошо, — говорит Туча, — поэтому дольше пяти минут мы с одной позиции не работаем, начинает прилетать».

По словам Тучи, российских артиллеристов в контрбатарейной борьбе очень выручают крупные беспилотные летательные аппараты. Рассчеты «Орланов» вычисляют батареи ВСУ, а если не добивают орудия, то цель накрывает «Ланцет». «Иногда корректировщики видят противника и с гражданских дронов, которые мы используем для разведки. Там люди настолько опытные, что по небольшой вспышке и дымку определяют выстрелы», — говорит он.

Офицер уверен, что украинский вооруженный конфликт — в первую очередь война артиллерии. Именно на ее счету большинство потерь Российской армии — как ранеными, так и убитыми. «Не хочу принизить роль пехоты и других родов войск, но основные задачи по огневому поражению противника решаем мы», — считает Туча. Впрочем, всех смежников он уважает и их работу оценивает высоко.

Оранжевое закатное солнце медленно тонет в полях подсолнухов. «Пыль-пыль-пыль-пыль — от шагающих сапог, — надрывается аудиосистема в нашей машине, услужливо добавляя безымянному барду лишней хрипотцы. — Отпуска нет на войне»... Грунтовая дорога петляет между огромных полей с неубранными подсолнухами. Вот только выходить любоваться этой красотой не стоит — и на обочинах, и в полях вкопаны мины. Грузовики поднимают огромную пылевую завесу — такую, что следующую машину колонны практически не видно. Кругом только подсолнухи и пыль.