«Моего родственника разрезали пополам» Жители Израиля — об атаке ХАМАС, пережитых страданиях и национальном горе

7 октября боевики палестинского радикального движения ХАМАС пересекли границу с сектором Газа и напали на приграничные израильские поселения-кибуцы, одновременно накрыв половину страны ракетными ударами — лишь за первый день по Израилю было выпущено около 2,5 тысячи снарядов. Сейчас число погибших в стране превысило 1,3 тысячи человек, а в плену боевиков оказались еще 199 израильтян, включая женщин, детей и стариков. Атаку ХАМАС — беспрецедентную и по числу жертв, и по глубине проникновения боевиков внутрь страны — уже называют «израильским 11 сентября», а правительство впервые за полвека объявило войну. «Лента.ру» собрала истории жителей Израиля о шоке первых дней, пережитых страданиях и жизни в условиях войны.

«Лента.ру» пытается освещать конфликт объективно и беспристрастно, предоставляя возможность высказаться всем сторонам. Однако мы посчитали неуместным объединять эти монологи в один текст. Редакция подготовила отдельный материал с рассказами палестинцев и жителей сектора Газа

Герои этого материала пережили сильное потрясение, в их рассказах могут встречаться резкие и эмоциональные суждения. «Лента.ру» выступает против разжигания национальной, расовой и иной ненависти.

«Наших родственников убили»

Герман (имя изменено), до недавнего времени находился в Ашкелоне, 25 лет

Израиль вторую неделю находится в состоянии войны. Все это время мы ощущаем страх, страх за семью и детей, за наших солдат и мирных жителей, которые страдают от рук террористов. Сам я прилетел в Израиль на отдых к родным и попал прямо в пекло военного времени.

Шок вызвала неожиданность атаки и боевых действий, но особенно — свирепость ХАМАС, их ненависть к моему народу.

Мы жили в Ашкелоне, и в первый день войны одна из ракет упала рядом с нашим домом, окна балконов наших соседей разбило от осколков, а машины, в которые попала ракета, взорвались. Несколько часов на улицах стоял черный дым. Переждав некоторое время, мы перебрались к родственникам в другой город, потому что находиться в своем доме было уже небезопасно. Мы переживали за детей и их психологическое состояние.

С того рокового дня прошло больше недели, но и сейчас обстановка в стране крайне нестабильная.

К мобилизации я отношусь положительно и считаю, что если наши парни и девушки, которые доблестно сражаются против террора, не встанут на защиту нашего государства, то никто не окажет нам помощи. Конечно, хочется выразить благодарность США и Европейскому союзу за их поддержку. Но если мы сами не дадим отпор злу, которое пытается разрушить наш дом, никто это не сделает за нас.

По поводу ракетных атак Израиля на сектор Газа скажу так: я не считаю, что там есть мирные жители, и наше руководство слишком лояльно относится к ним.

Поэтому я считаю, что нельзя быть к ним лояльными и открывать гуманитарные коридоры в тот момент, когда они вырезают и обезглавливают наших детей и стариков! Я испытываю безусловную ненависть ко всем, кто поддерживает терроризм и кто желает смерти еврейскому народу.

Йеменские дети в форме боевиков ХАМАС участвуют в митинге в поддержку палестинцев и осуждения израильских атак на мирных жителей в секторе Газа, Сана, Йемен, 14 октября 2023 года

Фото: Mohammed Hamoud / Getty Images

Но наши граждане не бегут от проблем, а решают их с честью и достоинством. Вы могли видеть, что евреи из других стран возвращаются в страну и идут на фронт. Хочется пожелать им вернуться к своим семьям здоровыми.

Уезжать из страны не думаю, наоборот, хочу пойти добровольцем, даже не будучи гражданином Израиля. Еврейский народ сплочен, несмотря как трудности, и даст отпор террору.

Пока я рассказывал свою историю, в нашем городе прозвучало две сирены, предупреждающие о ракетном обстреле.

«Внутренние противоречия отошли на второй план»

Яков, востоковед-арабист, житель Тель-Авива, 25 лет

Первую сирену я благополучно проспал. Когда проснулся, начал читать новости и сразу почувствовал сюрреализм происходящего. Дело в том, что в Израиле существовал общественный консенсус, заключающийся в том, что израильская армия на голову превосходит всех своих противников (ХАМАС, «Хезболла» и так далее), а граница 24/7 мониторится с помощью высоких технологий — а следовательно, несмотря на соседей в лице исламистов-головорезов, в Израиле в целом безопасно.

Чуть позже, когда стал ясен масштаб зверств боевиков, я стал мониторить соцсети, думая, что теперь даже самые отъявленные критики Израиля поймут, с чем мы имеем дело. Но, к сожалению, оказалось, что даже на Западе (про арабский мир я даже не говорю) есть люди, оправдывающие действия ХАМАС. Для меня это не было секретом, но масштаб массового помешательства не поддается описанию.

Отдельно отмечу, что зверства ХАМАС для меня удивлением не стали, они отражают суть палестинского взгляда на Израиль.

Палестинские инфлюэнсеры публично выражали поддержку действиям ХАМАС в соцсетях с тысячами одобрительных комментариев.

Лично у меня нет знакомых, которые пострадали, но есть знакомые знакомых, которые числятся пропавшими без вести.

Что касается быта, то он не сильно изменился. Для людей, у которых дома есть мамад (специальная укрепленная комната), он почти не меняется совсем — во время сирены они просто идут туда.

Но надо отметить, что я живу в Тель-Авиве, который обстреливают сравнительно редко. Для жителей Ашкелона и Сдерота быт, конечно, выглядит совершенно по-другому.

На третий день войны Командование тыла призвало граждан подготовить запасы еды и воды для длительного нахождения в убежищах, что вызвало панику и огромные очереди в магазинах. Однако чуть позже власти извинились за нагнетание панических настроений и заявили, что указания одинаковы для любой конфликтной ситуации. Теперь полки магазинов полны, особо больших очередей нет, в этом плане ситуация нормализовалась.

Сейчас конфликт почти не ощущается, если не считать закрытых развлекательных заведений и редких обстрелов (уже не каждый день). Однако люди все равно занимаются волонтерством и помогают армии, собирают еду, припасы, сдают кровь.

Тревога по поводу «Хезболлы», конечно, присутствует. «Хезболла» намного сильнее ХАМАС, у нее гораздо больший ракетный арсенал и хорошо тренированная армия. Но уверенности и спокойствия добавляют два американских авианосца, а также личная гарантия Джо Байдена вмешаться в случае вступления третьих сил в конфликт.

«Все готовы идти до конца»

Евгения (имя изменено), жительница Ашкелона

Ракетные атаки начались рано утром 7 октября, в шаббат. Мы еще спали, когда прозвучали первые взрывы. Слава богу, у нас на этаже есть мамад — укрепленная комната, способная спасти жизнь во время различных чрезвычайных ситуаций, в том числе ракетных обстрелов. Во время атак мы постоянно находились там.

Несмотря на это, мы до последнего не хотели уезжать из города, в котором живем уже три года. Но когда в новостях стали все больше рассказывать про ужасы атак террористов и появилась информация о требовании боевиков ХАМАС эвакуироваться из Ашкелона, мы приняли решение срочно уезжать.

Наш отъезд прошел довольно спокойно: машин на дорогах было не очень много, мы ожидали, что будет гораздо больше желающих покинуть опасную зону. При этом власти не эвакуировали людей из Ашкелона — все те, кто мог и хотел, уезжали самостоятельно. Как проходит организованная эвакуация в других городах, я не знаю, знакомые, например, с трудом выехали из Сдерота на своем авто под обстрелами.

Почему люди остаются несмотря на угрозу жизни? Думаю, многие не готовы покидать свои дома и искать жилье, пускай оно и будет более безопасным.

Хотя мы и уехали из опасной зоны, тревога нас не покидает — мы переживаем о том, что будет дальше, и молимся за солдат, в том числе наших друзей, многие из которых пополнили ряды защитников. А еще ждем новостей о решающих действиях ЦАХАЛ в секторе Газа, которые должны изменить ситуацию.

Надо учитывать: все понимали, что ответ на террористическую акцию ХАМАС будет решительным, Израилю просто не оставили выбора.

При этом наши друзья и знакомые не испытывают паники из-за ситуации, напротив, в обществе ощущается сплоченность и решительность.

«Когда ему передали, что дочь убили, он сказал "Слава Богу"»

Ирина, жительница окрестностей Тель-Авива, сотрудница кризисного центра

Мы живем в центре Израиля, в окрестностях большого Тель-Авива. 7 октября была суббота, а также один из самых веселых еврейских праздников — Симхат Тора. Мы с мужем собирались поехать в Яффу: он хотел немного половить рыбу, а я с собакой планировала пройтись вдоль побережья Средиземного моря. Но в 06:30 мы проснулись от сигнала воздушной тревоги.

Мы проживаем в Израиле более 30 лет и привыкли к обстрелам, поэтому смиренно переместились в специальную комнату-бомбоубежище в нашей квартире — она состоит из бетонных стен со стальной перегородкой на окнах.

Мы поначалу не думали менять наши планы, но только мы вышли из нашей защищенной комнаты, как вновь раздался сигнал воздушной тревоги. А потом еще один. Мы поняли, что этот раз отличается от всех предыдущих, и решили не ехать в Яффу, а просто выйти прогуляться с собакой.

По пути домой мы встретили нашего соседа, и он нам сказал, что это не просто обстрелы и боевики проникли через наши южные границы. Естественно, тут же мы прилипли к экрану телевизора и стали наблюдать за событиями, которые казались абсолютно невероятными. Увиденные кадры не поддавались никакому описанию.

Тогда же мы узнали, что возле кибуца Реим проводился огромный музыкальный фестиваль и много молодых людей, около трех тысяч человек, съехались туда со всей страны, чтобы получить удовольствие от жизни, послушать прекрасную музыку и просто отдохнуть. К сожалению, огромное число участвующих в этом фестивале так и не вернулись домой. Многие были просто убиты.

Эмоции были смешанные: возмущение, негодование, непонимание, неверие и нежелание верить в то, что мы видели.

Нам часто приходилось находиться в убежище. Как я уже сказала, за 30 с лишним лет мы привыкли к обстрелам, но такой частоты и такой мощи, как в первые дни, доселе мы не испытывали. Мы не могли поверить в весь ужас ситуации, с которой столкнулись кибуцы на границе с сектором Газа, но видео и сбивчивые рассказы участников событий, которым чудом удалось спастись, возвращали нас в совершенно другую реальность.

Я всегда отмечала невероятное единение жителей Израиля перед лицом испытаний и войн. Но в этот раз произошла метаморфоза, которая даже меня удивила, потому что в обществе до начала войны был невероятный раскол. И один день сделал, казалось бы, невозможное: все объединились, все начали помогать, мы пытались через соцсети помочь родителям найти их детей, собирали по крупицам видеосвидетельства.

В чрезвычайных ситуациях — во время войн и военных операций, во время пандемии — я сотрудничаю со службами поддержки населения как кризисный психолог. И в этот раз я с первого дня начала оказывать психологическую помощь тем, кто не мог найти своих родных и кто увидел в видеороликах, что их близкие были взяты в плен. Знаете, «плен» говорят про военных, здесь же речь про большое число гражданских, которые, правильнее сказать, были цинично украдены.

Я никогда не сталкивалась с таким количеством людей, которые не могут найти своих детей и которые не знают, что случилось с их близкими. Это было что-то запредельное — и по ужасу испытываемых эмоций, и по количеству обращений. Ведь только на фестивале в Реиме было около трех тысяч человек, и мы стали получать звонки родителей, которые потеряли связь с детьми и слышали их последние слова на фоне стрельбы в последнем телефонном разговоре. Даже сейчас я не могу сдержать эмоции, понимаю, что это непрофессионально, но невозможно оставаться равнодушным к такому огромному количеству людского горя.

Представители СМИ в кибуце Кфар-Аза идут мимо автомобилей, уничтоженных во время нападения боевиков ХАМАС, Израиль, 10 октября 2023 года

Фото: Alexi J. Rosenfeld / Getty Images

Как найти слова, чтобы объяснить матери и отцу, что их ребенок больше никогда не вернется? А он всего лишь хотел провести время с друзьями, красиво погулять, послушать музыку — просто насладиться жизнью. Как объяснить матери, что ее дочка или ее сын находится в плену. И только Бог знает, что с ними происходит в настоящий момент?

Приведу в пример слова одного мужчины, который жил в кибуце на юге страны. Его восьмилетняя дочь осталась в гостях у подруги той ночью на 7 октября. Ранним утром началась атака, боевики захватили их кибуц. Отцу каким-то чудом удалось выжить, и он долгое время ничего не знал о судьбе дочери.

Израильское общество беспрецедентно объединилось: огромное количество волонтеров помогают эвакуировавшимся с юга, помогают семьям погибших, помогают семьям пропавших без вести, помогают эвакуированным питомцам, помогают нашим резервистам — от обмундирования до каких-то мелких вещей: домохозяйки и бабушки готовят, стирают и гладят. Многие бизнесы предоставляют солдатам и резервистам свои услуги бесплатно — кафе, рестораны, пекарни. Артисты ходят по госпиталям, поют для солдат и для граждан, пострадавших во время обстрелов.

Мне пришлось побывать на нескольких похоронах молодых людей. В нашем городе много траурных шатров, много траурных объявлений, огромное количество плачущих людей. Но эти слезы не делают нас слабее, это слезы напоминают нам, насколько мы человечны, как каждая жизнь израильтянина для нас дорога и что мы сделаем все для того, чтобы обеспечить себе дальнейшее будущее.

Каждый день, который отдаляет нас от 7 октября, не вносит ясности и понимания случившегося, но мы объединили все силы для того, чтобы наша армия победила и чтобы постоянная угроза, которая висела как дамоклов меч над нашими головами, была уничтожена.

Та ошибка, из-за которой стали возможны события на наших южных границах, еще будет досконально изучена, но сейчас мы не хотим заниматься этим вопросом и искать виновных. Сейчас главное — обеспечить себе право на мирное существование. Мы в своей стране, мы эту страну построили своими руками, и мы никому не дадим права распоряжаться нашей свободой и нашими жизнями.

Мы создали цветущий сад и искренне надеялись, что наши соседи при нашей помощи, глядя на наш пример, смогут сделать то же самое.

«Ты не понимаешь, выживешь ты или нет»

Александра, жительница Тель-Авива

7 октября в 07:30 я проснулась от сирены и взрывов. Я живу в Тель-Авиве, в центре. Я подошла к окну — такого делать, конечно, нельзя. Но я не понимала, что происходит, была сирена по всему городу. И не только у нас. После сирены я услышала один взрыв, затем второй, потом третий. Ужасно сильные взрывы.

Как я потом поняла, это было где-то недалеко. И тогда я сразу увидела сообщение от мамы со словами: «Что у вас там происходит?» Написала сестре. Потом вижу по новостям, что с 6 до 6:30 утра идут большие ракетные обстрелы, и мы не понимаем вообще, что происходит.

На меня эта война очень сильно влияет, но ужасно, что с моим и так достаточно расшатанным психическим здоровьем мне стало еще хуже.

У меня начался очень сильный тремор по всему телу, особенно когда воют сирены, пошли проблемы с питанием. Меня рвало, на пятый день я уже не могла нормально есть. У меня никогда не было такого состояния.

Я постоянно слышу взрывы. Да, конечно же, несколько раз в день воют сирены, иногда взрывы слышны даже без них. То есть, например, если идет ракетный обстрел соседних городов, то сирены в нашем городе нет, но ты это все прекрасно слышишь. Два дня назад я приехала в соседний город Бат-Ям к парню сестры, потому что у них есть бомбоубежище прямо в квартире, у меня его нет.

При сиренах я бегала в соседний дом. Иногда было несколько сирен за 25 минут. Того, что происходит сейчас, не было никогда в истории Израиля. Во-первых, очень много попаданий в Тель-Авиве. В 200 метрах от меня было прямое попадание ракеты в дом. В Бат-Яме мы слышали нереальный взрыв. Это недалеко от нас попала ракета, благо без жертв. Да слава богу, сейчас наши квартиры целы, но ты никогда не знаешь, будет ли она цела завтра или сегодня.

У других друзей тоже погибли два родственника. Сейчас много погибших, которых ты знал лично или через друзей.

Уже на второй или третий день родители сказали срочно улетать. Улететь сейчас тоже сложно, потому что многие люди ночуют в аэропорту, рейсы отменяют, переносят. К тому же я сама не хотела уезжать, тут у меня сестра, брат в артиллерии.

Родители просто настояли, потому что они в панике. Мы купили билет на 22 октября. Если состояние улучшится, то я его сдам, а если нет, то улечу. Мне пришлось отказаться от квартиры и переехать к сестре, потому что я потеряла работу. Из-за войны компания обанкротилась. А так я хочу быть здесь, потому что я очень люблю эту страну и горжусь этим народом.

На самом деле мы не понимаем, что будет происходить дальше. К сожалению, обстановка пока в лучшую сторону не меняется, потому что с каждым днем ты все больше видишь те зверства, которые делают с людьми, которых взяли в заложники. С каждым днем вскрывается все больше обстоятельств. Например, что террористы перерезали просто весь кибуц, издевались над детьми. Они просто звери.

Скорее всего, эта ситуация надолго, потому что улучшений не видно. Что делать дальше, мы не знаем: есть будущее сейчас у этой страны, подключится ли Иран... Если да, то, скорее всего, Израилю конец. Сейчас приняли военное положение, пограничные города продолжают эвакуировать. Очень много людей улетели, но есть и те, кто приезжает, чтобы защитить свою страну. Тысячи людей идут волонтерами, кто-то сдает кровь или готовит еду, отвозит ее солдатам.

Я закупалась продуктами на 72 часа, нас предупреждали о том, что это необходимо сделать. Люди скупали хлеб, консервы, воду. Я тоже запасалась тунцом в банках, хлебцами. В первые дни была массовая паника, из магазинов пропали хлеб, яйца, туалетная бумага.

Все мои родственники в панике, они постоянно с нами на связи, но от этого очень сильно устаешь. Моя мама обзванивает всех друзей и родственников, чтобы мне больше никто не писал, потому что я сейчас просто в стадии какого-то выживания, еле функционирую.

«То смотрели новости, то отходили от стресса»

Джулия, жительница Бат-Яма (Тель-Авивский округ)

Я проснулась в 6 утра от сирены. Сначала не поняла, что происходит, уточнила у своего бойфренда — сирена ли это при ракетном обстреле. Вскоре начало громыхать от разрыва ракет. Стало страшно. Ракетный обстрел я застала впервые, несмотря на то что уже более года живу в Израиле (в мае ездила в Россию). Мы были в замешательстве, поэтому ничего не предприняли — пытались найти в телефоне, где ближайшее общественное бомбоубежище. И пока искали, сирена уже закончилась. Спать в тот день уже больше не получилось. Было страшно и нервно. Весь масштаб тогда еще не осознавали.

Мы никуда не выходили весь день. Выяснилось, что в доме, где мы живем, есть мамад, только жильцы в нем предпочитают не прятаться (был какой-то случай на севере, когда террористы зарезали всех в мамаде). Все прятались на лестничной клетке, на втором этаже от крыши, как предписывает Командование тыла. Сосредоточиться ни на чем не получалось, потому что мы то смотрели новости, то отходили от стресса. Укрываться приходилось примерно дважды в день.

Втягиваясь в информационную повестку, мы решили, что лучше всего будет временно уехать. Армии мы не подходим, а волонтеров и так настолько много, что их даже разворачивают назад. Находиться в Израиле было нервно, к тому же приходилось все время сидеть дома. В аэропорту было все как всегда, как будто ничего не происходило. Мы спокойно улетели в Грузию. Вернуться хотелось бы недели через две, максимум через месяц, но все зависит от развития событий.

«Наши соседи поддерживают наших противников, а не нас»

Марина (имя изменено), жительница Тель-Авива:

У меня, как и у всех жителей Израиля, установлено приложение, которое параллельно с сиренами воздушной тревоги включает специальный сигнал на телефоне, если в твою сторону летят ракеты. Я, как и очень многие, проснулась в 06:30 от сигнала тревоги.

У меня в квартире есть мамад, по совместительству детская, и мы там некоторое время оставались с дочкой и собакой. Я начала читать новости. Обычно, когда в нас летят ракеты, мы узнаем об этом немного заранее. В этот раз не было никаких предупреждений, всю страну буквально застали врасплох. Масштаб происходящего сразу понятен не был. Только потом в новостях стали появляться сообщения о захвате заложников, о жертвах на музыкальном фестивале — в 6-7 утра мы об этом еще не знали.

Первые три дня все сидели по домам. Только жильцы старых домов, где нет мамадов в квартире, бегали в общественные бомбоубежища на улицу и обратно. Кроме как за этим люди выходили разве что погулять с собакой. Был тотальный шок, люди просто замерли в ожидании. На протяжении всего этого времени, даже когда не было сирен, мы слышали взрывы: Израиль очень маленький, Тель-Авив всего в 70 километрах от сектора Газа.

Прекратилась работа всех учебных заведений в стране, моя работа на некоторое время приостановилась, мы были постоянно дома и пытались не сойти с ума. Очень многие мои друзья участвовали в волонтерской работе, но я не смогла, потому что у меня на руках ребенок. Для меня это первый подобный опыт, я репатриировалась в Израиль в мае 2022 года, поэтому была очень растеряна.

Я такого никогда не видела: израильское общество сплотилось перед лицом общей беды, люди помогают друг другу кто чем может, помогают найти жилье тем, кто переехал с юга. Лучшие шеф-повара стоят у плиты и готовят на армию. Потрясающее единение — страна слилась в едином патриотическом порыве, это сплотило правых и левых, было создано единое правительство, а все политические разногласия, которые почти год раздирали Израиль, отошли на второй план.

Спустя неделю шок прошел, все пытаются вернуться к рутине, чему никоим образом не способствуют ежедневные сирены. Стало спокойнее и за счет статистики: в Тель-Авиве довольно мало людей страдает от ракет, там сейчас вполне безопасно.

К счастью, у меня нет знакомых, которые погибли. Это отчасти связано с тем, что мой основной круг общения — репатрианты, которым за 30 лет, и в моем окружении нет ребят-призывников. У меня есть несколько друзей-израильтян, которые пошли служить. Они, к счастью, живы, но сообщения, которые от них получаю, не очень обнадеживают.

Сейчас я уехала в Афины, где находится головной офис моей компании, и мы договорились с руководителем, что я проведу здесь месяц. Пока школа не работает, мой ребенок поедет в Россию к бабушке.

Это действительно страшная ситуация, но я очень доверяю властям и армии Израиля, поэтому, когда я завершу свои рабочие дела в Афинах, обязательно вернусь в Тель-Авив. Я не собираюсь уезжать насовсем. Я считаю Израиль своим домом, несмотря на то, что живу там меньшую часть своей жизни.