«Проявилось нечто волчье» Как всесильный глава МВД СССР мог стать легендой, но пал жертвой алчности и вражды с КГБ

13 декабря 1984 года, ровно 40 лет назад, решил покинуть этот мир Николай Щелоков — самый эффективный, по крайней мере в послесталинском СССР, глава МВД. Когда-то он быстро навел порядок в проблемном ведомстве и поднял его престиж в глазах советских людей. Но не выдержал позора изобличения целого букета коррупционных преступлений, последовавшей отставки, лишения звания генерала армии, орденов и медалей. Как Щелоков, почти ставший легендой при жизни, превратился в изгоя — в материале «Ленты.ру».

***

Падение Николая Щелокова было стремительным: еще вчера он — всесильный шеф советской милиции и близкий друг Леонида Брежнева, а на следующий день — опальный отставник с перспективой посадки по коррупционному делу. Новый генсек Юрий Андропов полон решимости расправиться с давним недругом, с которым у них радикально отличались взгляды. Размышляя, как бы выкрутиться из сложнейшей ситуации, Щелоков надел мундир с наградами и явился к второму человеку в партии, своему старинному приятелю Константину Черненко.

Разговор в кабинете с глазу на глаз продолжался несколько часов. Затем бывший министр вышел в полном молчании, и лишь медали и ордена позвякивали в такт его быстрым шагам. Не замечая никого вокруг, он шел к двери как будто по начерченной прямой линии, руки его дрожали.

«Вот, полюбуйся! — гневно воскликнул Черненко, обращаясь к своему помощнику Виктору Прибыткову. — Он принес справку, что оплатил через банк два "мерседеса"... Этим он хочет сказать, что не надо рассматривать его вопрос на пленуме».

Хозяина кабинета душил гнев, он говорил с сильной одышкой. Тем временем Щелоков прошел коридором и скрылся где-то у лифтов: договориться о прекращении гонений на свою персону у него так и не получилось.

«Как он мог?» — несколько раз повторил Черненко, горько качая головой.

Махинации Щелокова с антиквариатом он счел предательством не столько партии даже, а себя лично, и потому помогать давнему знакомцу не стал. Когда месяцы спустя разжалованный генерал сведет счеты с жизнью, это не произведет на уже генсека Черненко никакого впечатления — для него Щелокова давно не стало.

«Человек со стороны»

В перестройку о Щелокове за редким исключением писали в подчеркнуто негативном ключе, выдавая его за символ коррупции позднебрежневской эпохи. Однако нередко за разгромными публикациями торчали уши кого-нибудь из бывших сотрудников Андропова, который в свою бытность председателем КГБ жестко враждовал с главой МВД. И взаимная неприязнь быстро переносилась на многих представителей этих ведомств. В общем, негласно (а может и вполне сознательно) был задан тон — если и вспоминать о Щелокове, то только с критикой. Посыл охотно подхватили и консервативные, и условно демократические журналисты. Между тем он отнюдь не был квинтэссенцией зла, имея, как и почти любой человек, и плюсы, и минусы.

Щелоков — выходец из промышленного Донбасса. Еще подростком он трудился на угольной шахте: это было начало 1920-х, мужиков в разоренной Гражданской войной стране не хватало, свой кусок хлеба приходилось вырывать. Как и отец, Николай Анисимович решил стать металлургом. Он проявил способность к учебе, быстро поднимался по комсомольской и затем по партийной лестницам. Определяющую роль в его жизни сыграло знакомство с Брежневым, случившееся еще до войны, — оба занимали высокие места в партийной организации Днепропетровска.

Щелоков участвовал в Великой Отечественной: отвечал за эвакуацию своего города, затем служил замначальника тыла, политработником. После войны занимал ответственные посты в Совете министров Украинской ССР, затем — в Совмине и компартии Молдавии, где вновь пересекся с Брежневым.

Противники Щелокова, которых в 1980-е хватало с лихвой, утверждали, что своим переездом на министерскую работу в Москву он обязан исключительно дружбе с генсеком. На самом деле, конечно, этот фактор был важным, но не единственным. Послевоенная Молдавия показывала неплохие темпы роста в промышленности, техническом переоснащении предприятий, налаживании производственных связей с другими республиками. Во всем этом была и заслуга Щелокова как зампредседателя правительства, а затем второго секретаря ЦК.

Игорь Синицин, помощник Андропова, запомнил Щелокова человеком невысокого роста, в хорошем темно-сером костюме без звенящих регалий на груди.

На XXIII съезде КПСС в марте-апреле 1966-го избирались члены и кандидаты в члены ЦК партии. Одним из них оказался малоизвестный второй секретарь ЦК КП Молдавии Щелоков.

По мнению доктора юридических наук Сергея Милюкова, отсутствие у Щелокова юридического образования и опыта работы в правоохранительных органах не сказывалось на эффективности его руководства.

«Иногда человек со стороны бывает очень полезен — хотя бы потому, что он не связан системой по рукам и ногам, — объясняет профессор «Ленте.ру». — Думаю, в работе это ему помогло».

«У него было особое представление о миссии советского милиционера»

За дело он взялся рьяно, вскоре МООП переименовали обратно в Министерство внутренних дел, милицию реорганизовали, создали политорганы, различные виды войсковой охраны объединили во внутренние войска МВД.

Если до Щелокова зарплаты, добавки за выслугу лет и пенсии в милиции были ниже, чем в армии и КГБ (причем это касалось всех — от участкового до генерала), то ему удалось повысить их до уровня других силовых ведомств. По предоставленным льготам милиция фактически приравнивалась к армии.

«В 1968 году я жил в Воронеже и учился на юрфаке, — рассказывает Милюков, который много лет работал следователем МВД, а последние десятилетия преподает в различных вузах Санкт-Петербурга. — Помню объявление: "На работу приглашаются милиционеры, оклад 70 рублей и уголь — бесплатно". В таком состоянии находились сотрудники МВД до Щелокова и в первые годы его работы. Ему удалось эту обстановку коренным образом изменить в сторону не просто поднятия престижа системы, а существенного улучшения условий трудоустройства. Революционно преобразовав МВД в то время, он оказал очень серьезное влияние на состояние правопорядка в нашей стране».

Другая заслуга Щелокова — установление тесных контактов с партийными, советскими и другими государственными органами. При нем значительно расширилась сеть учебных заведений МВД СССР, обновлялись кадры милиции, работа сотрудников аппарата становилась более конкретной, несколько снижалась преступность по отдельным ее видам. По инициативе Щелокова активно налаживались связи с органами внутренних дел социалистических и развивающихся стран, увеличился прием на учебу иностранцев.

Будучи культурным и начитанным человеком, Щелоков любил встречаться с деятелями культуры и науки, со многими из них дружил — с Ростроповичем и Вишневской, Хачатуряном, Шостаковичем, который по собственной инициативе написал для МВД несколько новых произведений, в том числе марш советской милиции. А Солженицыну он, говорят, даже помогал с материалами для произведений. Щелоков хорошо знал не только музыку и литературу, но и архитектуру, живопись.

«Сам я прочитал "Один день Ивана Денисовича" Солженицына, будучи молодым преподавателем, — продолжает криминолог Милюков. — А дал мне журнал "Новый мир" с публикацией рассказа бывший прокурор Калининской области, преданный советской власти до мозга костей. То есть эта тема всегда интересовала мыслящих людей. Кроме того, Щелокову было приятно находиться среди богемы, тем более богема была — настоящая. КГБ все это наблюдал и соответствующим образом интерпретировал. Высылки, лишения гражданства, на мой взгляд, принесли больше вреда. Большинство из этих людей были не русофобами, как иногда считается, а антикоммунистами».

Щелоков завел обычай на День милиции, 10 ноября, устраивать в Кремле торжественный вечер в честь профессионального праздника. Лучшие и популярнейшие артисты приглашались в этот день на сцену, получали высокие по тем временам гонорары.

Щелоков хорошо понимал значение творчества писателей-детективщиков для пропаганды милицейской работы и создания положительного имиджа органов внутренних дел. Министр всячески стимулировал творчество писателей в этом направлении. По его инициативе был создан телесериал «Следствие ведут ЗнаТоКи», при нем же появились снятые по детективным романам Юлиана Семенова фильмы «Петровка, 38» и «Огарева, 6», а также киноленты о подвигах милиционеров прошлого — «Рожденная революцией» и «Место встречи изменить нельзя», завоевавшие огромную популярность у телезрителей.

Отчего-то Щелоков не мог терпеть наркома просвещения ленинских времен Анатолия Луначарского. Увидев на стене в одном из учреждений плакат с его цитатой, он распорядился тут же его убрать. А когда один из экскурсоводов набрался смелости и прочитал любознательному министру юмористический стишок об этом покровителе советской богемы, Щелоков долго хохотал и выпытывал фамилию автора. Оказалось, из-за проблем с органами тот был негласно запрещен цензурой. Щелоков велел снять запрет, и поэта вновь стали печатать.

Щелоков очень любил пригороды Ленинграда, особенно Павловск, куда он приезжал летом с немногочисленной свитой, с интересом слушал экскурсию, потом гулял по парку в молчаливой задумчивости, иногда пил чай в кабинете императрицы Анны Иоанновны.

Одним из первых среди советских министров Щелоков создал пресс-службу своего ведомства, которая успешно занималась связями с общественностью. Туда специально отобрали одаренных литературным талантом офицеров МВД, которые не только снабжали журналистов и писателей интересными оперативными материалами, но и сами писали. По мнению Синицина, его шеф Андропов создавал пресс-бюро КГБ по образу и подобию эффективно действовавшей пресс-службы своего непримиримого противника.

Щелоков сформировал и штаб МВД, который занимался аналитической работой. Министр понимал значение профилактической деятельности по предупреждению преступлений, ссылаясь на зарубежный опыт.

Кроме того, Щелоков предлагал вывести из подчинения прокуратуре весь следственный аппарат и подчинить его МВД или иметь самостоятельное следствие — в этом он видел большую пользу.

«Следователи — это была голубая кровь милиции, — заключает Милюков. — Щелоков очень много сделал для следствия, для уголовного розыска. И дело не только в оплате и новой форме цвета маренго — шла перестройка самой оперативной и следственной работы, других служб. Очень много внимания уделялось профилактике. Благоприятные подвижки были и в системе исправительных учреждений, которая тогда находилась в ведении МВД. Сейчас [заключенные] практически не работают, а тогда выпускали очень хорошую продукцию, начиная от сельскохозяйственной техники, литейного производства и заканчивая мебелью».

Например, во Владимирской тюрьме производили запчасти для грузовых автомобилей.

Еще один показательный момент — отношение к науке. При создании учебных заведений для милиции Щелоков привлек к сотрудничеству ученых, далеких от милицейской службы, что сыграло позитивную роль. При нем серьезно практиковалось внедрение ЭВМ.

«Сейчас что в Петербурге, что в Москве почти нет полиции на улицах, — резюмирует профессор Милюков. — Наплодили ЧОПы, какую-то охрану на железной дороге, куда уходят громадные деньги. Полиция сидит по норам и ждет, пока не просигналят. А раньше, наоборот, милиция постоянно была среди людей, в том числе пешие патрули. Как раз при Щелокове ввели новшество, ПМГ — передвижные милицейские группы. Они курсировали в автомобилях с маячками, в том числе там, где собиралась всякая шпана. И люди могли сразу обратиться, выйти к этому патрулю и поднять руку, заявить о происшествии. Еще одна страничка — взаимодействие с добровольными народными дружинами».

По мнению эксперта «Ленты.ру», ветераны МВД до сих пор чтут Щелокова и положительно оценивают его вклад.

«Не подумайте, что я прямо очарован Щелоковым — прекрасно понимаю, что человек, как говорится, многогранен, наверняка там были соблазны, кое-чем он пользовался, — говорит Милюков. — Но если сравнивать с 1990-ми годами и более поздним временем, все это детские шалости. Хотя тогда они шалостями не считались и строго карались».

В отношениях со своими подчиненными Щелоков, как правило, проявлял мягкость и выдержку — не терроризировал их и не унижал достоинство младших по званию, если наказывал, то без злобы и стремления свести счеты, часто давал возможность исправиться.

По заверению знавших его людей, министр не сломал ни одной судьбы, никого не изгнал из органов с волчьим билетом. Он принадлежал к тому типу руководителей, которые в беседах со своими работниками слушают не самого себя, а стараются узнать мнение и аргументацию подчиненного. Министр ввел порядок, по которому о каждом умышленном убийстве в СССР докладывали ему лично.

«Да, Щелоков много сделал, — признавал Калиниченко. — Прежде всего добился значительного увеличения штатной численности милиции. Но появившиеся вакансии нужно было заполнять — и заполнять немедленно. Где в таких условиях взять людей? На улицах, вокзалах отлавливали демобилизованных солдат и предлагали им пойти на работу в столичную милицию».

По инициативе Щелокова ежегодно проводились большие итоговые совещания: прибывшие из провинции генералы могли свободно критиковать министра и его замов, акцентировать внимание на проблемах и прямо говорить, что требуется для укрепления органов в различных регионах страны. Глава МВД давал понять, что даже его работу можно обсуждать и, если к тому есть основания, осуждать.

«В аппарате Щелокова любили, — свидетельствовал зять Брежнева Юрий Чурбанов, который в конце 1980-х был арестован по громкому коррупционному делу. — Он всегда очень хорошо выступал. Не только, как говорится, со знанием дела, но и с большой ответственностью за свои слова: если, скажем, он давал обещание решить вопрос по улучшению жилищных условий, санитарно-курортному и медицинскому обслуживанию, то он обязательно решал эти проблемы. Кроме того, Щелоков всегда достаточно спокойно относился к критике в свой адрес. Точнее — с пониманием».

«Испытание медными трубами»

По наблюдению Игоря Синицина, помощника Андропова, в первые годы пребывания Щелокова на посту министра его репутация оставалась незапятнанной, но к началу 1970-х по столице поползли слухи о коррумпированности главы МВД, призванного бороться со взяточничеством, хищениями и другим криминалом.

По свидетельству знавших их людей, шефы КГБ и МВД соперничали между собой в том, что касалось информирования Брежнева и Политбюро о положении дел с преступностью в СССР. И если Щелоков докладывал генсеку об уголовщине весьма спокойно и даже оптимистически, стараясь не огорчать первое лицо, то Андропов выдавал сведения без прикрас. Своей правдой он будто бы настолько сильно расстраивал Брежнева, что тот распорядился не пускать к нему председателя КГБ в течение нескольких месяцев, а то от приносимых им известий «слезы наворачиваются на глаза».

Пуританина Андропова, имевшего собственное представление о том, как должен жить настоящий коммунист, особенно управленец высшего ранга, возмущала слабость Щелокова в общении с неблагонадежными людьми и особенно слабость к роскоши. С помощью агентурной сети и, судя по всему, прослушки, КГБ получил информацию о фактах коррупции в МВД, в том числе на самом верху.

Следователи и оперативники, проводившие обыски при аресте подпольных теневиков-миллионеров, валютчиков, коллекционеров картин и антиквариата, вывозили особенно ценные произведения искусства и целые библиотеки редких книг на особый склад МВД. Затем эти вещи объявлялись конфискованными.

По мнению публициста Леонида Млечина, гонения на антикваров и прочую теневую публику были вызваны вовсе не борьбой с нарушениями, а жаждой наживы среди милиционеров, начиная с самой верхушки. На службе у Щелокова якобы находились оценщики-искусствоведы, которые особым образом оценивали конфискованные картины, скульптуры, ювелирные изделия, редкие книги, занижая реальную рыночную стоимость в десятки и даже сотни раз.

Отобранные у состоятельных преступников предметы — сервизы, хрусталь, картины, антикварная мебель — реализовывались через спецмагазины по продаже конфиската, причем Щелоков имел там «право первой ночи»: его помощники могли накупить ценных вещей за 10-20 рублей. Затем очередь доходила до родственников, друзей и коллег.

Об одном громком эпизоде поведал в своих мемуарах бывший начальник Московского управления КГБ, генерал Виктор Алидин: после ареста одного из подозреваемых по делу о контрабанде сотрудники МВД в спешном порядке вывезли с мебельной фабрики, занимавшейся реставрацией антиквариата, принадлежавший этому человеку гарнитур мебели XVIII века, который затем оказался в квартире Щелокова. Генерал доложил о случившемся своему начальнику Андропову, который предложил Алидину самому пообщаться с министром внутренних дел как со старым знакомым по работе на Украине. Щелоков жутко смутился, выслушав лекцию о сращивании работников милиции с криминалом, и распорядился немедленно вернуть гарнитур.

«КГБ удалось разоблачить ответственного работника Московского уголовного розыска Иванова, — писал Калиниченко. — Через свою агентуру он подыскивал квартиры коллекционеров и организовывал в них кражи. Накачанный наркотиками исполнитель брал в квартире мелочовку, люди Иванова — антиквариат. Особенно охотились за редкими картинами. Кража, естественно, раскрывалась, изымались вещдоки, но о части наиболее ценных вещей вор ничего рассказать не мог. Они присваивались Ивановым. Наиболее ценные уходили министру».

Еще одним резонансным эпизодом, до крайности возмутившим Андропова, стало знаменитое нападение на «Ждановской» (ныне «Выхино») в конце 1980 года.

Выявленные в ходе расследования факты злоупотреблений в системе МВД (превышение полномочий, избиения и грабежи) бросили тень и на верхушку ведомства, предоставив Андропову новые козыри против своего врага.

Андропов повел решительную охоту на коррупционеров после кончины Брежнева в 1982 году — первыми полетели головы друзей покойного генсека Сергея Медунова и Щелокова. Новый советский властелин буквально вцепился в ненавистного министра, не оставляя ему и шанса на тихую пенсию.

Падение, однако, произошло не в одночасье. Сначала Щелокова перевели с министерского поста в так называемую райскую группу инспекторов Минобороны СССР, этакий клуб для заслуженных деятелей силовых ведомств. Генералы, которым посчастливилось туда попасть, не обременялись никакими служебными обязанностями, зато прикреплялись ко всем мыслимым благам — пайкам, денежному довольствию, специальному медицинскому обслуживанию. Некоторых из них, впрочем, возмущало вынужденное соседство с запятнавшим офицерскую честь коррупционером, в Кремль полетели жалобы.

Как следовало из заключения главной военной прокуратуры СССР, Щелоков «систематически, из корыстных побуждений злоупотреблял своим ответственным служебным положением, причинив государству существенный вред». В документе подробно перечислялись все прегрешения министра: и то, что он захапал в личное пользование несколько служебных мерседесов, и то, что не брезговал забирать к себе домой, а также раздавать родственникам арестованные милицией вещественные доказательства и конфискованные произведения искусства и антиквариата.

«Всего преступными действиями Щелокова государству причинен ущерб на сумму свыше 560 тысяч рублей, — отмечалось в материалах дела. — В возмещение ущерба им и членами его семьи возвращено, а также изъято органами следствия имущества на сумму 296 тысяч рублей, внесено наличными деньгами 126 тысяч рублей».

Кто-то из остряков описал произошедшее пословицей: «Вор у вора дубинку украл».

Дело разбиралось на Политбюро. Пикантности ситуации придавало то, что решать вопрос предстояло Черненко, который не только приятельствовал с обвиняемым многие годы, но и его брат Николай служил заместителем Щелокова. Многим тогда казалось, что Константин Устинович поможет спустить дело на тормозах. Но он проявил твердость и не только не помог, но и вбил последний гвоздь в крышку гроба.

Решение об исключении Щелокова и Медунова из состава ЦК КПСС за допущенные ошибки в работе принималось тайным голосованием. Затем слово взял Черненко.

Лишив Щелокова всех орденов и медалей, Президиум Верховного Совета СССР все-таки оставил ему его боевые награды.

Но «предательство» Черненко окончательно сломило бывшего генерала. Презираемый теми, кто недавно лебезил перед ним, он решил последовать примеру русских офицеров былых времен — покончил с собой.

«Почему [Щелоков] "загремел" и все потерял? Думаю, это в первую очередь связано с политической составляющей, а не с содержанием работы МВД, — говорит "Ленте.ру" историк Яхшиян. — "Политическая составляющая" — это его тесная связка с Леонидом Ильичом, противостояние с КГБ и конкретно с Андроповым, дошедшая на каком-то этапе до личной ненависти. А поскольку Андропов победил в борьбе за наследование верховной власти, то и судьба Щелокова в этом смысле оказалась предрешена. А компромат наверняка имелся, да и нашелся бы. Финансово-имущественные злоупотребления были использованы для полной дискредитации Щелокова. Его судьба и судьба его жены глубоко трагичны».