«Он навязал российскую позицию» Каким был главный успех России во внешней политике в 2025 году и с чем она столкнется в 2026-м?

В 2025 году Россия была особенно активна на международной арене. На фоне продолжающегося конфликта на Украине возобновился полноценный переговорный процесс. Контакты с администрацией Дональда Трампа сочетались с развитием отношений с Китаем и укреплением стратегического партнерства с Индией. Диалог с США пока не принес прорыва по украинскому направлению, но сигналы из-за океана свидетельствуют о том, что российскую позицию там слышат и понимают. Европейский союз (ЕС) хоть и принял очередной пакет санкций, но все больше европейских лидеров начали говорить о необходимости восстановить каналы общения с Россией. О ключевых вызовах и успехах уходящего года, изменении отношений с партнерами и оппонентами и ожиданиях от 2026 года «Ленте.ру» рассказал политолог, эксперт Российского совета по международным делам (РСМД), автор Telegram-канала «Внешпол» Алексей Наумов.

«Лента.ру»: Каковы были главные риски и вызовы для российской внешней политики в уходящем году?

Алексей Наумов: Главной целью внешней политики России в 2025 году было решение кризиса на Украине — как в военном, так и в дипломатическом смысле. Именно с этим направлением были связаны ключевые риски.

При этом России было важно, несмотря на сосредоточенность на украинском конфликте, не упустить ситуацию в других регионах и отслеживать события, которые могли нанести ущерб ее интересам.

Как изменился переговорный процесс по Украине и какую роль сыграл Дональд Трамп?

В уходящем году оправдались ожидания, связанные с приходом Дональда Трампа к власти. Он действительно смотрит на ситуацию трезво.

Для его администрации внешним приоритетом остается Китай как главная угроза США.

Работа в Азиатско-Тихоокеанском регионе (АТР) кажется ему гораздо перспективнее, и для этой стратегии важно заручиться если не дружественной, то хотя бы нейтральной позицией России. А это невозможно без урегулирования украинского кризиса.

Урегулирование конфликта на Украине отвечает и интересам США.

Не стоит забывать и о личных мотивах Трампа: он действительно хочет получить Нобелевскую премию мира, и это для него не шутка.

Но при этом Дональд Трамп не оказывает жесткого давления на Владимира Зеленского...

На самом деле он и не мог этого сделать.

Если бы Владимир Зеленский заявил, что Дональд Трамп заставил его «сдать Украину» России, это ударило бы по нему так же, как по Джо Байдену ударил вывод войск из Афганистана.

Поэтому он стремится урегулировать конфликт так, чтобы все стороны остались довольны и выглядели победителями. При этом он сохраняет адекватный подход к России и действительно пытается заключить мирную сделку.

Достижение мира стало ближе, чем год назад?

Да, значительно ближе. За год было сделано больше шагов, чем за все время с начала активной фазы конфликта. Возобновились контакты России и США.

Одновременно стало очевидно, что Украина терпит поражение на поле боя. К прагматичным политикам на Западе пришло понимание, что победить Россию невозможно — и именно поэтому начались реальные мирные переговоры.

При этом фиксация поражения Украины и выполнение российских требований выгодны всем: независимое украинское государство сохраняется. Об этом говорит и Владимир Путин, отмечая, что «умные люди на Западе» предлагают Украине неплохие условия.

Владимир Путин, не меняя своей позиции со времен переговоров в Стамбуле в 2022 году, сделал гораздо больше, чем многие ожидали. Фактически во время переговоров он навязал США российскую позицию по Украине, и его можно назвать как минимум одним из самых успешных дипломатов.

Как за год развивался диалог Россия — США по другим вопросам?

Российско-американский диалог по другим вопросам продвинулся незначительно. Администрация Трампа увязывает любой прогресс в двухсторонних отношениях с украинским урегулированием.

Это касается и возобновления авиасообщения, и решения проблемы консульской собственности.

Как изменилось за год взаимодействие России со странами Европейского союза?

Европейский союз продемонстрировал поразительную неконструктивность.

Руководство объединения заявляет, что переговоры с Россией невозможны. Но когда Дональд Трамп начал эти переговоры, они стали требовать себе место за столом.

Даже если мирное соглашение по Украине будет достигнуто, отношения с Россией, скорее всего, начнут восстанавливать отдельные страны — Венгрия, Словакия, Италия. Их бизнесу нужно сотрудничество, а российские ресурсы остаются ключевыми для конкурентоспособности их экономик.

А как сейчас удается взаимодействовать именно с этими странами?

Пока такое сотрудничество не является многофакторным. Оно строится прежде всего вокруг энергетики, если не считать символических заявлений о поддержке мирного процесса по Украине.

Венгрия и Словакия продолжают покупать российский газ по «Турецкому потоку», нефть — по трубопроводу «Дружба». Формально обе страны обязались переходить на западные энергоносители, но пока это сотрудничество сохраняется. В Венгрии также строится атомная электростанция «Пакш-II», и это серьезный якорь для дальнейшей кооперации.

И теперь к Венгрии и Словакии может присоединиться Чехия, где сформировалось правительство Андрея Бабиша?

Да, с Андреем Бабишем Россия тоже сможет наладить ограниченное сотрудничество.

Правда, самому Виктору Орбану предстоит переизбрание, и его позиции сейчас не столь прочны. Экономическая ситуация в Венгрии непростая.

В этом году восстановился диалог между США и Белоруссией. Что это означает для России?

Дональд Трамп стремится наладить контакт с Владимиром Путиным. А поскольку ближайшим союзником России остается Александр Лукашенко, американскому лидеру пришлось выстраивать диалог и с ним.

Это воспринимается Россией нормально. Российские власти не сомневаются относительно намерений Александра Лукашенко: он не собирается переходить в прозападный антироссийский лагерь, а просто получает выгоды со всех направлений.

Как изменилась позиция России на Южном Кавказе после урегулирования отношений Армении и Азербайджана при посредничестве США?

Урегулирование армяно-азербайджанского конфликта российскими силами было сложной задачей. Россия сама часть Кавказского региона и тесно связана с этими странами: это клубок интересов, обязательств, противоречий и финансовых потоков. Разрубить этот узел было крайне непросто.

У внерегионального игрока, такого как Трамп, руки развязаны — поэтому ему удалось продвинуть проект транспортного коридора TRIPP.

В России это отметили как знаковое достижение.

Новым коридором смогут пользоваться и Европейский союз, и Россия.

Конечно, реализация проекта усилит присутствие США в регионе. Это не выгодно России, но и серьезного ущерба ее позициям не нанесет.

Что поменялось на ближневосточном направлении?

Значительных изменений не произошло.

Россия осудила нападение Израиля на Иран, но не оказывала иранской стороне военной поддержки. При этом отношения с Израилем не ухудшились: премьер-министр Биньямин Нетаньяху подчеркивает, что регулярно общается с Владимиром Путиным и считает эти контакты важными. Даже визит делегации ХАМАС в Москву не привел к дипломатическому кризису.

В Сирии Россия также сохранила значительное влияние. Российский «Госзнак» напечатает новые сирийские банкноты уже без изображений Хафеза и Башара Асадов, а недавний визит Ахмеда аш-Шараа подтвердил устойчивость позиции России в стране.

Тем не менее, даже в условиях сосредоточения всех дипломатических и военных усилий в одной точке, удается показывать хороший результат.

А как поменялись отношения России с Китаем в уходящем году?

Они развиваются стремительно. После войны Израиля и Ирана было принято решение о строительстве газопровода «Сила Сибири-2». Этот проект стал фундаментом для долгосрочного энергетического сотрудничества России и Китая.

Россия стремится политически поддерживать Китай. Недавно министр иностранных дел Сергей Лавров вновь подчеркнул, что Тайвань является частью КНР.

В целом отношения с Китаем остаются одним из наиболее успешных направлений российской внешней политики.

А как на это влияет российско-американский диалог?

Китай внимательно следит за налаживанием контактов между Россией и США. Си Цзиньпин надеется избежать полноценной конфронтации с американцами и вернуться к более нормальному формату отношений, но, по моему мнению, это вряд ли возможно.

В этих условиях Китаю выгодно сотрудничать с Россией — в экономике, в рамках БРИКС и Шанхайской организации сотрудничества (ШОС).

Но при этом он не хочет конфликтовать с США из-за России. Поэтому нормализация российско-американских отношений в целом соответствует интересам Китая.

Какие новые вызовы для внешней политики России могут появиться в следующем году? И насколько к ним готова страна?

На мой взгляд, будет важно наблюдать за развитием отношений Турции и ее союзников по НАТО. В следующем году в Анкаре пройдет саммит Североатлантического альянса, и России важно не допустить, чтобы Турция, с которой пока выстроены нормальные отношения, заняла враждебную позицию.

Конечно, остается проблема санкций. Это связано прежде всего с давлением на третьи страны, банки-посредники и «теневой флот». Если конфликт вокруг Украины продолжится, проблемы с оплатами, криптовалютами и вторичными санкциями только усугубятся.

Проблема замороженных активов уходит на второй план: угроза их изъятия снята. Но в целом продолжение конфликта на Украине влияет на российскую экономику скорее негативно, и активная роль России на международной арене будет стоить все дороже.

На постсоветском пространстве важно отслеживать, к чему приведет проект транспортного коридора TRIPP и насколько резким окажется поворот Армении в сторону Европейского союза. От этого напрямую зависит стабильность на Южном Кавказе и возможность сохранения значимой роли России в регионе.

Наконец, если допустить, что украинский конфликт будет урегулирован, будет интересно наблюдать за формированием нового формата отношений с Европейским союзом. Взаимодействие, вероятно, будет отравлено на долгие годы, но пути для восстановления все же существуют — через бизнес-круги и отдельные страны, готовые к сотрудничеству.