1. Мы работаем по своему плану и будем продолжать работать по нему. Мы и раньше говорили и обществу, и оппозиции, что пока еще не видим заряд к смене руководства страны. Нужно, на наш взгляд, приложить гораздо более весомые усилия для того, чтобы вопрос о смене режимов стал в повестку дня нашего общества, а не только ведущих оппозиционных партий, особенно радикально настроенных. Поэтому, я думаю, что это борьба не на одну неделю, это не спринт, а, как минимум, стайерская дистанция или, может быть, даже марафон. Мы готовы пробежать весь этот марафон, поэтому мы будем работать по своему плану. Что касается акций, у нас 22 и 30 апреля встреча в Тбилиси, 1-го мая митинг в Тбилиси, 6-го мая митинг в Батуми, 26-го мая митинг в Озургети, так что я не думаю, что мы действуем менее активно, чем кто-либо.

2. Этот вопрос тоже очень важный. Я думаю, что у оппозиции не должно быть единого кандидата. Думаю, что вместе с эпохой Саакашвили мы покончим в Грузии с эпохой вождизма. У нас не будет одного единственного и неповторимого кандидата. Я думаю, что партии, если они будут объединяться, должны это делать вокруг программы их действий, а не вокруг одного единственного и неповторимого лидера.

Я не считаю, что у оппозиции должен быть один единственный, неповторимый лидер. В 2003 году (во время этих событий, а особенно после них) я, например, никогда не думал, что мы когда-нибудь придем к сегодняшнему дню - что мы будем на улице требовать смены руководства и стиля руководства страны.

Поэтому я не думаю, что оппозиция должна искать одного единственного, неповторимого лидера, это обязательно приведет к еще одному вождю, а я считаю, что этого не должно случиться. Что касается меня, я вообще не планирую стать одним единственным лидером оппозиции, я думаю, что это совершенно невозможно. У людей различные взгляды почти на все вопросы. Я думаю, что мы будем сотрудничать по всем вопросам с каждым из оппозиционеров, но плотнее мы будем сотрудничать только с теми, с кем у нас будут одинаковые взгляды на принципиальные вещи, например, как обустроить страну. Если люди будут принципиально стоять на том, что должна быть президентская система и только один человек должен принимать все решения, то мы с такими политическими партнерами не сможем реально сотрудничать, это совершенно очевидно. Мы и сегодня сотрудничаем и в будущем будем сотрудничать с оппозиционными партиями только по принципу "ЧТО мы будем делать", а не по принципу "Давайте сначала скинем Саакашвили, а потом подумаем, что из этого получится".

1. Я думаю, что все хорошо видят, что все вопросы внутри Грузии в конце концов решаются грузинским народом, это всегда было так. На сегодняшний день любое внешнее участие существенной роли в этом не играет. Повторюсь, пока еще нет того заряда, который заставил бы общество подумать о смене руководства, поэтому когда этот заряд придет, если можно так выразиться, когда этот вопрос встанет на повестку дня, безусловно, грузинский народ будет решать что и как.

2. Преобладающим мнением сегодня в грузинском обществе является то, что, во-первых, несмотря на любые провокации, в эту войну ввязываться не надо было. Это самое распространенное мнение. По моему мнению, в Грузии мало людей, которые до сих пор считают, что мы в этот конфликт должны были ввязываться. Для меня совершенно очевидно, что это является сегодня главенствующей позицией. Вместе с тем, совершенно четко большинство населения оценивает действия Саакашвили и власти как неразумные - с точки зрения ввязывания в эту войну, и как трусливые - по тому, как наше руководство повело себя в те дни.

3. Смотрите ниже - ответ на вопрос Арчила.

1. Я буду осуществлять довольно четкую программу, по сравнению с той, которую предлагает Саакашвили или кто-нибудь другой. Давайте обсудим лишь некоторые составляющие этой программы. Начнем с экономики: примерно 950 миллионов лари Саакашвили сегодня тратит на оборону – это около 4 процентов ВВП, примерно 815 миллионов лари Саакашвили сегодня тратит на безопасность – это тоже около 3,8 процентов ВВП, и вместе с тем гораздо меньше денег тратится на экономику, на образование, на здравоохранение и так далее.

Мы, как только придем к власти, безусловно, изменим пропорцию этих расходов в пользу здравоохранения, в пользу образования, экономики, особенно в пользу сельского хозяйства. Я думаю, здесь совершенно четко простирается грань, как мы будем себя вести, и как сегодняшний режим Саакашвили себя ведет, допустим, в экономике. По моему мнению, наша экономическая политика, в конце концов, приведет к быстрому экономическому росту (как это было в 2004-2007 годах, когда я был министром финансов, премьер-министром), я считаю, это очень важно.

Также, если говорить о методах управления страной, Саакашвили говорит, что страна должна управляться президентской системой, а конкретно, что он и несколько человек его окружения должны решать все. Мы говорим, что страна должна перейти к парламентской структуре управления, где кабинет коллективно будет принимать решения, коллективно же будет отвечать за принятые решения, не будет единоличных решений, не будет вождизма. Я думаю, что это два самых главных различия между тем, что мы будем делать, когда мы придем к власти и тем, что Саакашвили делает сегодня.

Я считаю, что каждый человек в Грузии может спроецировать это на себя: нужно это ему или не нужно, или, может быть, он предпочитает жить в нынешнем режиме, посчитает лучшим, чтобы правительство тратило примерно 4 процента ВВП на оборону или тратило бы гораздо больше денег на здравоохранение и образование, или на экономику, включая сельское хозяйство.

Каждый человек это будет проецировать на себя и таким образом принимать решения.

2. В нашей команде уже работает много очень квалифицированных людей, а самое главное – новых для грузинской политики. Я думаю, что это самая главная черта. Общественный заказ как раз состоит в том, чтобы новые люди пришли в политику, и мы как раз стараемся сделать это.

Экономика Грузии, начиная с 2008 года, находится в тяжелом положении, как, может быть, и экономики других стран вокруг нас. Но у нас три причины такого положения дел: в первую очередь - это, безусловно, мировой экономический кризис. Но он наложил на Грузию гораздо меньше отпечатков, чем на другие экономики вокруг нас. Среди причин также 7-ое ноября 2007 года и последовавшие за этим события - одни и другие выборы и финансовые решения, принятые в предвыборный период, который также наложил отпечаток на развитие грузинской экономики. Но самой главной причиной для сегодняшнего состояния грузинской экономики (а сегодня Грузия находится в экономическом кризисе) явилась война.

По моему мнению, если в ближайшее время не принять никаких мер, то в этом году грузинская экономика будет в рецесси примерно на 5-7 процентов. Если уже сейчас говорить о том, что мы предпримем, когда придем к власти, для того, чтобы вывести страну из этого кризиса, то меры будут состоять из двух частей. Это краткосрочные меры, которые нужно предпринять быстро, для того чтобы вывести экономику из уже существующего кризиса. Это, в первую очередь, будут, наверное, такие же механизмы, которые вам знакомы по другим странам: вложение государственных инвестиций в различные сектора экономики, чтобы сделать гораздо менее ощутимыми итоги кризиса, в первую очередь - это строительный сектор недвижимости, финансовый сектор. Хотя все зависит от того, когда эти решения принимать, потому что возможности вывести строительный сектор недвижимости из кризиса уходят, если уже не ушли.

Поэтому вторая часть мер, которые будут предприниматься - макроэкономические - уменьшение налогов, отмена налога на корпоративную прибыль, упразднение финансовой полиции и создание единой службы по доходам. Я думаю, что все эти меры вместе с той бюджетной политикой, которую мы уже обрисовали, приведут в итоге к примерно 8-12 процентному росту, быстро воссоздадут те рабочие места, которые были созданы в 2004-2007 годах, но были потеряны в 2008-2009.

1. Сейчас, при правительстве Саакашвили, конечно, не собираюсь никуда возвращаться. Что касается наших политических планов, безусловно, мы собираемся прийти к власти.

2. Смотрите ответ на первый вопрос от Григория.

3. Во-первых, моей задачей является не понравиться кому-то в Грузии только сегодня вечером, это, конечно, легко сделать, можно помахать кулаками, и люди могут сказать: "О, какой молодец!" Моей задачей также не является показывать, где раки зимуют, допустим, российским читателям или понравиться им только в один этот сегодняшний вечер. Моя цель - узнать, как на эту задачу смотрят самые главные наши избиратели, те люди, которые нас поддерживают, чтобы мы решили существующие в отношениях между Грузией и Россией проблемы. Поэтому мы будем двигаться последовательно, будем вести переговоры с Россией без предварительных условий и без ультиматумов, в отличие от сегодняшнего грузинского руководства. Я думаю, что сегодня мы можем с осторожным оптимизмом смотреть в будущее наших отношений, поэтому на данный момент предварительно сказать, к чему мы можем прийти в процессе переговоров, конечно, будет сущим безрассудством. На мой взгляд, мы должны начать эти переговоры, когда придем к власти, когда будет соответствующая ситуация. Мы должны узнать и понять, какова готовность российской стороны к этому разговору, а потом будем уже говорить о том, к чему мы можем в конце концов прийти.

Если имеют в виду других, то про них я ничего не буду говорить. Если вопрос задан о нас, то мы совершенно четко говорим о том, что и как будем делать. Люди уже привыкли к тому, что я всегда держу свое слово. Я думаю, что у них нет сомнений, что мы будем действовать именно так, как ранее говорили.

На самом деле, как я вижу его действия, он не собирается уходить и после 2013 года. Но он уйдет гораздо раньше, я в этом абсолютно убежден. Я уже обрисовал вам программу наших действий, что мы собираемся делать в мае. Потом мы объявим, что собираемся делать в июне, июле и августе. Мы не собираемся отступать в этой борьбе, я думаю, что другие радикально-настроенные оппозиционные партии будут делать то же. И я думаю, Саакашвили не дотянет до конца 2013 года, это для меня совершенно очевидно. Ни один руководитель, проигравший войну и ввергший страну в такое состояние, в котором находится сегодня Грузия, никогда не смог бы сохранить пост, и Саакашвили тоже не сможет.

1. Во-первых, я никогда не заявлял, что режим преступен. С поста ушел после событий 7-го ноября. Тогда я ушел из политики вообще и думал, что больше в нее не вернусь. Я ушел в бизнес, это было мое решение. Я думал, что окончательно завязал с политикой, но после событий августа и последующих дней, после того, что уже утром 8-го августа для меня было очевидным все, что произойдет в Грузии не только в те дни, но и потом (в экономике, в других сферах жизни), я решил вернуться в политику. Ни по какой-то другой причине, а только конкретно из-за 8-го августа. О событиях августа я не мог, безусловно, догадаться, когда был на своем посту, потому что не было августа, не было военных действий, страна не была ввергнута ни в кризис, ни в войну. Поэтому, повторяюсь, тогда мне еще не о чем было догадываться.

2. Смотрите выше - ответ Давиду из США.

3. Смотрите ответ Сеймуилу Зильберштейну.

Нормально относится, как и должна относиться. Грузия – демократическая страна. Все люди вокруг нас понимают, что выражение свободы слова является фундаментальным принципом любого демократического государства, и любая страна на Западе будет нас в этом поддерживать.

1. Совершенно очевидно, что сегодняшнее политическое напряжение не влияет положительно на экономическое развитие Грузии. Но, с другой стороны, совершенно очевидно и то, что чем дольше Саакашвили будет находиться у власти, тем хуже для грузинской экономики. Один-два месяца Саакашвили у власти означают минус год у грузинской экономики. Поэтому, безусловно, смена руководства Грузии является необходимым, но не достаточным условием для изменения ситуации в Грузии, в этом я абсолютно убежден.

2. Это совершенно очевидно, посмотришь ли на это из Санкт-Петербурга или откуда-нибудь еще. С самого начала я об этом уже говорил, мы не видим заряда в нашем обществе, который реально поставил бы сегодня на повестку дня смену руководства. К этому нужно еще приложить очень много усилий. Но вместе с тем, то, что сегодня на улицах будет чуть меньше народу, чем было вчера, не означает, что борьбу продолжать не нужно и что эта борьба закончится безрезультатно. Невозможно, чтобы люди каждый день были бы на улице в тех же количествах. Оппозиция на днях, возможно, сменит тактику. О других я не могу говорить, я буду говорить о себе, о нас, то что мы планируем, то, что я вам уже говорил в начале: 1-го мая мы устраиваем митинг в Тбилиси, потом 6-го мая в Батуми, 26-го в Озургети. Я думаю, что мы будем вот так волнами наступать.

1. Я по-разному оцениваю периоды его правления: 2004-2007 годы были ренессансом Грузии за последние 20 лет. Безусловно, были огромные успехи в борьбе с коррупцией, в экономическом развитии и вообще в строительстве государства, но после этого были события ноября 2007, политическая напряженность внутри страны, но особенно, конечно, 8-е августа - все, что было построено в течение 4-х лет, рушится перед нашими глазами. Людей мы будем оценивать не по тому, что они думали хорошего или плохого, а по тому, что они сделали. И если Саакашвили ушел бы, например, со своего поста где-нибудь в конце 2007 года, он, безусловно, вошел бы в историю Грузии как один из ведущих и успешных ее руководителей, но чем позже сейчас Саакашвили покинет свой пост, тем меньше у него шансов войти в историю Грузии в положительном контексте. Сегодня его род деятельности будет оцениваться тем, что он растерял территории, проиграл войну, что сотни наших соотечественников грузин и осетин погибли в этой войне и что мы получили дополнительно 50000 беженцев. Когда люди будут оценивать его деятельность сегодня, то именно эти оценки приходят в голову в первую очередь.

Еще раз повторяю, если коротко суммировать сказанное, я (как и другие, наверное, в обществе) деятельность Саакашвили оцениваю по-разному в разные периоды его деятельности. Хотя окончательная оценка будет дана ему уже по итогам деятельности, а не по первым четырем годам.

2. Определенная часть населения, безусловно, его поддерживает до сих пор, иначе он не смог бы удержаться у власти. Мы все должны понимать, что любая власть, даже если это реальная диктатура, не может существовать без общественной поддержки. Это та работа, которую невозможно выполнять без нее. Поэтому, совершенно очевидно, что определенная общественная поддержка у Саакашвили есть, но она все меньше и меньше. Все больше и больше людей понимают реальное значение событий 8-го августа и последующих дней, как все это отражается на их жизни, все меньше и меньше людей будут его поддерживать.

Сейчас я не могу сказать, сколько людей в процентом соотношении поддержали бы Саакашвили на выборах, потому что выборы - это не просто кто-то против кого-то, а выбор между кем-то и кем-то. Поэтому многое будет зависеть не только от того, как ведет себя сегодня Саакашвили, но и от того, как поведут себя оппозиционеры, например, мы. Если мы сможем четко показать народу, в чем разница между Саакашвили и нами, то, я думаю, народ поддержит нас.

Конечно же, нет. Наоборот, мы должны постараться, и мы обязательно это сделаем, чтобы закрыть эту, почти 20-ти летнюю книгу политической жизни Грузии, которая главным образом была временем напряженности и взаимных упреков, обид и так далее. Закрыть эту книгу и открыть новую книгу сотрудничества и движения вперед, и в движении вперед участвовать должны и те, кто поддерживает сегодня Саакашвили, и те, кто сегодня поддерживает оппозицию, разную оппозицию. Те, кто поддерживали Гамсахурдию в свое время, которые, может быть, до сих пор остаются его приверженцами; те, кто был на стороне Эдуарда Шеварнадзе и те, которые были на стороне Аслана Абашидзе: все эти люди должны участвовать в строительстве новой Грузии. Я думаю, никаких ограничений на них наложено не может быть, мы должны открыть новую книгу Грузии.

Отношения с Россией сегодня гораздо сложнее, чем они были раньше. Например, 7-го августа. Вместе с тем, те люди, с которыми я встречаюсь, ждут, чтобы я решил эти накопившиеся за многие годы проблемы.

Мы сразу же начнем вести переговоры с Россией по всему спектру вопросов, в том числе и тем, которые вы перечислили. Конечно, это будет гораздо сложнее, чем было полтора или два года назад, все это прекрасно понимают, но другого выхода никто не видит и не предлагает.

Единственное, что сегодня предлагается режимом Саакашвили - он готов разговаривать с Россией, только если Россия выполнит какие-то условия. С другой стороны, Россия вообще с ним разговаривать не готова. Мы видим итог всего - это накопившиеся проблемы, поэтому нужно начать разговаривать без предварительных условий и ультиматумов.

Безусловно, никто не собирается с грузинской стороны делать каких-то односторонних шагов, которые, в конце концов, ни к чему не приведут. Мы говорили о нейтралитете. Если сегодня Грузия объявит нейтралитет, то ясно, что она растеряет всех сегодняшних друзей, и совершенно не очевидно, что она приобретет себе новых или хорошо забытых старых. Такими действиями можно приобрести суверенность, а не друга. А Грузии сегодня нужны друзья.

Публично заявлять сейчас о том, о чем конкретно мы будем разговаривать с российским руководством, когда придем к власти, было бы несерьезно. Проблемы, которые накопились в российско-грузинских отношениях, требуют не публичных заявлений и очерчивания каких-то границ, которые никто не будет переходить, а смелого и прямого, конкретного разговора. Потому что если продолжим тот путь, который, к сожалению, в отношениях с Россией выбрал Саакашвили - публичных заявлений, публичного очерчивания красных линий - то это ни к чему не приведет. В этом я абсолютно убежден. Поэтому, я прошу прощения, если четко не излагаю, о чем мы будем говорить и как будем обсуждать конкретно эти вопросы.

Наказ избирателя - улучшение отношений и решение этих проблем. Люди знают, что мы можем их решить.

1. Смотрите выше - ответ на вопрос Гурама.

2. Я не стал бы оценивать лидеров других стран, в том числе России. Так или иначе, если смена руководства Грузии произойдет в ближайшее время, и если мы победим на этих выборах, то очевидно, что Дмитрий Анатольевич Медведев будет тем лицом, с кем мы будем вести переговоры по всему спектру этих вопросов. Поэтому, я думаю, мы оценим работу Дмитрия Анатольевича по итогам этих переговоров.

1. Сегодня влияние России на внутри-грузинскую политику минимально. Я думаю, что, даже если кто-то в России хочет повлиять на смену власти в Грузии, то это почти невозможно. Чем меньше Россия публично будет вмешиваться во внутри-грузинские политические отношения, тем лучше, тем более реальную картину мы видим перед собой.

2. Не думаю, что акции протеста грузинской оппозиции финансируются российскими олигархами. И главное, я об этом не знаю.

Что касается Абхазии, мы не так интенсивно, с точки зрения успеха, работали в этом направлении. Что касается Южной Осетии, то мы уже практически были на грани решения этого конфликта, поэтому война, августовские события для меня были совершенной неожиданностью. Эту войну, если можно так выразиться, можно было выиграть только не встревая в нее.