«Мне это нравилось. Это было игрой» Как Гитлер научил миллионы людей зиговать и заставил их поверить в зловещие символы нацизма?

Нацистские символы до сих пор вызывают оторопь у миллионов людей по всему миру. Молнии, свастики и руны ассоциируются с катастрофами, бедами и страданиями, которые в XX веке нацизм принес человечеству. «Лента.ру» в рамках проекта «Без срока давности» совместно с Национальным центром исторической памяти при Президенте Российской Федерации рассказывает, как в Третьем рейхе создавались и внедрялись в массовое сознание зловещие образы.

«Огромные тени играли на стенах домов»

Холодный вечер 30 января 1933 года. Близился к закату самый черный день в истории Германии и всего мира. За несколько часов до этого президент Пауль Гинденбург назначил рейхсканцлером Адольфа Гитлера.

За происходящим в Берлине из своего окна наблюдала журналистка Констанция Рамболд. На ее глазах колонна огней, «как змея», извивалась по улицам, прошла под Бранденбургскими воротами через Парижскую площадь и вышла на улицу Вильгельмштрассе. Происходящее выглядело по-настоящему пугающе. В тот вечер в марше участвовала почти вся берлинская молодежь.

Оттого на улицах даже в темное время суток было светло. На возбужденных лицах мелькали самодовольные улыбки, шаг был чеканным, а движение всей колонны — неумолимым.

Все, кто вышел в тот вечер на улицу, навсегда запомнили барабанную дробь, чеканный шаг маршировавших, громкие крики «Проснись, Германия», а также «триумфальное выражение на лицах людей».

В тот день было очень холодно, и искры от зажженных факелов трещали в морозном воздухе.

По описанию журналистки Рамболд, все это больше напоминало мистерию:

Наблюдая за бесконечной процессией, люди переступали с ноги на ногу, чтобы согреться.

Констанция писала: «Стояли, прижавшись к стенам домов, и толкали друг друга на тротуарах женщины Германии. Матери, жены и сестры маршировавших мужчин подхватили их призывы, махали платками и шарфами, слегка истерично смеялись, пытаясь не упасть со ступенек и не свалиться с карнизов».

Спустя годы каждой из этих женщин — кому удастся дожить до конца кровопролитной войны и падения режима — будет суждено вспоминать о событиях того дня уже со стыдом. Они будут искренне сокрушаться, не понимая, как их нация — и они сами — допустили приход к власти тех, кто сломал судьбы миллионов людей, перечеркнув их надежды на счастливое будущее.

После шествия прошло всего несколько месяцев, и в Германии установилась диктатура. Рейхстаг одобрил «закон о чрезвычайных полномочиях», дав Гитлеру всю полноту власти.

Но пока толпа ликовала, глядя на завораживающую игру огней.

Достав из закромов истории факелы, члены НСДАП обратились к традициям, которым было уже много сотен лет. В Древней Греции огнем отпугивали злых духов приверженцы культа Деметры и Персефоны. В средневековой Франции в первое воскресенье Великого поста крестьяне обходили с факелами фруктовые сады, чтобы деревья «испугались» и были более плодоносными. Так что ничего нового коричневорубашечники не придумали, лишь использовали старые, вырванные из своего исторического контекста ритуалы. Однако уже тогда стало ясно, что символизм сыграет в их политике важную роль и поможет одурманивать и подчинять себе нацию.

Символ перерождения у индуистов

Разоренная Великой депрессией Германия накануне прихода Гитлера к власти была погружена в боль и отчаяние: безработица, гиперинфляция, переполненные больницы и морги… Доведенные до нищеты рабочие умирали прямо на улицах, а санитарные службы еле справлялись с бешеными объемами работы. Даже в благородных домах происходили трагедия за трагедией. Врачи, адвокаты, учителя, продав последние вещи и потратив все сбережения, кончали жизнь самоубийством. Жители страны с трудом справлялись с невзгодами. Экономический кризис усугублялся общенациональным разочарованием в прогрессивных идеях и чувством неполноценности из-за недавнего поражения в Первой мировой.

На этом фоне неудивительно, что Германия поспешила поверить первому же популисту, который попытался выставить себя мессией. Рукоплескали немцы и бесстыжим попыткам нацистов присвоить себе христианские символы и тем самым подчеркнуть божественную природу своего вождя. У верующих был крест — символ распятия, которому подвергли Христа. Но и в НСДАП был собственный крест — свастика.

Почему нацисты выбрали именно свастику? Популярный в Германии с начала XX века символ таинственного Востока, он особенно приглянулся маргинальным партиям и объединениям ветеранов Первой мировой. Апроприировав его, Гитлер превратил древний знак в символ спасения всей немецкой нации, а затем в эмблему, под которой истреблялись десятки других народов.

По воспоминаниям очевидцев, впервые свастики на знаменах марширующих нацистов появились летом 1920 года в Мюнхене. В те годы Гитлера еще никто не воспринимал всерьез. Но свастика неизменно приковывала взгляды всех, кто наблюдал шествия его сторонников.

Идея использовать свастику появилась у будущего фюрера за пару лет до этого. Выйдя из госпиталя, Гитлер понял, что хочет быть политиком. Но чтобы зарабатывать на жизнь, подвизался секретным осведомителем рейхсвера: ходил на заседания различных партий, слушал разговоры и выступления, а потом докладывал о них своему куратору — капитану Эрнсту Рему, которого лично застрелит в ходе «ночи длинных ножей». Однажды Гитлер зашел на собрание ДАП — Немецкой рабочей партии, маргинального на тот момент движения, в которое входило не больше полутора сотен человек.

Именно в этом сомнительном кругу ввязавшийся в один из споров Гитлер проявил себя пылким оратором и быстро начал подниматься по партийной лестнице. Уже через год именно под его влиянием ДАП переименовалась в НСДАП, и бывший ефрейтор превратился в ее лидера и идеолога. Среди его первых шагов стало создание партийного знамени.

Будущий фюрер был убежден в том, что флаг мог быть только красным, и его не смущало, что этот цвет был уже взят коммунистами — нацисты готовились заложить в него свои смыслы. Что касается свастики, то вплоть до начала Второй мировой она встречалась в Европе повсеместно. Гитлер называл ее «крючковатым крестом» — буквально Hakenkreuz, как и было принято называть свастику в Германии.

Заполучив финансирование и впоследствии придя к власти, нацистская партия начала штамповать свастики миллионными тиражами. Очень скоро символ можно было встретить на каждом шагу — начиная с детских рождественских игрушкек и заканчивая сервизами.

Этот символ въелся в сознание нации. Более того, и сейчас, спустя 80 лет после победы над Гитлером, свастика продолжает оказывать гипнотическое влияние на неокрепшие умы, вот только из-за нацистов это влияние стало исключительно зловещим.

Салют римских легионеров

Не секрет, что Гитлеру очень нравились итальянские фашисты, которым удалось прийти к власти в своей стране на 10 лет раньше его самого. Марш Муссолини на Рим, в отличие от «пивного путча», оказался успешным — и, хотя фюреру пришлось подождать своего восхождения, у него перед глазами были примеры решений и приемов, с помощью которых дуче овладевал вниманием и любовью масс. Копировать эти ходы Гитлер не стеснялся.

Понравились фюреру и так называемые римские салюты, подобно свастике уходившие своими корнями в глубь веков. Выбрасывая одну руку вверх, древние римляне приветствовали императора, полководцев и их легионы. Нередко его использовали и при встрече со знакомыми и друзьями.

Гитлеру этот жест показался символически мощным — он легко представил себе, как убедительно будет выглядеть толпа, одновременно вскидывающая в воздух тысячу рук.

Однако в Германии салют легионеров несколько видоизменился — так свет увидела печально известная «зига», поднятая под углом около 45 градусов рука с выпрямленной ладонью. У жеста появились и градации: высшие чины приветствовали подчиненных полусогнутой рукой, а старших по званию — полностью выпрямленной. Сопровождался салют и выкриком Heil Hitler! — чем громче, тем лучше.

После ареста Гитлера и во время действовавшего до 1930-го запрета на деятельность партии она утратила свою популярность, но затем нацистский салют вырвался на улицы. Жест обрел массовый характер у итальянских фашистов, у хорватских усташей, у испанских фалангистов.

Если человек, выйдя на улицу, не ответил на приветствие соседа, его могли сдать в гестапо. Если он встретил по пути штурмовиков СА и не вскинул руку вверх, его и вовсе могли избить до полусмерти на месте.

Стоит оговориться, что Германия вплоть до второй половины 1930-х оставалась туристической страной. В самой неловкой ситуации оказывались приезжие, которые стремились сохранять лояльность к местной культуре. Иностранец, едва он пересек границу, должен был решить для себя, как отвечать на традиционное приветствие нацистов.

Как, например, писателю и журналисту Джону Хейгейту, который солнечным мартовским днем 1934 года пересек границу с Германией на своем спортивном кабриолете. Он просто ответил пограничникам «зигой». И его воспоминания говорят о многом:

Для Хейгейта, который, к слову, был ультраправым, изгнанным из британских медиа и покинувшим родину из-за своих взглядов, такое поведение представлялось потехой. А вот для миллионов немцев это уже была игра на выживание. Тех, кто игнорировал салют, могла ждать тюрьма, допрос, концлагерь. Хотя иногда избежать наказания не удавалось и иностранцам.

Ближе к концу десятилетия дилемма, отвечать или нет на нацистский салют, перестала быть вопросом личного выбора — «салют Гитлера» стал обязательным для каждого. После Олимпиады 1936 года из Германии начался отток не только туристов, но и местных жителей — некоторые из них уже догадались, что в стране, где можно попасть в тюрьму за отказ от одного-единственного жеста, их будущее не будет безоблачным.

Алфавит древнегерманских племен

Если римский салют был для немцев обязательным и общеупотребимым, то рунам в нацистской геральдике было отведена более эксклюзивная роль. Идеологи партии считали важным во всем подчеркивать исключительность немецкого народа, и алфавит древнегерманских племен, с помощью которого можно было связать нить времен, пришелся им как нельзя кстати.

По мысли главного мистика-оккультиста нацистской верхушки Генриха Гиммлера, каждой сфере деятельности власти должна была соответствовать собственная руна. Таким образом рутинные государственные процессы приобретали характер почти магического ритуала.

Например, руна «тиваз», посвященная однорукому богу войны Тору, использовалась в эмблемах курсантов военных училищ и юношеской организации «Гитлерюгенд». А на могилах старых эсэсовцев она и вовсе нередко заменяла христианский крест. Защитная руна «альгиз», отсылающая к корням деревьев, использовалась в символике министерства сельского хозяйства.

Всего в СС использовалось четырнадцать рун и некоторые другие эзотерические символы, такие как, например, знак «Волчий крюк» (Wolfsangel), внешне повторяющий форму инструмента, с помощью которого в древности ловили волков. Его наносили на флаги в ходе Крестьянской войны, а в Германии 1930-1940-х его использовали эсэсовские дивизии «Дас Райх», «Ландсторм Недерланд», 4-я полицейская дивизия и организация «Вервольф».

Для членов СС руны служили не только тактическим знаком, но и символом принадлежности к своему элитному братству.

В конце 1990-х среди личных бумаг одного среднего чина СС обнаружился сценарий одного из таких ритуалов: «Перво-наперво следует освятить место работы молотом Тора во всех четырех направлениях, а также небо и землю. Во время освящения вы создаете мешок из времени и пространства, очищая его. Затем, повернувшись лицом на север, нужно позвать богов…»

Важно отметить, что Гитлер, в отличие от того же Гиммлера, не был заядлым оккультистом. Руны и прочие мистически насыщенные символы были удобны как инструмент пропаганды — убеждения народа в его исключительности. Способствовали они и унификации рядов самих нацистов.

Но одна из рун, используемых нацистами, прочнее остальных вошла в историю — это печально известная руна «зиг».

Как появилась эмблема СС

«Зиг» — это одна из двух молний на лацканах, которые стали главным идентифицирующим элементом формы СС. В них, конечно же, неуловимо ощущалась мистическая энергия, но потенциал для манипуляций и эстетический эффект были для фюрера куда важнее.

В начале своего пути Гитлер присматривался к движению «фелькишей» и посещал собрания общества Туле, но никогда членом таких организаций не был. Его раздражали царившие в них разброд, неорганизованность, высокопарная болтовня и пустопорожний мистицизм.

Но скандинавской и древнегерманской историей Гитлер действительно интересовался. А то же движение фелькише возродило любовь немцев к рунам — письменности их предков двухтысячелетней давности. Использование рун таким образом подчеркивало древнюю историю германского народа и культуры, поэтому нацисты охотно взяли их в обиход.

Тем парадоксальнее, что вместо настоящих древнегерманских рун нацисты чаще использовали псевдоруны, придуманные австрийским мистиком Гвидо фон Листом в начале ХХ века. «Зиг» принадлежала именно к их числу — стала своеобразным прочтением фон Листом древней руны «совило».

Конечно же, не обошлось и без новых смыслов. Специалисты по семиотике отмечают, что «совило» символизировала как небесный огонь, так и путь осеннего солнца к зимнему солнцестоянию. Если «совило» обозначало солнце, то «зиг» уже олицетворял победу и средства, необходимые для ее достижения. Собственно и вдохновившее фон Листа слово sieg переводится, как «победа».

***

Все без исключения эти символы Гитлер и его пособники заимствовали из кладезей истории человечества, вырывая их из контекста, наделяя новыми смыслами, переиначивая в пропаганде так настойчиво, что прежнее значение древних знаков и жестов стремительно стерлось. Идеологи нацизма не могли придумать ничего своего, но психологию масс, разочарованных и надломленных за годы послевоенного политического хаоса и экономического кризиса, понимали прекрасно. Поэтому любые символы, которые могли послужить делу объединения немецкого народа вокруг нацистской партии, шли в дело — вне зависимости от того, как использовались раньше.

Объединение народа как таковое, конечно, не представляет собой ничего страшного. Но фюрер сплотил Германию не для государственного подъема, а для войны, геноцида, уничтожения и подавления всех, кто осмеливался выступить против Гитлера и его пособников. Поэтому и символы, использовавшиеся нацистами, теперь могут служить лишь трагическим напоминанием о самых страшных страницах истории человечества.