В Москве 1 февраля был арестован бывший сенатор от Калмыкии Левон Чахмахчян. По словам адвоката Чахмахчяна Бориса Кузнецова, его подзащитный находился на лечении в больнице, откуда его препроводили на допрос в Генеральную прокуратуру. После допроса Чахмахчян был доставлен в Басманный суд, который выдал санкцию на его заключение под стражу.
Левона Чахмахчяна подозревают в причастности к вымогательству особо крупной суммы у руководства авиакомпании "Трансаэро". 2 июня 2006 года Чахмахчян вместе с главным бухгалтером Ассоциации российско-армянского делового сотрудничества (АРАДЕС) Игорем Арушановым был задержан в офисе председателя совета директоров "Трансаэро" Александра Плешакова. У них был изъят портфель, в котором находились 300 тысяч долларов. Все купюры были заранее помечены оперативниками.
После того как личность Чахмахчяна была установлена, его отпустили. Будучи членом Совета Федерации, он пользовался депутатской неприкосновенностью. Однако дело на этом не закончилось. Более того, оно получило широкий размах: помимо сенатора Чахмахчяна под подозрение попали высокопоставленные сотрудники Счетной палаты РФ. Полетели головы, сам Чахмахчян лишился иммунитета (депутатского) и для поправки здоровья слег на неопределенный срок в больницу.
Как полагает следствие, ряд сотрудников Счетной палаты РФ, среди которых зять Чахмахчяна Армен Оганесян, занимавший должность заместителя аудитора Михаила Суркова, организовали незаконную проверку Шереметьевской, Внуковской и Домодедовской таможен. В ходе проверки якобы были выявлены значительные нарушения, в том числе недоплаты "Трансаэро" таможенных платежей на 300 миллионов долларов за ввезенные в Россию 13 иностранных самолетов.
Чтобы "замять" дело, от руководства авиакомпании потребовали уплатить около 1,5 миллиона долларов. Изъятые у Чахмахчяна и Арушанова 300 тысяч, по словам оперативников, были только первой частью большого транша, который "Трансаэро" должна была перевести в карманы проверяющих, остальные деньги планировалось перевести по безналу на счета энных предприятий векселем "Трансаэро" на предъявителя.
Роль Чахмахчяна, по версии следствия, состояла в том, чтобы, используя свое высокое положение сенатора, оказывать давление на "Трансаэро". Кроме того, как вице-председатель Ассоциации российско-армянского делового сотрудничества, он мог использовать эту организацию, в качестве своего рода прикрытия при непосредственной передаче денег. Собственно в офис "Трансаэро" Левон Чахмахчян, как он сам утверждает, прибыл для того, чтобы поговорить о перспективах вступления авиакомпании в ассоциацию. В частности, предполагалось обсудить рекламную кампанию "Трансаэро" в Армении.
К слову, зять Чахмахчяна, Армен Оганесян, тоже принял участие в "операции". Но в кабинет по понятным причинам не поднялся и дежурил на улице у входа в здание. Его также задержали, но несколько позже тестя в районе станции метро "Маяковская".
В офисе "Трансаэро" стороны обменялись сувенирами. Свой "сувенир" для АРАДЕС Плешаков положил в портфель и передал его Арушанову, но почему-то под столом. Потом, когда Чахмахчяна и Арушанова на выходе из кабинета задержали оперативники, в портфеле оказались не то синие, не то зеленые бумажки с изображением какого-то старика. Чахманчян заявил, что ничего не знал о содержимом - "подбросили враги". Что ж, это бывает. Врагами, подбросившими доллары, по словам Чахмахчяна, были представители "Трансаэро".
В целом, само задержание носило во многом скандальный характер. Как заявил сам задержанный: "Оперативники вели себя грубо, цинично, применяли физическое насилие, пренебрежительно относились ко мне, в том числе допуская высказывания националистического характера". Причину задержания не назвали, а требования об освобождении и доводы, что Чахмахчян является членом Совета Федерации, во внимание не приняли.
Адвокат Чахмахчяна, Борис Кузнецов, позже расценил происшедшее не только как происки "Трансаэро", но и как "провокацию со стороны правоохранительных органов и ФСБ". Он обратил внимание на то, что правоохранительные органы нарушили депутатскую неприкосновенность Чахмахчяна: с 22 мая по 3 июня 2006 года они прослушивали его телефонные переговоры. При этом Верховный суд РФ 23 мая дал санкцию на прослушивание, которая также, по мнению адвоката, была незаконной.
Наконец, в пользу сознательной провокации со стороны силовиков говорит, как полагает Кузнецов, тот факт, что, следя за Чахмахчяном и прослушивая его разговоры, они ничего не сделали, чтобы предотвратить назревающее "преступление". "Если возникали какие-то разговоры, то почему не вызвали и не предотвратили? То есть, по существу, они как бы создавали условия и подталкивали на преступление. С моей точки зрения, это еще один вопрос для проведения депутатского расследования", - добавил Кузнецов.
Однако ни в Думе, ни в Совете Федерации депутатского расследования по поводу нарушения неприкосновенности Чахмахчяна проводить почему-то не стали, а, напротив, поспешили его этой неприкосновенности поскорее лишить. Спустя три дня после инцидента, 5 июня, спикер Совета Федерации Сергей Миронов заявил о необходимости досрочного прекращения сенаторских полномочий Чахмахчяна. А уже 9 июня парламент Калмыкии (хурал) принял решение отозвать потерявшего доверие сенатора. 23 июня Совет Федерации лишил Чахмахчяна неприкосновенности.
Теперь суд мог приступить к рассмотрению вопроса о том, содержался ли в действиях Левона Чахмахчяна состав уголовного преступления. Однако Чахмахчан слег в частную московскую клинику ОАО "Медицина", и заседание суда пришлось отложить. И так четырнадцать раз. У больного Левона Чахмахчяна, по некоторым сообщением, даже не было сил взять в руки уведомление о необходимости явиться в Верховный суд, которое следователи прокуратуры любезно принесли ему прямо в палату.
В четверг, 9 ноября, Чахмахчяна навестил старший следователь по особо важным делам Рафаил Кметь, который принес уведомление о явке на судебное заседание, намеченное на 17 ноября. Но Чахмахчян отказался взять документ в руки. Тогда Кметь положил уведомление на больничную тумбочку. В ответ Левон Чахмахчян, не прикасаясь к бумажке руками, поддел ее газетой и выбросил в больничный коридор.
Наконец, 8 декабря "тройка" Верховного суда РФ сама пришла в больницу, где лечился Чахмахчян, и по итогам выездного заседания пришла к выводу, что в его действиях действительно содержался состав преступления.
За время, пока Левон Чахмахчян отлеживался в больнице, основной удар приняли на себя сотрудники Счетной палаты. Уже в день ареста Чахмахчяна, 2 июня, оперативно-следственная группа провела обыски в квартирах и служебных кабинетах попавших под подозрение начальника инспекции Счетной палаты РФ Владимира Федоткина, его заместителя Елены Лебедевой и главного инспектора Владимира Филиппова. При этом Федоткин долго отказывался открыть дверь своей квартиры, и в итоге сотрудники правоохранительных органов проникли к нему через окно. Сам он с гипертоническим кризом был доставлен в больницу, откуда, правда, вышел очень скоро.
А 6 июня Счетная палата распространила официальный пресс-релиз, в котором утверждалось, что никакой официальной проверки "Трансаэро" не проводилось. При этом сообщалось, что "в рамках проверки Домодедовской таможни группой лиц была сформирована неправовая основа для последующего коррупционного вымогательства". Этой же группой лиц оказывалось давление на Домодедовскую таможню и авиакомпанию "Трансаэро" с целью реализации своей незаконной деятельности".
Со слов Сергея Степашина стало также известно, что ФСБ вышла на след злоумышленников с подачи самой Счетной палаты, в которую обратился глава "Трансаэро" Александр Плешаков, сообщивший, что проверявшие его авиакомпанию сотрудники Счетной палаты предложили через посредников выплатить им несколько миллионов долларов.
7 июня Сергей Степашин заявил, что в его ведомстве обнаружились "свои негодяи". При этом он добавил, что потерял доверие к сотруднику своего ведомства аудитору Владимиру Панскову, который, по его мнению, оказывал давление на авиакомпанию "Трансаэро". Степашин потребовал его добровольной отставки. Была начата служебная проверка в отношении Панскова и упомянутых ранее Владимира Федоткина, Елены Лебедевой и Владимира Филиппова. На время проверки все они были отстранены от должности.
В ответ Пансков заявил, что виновным себя не считает и уходить до истечения срока своих полномочий не намерен. Однако 23 июня - в день, когда Левона Чахмахчяна лишили неприкосновенности - Панского вызвали в прокуратуру, где он должен был дать показания в качестве свидетеля. Стоит ли говорить, что по окончании допроса он тоже попал в больницу с сердечным приступом, а 26 июля подал в Совет Федерации заявление об отставке, мотивировав свое решение плохим состоянием здоровья. 25 сентября просьба Панскова была удовлетворена.
В тот же день о своем уходе, не дожидаясь результатов проверки, заявили находившиеся в непосредственном подчинении у Панского Владимир Федоткин, Елена Лебедева и Владимир Филиппов. Все они, как и Пансков, проходили по делу о взятке как свидетели. Злые языки, впрочем, утверждали, что основная причина их ухода - не коррупционный скандал, а личная неприязнь Степашина к Панскову. Со своей стороны, Владимир Федоткин заявил, что Счетная палата намеренно скрывает факты прошедшей проверки "Трансаэро", так как Степашин якобы лоббирует интересы авиационных компаний.
Неизветно, как дальше будет разворачиваться процесс о вымогательстве денег у "Трансаэро". Не исключено, что из свидетелей бывших сотрудников Счетной палаты переквалифицируют в обвиняемые. Пока же главных обвиняемых три: бывший сенатор от Калмыкии Левон Чахмахчян, его зять Армен Оганесян и главный бухгалтер АРАДЕС Игорь Арушанов. Всем им предъявлены обвинения по части 4 статьи 159 Уголовного кодекса РФ ("мошенничество, совершенной организованной группой либо в особо крупном размере").
Между тем основой для шантажа "Трансаэро" служила именно проверка, проведенная Счетной палатой, в ходе которой, по выражению Степашина, "группа лиц" сформировала "внеправовую основу для последующего коррупционного вымогательства". А Чахмахчян, как отмечалось, был своего рода посредником, который, используя свой вес, должен был способствовать тому, чтобы этой "группе лиц" поскорее выплатили отступные. Сам он проверку не осуществлял.
Может, "мозгом" всей операции был его зять, работавший в Счетной палате? Но смог бы он в одиночку сфальсифицировать результаты проверки? Вопрос остается открытым. Непосредственный начальник Оганесяна Михаил Сурков заявил, что никаких "шкурных" предложений Оганесян ему не делал.
Остается надеяться, что хотя бы суд во всем сумеет разобраться.
Алексей Демьянов