Фонд Михаила Прохорова учредил новую книжную премию: награда, первого лауреата которой мы узнаем только в январе 2010 года, получила гоголевское название "Нос", расшифровываемое как "Новая словесность". Помимо стремления поощрить свежее и непривычное в прозе оргкомитет премии собирается формировать литературный процесс буквально на глазах у пораженной публики: проводя открытые дискуссии и принуждая членов жюри "публично аргументировать выбор финалистов и победителя в рамках ток-шоу". Такого у нас еще не было.
Задачи "Носа" сформулированы тяжеловесно: "Премия мыслится как важная интеллектуальная площадка для критических дискуссий о художественном эксперименте в современной литературе, о модернизации критического инструментария оценки произведения, о новых взаимоотношениях письма и визуальности, искусства и общества, этического и эстетического, художественного и политического, о самих границах художественности". Ключевые слова здесь - критика и оценка, а где место собственно литературе не очень ясно.
Поясним на примере: в задачи "Большой книги", выраженные тоже весьма велеречиво, но все-таки более внятно, входит "поиск и поощрение авторов литературных произведений, способных внести существенный вклад в художественную культуру России, повышения социальной значимости современной русской литературы, привлечения к ней читательского и общественного внимания". Другой пример: присуждаемая живущим за пределами нашей страны писателям "Русская премия", у которой есть цель, а именно "сохранение и развитие русского языка как уникального явления мировой культуры". Из нее не прямо, но все же следует, что поощряться будут те авторы, кто хорошо (лучше всех) пишет. Или взять "Ясную Поляну", придуманную для того, чтобы "отмечать произведения современных авторов, отражающие гуманистические и нравственные идеалы в русле традиций классической русской литературы и творчества Л.Н. Толстого". О "Носе" пока понятно только то, что о произведениях члены жюри и публика, но не простая, а "журналисты, литераторы и культурная общественность", должны будут спорить, и чем больше, тем лучше.
Нет ничего плохого в том, что "Нос" окажется премией, ориентированной именно на критиков. Тем более многие считают, что этот жанр у нас или совсем умер, или вот-вот прекратит дышать. Проблему год назад исчерпывающе описал Николай Александров: "К критикам мало кто прислушивается. Критику уж точно никто не читает. Критика, не став филологией, не дотягивает до нон-фикшн, но и не превращается в литературу (пусть даже литературу нехудожественную)".
Очень, конечно, интересно, как будет происходить пресловутое "ток-шоу" в финале премии. Литературные страсти ведь, известное дело, бурлят страшно, просто им редко дают выплеснуться на публику. Многим, впрочем, может быть памятен "Русский Букер" образца 2005 года, когда споры вокруг имени лауреата, которым в конце концов оказался Денис Гуцко, привели к тому, что председатель жюри - Василий Аксенов - отказался называть имя победителя и руки ему так и не пожал. Трудно представить себе, что, скажем, Кирилл Кобрин будет прилюдно беседовать на повышенных тонах с Алексеем Левинсоном, а Николай Сванидзе - с Еленой Фанайловой: воспитание не позволит. Зато ажиотаж среди почтенной публики легко может достичь изрядного накала. Осталось дождаться 5 ноября, когда станет известен список финалистов "Носа". Вот тут-то начнется настоящее веселье.
Вообще в этом году премиальный процесс в России явно оживился: "Нацбест" декларирует новый принцип - не награждать биографические книги формата "ЖЗЛ", "Русская премия" расширяет территорию и готовится вручать свои призы давно признанным авторам. Кстати, неплохая интрига получилась у возглавляемой с этого года Сергеем Чуприниным "РП" в номинации "поэзия": кто сильнее - Бахыт Кенжеев или Владимир Гандельсман. Страшно подумать, какого уровня должна бы быть в этом случае публичная дискуссия на тему "Кто кого сборет - слон или кит", доведись ей произойти.
Как бы то ни было, появление новой литературной премии на нашем горизонте можно и нужно приветствовать. Чем больше их будет, тем лучше. В США и Великобритании книжные награды исчисляются десятками, если не сотнями: их присуждают за стихи и рассказы, за достижения в отдельных жанрах, и за вклад всей жизни, дебютантам и признанным классикам, и каждая такая премия хоть немного, но улучшает общее состояние литературного пейзажа, в который входят, как ни крути, не только писатели, поэты и критики, но и читатели. Чем больше о литературе говорят и пишут, тем больше читается книг. Прямой зависимости, разумеется, тут не может быть, но хочется же быть реалистом и требовать невозможного.