Ожесточенные бои под Алеппо, послужившие фоном встречи президентов России и Турции и сопровождаемые внесенным в Госдуму соглашением о размещении в Сирии российской авиагруппы, возможно, решают исход войны. Во всяком случае, на севере Сирии определяется и цена победы для каждой стороны, и ее возможные последствия.
Алеппо — древний Халеб, Верия, называемый самими сирийцами также Халеб аш-Шахба, исторически является одним из главных городов Леванта. Непрерывная история города насчитывает не менее пяти тысяч лет, а первые укрепленные поселения в данной местности появились почти восемь тысяч лет назад. Таким образом, история Алеппо практически совпадает с историческим периодом развития человечества как таковым, начавшимся после неолитической революции, колыбелью которой был именно Ближний Восток. Довольно быстро ставший крупным торговым центром город был ядром нескольких сменявших друг друга государств и желанной, хотя и довольно сложной целью для захватчиков.
Периодически разрушаемый город возникал вновь: за обладание им сражались властители Шумера, хетты, ассирийцы, египтяне, персы, греки, римляне — цепочку сменявших друг друга обладателей и претендентов можно длить долго. В XII-XIII веках Алеппо не стал очередной цитаделью крестоносцев — европейские рыцари дважды осаждали город, но взять его не смогли, так же как и Дамаск. Относительную стабильность принесло нахождение в составе Османской империи — за почти 500 лет на стены города никто не покушался.
Гражданская война в Сирии, начавшаяся в 2011 году, вновь сделала Алеппо желанной целью: экономический центр Сирии, перекресток многих важных трасс, определяющий конфигурации транспортных потоков в Леванте, стал ареной ожесточенных столкновений — и несмотря на то, что окрестности Алеппо периодически едва ли не полностью оказывались под контролем различных террористических группировок, Дамаск упорно удерживал свои позиции в городе, отказ от которого означал потерю всей северной части страны и серьезное усиление противников, которые могли бы высвободить силы для действий в других регионах.
Главной проблемой правительства Башара Асада на севере страны стала близость Турции, с самого начала активно вмешивавшейся в события. Анкара выступала спонсором для множества местных незаконных вооруженных формирований, большую часть которых принято относить к так называемой «умеренной оппозиции», от этнически близких сирийских туркмен, до интернациональных террористических групп, комплектовавшихся выходцами со всего исламского мира, включая советские среднеазиатские республики и российский Северный Кавказ. Союзники Турции по НАТО при этом закрывали глаза на многое, включая попадание в руки исламистов современного вооружения, например противотанковых комплексов TOW, которые дальше могли оказаться у кого угодно, включая уже непосредственно формирования запрещенных в России террористических группировок «Джебхат ан-Нусра» и «Исламское государство».
Практически неконтролируемая правительством северная граница страны стала проходным двором, где навстречу друг другу шли многочисленные потоки: потенциальных боевиков, оружия и военного снаряжения в южном направлении, беженцев, нелегальной нефти и награбленных ценностей — на север. Алеппо стал одним из самых разоренных городов Сирии — контролировавшие город протурецкие боевики вывезли почти все, что не успели эвакуировать в Дамаск, включая работавшие предприятия легкой промышленности — до начала войны Алеппо «одевал и обшивал» не только большую часть Сирии, но и восточную часть Турции.
С самого начала развертывания российской авиагруппы в Сирии Алеппо назывался в качестве одного из главных районов, подлежащих зачистке от незаконных вооруженных формирований. «Выключение» трансграничного сообщения в районе между Алеппо и Манбиджем оставляло бы в распоряжении террористов только переходы на крайнем северо-востоке страны и полуанклав в виде Идлиба и северных районов провинции Латакия, которые не имели бы транспортного сообщения с севером и востоком Турции. Остальная часть сирийско-турецкой границы контролируется курдскими формированиями — либо союзными, либо нейтральными по отношению к Дамаску, но, во всяком случае, не сотрудничающими с исламистскими группировками.
Так или иначе, первые полгода кампании с участием России были заняты боями, направленными на улучшение позиций в Латакии, окрестностях Дамаска, Хаме, Хомсе, наконец, освобождение Пальмиры. В районе Алеппо правительственные войска также добились успеха, сумев деблокировать осажденную террористами авиабазу Квейрис, но стратегически вопроса борьбы за город это не решало. К лету 2015 года сирийская армия выбрала объект для стратегического наступления — из трех объектов, в число которых входил блокированный террористами Дэйр-эз-Зор на реке Евфрат, расположенная северо-западнее на той же реке Ракка — «столица халифата» — и, наконец, лежащий еще западнее Алеппо. Фактически эти три города образовывали дугу, протянувшуюся с северо-запада на юго-восток Сирии, отсекая значительную часть углеводородных запасов страны, и основные водные ресурсы в виде бассейна Евфрата.
По мнению российских военных специалистов, с которыми общался корреспондент «Ленты.ру», Алеппо выглядел наиболее предпочтительным. «Зачистка Алеппо и окрестностей решала бы сразу множество проблем, в первую очередь, лишая боевиков значительной части поставок. Маршруты с юга и востока менее обильны и регулярно прерываются действиями Западной коалиции, кроме того, там проще работать и российской авиации — меньше населенных пунктов, меньше вероятность попадания по гражданскому объекту» — сказал собеседник редакции.
Тем не менее целью наступления стала Ракка, в пользу которой сработали два фактора: во-первых, желание сирийского военного руководства первыми «войти в столицу врага», объявив о крупной победе над ИГ, а во-вторых, наличие подписанного между Россией и США соглашения о перемирии, выводившего из-под удара значительную часть сил террористов в районе Алеппо. То, что многие группировки «умеренной оппозиции» по своему поведению и целям ничем не отличались от «официально объявленных» радикалов, мало кого интересовало.
Удар по Ракке в этих условиях особых шансов увенчаться триумфом не имел — опираясь на снабжение, по-прежнему поступавшее в том числе и через границу с Турцией, террористы, которые хоть и понесли значительные потери за прошедшие месяцы, сумели контратаковать близ города Ат-Табка, вновь отбросив правительственные войска на юг и запад. Необходимость решения вопроса с Алеппо стала очевидна, даже несмотря на переименование «Джебхат ан-Нусры»: террористы официально объявили о разрыве с движением «Аль-Каида», изменив наименование на «Джебхат Фатах аш-Шам», что можно приблизительно перевести как «Фронт завоевания Леванта». Эта мера должна была вывести «ан-Нусру» из списка целей для ВВС России, однако представители Минобороны РФ уже заявили, что не намерены прекращать считать бывший филиал «Аль-Каиды» в Сирии террористами.
Бои в Алеппо резко усилились в июле 2016 года, правительственным войскам удалось блокировать боевиков в занятых ими восточных районах города, отрезав от тылов в западной части. В настоящее время, насколько можно судить, на западе города идут интенсивные сражения, целью которых со стороны боевиков является восстановление сообщения с окруженными силами, а со стороны правительственной армии — укрепление блокады, при этом обе стороны вводят в действие накопленные резервы. Периодически поступают сообщения о прорыве боевиками кольца окружения, однако говорить об устойчивом закреплении тех или иных позиций за сторонами пока не приходится.
В районе Алеппо отмечается усиление активности российской авиагруппы, при этом в Сирию перебрасываются дополнительные силы, в частности самолеты-разведчики Ту-214ОН и Ту-214Р, очевидно, призванные обеспечить оперативное вскрытие целей и обеспечение информацией боевых подразделений ВВС. Уход в сторону Алеппо ряда подразделений сирийской армии компенсируется в том числе активностью дальней авиации — в дело вновь вступили бомбардировщики Ту-22М, атаковавшие цели на трассе Пальмира — Дэйр-эз-Зор.
Усиление заметно и со стороны боевиков: 1 августа в районе Идлиба был сбит российский вертолет Ми-8АМТШ, летевший в Алеппо, при этом машину «достали» на высоте около 4000 метров, ранее считавшейся недоступной для ПЗРК, имеющихся в распоряжении террористов.
На сегодняшний день исход боев в Алеппо зависит от усилий нескольких сторон: как минимум, это объединенные силы боевиков — и умеренных, и радикалов, которые ведут свою войну на севере Сирии и в других районах; это собственно Сирийская арабская армия и ВВС Сирии; это российский контингент в Сирии и, конечно же, Турция, от которой в регионе зависит довольно многое. Прессе не раскрывали деталей переговоров Владимира Путина и его турецкого коллеги, решивших восстановить отношения, ухудшившиеся осенью прошлого года после инцидента с российским бомбардировщиком в ноябре 2015 года, однако очевидно, что вопросы сирийско-турецкой границы должны быть одними из ключевых.
Вместе с тем необходимо понимать, что уже выпущенного из бутылки джинна невозможно оперативно запихнуть обратно: транзит через турецкую границу перестал быть исключительно вопросом Анкары: во всяком случае, сложно себе представить, что Турция перекроет маршруты снабжения групп, получивших благословение со стороны США и НАТО в качестве антиасадовской умеренной оппозиции. Дополнительным фактором является возможность активизации боевых действий уже в самой Турции при попытке всерьез заблокировать границу: во всяком случае, боевики ИГ уже отмечались результативной стрельбой по турецкой бронетехнике на приграничных блокпостах.
В этих условиях очевидно: лучшее, что может сделать администрация Эрдогана и фактически обезглавленная после недавней попытки переворота турецкая армия — это исключить попадание на территорию Сирии оружия из собственно турецких арсеналов. Остальное придется решать на месте.
Говорить о неизбежной победе САА в боях за Алеппо довольно сложно — противостоящие Дамаску силы продемонстрировали способность восстанавливаться после сколь угодно тяжелых потерь, что неудивительно при практически неограниченном мобилизационном ресурсе: зона вербовки исламистов простирается от Западной Европы и Марокко до Бангладеш и Индонезии, и местные людские ресурсы сирийских районов играют в этой войне второстепенную роль. Накопившаяся усталость от войны и органические проблемы самой сирийской армии препятствуют ведению активных операций в нужном масштабе, вместе с тем эта ситуация исправима путем улучшения процесса подготовки, и в исправлении кровно заинтересованы Россия и Иран, для которых рост боеспособности сирийцев — залог того, что Москве и Тегерану не придется вводить на землю Леванта собственные общевойсковые соединения, ограничившись умеренными по размеру контингентами (хотя иранские подразделения уже активно участвуют в наземных боях).
Во вторник, 9 августа 2016 года, президент России Владимир Путин внес в Госдуму законопроект о ратификации соглашения между Россией и Сирией о бессрочном размещении авиагруппы вооруженных сил РФ в районе аэродрома Хмеймим. Российская база, согласно условиям соглашения, размещается в Сирии на безвозмездной основе, ее персонал пользуется дипломатическим иммунитетом, ее имущество и грузы освобождены от налогов и пошлин. Интерес Дамаска понятен: Сирия получает гарантию военной поддержки. Интерес Москвы тоже: боевики, убитые в Леванте, не смогут участвовать в «джихаде» на территории бывшего СССР, где вероятность крупных столкновений с силами радикальных исламистов остается весьма высокой. Остается вопрос масштабов российского присутствия.
Москва неоднократно заявляла о готовности рассматривать различные варианты послевоенного устройства Сирии, но очевидно, что в условиях «недоигранной» войны посадить за стол переговоров основные противоборствующие стороны невозможно. При этом крупное поражение Асада, которое оставит под контролем Дамаска только западные районы страны крайне нежелательно, ибо дает в руки террористов серьезную экономическую базу для дальнейшей экспансии, которая не может быть остановлена авианалетами — неважно, российскими или американскими.
В этих условиях возникает соблазн «решить вопрос» развертыванием на сирийской территории ограниченного российского контингента для проведения серии быстрых наземных операций, однако в данном случае благим намерением быстро разобраться с исламистами вымощена дорога в ад: путь от пары бригадных тактических групп для решения ограниченной по масштабам задачи до гремящей железом на десятках баз и постов общевойсковой армии «в чужой войне в чужой стране» очень короток, а последствия могут оказаться именно теми, которых пытались избежать: втягивание в лобовое противостояние с формированиями исламистов на земле, при этом вдали от своих границ и с серьезно ограниченными возможностями снабжения — покупка подержанных турецких сухогрузов для перевозок в Сирию состоялась не от хорошей жизни.