Вялотекущие позиционные бои на линии фронта в Донбассе за несколько дней — с 27 по 30 января — превратились в интенсивные столкновения с применением всех видов доступных вооружений, включая бронетехнику и артиллерию. Вооруженные силы Украины (ВСУ) начали обстреливать жилые кварталы городов Донбасса, а ополченцы впервые за полтора года ответили жестким контрударом. При этом украинская сторона предприняла несколько попыток пробиться не только к отдельным траншеям или опорным пунктам сил ополчения, но и в направлении крупных населенных пунктов и стратегически значимых сел. Неделя боев закончилась без существенного изменения линии фронта, но с очень крупными потерями для ВСУ. Однако и для армии самопровозглашенной Донецкой народной республики (ДНР) эти бои не прошли безболезненно.
Надо отметить, что ВСУ подгоняли резервы к переднему краю все последние две недели. Причем можно было довольно легко вычислить три основные направления, на которых концентрировалась техника. В первую очередь это то, где в итоге и «рвануло» громче всего — район Авдеевки (в двух десятках километров от Донецка, территория, подконтрольная Киеву). Второй наиболее горячий участок — мариупольское направление у старой трассы на Коминтерново. И, наконец, направление с Волновахи на Докучаевск, где особой активизации в итоге не случилось. Замеченные колонны украинских силовиков на попасненском направлении в бой и вовсе не вступили.
Весь прошедший год тактика ВСУ, когда позволяла политическая ситуация, фактически сводилась к организации постоянного давления на нейтральную зону и передний край обороны ополчения. На практике все это превращалось в атаки ротных групп — от 20 до 30 человек с одним-двумя БТР на какой-нибудь оборудованный опорный пункт ополченцев, на высоту, имеющую тактическое значение, или перелесок. Все эти в большинстве своем безымянные позиции (кроме ставших известными «Кикиморы» близ населенного пункта Калиновка Углегорская и так называемого волшебного леса в том же районе) в глобальном смысле ничего не решали, но создавали удобный психологический и информационный фон якобы наступательных действий.
Более того, в Киеве родилась даже целая новая военная теория — так сказать, первый вклад Украины в военную науку, получивший характерное для этой страны аллегорическое название «жаб'ячi стрибки» (в переводе — «прыжки лягушки»). Согласно этой теории, отгрызая таким образом от обороны ополчения или нейтральной территории по километру за один «прыжок», можно постепенно окружить Донецк и победить малой кровью. Но не быстро. Кроме того, все это не так бросается в глаза, как, к примеру, полномасштабное наступление 120-тысячной армейской группировки. А быстро меняющееся внешнеполитическое положение Украины не слишком способствует массированным военным действиям с непредсказуемым в итоге результатом.
Однако же беда этой теории в том, что она попросту нежизнеспособна. Несколько раз ВСУ удавалось продавить передовые позиции ополчения на Светлодарской дуге (дебальцевское направление), где донецкими командирами были допущены ошибки в организации обороны, да и общая атмосфера расслабленности сыграла свою роль. Но затем, пусть и с опозданием даже на сутки, бойцы самопровозглашенных республик отбивали позиции, линия фронта восстанавливалась в прежнем виде, а ВСУ уходили с потерями. Причем потери увеличивались по мере попыток закрепиться ради политического эффекта чуть ли не в чистом поле — лишь бы это было хоть на один желанный километр вперед. Такого рода бои местного значения имеют тенденцию разгоняться самостоятельно. Даже если ставилась исключительно тактическая задача (занять высоту, два сарая, пролесок), постепенно, да еще и при увеличении потерь, в бои втягивались соседние подразделения.
Некоторые части ВСУ к этому были просто не готовы или же не успевали подтянуть артиллерию и резервы. Примерно так на первом этапе и развивались события в районе Авдеевки и на южном, мариупольском, направлении. 58-я бригада по привычке атаковала передовые позиции ополчения в авдеевской промзоне двумя ротными группами, у которых ничего не вышло. Командир бригады решил поддержать уже отступавших солдат и вызвал артиллерию, накрывшую огнем одну из своих же групп. После чего в огневой контакт постепенно втянулось до 50 километров фронта от окраин Донецка до Попасной. Украинские снаряды полетели на жилые кварталы Донецка, Ясиноватой, Макеевки и соседних сел.
Одновременно украинские силовики начали продвигаться на мариупольском направлении. Отдельные части пытались пробиться по прибрежному шоссе через Широкино, но основные силы были направлены по старому шоссе на Коминтерново — ближайшему к линии фронта населенному пункту. На мариупольскую линию выдвинулась большая группировка бронетехники — ориентировочно до трех танковых рот в сопровождении инженерных машин, чего не было уже очень давно. Возможно, ВСУ планировали приступить к разминированию трассы и окрестностей Коминтерново, поскольку не смогли добиться этого дипломатическими методами через миссию ОБСЕ. В то же время часть группировки наступала не на само Коминтерново, а через степь между этим селом и соседней Саханкой, рассчитывая, вероятно, выбить там ополченцев с позиций и окружить Коминтерново. На первый взгляд такое решение выглядит логичным, поскольку между селами — чистое поле, в котором образовался разрыв между позициями сил ополчения. Но по факту украинские морские пехотинцы попали в вилку между позициями армии ДНР к югу от Коминтерново и к северу от Саханки. Наступление в чистом поле между двумя отсечными позициями противника — мягко говоря, не самый продуманный план. В результате потери ВСУ под Коминтерново, по некоторым данным, превысили потери под Авдеевкой.
Тем временем в районе от Песок до Авдеевки постоянно нарастала интенсивность артиллерийской дуэли. Она закончилась к вечеру воскресенья, 29 января, когда ополченцы неожиданно открыли ураганный огонь из всех видов артиллерии, включая РСЗО, по позициям украинских войск и на всю глубину поражения. Ничего подобного после минских соглашений не было. Передовые позиции обеих сторон в принципе не приспособлены для того, чтобы выдержать массированный артиллерийский обстрел современными средствами. Кроме того, сказалось преимущество сил ополчения в подготовке артиллеристов и качестве вооружения. Позиции ВСУ были просто сметены, а перенесение огня вглубь обороны привело к очень большим потерям в тех резервных колоннах бронетехники, которые украинская сторона ускоренно подгоняла к передовой линии. Надо сказать, это достаточно странная тактика: постоянно перемещать вдоль линии фронта колонны танков и бронетехники, рискуя «запереть» их где-нибудь на повороте и вдобавок получить на голову тонну железа.
В итоге в Авдеевке возникла паника среди командующего состава, который, очевидно, рапортовал в Киев о происходящем. Авдеевку некоторое время готовили к сдаче, затем вводные изменились, поскольку ополченцы в атаку не пошли, а лишь установили огневой контроль над частью промзоны, которую украинская сторона в течение года упорно «отжимала». В промзоне в принципе непросто понять, какая именно территория кем контролируется, поскольку совершенно необязательно физически занимать то или иное здание. Достаточно его контролировать снайпером и пулеметным расчетом на крыше соседнего строения. Кроме того, авдеевская промзона — это не сплошная застройка нескольких кирпичных заводов, она перемежается открытыми пространствами, а на восточном фланге начинается бывшая дачная застройка, контролировать которую очень сложно.
Если делать выводы, то ВСУ теоретически, хотя бы в силу огромной по местным меркам численности собранных на фронте войск, способны организовать крупное, массированное наступление и даже прорвать передовую линию обороны ополченцев на каком-то отдельном участке. Другое дело, что бои последних месяцев показали, какие чудовищные потери понесут украинские вооруженные силы уже на первом этапе осуществления подобного плана. А дальше по мере продвижения вглубь обороны ополчения ВСУ могут столкнуться с незаявленными резервами. Уже сейчас несколько бригад во главе со знаменитой украинской 58-й бригадой несут ежедневно такие потери, что при желании можно и не делать больше ничего. И эвакуация авдеевской больницы после «ответки» ополченцев, по одной из версий, — как раз подготовка к приему раненых, а вовсе не гуманитарная акция.
Понятно, что силы ДНР также не могут самостоятельно обеспечить некое массированное наступление, например, вглубь той же авдеевской промзоны или направленное на ликвидацию Светлодарской дуги. Казалось бы, по логике, при таком раскладе интенсивность боестолкновений должна спадать, поскольку обе стороны не в состоянии радикально изменить конфигурацию линии фронта. Но в Киеве не руководствуются чисто военными планами. Помимо того, неизвестно, какую картинку командование украинской группировки на линии фронта передает в Минооброны и политическому руководству страны. Впрочем, искажение реальных данных — это давняя для Вооруженных сил Украины история.
Что получилось в результате? Усиление интенсивности боев привело к кратному увеличению потерь. ВСУ, конечно, могут сильно занижать цифры. Однако общая картина близка к катастрофической даже не из-за абсолютного числа погибших и раненых. А из-за несуразности этих потерь и их непрекращающегося роста. Потери ополчения тоже следует считать серьезными, но не столько из-за количества, сколько из-за того, что на передовой и, в первую очередь, в контратаках задействованы ветеранские части. А потеря наиболее обученных и опытных бойцов всегда критична для обороняющейся стороны, у которой к тому же в разы меньше людей. Но тактическая выучка и мотивированность ополченцев все равно остается в разы выше, чем у украинской стороны с ее однообразной тактикой ротных групп, которые хоть и пытаются действовать грамотно — разделяются на части, разрабатывают заранее проход с учетом местности — но на деле теряют координацию друг с другом, как только начинается огневой контакт. Проще говоря, когда дело доходит до ближнего боя, они переходят в режим выживания «сам за себя». А такие атаки ничем хорошим не заканчиваются.
В то же время есть мнение, что боестолкновения последней недели действительно могут перерасти в крупномасштабную войну, поскольку развитие событий подводит обе стороны к очень решительным действиям. Бомбардировка позиций ВСУ под Авдеевкой была не просто ситуативным военным решением, такие приказы отдаются в том числе и с политической волей. Руководство ДНР и ЛНР уже давно обещало жестко разобраться с позициями артиллерии ВСУ, с которых ведется обстрел жилых кварталов. Это куда более реальная тактическая задача, чем «выход к Днепру» и «освобождение всей территории Донецкой и Луганской областей». Но даже при такой ограниченной постановке задач события моментально выйдут из-под всякого контроля. Потеря украинской стороной давно оборудованных позиций вызовет кризис всего фронта, а за ним и политический срыв всех достигнутых ранее договоренностей.
Если все это, как полагают некоторые эксперты, было лишь проверкой на прочность позиций армий ДНР и ЛНР и, опосредованно, России в контексте российско-американских отношений, то может быть предпринята новая попытка прорыва. Слабым звеном все еще считается дебальцевское направление, но куда более вероятным выглядит лобовое столкновение на мариупольском направлении или же у Докучаевска. Частям ВСУ у Авдеевки потребуется время, чтобы прийти в себя и восполнить потери, но, с другой стороны, офицерский состав 58-й и 92-й бригад слишком взволнован и далеко не всегда хладнокровно воспринимает реальность. Иначе зачем надо снова и снова жертвовать людьми, посылая их отбивать отдельные высоты и перелески?
Надежды на политическое урегулирование посредством создания «демилитаризованных зон» или присутствия вооруженных пистолетами групп ОБСЕ нет уже давно. Опасность популяризации таких вот бессмысленных и невыполнимых на практике идей как раз в том, что люди теряют веру в саму возможность невоенного решения. А когда интенсивность боев переходит критический предел (его рассчитывают по количеству залпов артиллерии калибром выше 100 миллиметров на один километр фронта), любые политические переговоры выглядят всего лишь очень далеким фоном. А постоянные бои за второстепенные позиции в какой-то момент все-таки перерастают в нечто более крупное. И, к сожалению, всегда есть вариант, что станет еще хуже.