В России и по всему миру люди стремятся к сбережениям. Большинство несут деньги в банки, предлагающие беспроигрышный заработок на депозите. Более продвинутые торгуют на бирже, самостоятельно собирая инвестиционные портфели или доверяясь профессиональным управляющим фондов. В прошлом году на фоне кризиса, всеобщей неопределенности и низких ставок по вкладам миллионы россиян открыли брокерские счета, установив исторический рекорд. Но их энтузиазмом нередко пользуются нечистоплотные финансисты, в первую очередь все те же банки. Они предлагают специальные структурные продукты — готовые наборы, якобы способные принести баснословную прибыль. О подводных камнях клиентов предупреждают между строк, хотя риски в таких предложениях, как правило, перевешивают потенциальную доходность. Заработай, если сможешь, — в материале «Ленты.ру».
2020 год стал переломным для мировой экономики по многим причинам. Работники по всему миру уходили на удаленку, предприятия сферы услуг придумывали способы сохранить клиентов под страхом закрытия и переходили в онлайн. Власти разных стран в попытках спасти ситуацию и «залить» банковскую систему свежими деньгами снижали процентные ставки. В России ключевая ставка Центробанка уже в феврале достигла 6 процентов годовых, а к лету опустилась до рекордных 4,25 процента. То же самое происходило в Европе и США. Следом падала доходность банковских вкладов — самого популярного инструмента инвестирования для «простых людей».
Еще менее привлекательными их делала растущая инфляция. Если на Западе резкое сокращение деловой активности сопровождалось таким же снижением спроса (жители начали копить в отсутствие прежних возможностей тратить заработанное), из-за чего цены остались на прежнем уровне, то в России ослабление курса рубля спровоцировало подорожание импортных товаров, доля которых в отечественной экономике слишком велика. Инфляция съедала весь доход от банка — депозиты оказались попросту убыточными.
В таких условиях россияне массово вышли на биржи. Главная в стране — Московская — по итогам года зафиксировала небывалый приток клиентов: к декабрю число новых счетов превысило количество открытых за всю историю и достигло восьми миллионов. К концу апреля 2021-го добавилось еще три миллиона. Бум наблюдался также в Европе и особенно в США, но уже по другим причинам: там власти запускали щедрые программы восстановления экономики, и вместе с не потраченными «вовремя» на товары и услуги эти средства перетекли на фондовый рынок. К тому же многие инвестиционные компании и фонды используют для торговли специальные алгоритмы, исключающие человеческий фактор и не учитывающие текущие показатели, беглый взгляд на которые мог бы отговорить инвесторов от кажущихся рискованными шагов.
В итоге по обе стороны океана многие начали отдавать предпочтение альтернативным способам вложений, причем не только облигациям, которые работают по схожему со вкладами принципу и считаются традиционными конкурентами акций: зачастую отток денег из одних сопровождается притоком в другие. Востребованными оказались индивидуальные инвестиционные счета (ИИС) — почти стандартные брокерские, но дающие дополнительно налоговые льготы. Распоряжаться средствами на них можно самостоятельно или через управляющую компанию. Нередко их открывают банки. Они же предлагают более сложные продукты, к примеру, полисы инвестиционного (ИСЖ) и накопительного страхования жизни (НСЖ).
От обычного страхования они отличаются возможностью заработать и тем, что упор делается не на возмещение при наступлении страхового случая (каковым при традиционном, рисковом страховании становится смерть), а на попытку получить выгоду за счет вложений средств клиента в различные активы. При накопительном страховании выбирается менее рискованная стратегия (вклады, облигации надежных эмитентов) с умеренным доходом, при инвестиционном — более рискованная (фьючерсы, опционы), способная при удачных раскладах принести десятки процентов годовых.
Впрочем, в последнее время различий между ИСЖ и НСЖ становится все меньше — до такой степени, что сами страховщики, составляющие индивидуальные программы с отдельными тарифами, начали путаться. К продажам полисов они традиционно привлекают банки, имеющие большие возможности и широкие сети отделений. Их сотрудники обычно активно расписывают преимущества и потенциальные выгоды для клиента: например, в НСЖ при преждевременной смерти или инвалидности застрахованному выплачивается сумма в полном объеме. Но о том, что будет, если реализуется один из многочисленных рисков — сильно просядет цена актива или обанкротится эмитент, — умалчивается. Не предупреждают граждан и о том, что полисы, в отличие от депозитов, не застрахованы государством, а при досрочном расторжении договора страховщики могут выплатить только часть внесенной суммы.
С середины 2010-х доверчивые и не искушенные в финансовых вопросах россияне охотно несли деньги, позволяя рынку страхования жизни расти, а банкам — зарабатывать на комиссиях. Долгое время Центробанк, ответственный за регулирование в том числе страхования и инвестиций, закрывал глаза на такой подход. Однако регулятор два года назад потребовал от кредитных организаций подробно описывать потенциальным клиентам все риски и заключать соглашение, только убедившись в осознанности такого решения. Теперь ЦБ старается тщательно следить за навязыванием инвестиционных услуг (на профессиональном сленге — мисселинг), но по-прежнему регулярно выявляет нарушителей.
В последние годы у страхования жизни появился еще один «конкурент» в борьбе за свободные деньги россиян — структурные (или структурированные) продукты. По сути, это специально разрабатываемые стратегии инвестирования клиентских денег, и из названия следует, что им присуща довольно сложная и запутанная структура. Как правило, такие продукты бывают рисковыми и безрисковыми (или иначе — с защитой капитала и без нее). Вернее, так их называют только авторы-составители, а вместе с ними банки, на которые они работают, и многочисленные агенты-продавцы. В реальности все обстоит куда сложнее.
Существует два основных типа структурных продуктов: барьерная нота и нота на кредитный риск. Первая представляет собой подобие облигации: в конце срока действия покупателю обещают вернуть уплаченную сумму (номинал) и процент (купон). Однако, в отличие от классической облигации, такой сценарий не гарантирован — все зависит от того, как поведут себя базовые активы, в которые будут вложены деньги клиента. Куда именно они направятся, покупателю ноты сообщат еще на стадии заключения соглашения. В большинстве случаев базовыми активами выступают акции трех-четырех компаний. Чаще всего их связывает принадлежность к одному сектору экономики, а также географический принцип — бумаги выпущены либо только российскими, либо только зарубежными фирмами.
Дальше в ход идут довольно запутанные условия. Клиенту приводятся три возможных сценария развития событий: позитивный, умеренно позитивный и негативный. Первый реализуется, если котировки всех (допустим, трех) базовых активов к назначенному сроку вырастут или хотя бы не упадут ниже определенного уровня, например, 85 процентов от стартовой цены. Инвестор получит обратно все вложенное плюс довольно большой процент сверху — вплоть до 30 процентов годовых. При умеренно позитивном раскладе (один из активов дешевеет сильнее допустимого, но не намного, к примеру, до 70 процентов от начального уровня) прибыль будет урезана примерно вполовину, но клиент по-прежнему остается в плюсе.
Негативный сценарий грозит обернуться для инвестора большими потерями. Если хотя бы одна акция из трех просядет больше положенного, держатель ноты получит обратно не деньги, а как раз подешевевшие бумаги на всю вложенную сумму, но по начальной — высокой — цене. К примеру, вложенная тысяча рублей при исходной цене одной акции в 100 рублей при падении стоимости до 20 рублей обернется возвратом 10 бумаг (из расчета 1000 рублей, поделенных на начальные 100 рублей за акцию). Таким образом, на руках у инвестора окажется эквивалент 200 рублей, а убыточность вложений составит 80 процентов. Если упадет не один, а сразу два или три актива, клиент получит самый дешевый.
85 и 70 процентов (от стартовой цены базового актива) как раз и выступают «барьерами», отраженными в названии. Согласно стандартной классификации, нота такого типа считается рисковым структурным продуктом без защиты капитала инвестора. Наравне с ней банки, инвесткомпании и их посредники предлагают безрисковые варианты, предусматривающие (по их утверждению) защиту капитала. Самый распространенный — нота на кредитный риск. Средства покупателя делятся на две части: одна вкладывается в надежные активы — как правило, низкодоходные облигации или вклады, другая — в такие, которые с большой вероятностью могут принести прибыль. Первая — и основная — часть выступает подстраховкой, на нее приходится около 90 процентов всей ноты. Составители исходят из расчета, что, если риск по второй части не оправдается и 10 процентов денег клиента будут утрачены, процентный доход по первой компенсирует потери.
Часто меньшую, инвестиционную часть вкладывают в производные финансовые инструменты (деривативы): фьючерсы или опционы. Первые представляют собой контракты на будущую сделку с фиксированной заранее ценой. Для целей структурной ноты используются расчетные фьючерсы, не предполагающие поставки базового актива, в качестве которого могут выступать сырьевые товары, ценные бумаги или биржевые индексы. Покупатель фьючерса ежедневно получает начисления на счет в виде разницы между текущей ценой и ценой сделки (вариационной маржи), если стоимость контракта растет. В обратном случае та же сумма списывается с его счета. Продавец оказывается в выигрыше в случае падения котировок.
Опцион, в отличие от фьючерса, не обязывает владельца совершать сделку на заранее оговоренных условиях, а лишь дает ему такое право. Контракт на покупку актива в будущем называется «колл», на продажу — «пут». Опционы также бывают поставочными и расчетными. Последние действуют по схожему с фьючерсами механизму — с той разницей, что вариационная маржа начисляется не ежедневно, а один раз, в конце срока действия контракта. Один из распространенных вариантов — купить на меньшую часть привлеченных от клиента средств фьючерс или опцион на фондовый индекс, к примеру, индекс Московской биржи. Каждый его пункт будет соответствовать определенной денежной сумме, исходя из которой будет рассчитываться прибыль или убыток. Вместо деривативов на индексы банки также покупают акции, драгоценные металлы, фьючерсы и опционы на них и другие активы.
В условиях ноты прописано, на какую часть прибыли (при ее наличии) может рассчитывать покупатель, остальное достанется продавцу. Доля может доходить до 100 процентов, но успокаиваться рано — даже несмотря на вроде бы предусмотренную защиту капитала. Дело в том, что банки, стремясь сэкономить, нередко вкладывают большую, страховочную часть денег в рискованные активы, которые стоят дешевле. В этой роли могут выступать облигации компаний, которые изначально имели низкий рейтинг или внезапно столкнулись с проблемами, из-за чего их бумаги резко подешевели.
Так, несколько лет назад одна из инвестиционных компаний предлагала клиентам ноту на кредитный риск, в которой защитную функцию выполнял портфель корпоративных облигаций с доходностью 18 процентов годовых. На рынке они торговались по сильно заниженной цене. Облигации устроены таким образом, что низкая цена (дисконт) влечет за собой повышенную доходность. Выбрав столь рискованный инструмент, компания смогла сэкономить 21 процент от средств клиента: на покупку облигаций потратили всего 62 процента, еще 17 — на колл-опцион на индекс РТС (индекс Московской биржи в долларовом эквиваленте). За счет последнего была сформирована инвестиционная часть ноты.
Сэкономленное фактически стало дополнительной скрытой комиссией инвесткомпании — вдобавок к гораздо более скромной комиссии за управление, предусмотренной в договоре. При благоприятном исходе событий 62 процента, вложенные в облигации, должны были обернуться заработком полной величины начального капитала клиента. Однако 18-процентная доходность и низкий рейтинг эмитента говорили о том, что велика вероятность дефолта — отказа компании от исполнения обязательств. В этом случае большая часть денег оказалась бы потеряна, и инвестор мог бы надеяться лишь на сохранение своей доли в прибыли за счет роста индекса РТС.
Пример барьерной ноты: один из крупнейших российских частных банков предлагает трехлетний продукт, базовыми активами для которого выступают акции трех американских технологических компаний — производителя компьютерных процессоров AMD, производителя жестких дисков Western Digital и разработчика корпоративного мессенджера Slack. В рекламном буклете подчеркивается, что все три фирмы получили «дополнительный драйвер роста» благодаря пандемии коронавируса. По условиям ноты, держателю раз в месяц выплачивается купон в размере 0,9 процента от номинала.
Также предусмотрены три сценария развития событий: позитивный, нейтральный и негативный. Позитивный наступит, если через год (из трех лет действия ноты) каждая из трех акций подорожает более чем на четыре процента. Тогда банк реализует автоколл — своеобразный опцион, позволяющий досрочно выкупить структурный продукт у держателя и не выплачивать оставшиеся купоны. В данном случае нота выкупается по цене в 103 процента от номинала, а итоговый заработок клиента составляет 13,8 процента: 12 ежемесячных купонов по 0,9 процента плюс 3 процента.
Нейтральный сценарий: через три года после покупки ноты все акции стоят не менее 75 процентов от изначальной цены. В таком случае клиент получает обратно вложенные средства в полном объеме и сверху 32,4 процента — 36 ежемесячных купонов по 0,9 процента. Негативный сценарий реализуется, если к концу третьего года хотя бы одна из акций опустится ниже 75 процентов от начального уровня. Тогда нота будет погашена по цене, равняющейся частному от деления текущей стоимости акций (в процентах) на 75 процентов.
К примеру, для значения, равного 63 процентам от стартовой цены, результат будет равен 84 процентам от номинала (63 процента, поделенные на 75 процентов), а доход инвестора составит 16,4 процента (32,4 процента на купонах минус 16 процентов). Причем погашается нота не деньгами, а самыми дешевыми акциями — правда, количество акций рассчитывается исходя не из начальной стоимости, как это обычно бывает, а из цены в 75 процентов от исходного уровня. Номинал ноты — цена, которую инвестор платит банку, — тысяча долларов.
Как видно, настоящая защита капитала зачастую не гарантирована даже в тех структурных продуктах, где она заявлена. Дополнительная хитрость от составителей структурных продуктов кроется в том, что доход клиента может быть строго ограничен или вовсе аннулирован при слишком стремительном росте базового актива (как бы парадоксально это ни звучало). В условиях барьерной ноты может быть прописано, что инвестор остается в плюсе, если базовый актив вырастает в цене на 10-30 процентов. При больших значениях он вынужден довольствоваться сохранением вложенной суммы. Фактически структурные продукты представляют собой пари между банком и клиентом.
Интерес банков и инвесткомпаний не ограничивается стандартной комиссией за управление, как бывает при покупке долей в различных фондах и заключении договоров о доверительном управлении. Помимо уже упомянутых скрытых сборов (за счет экономии собранных с покупателя денег), составители структурных продуктов получают выгоду благодаря самому факту их продажи — так они страхуются от рисков по другим видам деятельности.
Допустим, банк владеет акциями какой-либо компании и опасается, что они могут подешеветь. Выходом может стать барьерная нота, в которой те же бумаги будут выступать базовым активом. Если они действительно сильно упадут в цене (ниже обозначенного барьера), банк выплатит уже имеющиеся у него акции держателям нот, причем на удобных для себя условиях — по высокой стартовой стоимости. Вложенные клиентом средства он заберет себе, причем, скорее всего, с самого начала необходимости покупать обещанные активы у кредитной организации не будет — ведь они у нее уже есть. Так банк компенсирует собственные убытки от обесценения акций.
Если же они подорожают, с клиентом придется поделиться частью прибыли от основного портфеля, что станет разумной платой за страховку. Разумеется, продающие структурные ноты банки стараются подобрать их так, чтобы наверняка остаться в выигрыше: включить набор акций, создающих наибольшие риски для их портфелей, котировки которых с большой вероятностью пойдут вниз.
Хотя большинство крупных банков имеет разветвленную сеть отделений по всей стране, они нередко прибегают к помощи посредников и распространителей, каждый из которых тоже наживается на инвесторах, перепродавая им одни и те же продукты. В процессе могут участвовать брокерские подразделения, которые есть почти у каждой кредитной организации. Первый спекулянт в такой цепочке покупает ноту у банка и продает следующему. До клиента структурный продукт доходит заметно подорожавшим. При этом условия инвестирования для него ухудшаются — уменьшается максимально возможная доходность. Частью прибыли участники цепочки могут поделиться и с банком.
Продавцы нот стараются всеми способами привлечь клиентов, делая упор на максимально возможный доход, который действительно выше большинства классических инструментов сбережений и инвестиций. Как правило, уже в названии своих структурных продуктов они стараются внушить покупателю мысль о неизбежном доходе, что не соответствует действительности. «Инвестиции без риска», «Гарантированный плюс», «Феникс» — реально существующие или существовавшие на российском рынке структурные ноты.
Однако многочисленные консультанты часто умалчивают о возможных потерях или говорят о них, используя максимально обтекаемые формулировки. Например, предупреждают, что возможен рыночный риск, не объясняя, что имеется в виду, — в то время как реализация такого риска (допустим, дефолт по облигациям, формирующим защитную часть ноты с защитой капитала) грозит обернуться потерей большей части вложенных средств.
Структурные продукты стали популярны во всем мире в начале 2010-х годов, после мирового финансового кризиса, вызванного крахом американского рынка ипотечного кредитования. Примерно тогда же они пришли и в Россию. До 2018 года понятие структурных продуктов отсутствовало в отечественном законодательстве, из-за чего банки и инвесткомпании вынуждены были назвать их нотами (такое обозначение в итоге прижилось и сохранилось). Центробанк запрещал выпускать любые инструменты, не гарантирующие возврат вложенных средств в полном объеме, российским юридическим лицам. Формально этим занимались иностранные дочерние структуры российских банков и компаний или независимые от них зарубежные партнеры.
Три года назад в России были приняты поправки в закон о рынке ценных бумаг, фактически легализовавшие обращение структурных продуктов в стране. Теперь местные эмитенты могут выпускать инструменты, не гарантирующие держателю не только доход, но и сохранение имеющихся денег. Предполагается, что россияне будут защищены контролем со стороны ЦБ. На деле перемены обернулись резким повышением доступности структурных продуктов для обычных граждан. Прежде номинал одной ноты мог составлять от тысячи долларов до нескольких миллионов рублей, теперь минимальная планка снизилась до тысячи рублей.
Регулятор уже попросил банки и инвесткомпании не продавать структурные продукты неквалифицированным инвесторам (не соответствующим целому ряду условий, одно из которых — владение активами минимум на шесть миллионов рублей) до окончательного вступления в силу разделения всех инвесторов на квалифицированных и неквалифицированных. Ожидается, что оно произойдет в апреле следующего года. Впрочем, пока такие указания носят лишь рекомендательный характер — несмотря на общую заботу ЦБ и его главы Эльвиры Набиуллиной о благополучии частных инвесторов.
Продавцы структурных продуктов пользуются глобальным кризисом, спадом в экономике, низкими ставками по вкладам и облигациям и обещают клиентам повышенную доходность, пряча сложную и непонятную начинку за эффектной «оберткой». Финансисты признают, что при удачном стечении обстоятельств на таких нотах действительно можно неплохо заработать, но предупреждают, что при покупке необходимо строго понимать принцип работы и отдавать себе отчет во всех возможных рисках.
В структурные продукты точно нельзя вкладывать «последние деньги» или сбережения, которые могут понадобиться в обозримом будущем. Если их концепция кажется в целом привлекательной, можно составить собственную ноту, не привлекая банк и множество посредников. Так, часть средств можно вложить в инструменты с фиксированной доходностью — депозит или облигации, а оставшееся — в акции или деривативы. В таком случае не придется ни с кем делиться, и все заработанное достанется инвестору, а сам процесс станет прозрачным и не будет напоминать пари, в котором у банка есть заведомое преимущество.