Погоня за высокими процентами зачастую загоняет россиян в сомнительные проекты, которые в итоге оставляют потерпевших без гроша. Однако такого с трудом можно было ожидать от «уважаемой компании» QBF, которая владела целым спектром государственных лицензий и предоставляла брокерские услуги совершенно законно. От действий компании пострадали тысячи клиентов, включая балерину Анастасию Волочкову, а совокупный ущерб от сомнительных операций компании исчисляется миллиардами рублей. Правоохранительные органы не спешат возбуждать уголовное дело, а компания продолжает работать под началом временной администрации из Центробанка. Сказка о потерянных накоплениях — в материале «Ленты.ру».
С 2015 года в России планомерно снижалась ключевая ставка Центробанка — главный показатель, влияющий на стоимость заимствований и доходность инвестиций. После резкого повышения в декабре 2014-го, на которое регулятор пошел для предотвращения обвала рубля, ставка за пять лет сбросила 12,75 процентных пункта и плавно дошла до рекордных 4,25 процента. Бизнес получил дешевые кредиты, зато зарабатывать, в том числе обычным людям, стало куда сложнее, особенно на фоне роста инфляции, начавшегося в прошлом году. В таких условиях россияне стали массово регистрироваться на биржах, заводя брокерские счета. И хотя некоторые из них открывались автоматически при оформлении других продуктов, результаты все равно впечатляют: к концу октября общее количество действующих счетов достигло 24 миллионов, а их владельцев — 14,5 миллиона (против 3,5 миллиона к началу 2020-го).
Классический способ заработка на бирже — инвестирование в инструменты фондового рынка: акции и облигации. Первые считаются более рискованными, поскольку не гарантируют доходность, однако могут принести большую выгоду за счет роста цены и удачной перепродажи (или, напротив, покупки подешевевшего актива при игре на понижение). Облигации подходят тем, кто надеется получить фиксированную — хоть и потенциально меньшую — прибыль через заранее оговоренное время. Общий результат складывается из уровня цены при покупке относительно номинала (стоимости облигации при размещении) и ставки купона (процентов). Облигациями можно спекулировать так же как акциями, но изначально они рассчитаны на то, чтобы их держали до погашения. Чем надежнее эмитент, выпустивший бумагу, тем ниже купон и меньше заработок.
Существуют альтернативные способы инвестирования. Например, инструменты срочного рынка: фьючерсы, опционы, форварды и свопы. Но они предполагают высокий риск, связанный с тем, что инвестор не может заранее предугадать будущее поведение рынка. Более надежными и предсказуемыми кажутся страхование жизни (инвестиционное или накопительное) и структурные продукты. Первый вид разрабатывается и продается страховыми компаниями, второй, как правило, банками. Оба инструмента работают по схожему принципу: доход клиента зависит от котировок ценных бумаг, лежащих в основе конкретной ноты. При этом внесенные средства зачастую не вкладываются в оговоренные активы, идут на другие цели и в реальности колебания курсов заранее оговоренных акций служат просто ширмой.
В страховании жизни доход не гарантируется и зависит от мастерства управляющего. Кроме того, во время всего срока действия договора клиент остается под страховой защитой. Структурные продукты изначально содержат конкретные условия, при которых их покупатель может получить прибыль, и совпадение их всех часто оказывается маловероятным. Самый распространенный вариант связан с определенным движением котировок сразу нескольких ценных бумаг. Такие инструменты во многом похожи на пари, в котором у клиента заведомо меньше шансов на успех.
Понимая это, продвинутые инвесторы, стремящиеся заработать чуть больше, чем на обычных операциях с акциями и облигациями, но не готовые рисковать слишком сильно, нередко выбирают вложения в IPO. Такой подход заметно отличается от обычной торговли на вторичном рынке, где обращаются бумаги компаний, вышедших на биржу какое-то время назад. Во-первых, эмитенты (компании, выпускающие акции) получают предварительную оценку ограниченного числа специалистов и инвесторов, успевших подать заявки. Во-вторых, в момент старта торгов стоимость бумаг известна заранее, что не характерно для стандартной ситуации, когда котировки постоянно меняются под воздействием спроса и предложения со стороны рядовых трейдеров и крупных институциональных игроков.
После начала торгов цена может двинуться в непредсказуемом направлении — как сильно просесть, так и заметно вырасти. Примерами могут служить онлайн-брокер Robinhood (одно из самых популярных мобильных приложений в США), рекордно подешевевший на 8,4 процента в первый же день торгов, и китайский агрегатор такси DiDi, подорожавший на 13,5 процента. Самый свежий случай — американский производитель электромобилей и конкурент Tesla Rivian, акции которого выросли в цене на 29 процентов в первый день на бирже.
Чтобы смягчить колебания, организаторы IPO обычно назначают локап-период, в течение которого изначальные акционеры не могут избавляться от своих бумаг, но помогает такая мера далеко не всегда, ведь она часто не распространяется на обычных спекулянтов. Удачные вложения на стадии IPO могут принести хороший доход, в то время как неудачные оборачиваются убытками или вынуждают долго держать на счете непривлекательные активы.
Поучаствовать в размещениях предлагают многие брокеры, российские и зарубежные. Но на деле все оказывается куда сложнее, чем в теории. Роман привык считать себя опытным инвестором и разбирающимся в экономике человеком — за плечами были работа в банке и более чем 20-летний опыт биржевых операций. Однако до недавнего времени он предпочитал консервативный подход: за счет долгосрочных вложений в акции надежных компаний рассчитывал накопить на старость. В конце 2020-го мужчина решил опробовать новый способ и выбрал несколько российских брокеров, открыл брокерские счета. Некоторые из них на слуху — БКС и Freedom Finance (сама торгуется на американской NASDAQ), но была и малоизвестная QBF.
«У меня есть капитал, я инвестировал по нескольким направлениям, в том числе через компанию БКС, через Freedom Finance, через вот эту «обитель зла» — QBF, — говорит Роман. — В принципе, после того как была проведена предварительная проверка, я осознанно сразу пошел в QBF с небольшой частью своего рассчитанного на инвестирование капитала». При выборе брокера для участия в IPO мужчина руководствовался отзывами в интернете и мнением администратора Telegram-канала Trading Heroes («Герои трейдинга»). Окончательно его убедило наличие у брокеров, в том числе у QBF, лицензий Центробанка.
Связываться с иностранными посредниками Роман не решился даже несмотря на то, что собирался покупать бумаги зарубежных компаний, выходящих на биржи. «Для меня было важно общаться с живым человеком, представителем брокера. Robinhood, Interactive Brokers, как я понимаю, такой возможности не предоставляют, ограничиваясь обезличенным общением. Плюс неопределенность с тем, куда уходят вложенные средства — само по себе их физическое нахождение на счетах где-то за рубежом было для меня некомфортно», — объясняет Роман. В QBF ему предоставили персонального менеджера, с которым удалось быстро наладить контакт. Тот утверждал, что сам инвестирует через компанию, в которой работает.
Не смутили инвестора и условия брокера, без выполнения которых участвовать в IPO было невозможно: минимальный лот в 350 тысяч рублей, требование подписать генеральное соглашение на дополнительное сотрудничество со сторонней компанией — «Кью-Брокер». «В действительности под брендом QBF действовали сразу несколько структур. Инвестиционная компания "КьюБиЭф" и "Кью-Брокер" были аффилированы и являлись по отношению друг к другу сестринскими, то есть имели одного учредителя и общую материнскую структуру — "Финансовую группу КьюБиЭф"», — говорит Роман.
Но главный подвох касался схемы, по которой клиентам предлагалось работать. Вложив средства, они не могли рассчитывать на непосредственное владение акциями проводящих IPO компаний. Вместо этого они заключали с QBF контракт специального вида — маржируемый опцион. От обычного, который дает держателю право (но не обязанность) купить или продать определенный базовый актив по заранее оговоренной цене, он отличается тем, что освобождает покупателя от уплаты премии продавцу (или подписчику) опциона. Она перечисляется постепенно по мере срока действия контракта. Кроме того, вместе с колебанием цены базового актива держателю опциона начисляется или списывается вариационная маржа — разница между текущей стоимостью и закрепленной в контракте. Такой механизм похож на тот, что применяется во фьючерсах, поэтому маржируемые опционы также называются опционами фьючерсного типа.
По своей природе они являются расчетными, а не поставочными, а значит, по окончании срока их действия между продавцом (подписчиком) и держателем происходит взаиморасчет без передачи базового актива. Моделируется ситуация, при которой держатель купил бы (при владении опционом колл) актив по прописанной в контракте цене страйк, а затем продал его на текущем (спотовом) рынке по актуальной, более высокой, цене. Второй вариант предполагает воображаемую покупку на споте с последующей продажей подписчику по более высокой цене страйк. Именно разница между двумя ценами и выплачивается держателю по мере возникновения. Если же котировки движутся в невыгодном для него направлении, расчетов не производится, а опцион попросту остается нереализованным. В таком случае подписчик оставляет себе премию. В случае QBF был установлен максимальный срок владения опционом — один год. По его истечении контракт предписывалось закрывать и проводить расчеты между сторонами.
Бывший клиент QBF Роман говорит, что сознательно согласился на такую схему, поскольку видел в ней единственный способ поучаствовать в размещении зарубежных компаний. Так утверждали менеджеры инвесткомпании, ссылавшиеся на ограничения для иностранцев при IPO в США и других западных странах. По такому же принципу работают и некоторые другие российские брокеры, в том числе крупные Freedom Finance и БКС, с которыми также сотрудничал Роман (представители Freedom Finance заявили «Ленте.ру», что не используют описанный Романом инструмент доступа к IPO, а зачисляют акции компаний на депозитарные счета клиентов сразу после размещения). И в сравнении с ними QBF предлагала более выгодные и привлекательные условия. Главное отличие заключалось в большей аллокации. При обычном раскладе так называется доля акций от первоначальной заявки, которая в итоге достанется инвестору.
Во время IPO претенденты на бумаги размещающейся компании, подавшие заявки брокерам или банкам-андеррайтерам (среди них есть и институциональные игроки, и частные трейдеры), соперничают между собой. Чем больше желающих, тем меньше оснований рассчитывать на существенное количество акций, ведь посредникам надо удовлетворить много заявок. Причем преимущество по умолчанию получают более крупные институциональные участники: фонды, банки, страховщики. В таких условиях большинство брокеров сразу предупреждают, что смогут обеспечить только часть от того, что запросил клиент, а тот лишь оговаривает сумму, которую готов потратить при наилучшем раскладе. Но некоторые заранее обещают лучшую аллокацию по сравнению с конкурентами. В случае с QBF речь шла не о самих акциях, якобы гарантированных трейдерам, а о маржируемых опционах на них.
При этом как и в большинстве IPO с реальными акциями брокер установил локап-период — срок, во время которого запрещается продавать акции только что вышедшей на биржу компании. Такая мера нужна, чтобы не усугублять и без того высокую волатильность (изменчивость) котировок и защитить инвесторов от потерь в первые же дни или вовсе часы торгов. Однако обычно запрет распространяется на держателей крупных пакетов, имеющих к тому же доступ к инсайдерской (доступной не всем) информации: топ-менеджерам, основателям, тем, кто успел вложиться в компанию на ранних этапах существования. QBF применяла трехмесячный локап-период ко всем обычным клиентам.
«Для меня выбор стоял именно между Freedom Finance и QBF. В QBF была выше аллокация плюс они давали доступ к большему числу IPO», — говорит еще одна бывшая клиент QBF Алена. Сейчас она выступает администратором чата пострадавших от действий компании инвесторов. «Еще у Freedom Finance есть система внутреннего рейтинга клиентов. Чтобы получать большую аллокацию, нужно владеть акциями самого брокера и участвовать в большем количестве IPO, практически без разбора. Зарабатывание этого рейтинга для меня на тот момент заняло бы примерно полгода. А в QBF делать было ничего не нужно — там всем клиентам давали одинаковую аллокацию», — рассказывает Алена.
Как и Роман, она вложила в опционы QBF часть свободных средств, предназначенных для инвестирования. В договоре с компанией был подробно прописан механизм работы: инвестор вносит средства на брокерский счет, после чего они отражаются на еще одном счете, открытом в Национальном расчетном депозитарии (НРД, дочерняя структура Московской биржи, отвечающая за учет прав держателей ценных бумаг) на инвестиционную компанию (ИК) «КьюБиЭф». Когда клиент решает поучаствовать в том или ином IPO, он дает поручение на перевод части денег (не меньше минимального лота в 350 тысяч рублей) на счет ИК в сестринском для нее «Кью-Брокере». Тот в свою очередь выпускает определенное количество опционов и продает их ИК, списывая их стоимость со счета, открытого у себя на ее имя. Оставшаяся сумма хранится на счете ИК в «Кью-Брокере». Для участия в следующем размещении необходимо добавить лишь недостающие средства — до минимального лота в 350 тысяч рублей или любой другой величины на усмотрение клиента.
Клиент, от имени и за счет которого действует ИК, до последнего не знает, на какую аллокацию и какое число акций сможет рассчитывать, — ясность наступит только когда бумаги поступят на счет, а случается это уже после начала торгов на бирже. «Я начала обращать внимание, что, если компания в первый день показывает положительную динамику [цена акций растет по сравнению с уровнем размещения], QBF давала по ним низкую аллокацию, чуть выше той, что обеспечивал Freedom Finance. Если же компания размещалась в убыток, по ней давали просто огромную аллокацию — и 70 процентов могли «налить». У меня в портфеле было около 15 опционов. И вышло так, что одна убыточная сделка забрала и перекрыла всю доходность от пяти мелких положительных», — вспоминает Алена.
Как и Роман, сотрудничать с QBF она начала в самом конце 2020 года и поначалу не планировала задерживаться надолго: «Я рассматривала участие в IPO как недолговременное увлечение — на полгода-год. Пик популярности IPO пришелся на 2020 год, и я его уже пропустила. Сколько он продлится, было непонятно, но на 2021-й надежда была. Я решила, что начну, но, когда хайп IPO поутихнет, я закрою счет и выйду». Первые несколько месяцев финансовый результат Алены незначительно колебался, держась примерно на нулевом уровне. Затем случилась небольшая просадка, но она не смутила девушку, списавшую неудачу на изменчивость рынка и его малую активность в преддверии лета. Роман за это же время получил около 100 тысяч рублей прибыли. Оба они поучаствовали в большом количестве IPO: в 15 и 16 размещениях соответственно.
Сделки заключались через персональных финансовых советников, которых QBF выделяла клиентам. Заявки на открытие или закрытие опционов направлялись им в мессенджере WhatsApp, а ежедневные отчеты приходили на электронную почту — с адресов, зарегистрированных на серверах компании. Причем сами письма были неинформативными и сложными для восприятия: в отличие от большинства брокеров, QBF не указывала текущую стоимость отдельных активов и портфеля в целом, ограничиваясь списком опционов, их ценой в момент приобретения и остатком средств на счете ИК «КьюБиЭф» в НРД (остаток свободных денег на счете в «Кью-Брокере» не приводился). Отчеты, хоть и были ежедневными, приходили с опозданием приблизительно в две недели, так что практического смысла в них не было.
«Были и другие отчеты, в которых как раз было видно, как ведет себя та или иная бумага, — растет или падает. Они велись в Google-таблицах финансовыми менеджерами (советниками). В реальности они не имели юридического отношения к QBF, числились сотрудниками совершенно других организаций», — добавляет Алена. В личных разговорах консультанты никак не обозначали отсутствие юридических связей с холдингом, об этом стало известно позже и во многом случайно.
«Например, когда я заходил в размещение компании Qualtrics, написал своему менеджеру, что захожу на 500 тысяч рублей. После этого произошло IPO, и затем менеджер сделал всем участникам рассылку о том, какое количество акций было им "налито" [в соответствии с аллокацией]. Мне, согласно его сообщению, было "налито" 19 процентов от суммы свободных средств на счете, которой я заходил в IPO. То есть 19 процентов от 500 тысяч, которые я готов был вложить, составляют 95 тысяч рублей. И в качестве суммы контракта отображалась именно эта сумма», — объясняет Роман. По его словам, он тем не менее доверял своему советнику и активно обсуждал с ним торговые стратегии и предпочтительные для участия IPO.
Первый тревожный сигнал поступил в конце мая, когда отчеты перестали поступать на почту. «Клиенты начали спрашивать, что случилось. Мой советник списал все на какую-то техническую проблему, на поломку сервера, но заверил, что его должны вот-вот починить. Я ничего не подозревала и поверила», — вспоминает Алена. Но уже через несколько дней сразу несколько СМИ написали об обысках в офисах QBF в «Москва-Сити». Выяснилось, что сотрудники холдинга обвиняются в мошенничестве в особо крупном размере: привлеченные от клиентов деньги выводились в офшоры.
По телефону менеджеры QBF уверяли, что расследование и обыски связаны с уголовным делом 2016 года и не имеют отношения к нынешним клиентам, а значит, не могут отразиться на них и их деньгах. По данным журналистов, которые получили доступ к материалам дела и опросили старых клиентов QBF, пять лет назад компания тоже использовала схему с несколькими юрлицами, отличие в том, что некоторые из них были зарегистрированы в низконалоговых юрисдикциях: на Кипре, на Каймановых островах и в Гонконге. Иногда клиентам прямо предлагали инвестировать в кипрские структуры, родственные QBF. Часть средств вкладывалась в сторонние проекты, в том числе связанные с недвижимостью.
Некоторые прежние клиенты отмечали, что время от времени им выплачивался доход на внесенные средства. По их предположениям, на эти цели могли идти средства новых инвесторов — классическая конструкция финансовой пирамиды. В 2017 году у QBF сменился руководитель — должность гендиректора вместо Романа Шпакова, которого следствие считает организатором офшорного механизма, стал Станислав Матюхин, семь лет проработавший в госструктурах: сначала в ныне не существующей Федеральной службе по финансовым рынкам (ФСФР), затем в Центробанке на посту замглавы отдела лицензирования акционерных инвестиционных фондов. Смена руководства случилась между периодом, о котором идет речь в уголовном деле, и возникновением претензий со стороны правоохранительных органов.
После обысков в рамках возбужденного дела были задержаны, а затем арестованы три топ-менеджера QBF: управляющий директор Зелимхан Мунаев, отвечавший за кипрский филиал, директор филиальной сети Владимир Пахомов и юрист Евгения Россиева. Уехавшего из России Шпакова арестовали заочно. По версии следствия, с самого начала работы в 2008 году QBF делала ставку на привлечение состоятельных клиентов, имевших доступ к бюджетным средствам, причем не только в Москве и Санкт-Петербурге, но и в регионах. Расчет компании, вероятно, строился на том, что они нажили свои состояния не вполне законным путем, а значит, даже будучи обманутыми, не обратятся в полицию и прокуратуру. Тем не менее именно на показаниях клиентов во многом и строится обвинительная фабула дела. Один из них, бывший вице-мэр Екатеринбурга Илья Борзенков, доверил QBF около миллиарда рублей.
Большинство «свежих» клиентов холдинга на фоне таких новостей поспешили избавиться — пусть даже в убыток — от активов в QBF и прекратить отношения с компанией, но внезапно столкнулись с гораздо большими сложностями, нежели могли ожидать. «Я знаю, что многие стали закрывать опционы, не дожидаясь окончания локап-периода, через специальные форвардные контракты с потерей 15 процентов от суммы заведенных средств. Я так не стала делать — поняла, что если деньги действительно украдены, в этом уже нет никакого смысла», — говорит Алена. Но даже закрытие опциона не привело к получению денег — по условиям соглашения с QBF, вывод средств даже в нормальной ситуации занимал несколько недель. В итоге к началу июня на счетах большинства клиентов зависли крупные суммы.
3 июня Центробанк ограничил QBF возможность заключения опционных договоров и привлечения новых клиентов, 8 августа отозвал все лицензии, фактически блокировав работу холдинга, и ввел временную администрацию. «Мы подавали многочисленные коллективные жалобы, много раз писали в ЦБ, МВД, Генпрокуратуру, ФСБ, в НАУФОР [Национальную ассоциацию участников фондового рынка]. ЦБ сначала отвечал отмазками, говорил, что мы квалифицированные инвесторы, подписывали декларацию о рисках и можем обращаться в гражданский суд. Еще говорили, что наши слова не подтверждены документально», — рассказывает Алена. В ответ пострадавшие представили подтверждение нарушений. Одним из главных аргументов стало то обстоятельство, что в июне, уже после введения ограничений, ИК «КьюБиЭф» перечислила свободные средства клиентов со своих счетов в НРД на счета в «Кью-Брокере». Необходимые для этого клиентские поручения никто не выдавал. Сам НРД опровергает это, утверждая, что платежей от ИК «КьюБиЭФ» «Кью-Брокеру» в июне не проводилось.
«Налицо умышленное занижение инвестиционной компанией своих обязательств перед клиентами, чтобы показать ЦБ, что они ни при чем, это все нехороший "Кью-Брокер" не возвращает деньги клиентам. У меня такого не произошло, но у меня и денег не было на брокерском счете к тому моменту. На моем счете в НРД было около 70 тысяч рублей. Пусть не сразу, но мне их вернули. А те свободные средства, которые хранились на счете в "Кью-Брокере" и предназначались для участия в IPO, так и остались там. И они даже не в опционах лежат. Это просто свободные, неиспользованные деньги», — вспоминает Алена.
Только после предоставления подтверждающих документов ЦБ всерьез заинтересовался ситуацией. Регулятор дал поручение QBF рассчитаться по обязательствам перед клиентами, но, как выяснилось впоследствии, оно касалось только тех инвесторов, которые пользовались другими продуктами компании: имели там индивидуальные инвестиционные счета (ИИС) или счета доверительного управления. На участниках IPO, составлявших 90 процентов клиентуры QBF, поручение никак не отразилось. Остальные органы, куда обращались пострадавшие, пока тоже не спешат принимать меры. ФСБ переадресовала обращение в МВД, Генпрокуратура сослалась на расследование старых уголовных дел. Следователь МВД, получивший заявление в середине июля, до сих пор не дал ход делу.
Тем временем назначенная в сентябре Центробанком временная администрация тоже не спешит принимать меры для защиты интересов и денег инвесторов. Нынешний руководитель Яков Дронов на их просьбы отвечал, что стремится «все проанализировать» и решить, как лучше действовать. Вариантов, по его словам, два: представить ЦБ план по восстановлению платежеспособности QBF или запустить процедуру банкротства. Не исключает он и подачу судебного иска к «Кью-Брокеру» или другой структуре холдинга, но только в том случае, если об этом попросит регулятор. В неформальных разговорах Дронов поясняет, что боится тратиться на судебную пошлину, поскольку она может оказаться неподъемной для ИК и загнать в банкротство уже ее. Впрочем, временный управляющий ИК имеет сомнительную репутацию. На специальном сервисе Федеральной налоговой службы можно найти претензии к Дронову по предыдущим делам с его участием: суды дважды признавали его действия неправомерными и не соответствующими интересам пострадавших.
Пострадавшие считают судебное разбирательство с «Кью-Брокером» предпочтительным сценарием — наряду с банкротством, но боятся, что компания будет всячески затягивать процесс. «При банкротстве можно откатить сделки за последние три года. В их интересах начать процедуру максимально поздно», — говорит Алена. Этот же вопрос она поднимала в конце августа в личной беседе со Станиславом Матюхиным, тогда еще возглавлявшим QBF: «Он сказал, что "тут очень тонкая материя, главное — не передавить, а то ведь они могут в банкротство уйти". На что я ответила, что мы не против и именно этого и добиваемся».
Пострадавшие располагают выпиской «Кью-Брокера» о достаточности имущества компании для расчетов с клиентами. В ней утверждается, что активы в 1,3 раза превышают сумму обязательств. До своего отстранения Матюхин встретился с одним из потерпевших и показал ему документ, не ожидая, что тот сфотографирует и разошлет его остальным инвесторам (фотография выписки есть в распоряжении «Ленты.ру»). Согласно этому документу, средства ИК (собственные и привлеченные от клиентов) вложены в три закрытых паевых инвестиционных фонда (ЗПИФ), продать которые можно только при закрытии этих фондов, причем один из них называется «КьюБиЭф Недвижимость». Общая стоимость паев на балансе равна 752 миллионам рублей. Также «Кью-Брокер» владеет акциями «Центра венчурного финансирования» — инвестиционной компании, в отношении которой было возбуждено 12 исполнительных производств (одно продолжается до сих пор). В нее вложено 145,4 миллиона рублей.
Еще большего внимания заслуживают займы, выданные «Кью-Брокером»: 75,8 миллиона рублей все тому же «Центру венчурного финансирования» и 1,2 миллиарда — собственной головной компании, Финансовой группе «КьюБиЭф». Также среди активов есть два объекта недвижимости в Москве на 894,5 миллиона рублей и облигации люксембургской компании Argento. «Когда мы изучали ее данные, нашли ее юридический адрес. Если вбить его в Google-карты, увидите милый домик в Люксембурге, где дедушка забирает почту из ящика. Никакого бизнес-центра там и близко нет. Но при этом в Argento ушло 1,16 миллиарда рублей», — говорит Алена.
Не менее сомнительным вложением, по ее словам, выглядит покупка паев кипрского фонда Purity на 48,6 миллиона рублей: «Вот этот фонд они указали в письме по состоянию на конец июня, но в действительности один из клиентов ездил на Кипр, общался с членом его совета директоров, и она сказала, что фонд был закрыт еще в апреле. То есть достоверность представленной в этом письме информации тоже находится под большим вопросом. Даже в отношении тех активов, которые вроде бы действительно существуют, возникают вопросы о ликвидности». Общая сумма активов, перечисленных в августовской выписке, оценивалась в 4,7 миллиарда рублей.
Перспективы пострадавших по-прежнему остаются неясными, и сами они понимают, что, скорее всего, смогут рассчитывать на какое-либо возмещение только в случае уголовного разбирательства. Идти в гражданский суд многие не хотят, чтобы зря не платить госпошлину, — вернуть оставшиеся на счетах деньги едва ли получится, ведь на счетах QBF их нет, а ликвидность (возможность быстро продать без потери стоимости) и качество активов «Кью-Брокера» — под вопросом.
В Генпрокуратуре на запрос «Ленты.ру» ответили, что ведомство осуществляет надзор за расследованием Следственного департамента МВД, привлекшего к уголовной ответственности в рамках прошлых эпизодов работников и владельца (заочно) QBF, а также наложившего арест на имущество фигурантов дела. Центробанк не обнадеживает клиентов и фактически признает свое бессилие в сложившейся ситуации. В ответ на запрос «Ленты.ру» регулятор ответил, что может принять участие в судьбе только тех клиентов, кто строил отношения напрямую с ИК «КьюБиЭф» — например, держал там индивидуальный инвестиционный счет или имел договор доверительного управления. «При этом обязательства по сделкам с внебиржевыми производными финансовыми инструментами подлежат исполнению контрагентом [«Кью-Брокером»] в рамках гражданско-правовых отношений», — отметили в пресс-службе ЦБ. Методов воздействия на сестринскую компанию у регулятора нет. Юридически пострадавшие имели дело именно с «Кью-Брокером», который организовал своеобразное пари и выступал оппонентом в нем через посредника в лице ИК «КьюБиЭф».
Также ЦБ указывает на высокую рискованность производных инструментов, которая была отдельно прописана в договорах. Впрочем, рискованность в биржевом деле означает возможность понести убытки вследствие неудачных вложений, но не лишиться средств, которые не инвестировались ни в какие активы. Наконец, генеральное соглашение с QBF включало в себя требование иметь статус квалифицированного инвестора, который должен отсеивать случайных людей и оставлять только финансово грамотных. По действующим правилам, квалифицированными инвесторами признаются люди, имеющие на счетах как минимум шесть миллионов рублей либо профильный опыт работы и образование.
И Алена, и Роман таким статусом обладали (последний имел его с 1998 года), но все равно доверились QBF. Главным аргументом в пользу компании для них стало именно наличие лицензий ЦБ, и теперь они ждут от регулятора содействия и работы над ошибками. «Конечно, мы хотели бы, чтобы Центробанк включился, провел внутреннее расследование и разобрался, каким образом 13 лет эта инвестиционная компания проходила все проверки и не имела существенных претензий. Нам достаточно было двух месяцев, чтобы увидеть всю их деятельность и убедиться в том, что это вывод средств в аффилированные компании и за рубеж. Там все просто и очевидно», — говорит Алена. На вопрос «Ленты.ру», собирается ли Центробанк менять процедуры контроля за участниками фондового рынка, ответа не последовало. Пресс-служба ограничилась заверениями, что «информация об указанной деятельности была направлена в правоохранительные органы для соответствующей квалификации».
Между тем основные силы МВД и следствия брошены на расследование старых эпизодов возбужденного весной уголовного дела, относящегося к 2016 году и выводу клиентских средств в офшоры. Потерпевшими по нему проходят около 500 человек, среди которых есть и знаменитости — например, балерина Анастасия Волочкова, потерявшая 1,7 миллиона рублей. Никто из них не связывался с зарубежными IPO и вкладывал сбережения в более надежные инструменты, а потому они имеют шанс вернуть средства.
«Я видел, что есть лицензия [Центробанка]. Я бывший банковский работник, пережил 2000-е годы, думал, что история с отзывами лицензий и обманутыми вкладчиками отошла в далекое прошлое, — говорит собеседник «Ленты.ру» Роман. — Постоянно слышал, читал новости о мегарегуляторе в лице ЦБ, о том, что он все время повышает требования к участникам рынка, в том числе и к брокерам. Этот информационный фон в конце концов сыграл свою роль. Как инвестор, потребитель финансовых услуг я вообще не должен задумываться о репутации компании и ее финансовом положении, если вижу лицензию ЦБ». «Они участвовали во всех конференциях, были членом НАУФОР, имели рейтинг агентства "Эксперт РА". Все, что можно было придумать в плане финансовых заслуг, рейтингов и премий, у них было», — добавляет Алена.
Опрошенные «Лентой.ру» экономисты соглашаются с тем, что современные мошенники научились тщательно маскировать свою деятельность и создавать у клиентов впечатление солидной законопослушной организации. Тем, кто решил приумножить свободные средства на фондовом рынке, они советуют пользоваться проверенными и понятными финансовыми инструментами и не гнаться за неправдоподобно высокой доходностью. «Скорее всего, инвесткомпания уже давно превратилась в пирамиду, время жизни которой истекло только сейчас. Мораль проста: выбирайте брокера с умом», — говорит глава автоматизированного сервиса для работы с цифровыми валютами BitNalog Дмитрий Мачихин. С ним соглашается руководитель блока инвестпродуктов компании «Открытие Брокер» Антон Шабанов: «В данном конкретном случае [с QBF], судя по всему, мы имеем дело с аферой, а утверждения менеджеров фирмы сложно назвать иначе как враньем».
По словам Шабанова, важно понимать, что россиянин, имеющий статус квалифицированного инвестора, может участвовать в IPO любой иностранной компании напрямую. Не обязательно даже обращаться к зарубежным брокерам и популярным мобильным сервисам. Многие отечественные компании предоставляют возможность покупать непосредственно бумаги, впервые размещаемые на зарубежных площадках. Сами они действуют через брокера верхнего уровня, совершающего сделки от их имени и за их счет (фактически от имени и за счет их российских клиентов). Механизм похож на банковские расчеты: чтобы совершать операции в иностранной валюте, кредитная организация должна иметь корреспондентский счет в банке выпускающей ее страны.
Вопреки заверениям менеджеров QBF, минимальный порог входа у большинства российских брокеров отсутствует — подавать заявку на участие в зарубежном IPO можно хоть с тысячей рублей на счету, если это позволяет цена конкретной акции. Единственный существенный нюанс заключается в том, что брокер может тщательно отсеивать IPO и предоставлять доступ только к небольшому числу наиболее на его взгляд перспективных. «Производные финансовые инструменты, в том числе опционы, особенно маржируемые, — это что-то непрозрачное, подходить к ним нужно очень внимательно и аккуратно», — говорит Шабанов.
Собеседники «Ленты.ру» говорят, что готовы были к убыткам, обусловленным рыночной конъюнктурой. По подсчетам Романа, при текущих ценах акций, лежавших в основе его опционов, потери не должны были превысить 300 тысяч рублей при первоначальных инвестициях в 1,2 миллиона. В действительности же он сумел вернуть лишь 2,5 тысячи, оставшиеся на счете ИК «КьюБиЭф» в Национальном расчетном депозитарии — остальное зависло на счетах «Кью-Брокера». «Хочу подчеркнуть, что не считаю себя спекулянтом. Я коплю деньги, чтобы потом, после 50 лет, вкладывать в свое будущее. Потому как пенсий достойных нам никто не даст», — говорит он.
Алена вложила в маржируемые опционы, выпускавшиеся «Кью-Брокером», в общей сложности 3,1 миллиона рублей. «Если взять мой портфель в настоящий момент, по сумме закрытых опционов получится где-то 2,5 миллиона. Убыток от участия в IPO у меня около 600 тысяч. Вернуть мне удалось 70 тысяч рублей в самом начале, когда мои свободные деньги еще числились на счете в НРД. И потом в середине августа мне вернули еще 500 тысяч через переуступку моего долга», — рассказывает девушка.
Торговые потери ее не смущали и не стали бы поводом для закрытия счета: «Я сознательно брала на себя рыночный риск, и за него мне некому предъявлять претензии. Единственное — меня все-таки не устраивают аллокации от QBF: они были рискованными, поскольку сама компания не участвовала в IPO и не распределяла имеющиеся акции между клиентами». Как и примерно тысяча остальных обманутых клиентов QBF, потерявших в сумме около 3,5 миллиарда рублей, они рассчитывают лишь на огласку своих историй в СМИ и предостерегают от подобных ошибок других инвесторов. Между тем сайт QBF по-прежнему работает и обещает потенциальным клиентам «уверенность в своем будущем», хотя компания лишилась лицензий Центробанка. На вопросы «Ленты.ру» представители временной администрации компании не ответили.