«Будьте здоровы, живите богато» Как «Старые песни о главном» стали культовым шоу и почему его до сих пор обожают в России

В последний день 1995 года молодое российское телевидение впервые показало «Старые песни о главном» — музыкальный фильм, в котором звезды эстрады представали в образах деревенских красавиц и бравых станичников. Проект оказался настолько популярным, что к нему сняли три продолжения, а кадры из этих шоу до сих пор вызывают у зрителей самых разных возрастов тоску по воображаемым 90-м. В феномене популярности культового новогоднего шоу на мотив «Кубанских казаков» разбиралась «Лента.ру».

«Перелом к лучшему уже виден»

До эффектной отставки Бориса Ельцина оставалось еще четыре года, а его команда вовсю прорабатывала детали похода за вторым сроком. Главным терактом в новой российской истории оставался только что пережитый захват больницы в Буденновске, Моника Левински только-только окончила колледж, социалист Миттеран передал Францию Жаку Шираку, а Владимир Путин дошел до позиции первого зампреда правительства Санкт-Петербурга, попутно возглавляя региональную ячейку черномырдинской пропрезидентской партии «Наш дом — Россия».

Период, который в западной историографии называют временем становления России как демократического государства, а внутри страны ассоциируют с полной неуправляемостью, ознаменовался нарастающей ностальгией по духу советского времени. Этот пробел телеканал ОРТ (ныне Первый канал) восполнил музыкальным фильмом. Даже спустя четверть века он заставляет миллениалов, которые в день большой премьеры еще были детьми, задерживая дыхание, перебирать в памяти чуть гротескные и оттого менее понятные зумерам образы лучших российских артистов первой половины 90-х.

В этой совершенно другой России, с другим гимном, другим рублем и другим президентом, перед поздравительным обращением Ельцина («Да, жизнь тяжела, но перелом к лучшему уже виден», «В мире много стран, но Россия — одна») в эфире ОРТ дебютировали «Старые песни о главном». Они стали первым большим проектом Константина Эрнста — тогда еще не гендиректора, но уже генпродюсера телекомпании. Режиссером «Старых песен» выступил еще совсем молодой Дмитрий Фикс, самая свежая работа которого — «Свингеры» с Дмитрием Нагиевым — выйдет сразу после Нового года.

Проект оказался настолько легендарным, что новогодней традицией стали не только сами телемюзиклы, но и их повтор спустя 13 ночей — в старый Новый год. И хотя в последние годы их показывают все реже, многие участники съемок считают «Старые песни» лучшей своей работой на телеэкране. «Это стало настоящей революцией, положившей начало эпохе совершенно другого новогоднего телевидения», — говорил о телепроекте юморист Максим Галкин.

В бой идет одна молодежь

Местом действия постановки выбрали советскую станицу начала 50-х. Неприхотливые заборы, обвитые легкими вкраплениями непонятной зелени, фоном — поле без техники и небо, такое же голубое, с вкраплениями белых облаков, как тельняшка молодого, с торчащими из-под флотской фуражки залихватским чубом и хвостиком Олега Газманова (дань «Морячке», судя по всему). За перенос в эпоху отвечал Юрий Яковлев, озвучивший закадровый голос в постановке.

Он же представляет главных героев — но в этом нуждаются не столько артисты, сколько их временные ипостаси. Вот звеньевая полеводческой бригады Алена Апина, а вот безумно голубоглазая дочь председателя колхоза (его сыграет Николай Расторгуев) Наташа Королева, завившая локоны немного не в стиле описываемого периода времени. Разбитная разведенка Лада Дэнс, досрочно освобожденный Гарик Сукачев и шабашник с юга Филипп Киркоров — еще три героя телемюзикла.

«Солнышко светит, земля урожай родит, люди дружные да работящие, — начинает Яковлев первую сцену фильма с едущим вдоль колхозного поля грузовиком с арбузами. — Песни поют! А чего их не петь, коли душа просит?..» За рулем грузовика — Леонид Агутин, поправляющий чуб немного жеманным жестом.

Есть от чего: у перелеска дежурят и суетливо топчутся, завидев потенциального жениха, три подруги — Наташа Королева, Алена Апина и Лада Дэнс. На просьбу подвезти Агутин с похотливой улыбочкой предлагает двоим садиться в кузов, а одной — в кабину. «Щас, в кабину! Опять приставать будешь», — раскрывает замысел шофера Королева. Первый трек мюзикла — «Вот кто-то с горочки спустился», перед исполнением которого дочь председателя колхоза совсем не по-советски поправляет юбку, слегка обнажая верхнюю часть бедер. Остальные подруги включаются на поздних куплетах и в припевах. Такой заход может показаться странноватым сейчас, но в середине 90-х эти три певицы (плюс Агутин) — безусловные молодые лидеры сцены, первый эшелон, выше которого — разве что Примадонна да исполнители, ставшие популярными еще в 80-х.

Каждая следующая песня нередко связывается с предыдущей через сцену с общими персонажами. Приехав в колхоз, подруги встречают школьную учительницу Алену Свиридову, которая неумело ухаживает с помощью лукошка с грушами за дачником Львом Лещенко. «Почему ж ты мне не встретилась, юная, нежная, в те года мои далекие, в те года вешние?» — задается музыкальным вопросом 53-летний тогда певец, одаривая уходящую юную поклонницу продолжительным взглядом чуть пониже спины.

История советской сексуальности

Крупинки разврата, которыми создатели проекта аккуратно посыпали первые пару композиций, превращаются в настоящую бурю, как только действие перемещается в сельпо. Набор товаров в нем — из категории «и картошку почистить, и Родину защитить»: хлеб, консервы, водка, валенки, соломенные шляпы (только две штуки), хозяйственное мыло, будильники и почему-то небольшой бюст Ленина, который оказывается вовсе не самым главным бюстом в сцене. Потому что если заведующая сельпо Лариса Долина с бантом еще как-то влезает в достаточно широкие рамки того, что считалось приемлемым на постсоветском телевидении, то декольте продавщицы Ирины Отиевой выглядит насмешкой над десятилетиями половой скромности, ставшей неписаным правилом хорошего тона в позднем СССР. По мере развития сцены декольте сползает вниз. «Новость не слышали? — спрашивает шофер Агутин. — Женюсь!» — «На ком?» — спрашивает Долина. «Опять?» — уточняет Отиева.

Оказалось, пошутил, и немудрено: три подруги все еще в грузовике, Дэнс прижимается было к Агутину, но уже в следующей сцене под «На побывку едет молодой моряк» танцует с Газмановым в тельняшке, который, впрочем, обхаживает всю троицу, да и не моряк он вовсе, если верить начальным титрам, а простой тракторист.

Пик сюрреализма — сценой позже. Зажиточный казак и председатель колхоза Расторгуев недоволен тем, что строительство колхозной школы стоит. Он зовет помогающего со стройкой рабочего: «Филя! Филя!» Сейчас Киркоров на это вряд ли отзовется, но в 95-м, в стране с высоким уровнем безработицы, работа нужна, особенно шабашнику с юга с подведенными глазами.

Будущий король российского поп-эпатажа влюблен, как сначала кажется, в Королеву, и готов об этом петь, даром что с помощью не очень умелой монтажной склейки в руках у него оказывается гитара. Но для дочери главы колхоза он скорее шутка, нежели что-то серьезное. На самом же деле — на шабашника похожи почти все дети в колхозе, из чего можно сделать вывод, что срыв дедлайна по строительству школы происходил преимущественно на колхозном сеновале.

Цвет общества псевдопятидесятых — обществу девяностых

Ближе к середине первого часа проекта проходящий красной нитью через весь мюзикл Агутин встречает демобилизовавшегося Владимира Преснякова (с чрезмерно демократичной для изображаемого периода прической) и наконец поет угадывавшуюся с первых минут программы песенку шофера.

Пресняков влюблен в девушку на выданье — Кристину Орбакайте, и если эту пару Эрнст на экране сохранил, то звездный дуэт Игоря Николаева и Наташи Королевой создатели фильма разрушили — почему-то ради Анжелики Варум, с которой Николаев катается в лодке на пруду (за ними подглядывает пасечник Андрей Макаревич).

Лада Дэнс встречает освободившегося из заключения Гарика Сукачева (в телогрейке с номером): «Ну что, кобели-то колхозные часто похаживают?» — спрашивает музыкант, который не видел, как до этого ждавшая его Дэнс вешалась на поп-звезд самой разной величины. Отставив тарелку, Сукачев просит гармонь и поет хулиганскую «Я милого узнаю по походке», в современной России известную именно в его адаптации, хотя в 80-х исполняли ее в разные годы и Высоцкий, и Науменко.

Фоном развиваются еще несколько любовных линий. Бригадир косарей Бари Алибасов никак не найдет общий язык с Софией Ротару (которая в 1995-м выглядит примерно так же, как в 1980-м или 2021-м) и, кажется, немного ревнует к Расторгуеву. У животноводов Николая Фоменко, Сергея Мазаева («Моральный кодекс») и Виктора Рыбина («Дюна») куда более прозаические отношения — с крепким алкоголем: полный граненый стакан непременно выпивается одним махом и до самого дна. Выпивают под «По полю танки грохотали».

Подчиненные Бари Алибасова (как по сюжету, так и в жизни — косарей сыграла группа «На-на») влюблены в небо, «потому, потому что мы пилоты». Кристина «Криська, молчи» Орбакайте появляется только в самом конце. Они с Пресняковым поют друг другу по очереди: за будущее этого союза можно особо не переживать.

Заканчивается мюзикл передачей эстафеты от звезд эстрады зрителям: за большим столом собрались все немного полароидные участники телефильма, спевшие «Будьте здоровы, живите богато». Эту тему через несколько минут подхватит Борис Николаевич, но потомки зрителей того застолья постановку Эрнста ценят не очень высоко: рейтинг «Кинопоиска» — 6,079, IMDb и того меньше — 5,8. Больше, впрочем, чем у любого из трех продолжений. Последняя часть проекта вышла уже в первый год правления Владимира Путина.

«Это моя самая гениальная роль»

История появления «Старых песен о главном» — на самом деле попытка уйти от раздражающего, по признанию Эрнста, формата «Голубого огонька», который был популярен три десятилетия и считался чисто советским форматом встречи Нового года. Сила проекта еще и в том, что появился он в сложное для страны время, когда денег не просто не было, а не было вообще. «Проект стоил по тем временам денег, которые можно было потратить на блокбастер», — вспоминал Эрнст.

При этом создатели фильма посчитали своим долгом создать атмосферу волшебства для зрителя. Несущей конструкцией этого плана стали летние пейзажи, которые воссоздавали в двух павильонах «Мосфильма». Постановщики выезжали в Краснодарский край для проведения натурных съемок, но поняли, что реализовать такую задачу и сложно, и дорого.

«Мы не пытались делать ремейк "Кубанских казаков", — говорит Эрнст. — Честно говоря, этот фильм интересует меня эстетически, но идеологически он меня раздражает. Мы взяли среду советского колхоза, причем скорее конца 40-х — начала 50-х. Сначала мы хотели снять на натуре, но потом поняли, что физически это невозможно».

«Гениальное сочетание времени и реализма происходящего на съемочной площадке. Там даже озеро настоящее — реальная вода, реальная лодка, это все сделали прямо в павильонах», — говорит Игорь Николаев, пересматривая кадры своего заплыва с Анжеликой Варум.

Создатели проекта, среди которых был еще и Леонид Парфенов, сами отобрали список песен и назначили звезд эстрады на роли, просто поставив их перед фактом. Впрочем, недовольных выбором не оказалось.

«Конечно, я сразу согласилась, это же была революция! После того Нового года у меня были гастрольные туры, на которых я пела песню "Девчата" из "Старых песен", потому что ее просили из зала!» — вспоминает Долина.

«Такое настроение создать было невозможно, особенно в то время. Посмотрите: эстрадные артисты, а как сыграли! Я после оперетты 25 лет не имел возможности примерить на себя роль актера. Я считаю, что это вообще самая гениальная моя роль», — резюмирует Лещенко.

Телемюзикл в итоге собрал значительную аудиторию, которая осталась довольна форматом. Высокие оценки зрителей того времени предопределили появление еще нескольких частей. Помимо уже засветившихся в проекте звезд, к группе присоединились Алла Пугачева, Людмила Гурченко, Леонид Куравлев, Александр Демьяненко и другие великие музыканты и актеры. На камео уговорили даже группу Boney M, Глорию Гейнор и Криса Нормана из золотого состава Smokie. Но у поздних частей, эксплуатировавших успех первого проекта, рейтинги оказались пониже. Поэтому именно первую часть в среде российских телевизионщиков принято считать культовой: «Это была большая афера, потому что никто до нас раньше этого не делал», — повторяет Эрнст.