Стычка между украинскими военными и бойцами крымско-татарского батальона имени Номана Челебиджихана в Херсонской области еще раз показала, что созданное меджлисом вооруженное формирование если и собирается воевать, то только на Украине. Собранные в батальон активисты блокады Крыма получали в Херсонской области, по свидетельствам местных жителей, своеобразный боевой опыт: занимались грабежами, выгоняли людей из домов, отнимали у них продукты. Полуостров они «атаковали» всего раз — воздушными шариками. Почему Киев терпит деятельность неуправляемой боевой части на подконтрольной ему территории, разбиралась «Лента.ру».
Поздно вечером 12 февраля в поселке Чонгар неизвестные люди в форме и с оружием протаранили забор расположения батальона, стреляли под ноги бойцам и уложили всех лицом в землю. Позже выяснилось, что неизвестные — военнослужащие Вооруженных сил Украины (ВСУ). Стороны конфликта выдвинули взаимоисключающие версии. По словам лидера запрещенной в России экстремистской организации «Меджлис крымско-татарского народа» Рефата Чубарова, украинские военные немотивированно вторглись на территорию части. В командовании «Юг» ВСУ сообщили, что это бойцы батальона, «максимально вооруженные», явились на позиции одного из подразделений киевских силовиков.
Как бы то ни было, армия захватила базу батальона, на его территорию вошли сотрудники правоохранительных органов, которые обнаружили целый склад нелегального оружия. Полицейские изъяли автоматы, пулеметы, реактивные противотанковые гранатометы «Муха», снайперские винтовки, противопехотные мины, более 60 «цинков» с патронами.
Впрочем, уже к обеду понедельника стороны помирились. Командир штурмовавшего базу батальона 57-й бригады ВСУ Сергей Шпанко извинился за нападение на крымско-татарское формирование. «Надеюсь, что мы с вами дальше будем нести службу совместно. Все, что мы немного поломали, мы до ума доведем, все сделаем», — сказал Шпанко. В меджлисе также подтвердили, что конфликт исчерпан.
Чтобы понять, что произошло, надо вспомнить боевой путь батальона имени Челебиджихана (также известного как Аскер). Его создатель Ленур Ислямов совместно с Чубаровым и еще одним лидером меджлиса Мустафой Джемилевым в сентябре 2015-го организовал так называемую продовольственную блокаду Крыма. Активисты меджлиса блокировали въезд грузовиков с украинскими товарами на полуостров. Затем они отказались пропускать ремонтников к аварийным опорам ЛЭП в Херсонской области после того, как в ноябре того же года из-за подрыва опор был полностью обесточен Крым (взорвали опоры именно «блокадники»).
После блокадной эпопеи лидеры меджлиса решили поучаствовать во внутриукраинской политике и взять контроль хотя бы над Херсонской областью. Ислямов в мае 2016-го заявил, что регион может повторить судьбу Крыма — и в спасители, разумеется, предложил самого себя. Зимой 2015-2016 годов о претензиях меджлиса на регион писали даже украинские СМИ. Местные жители жаловались, что «блокадники» занимаются грабежами и мародерством, по утверждениям местных, они выгоняли людей из домов, устраивали перестрелки и даже подозревались в убийствах.
В марте активистами меджлиса усилили пограничную и таможенную службы Украины на границе с Крымом. В чем именно заключалось усиление, официальные структуры не пояснили. По словам пресс-секретаря пограничного ведомства, активисты должны были консультировать силовиков. По неофициальным данным, желание защищать рубежи Украины объяснялось прозаичнее: меджлис решил получить свою долю в потоке украинской контрабанды.
Уже в мае Ислямов заявил, что необходимо создать отдельную крымско-татарскую часть. Чубаров трезво оценивал боеспособность формируемого батальона и прямо признавал, что в случае наступления украинской армии на Крым его бойцы в состоянии выполнять только полицейские (считай, карательные) функции. При этом, правда, подчеркивалось, что в батальон готовы принимать добровольцев любых национальностей. Киев, однако, не спешил включать самостийную часть в официальные силовые структуры. Даже МВД, которое не брезговало собрать под своей «крышей» практически всех желавших воевать в Донбассе, не спешило легализовать батальон.
Нежелание министра внутренних дел Арсена Авакова узаконить часть могло бы вызвать удивление, ведь после истории с садистами из роты «Торнадо» образ добровольца испортить уже невозможно. Кроме того, по слухам, включение добровольческих батальонов в МВД на поверку оказалось самой обычной криминальной схемой: снятые спонсорами с довольствия добровольцы теперь платили за «крышу» МВД. То есть превращение незаконных вооруженных формирований в воинские части было выгодно руководству министерства. Однако в Киеве не торопились с признанием батальона по понятным причинам: незаконное вооруженное формирование носит имя... сепаратиста. Номан Челебиджихан — политический деятель начала XX века — открыто проповедовал идею самостоятельного крымско-татарского государства. Более того, возглавлял в 1917-1918 году Крымскую народную республику. Требовать у нынешних украинских властей легализовать батальон имени главы народной республики — безусловно, было бы своеобразным политическим ходом.
Единственной военной операцией по «деоккупации» Крыма, в которой принял участие батальон, стал запуск воздушных шариков в сторону российской границы, состоявшийся в июне 2016-го. Так бойцы части напомнили властям региона о своем существовании. Других заметных акций «аскеровцы» не предприняли. Как рассказывали позже сбежавшие из батальона в Крым бойцы формирования, в части их били, плохо кормили, а отцы-командиры собирались шантажировать Киев угрозами диверсий на Запорожской АЭС и Каховском водохранилище.
«Во время блокады и после нее, в 2016-м, бойцы батальона и активисты меджлиса пытались "отжимать" предприятия у бизнесменов. Без особого успеха. Потом решили взять под контроль нелегальные пассажирские перевозки через границу, для чего якобы охраняли вместе с пограничниками границу и блокировали КПП. Но и тут не сложилось. Максимум, что у них получалось, — отнимать у местных жителей кур и огурцы. Они не брезговали даже таким рэкетом», — рассказывает известный крымский общественник Геннадий Сивак. По его словам, противоправная деятельность «освободителей» — не секрет для Киева, но украинские власти закрывают глаза на эту самодеятельность, так как активисты меджлиса охотно выполняют черновую работу. «Официальные структуры не светятся в деле с подрывом опор ЛЭП, которые поставляют электроэнергию в Крым, блокадой и тому подобными деяниями. За это дело охотно берутся активисты», — пояснил Сивак.
Стычка между бойцами нелегального батальона и украинскими военными стала еще одним эпизодом в отношениях Киева и меджлиса, в которых каждая сторона пытается использовать другую для достижения своих целей. Очевидно, провокационное поведение и амбиции Ислямова, Чубарова и Джемилева вывели киевских чиновников из себя, поэтому власти наконец решили щелкнуть по носу отбившихся от рук активистов и хотя бы изъять у них изрядный арсенал нелегального оружия.
То, что в отношениях украинских властей и меджлиса накопились обиды, стало очевидно в январе: Чубаров пошел ва-банк и напомнил Петру Порошенко о его обещании сделать полуостров автономией крымских татар, данном весной 2016 года, и о референдуме 1991 года в Крыму. Тогда большинство жителей региона проголосовали за восстановление автономии и статус полуострова как участника Союзного договора. Если бы результаты плебисцита были учтены Киевом, Крым бы уже тогда получил права независимой от Украины территории. Для депутата Верховной Рады Чубарова напомнить главе государства о том, что права Украины на полуостров ничтожны, — это серьезный выпад, граничащий с непризнанием верховной власти.
Конфликт между украинскими военными и бойцами крымско-татарского батальона и заочная перепалка Порошенко и Чубарова свидетельствуют об одном: меджлису и Киеву с трудом удается делать вид, что они союзники. Каждая из сторон преследует свои интересы и не собирается ими поступаться. Для украинских властей эта ситуация намного опаснее, ведь на территории страны действует незаконное вооруженное формирование, которое занимается вымогательством и подчиняется только своим политическим лидерам. Едва ли бойцы батальона считают украинских солдат товарищами по оружию, а граждан Украины — теми, кого они должны защищать. Кто кого использует в случае обострения обстановки — самый интересный вопрос.