На Западе интерес к подержанной одежде традиционен, хотя и продиктован самыми разными причинами. Бедные люди одевались на складах Армии спасения потому, что у них не было денег на новую одежду, а молодые стиляги покупали ношеную кутюрную одежду и комбинировали ее в неожиданных и оригинальных сочетаниях — так, например, по его собственным словам, делал молодой Джон Гальяно. То, что было уделом бедняков или богемы 30-40 лет назад, стало настоящим массовым поветрием. «Лента.ру» разобралась в причинах любви к «старью».
Нонеча не то, что давеча
Винтаж — термин, пришедший из виноделия. Он обозначает урожай винограда или вина определенного года или возраста. В принятом у любителей старинной и старой одежды и у модных экспертов лексиконе винтажом называют вещи (не только одежду, но и обувь, аксессуары, сумки, бижутерию), выпущенные не менее двадцати лет назад. Это обязательное требование, есть и другие, более размытые, но для тех, кто «в теме», не менее важные.
Так, настоящие коллекционеры старых вещей утверждают, что винтажом имеют право называться только вещи, выпущенные известными модными домами или дизайнерами (в идеале — даже не прет-а-порте, а кутюрные). Кроме того, они должны сохранять товарный, максимально приближенный к оригиналу вид (перешитые вещи, вещи с утраченными деталями и «левой» фурнитурой, а также истасканные или покрытые пятнами, естественно, сильно теряют в цене). Наконец, самое метафизическое требование, которое выдвигают только настоящие ценители и историки моды, — вещь должна в миниатюре выражать эпоху, по крайней мере — fashion-эпоху.
Именно здесь и начинаются проблемы. С одной стороны, все ясно: вещи должны быть качественными, оригинальными, не истасканными и желательно характерными. С другой — где такие взять? Гальяно и вообще жителям «модных» стран — Великобритании, Франции, Италии, США — хорошо: у них эти вещи выпускались, широко продавались и надоедали своим владельцам. И владельцы этих вещей сдавали их в секонд-хенды, пока они были новыми или почти новыми, где их добывали знающие люди, владельцы винтажных магазинов и лавок и перепродавали уже дороже, но за приемлемые деньги.
Имена самых удачливых из таких хантеров за винтажом известны знатокам почти так же хорошо, как марки одежды: владельцы винтажного бизнеса итальянец Франко Джакасси, француз Дидье Людо, британки Анна Штейнберг и Трейси Толкиен, коллекционер американка Айрис Апфель (она, кстати, всю жизнь была женщиной состоятельной, и ее собственный гардероб тянет на хороший винтажный бутик). Старыми вещами в начале своей карьеры торговала на Кингз-роуд в Лондоне и знаменитая ныне модельер Вивьен Вествуд.
Коллекционер и дизайнер Айрис Апфель на Неделе моды в Нью-Йорке (2016)
Фото: Astrid Stawiarz / Getty Images
В России в те времена, когда на Западе люди сдавали в секонд-хенды и на склады Армии спасения пиджаки Yves Saint Laurent и жакеты Chanel, за счастье почиталось купить у спекулянта или фарцовщика джинсы Levi's и затаскать до состояния, в котором их не наденет и манхэттенский бомж (а потом донашивать их на даче). И логично, что в 1970-1980-е годы у советских людей не было никакого вкуса к старью — исключением можно считать разве что узкую прослойку творческой, преимущественно художественной богемы — стиляг: они, как любая богема, одевались во что угодно, главное — чтобы выглядело необычно. Обычные люди предпочитали добывать и носить дефицит или шить у портних (в особенно удачных случаях — по моделям из модных журналов с Запада или из соцлагеря или по лекалам, снятым с распоротых заграничных вещей).
Как любой исчерпаемый ресурс, начиная с полезных ископаемых и заканчивая антиквариатом, запасы винтажа в мире истощаются. Кутюрные вещи с документально подтвержденным провенансом (происхождением) уже на вес золота даже в западных странах. Прет-а-порте можно найти, если знать, где искать: очень дорого — в больших городах и дешевле, если очень повезет, — в европейской провинции вроде Бретани или Тосканы. Преимущество, конечно, у давних фанаток, лично знакомых с владельцами винтажных лавок: они дадут знать о поступлении чего-то новенького, ценного или давно желанного именно этой клиентке и придержат для нее вещь.
Зачем им это надо
Нынешние российские поклонницы винтажа зачастую вынуждены снижать требования и довольствоваться вместо винтажных бутиков «блошинками» и секонд-хендами, где продаются вещи не винтажные, а просто старые, иногда брендовые, а иногда no name. Самые опытные россиянки, разумеется, знают и тайные адреса лавочек на лондонской Портобелло-роуд, в Ницце и Милане, и знакомы с теми, кто возит оттуда винтаж и продает в России (по понятным причинам — недешево). Все эти страдания с лихвой окупаются, во-первых, тем, что такой вещи нет ни у кого из знакомых, во-вторых, адреналином охотничьего азарта.
Также многие коллекционерки винтажных аксессуаров давно освоили тонкости пользования онлайн-аукционами, где многие европейские частные лица сбывают оставшееся от бабушек и теток модное старье. Например, особой популярностью у многих пользуются винтажные (а особенно малотиражные коллекционные) платки-каре французского дома Hermès. Фанатки охотятся за редкими или просто понравившимися платками, не спят ночей, чтобы сделать ставку вовремя, и очень огорчаются, если это им не удается. Еще больше огорчений бывает, если желанный аксессуар при рассмотрении «живьем» оказывается в состоянии худшем, чем ожидалось по фотографиям, но это уже неизбежный риск при такой «охоте».
Есть тут и свои секреты, байки и легенды: например, о том, что новичкам везет, и одна начинающая собирательница взяла и просто случайно зашла в витажный магазинчик на Лазурном Берегу и купила там за копейки редкую «лимитку» Hermès в превосходном состоянии. Так дело было или нет — знает только сама рассказчица (или сочинительница) этой истории, но многих подобные истории вдохновляют на поиски.
Однако большинство современных российских девушек не настолько состоятельны, чтобы вылавливать Dior времен Боана и Ферре или настоящие пиджаки Мюглера. Они просто хотят необычно, остро, броско и, что немаловажно в нашей не самой радужной экономической ситуации, сравнительно недорого одеваться. Поэтому их винтажные розыски рано или поздно приводят их в крупные секонд-хенды — главным образом, конечно, заграничные, хотя без малого тридцать постсоветских лет позволили создать секонд-индустрию и в нашей стране.
Магазин винтажа в России
Фото: Владимир Вяткин / РИА Новости
Альтернативу онлайн-аукционам составляют довольно многочисленные специальные «продажные» группы в социальных сетях. Там женщины (главным образом, хотя появляются там и мужчины) продают друг другу старые и не очень старые вещи, неудачные покупки, в том числе не подошедшие приобретения с тех же онлайн-аукционов.
Многие фанатки старых вещей объясняют свою к ним любовь не только соображениями приземленной экономии, хотя она, бесспорно, играет важную роль. Прежде всего — мода возвращается, и нет никакого смысла покупать трендовые «мамины джинсы» с высокой талией за несколько тысяч рублей, если на даче или на антресолях сохранились такие же джинсы двадцатилетней давности, мамины не в кавычках, а в буквальном смысле слова. Если же мама была так опрометчива, что все уже выбросила, или просто у нее другой размер, можно найти супермодную вещь в секонд-хенде.
Во-вторых, многие современные девушки, главным образом на Западе, но в последнее время и в нашей стране, просто одержимы идеей «осознанного потребления», заботы об экологии и несчастных жителях третьего мира, которые, как пишут активистки в статьях и социальных сетях, за копейки шьют дорогущие топы и джинсы на богом забытых фабриках в Камбодже или Лаосе. Чтобы не поддерживать эту жестокую индустрию, они предлагают друг другу ограничить потребление, но не отказывать себе в маленьких женских радостях.
Придумываются различные альтернативы покупке новых вещей: наряду с посещениями «блошинок» и секонд-хендов, осознанные потребительницы собираются, чтобы обмениваться вещами на домашних «барахолках». Их завсегдатайки объясняют всем интересующимся, что таким образом можно составить гардероб куда более интересный и небанальный, нежели тот, что купишь в масс-маркетных сетях.
Поможет ли аскетизм и самоограничение западных модниц маленьким и обделенным жизнью детям Камбоджи, сказать сложно: есть вероятность, что если на Западе перестанут покупать, а в странах третьего мира — производить гигантский вал барахла, эти самые дети просто умрут с голоду. Но, к счастью, любовь женщин (да и многих мужчин) к новым вещам еще достаточно сильна для того, чтобы они все же приходили в обычные магазины за обычными вещами из новых коллекций.