Одним из первых политиков, предложивших ограничить репродуктивные права женщин, стал основатель либерально-демократической партии Владимир Жириновский. В 2000 году, будучи заместителем председателя Госдумы, на волне паники, вызванной убылью населения, он разработал законопроект «О чрезвычайных мерах по изменению демографической ситуации в Российской Федерации», который, в частности, предполагал мораторий на искусственное прерывание беременности на десять лет (и ограничение на выезд за границу для женщин моложе 42 лет). Его единомышленником в Госдуме стал депутат Александр Чуев, который последовательно отстаивал права эмбрионов. Инициативы были отклонены, но, как отмечалось в «Журнале исследований социальной политики» № 4, благодаря им был сделан первый шаг по ограничению репродуктивного права: в 2003 году правительство резко сократило перечень социальных показаний для аборта — c 13 до 4 пунктов, а спустя четыре года был сокращен перечень медицинских показаний для искусственного прерывания беременности.
Православное движение против абортов началось с того, что в 1993 году настоятель храма Благовещения Пресвятой Богородицы в Петровском парке Максим Обухов основал Православный медико-просветительский центр «Жизнь», целью которого было заявлено «противодействие убийству нерожденных детей» (сейчас центр — партнер Патриаршей комиссии по вопросам семьи). В 2000 году была создана соответствующая горячая линия. С 2006 года благодаря Всероссийской программе «Святость материнства» фонда Андрея Первозванного экс-президента РЖД Владимира Якунина в России стали появляться аналогичные православные НКО.
В 2009 году Обухов и иерей Алексей Тарасов выпустили для коллег в регионах методическое пособие о проведении «антиабортного» консультирования. К 2015 году, по словам Обухова, разрозненные православные центры и НКО превратились «в церковно-общественную структуру, системно работающую на общероссийском уровне в содружестве с государственными организациями». Священнослужители отговаривают женщин от аборта, даже если они подвергаются домашнему насилию или они не способны прокормить ребенка, — они предлагают позаботиться о детях в приютах.
Поддержкой научного сообщества представители РПЦ заручились еще в начале 1980-х, когда Максим Обухов получил заключение от профессоров кафедры эмбриологии биологического факультета МГУ Дмитрия Попова и Владимира Голиченкова. В нем говорилось, что жизнь человека начинается с момента оплодотворения яйцеклетки, и что эмбрион «не может считаться частью материнского организма», поэтому аборт на любом сроке — это убийство. Этот текст пролайферы цитируют до сих пор.
За десятилетия позиция ученых из МГУ не изменилась: Голиченков поддержал инициативу Милонова вывести аборты из программы ОМС. Его коллега, кандидат биологических наук Александр Молчанов, выступая на митинге в День защиты детей в 2014 году, заявил, что зигота — первая клетка, которая образуется в результате слияния яйцеклетки и сперматозоида, — «ничем, по сути, не отличается от наших организмов», ведь в нее «вселилась душа». Тогда же Молчанов заявил о вреде оральной контрацепции для здоровья женщин и пользе запрета абортов. Аналогичную точку зрения в своих интервью приводит заведующая кафедрой биомедицинской этики РГМУ Ирина Силуянова, утверждая, что сущность репродуктивных прав — в «своеволии, стремлении изменить саму природу человека, с неизбежно гибельными для природы человека последствиями».
Начиная с 2007 года, под «профилактикой абортов» в официальных документах стали подразумевать отказ женщины от прерывания незапланированной беременности, а не просвещение в области предохранения. В том же году по приказу Минздравсоцразвития при женских консультациях начали создавать кабинеты медико-социальной помощи, которым поставили задачу формировать «сознание необходимости вынашивания беременности» — попросту отговорить пришедших на аборт женщин от этого решения. В качестве средства агитации ведомство утвердило образец информированного добровольного согласия на проведение аборта, в котором перечислялись всевозможные нежелательные последствия аборта. Однако, по данным ВОЗ, данная операция относится к числу наиболее безопасных вмешательств, если сделана профессионально (в 2016 году образец был доработан).
В 2009 году по инициативе депутата Елены Мизулиной были введены ограничения на рекламу абортов (фактически, ее запрет). И хотя тогда кабмин оставил негативный отзыв на закон, отмечая, что это серьезно ограничивает право женщин на доступ к информации о законной медицинской услуге, в 2017-м правительство уже включило пропаганду отказа от абортов в государственный проект «Формирование здорового образа жизни».
В 2002 году комитет Госдумы по здоровью и спорту отклонил законопроект депутата Александра Чуева о праве врача на отказ от проведения аборта по личным убеждениям или вероисповеданию, апеллируя к Клятве российского врача, которая обязывает специалиста «быть всегда готовым оказать медицинскую помощь, действовать исключительно в интересах пациента, независимо от убеждений». Но к 2012 году этот аргумент потерял силу: начал действовать пункт 3 статьи 70 «Лечащий врач» закона «Об основах охраны здоровья граждан в России», по которому Минздрав давал право медику отказаться от проведения аборта по собственным убеждениям по письменному заявлению и при наличии другого специалиста.
Поправки лоббировала рабочая группа под руководством все той же Елены Мизулиной, созданная в конце 2009 года. Точный ее состав не разглашался, но, по словам самой Мизулиной, туда вошли депутаты, врачи, социологи, экономисты, представители Минздравсоцразвития и Русской православной церкви. Они также последовательно предлагали обязать беременную женщину получать письменное согласие мужа или родителей на аборт, принудительно визуализировать плод на УЗИ, слушать его сердцебиение и запретить свободную продажу средств экстренной контрацепции.
Еще до того, как врачам официально разрешили отказываться от проведения аборта по желанию, регионы практиковали акции по отказу от абортов на неделю (реже один день). Первое упоминание акции «Неделя против аборта» относится к 2007 году — это событие в Краснодарском крае РПЦ и местные власти приурочили ко Дню семьи, любви и верности (день Петра и Февронии 8 июля). После принятия пункта 3 статьи 70 «Лечащий врач» акции получили дополнительную популярность. Их относили ко Дню защиты детей (1 июня) и проводили в Костромской, Ростовской, Самарской, Воронежской, Омской, Томской, Курганской областях, на Камчатке, в Чебоксарах, Приморском крае и других регионах. Православные врачи отказывались проводить даже плановые операции, утверждая, что «дают женщинам время сделать правильный выбор». В 2017-м в День защиты детей аборты запретил Минздрав Чувашии.
В 2011 году доабортное консультирование стало для женщин обязательным. Тогда же в законе «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» появился пункт о так называемых «неделях тишины» — специального периода времени после обращения женщины в медицинское учреждение по поводу аборта, в течение которого врачам запрещалось проводить ей операцию в течение 48 часов, а при сроке беременности до 11 недель — не ранее семи суток с момента обращения. В это время пациентки должны пройти «психологическое» консультирование, во время которого врачи и соцработники воздействуют на ее решение и убеждают сохранить ребенка.
В 2013 году Мизулина внесла законопроект о поправках КоАП, предусматривающих штрафы для врачей и медучреждений, которые не дали женщинам времени на раздумья до проведения абортов, в размере до миллиона рублей, а для самих беременных — от 3 до 5 тысяч рублей. В 2014 году Госдума одобрила проект поправок, ограничив максимальный размер штрафов для юридических лиц 150 тысячами рублей.
В 2011 году Патриарх Московский и всея Руси Кирилл направил руководству страны ряд предложений по противодействию абортам. Он предложил вывести операции по прерыванию беременности из системы ОМС; создать центры кризисной беременности с участием психолога и представителей традиционных религий, куда врачи должны направлять пожелавших сделать аборт женщин; заставить Минздрав поставить перед врачом в качестве приоритетной задачу по сохранению беременности; а также проплатить в СМИ кампанию по осуждению абортов. В начале 2015 года патриарх добрался до трибуны Госдумы (событие стало историческим — ранее обращения к Федеральному собранию считались прерогативой президента). В своей речи он также сделал акцент на то, что «одной из главных бед России остается огромное число абортов», которое мешает устойчивому демографическому росту, и вновь призвал вывести аборты — «тяжкий грех» — из ОМС.
Патриарха услышали. На его позицию еще в 2009 году обращала внимание тогдашний министр здравоохранения и социального развития Татьяна Голикова. На II Всероссийском съезде православных врачей России она выступила с призывом сотрудничать, отметив, что роль церкви «особенно значима» в профилактике и снижении числа абортов. В середине 2015 года дело предшественницы завершила Вероника Скворцова. Она поведала о счастье «иметь позитивный контакт и духовное начало с церковью», заявила о главной роли РПЦ в снижении количества абортов и подписала соглашение о сотрудничестве с Патриархом Московским и всея Руси Кириллом в его московской резиденции. Документ предполагал создание постоянной комиссии с представителями от двух сторон для налаживания работы православных психологов и представителей Церкви в женских консультациях и роддомах. На тот момент в России уже велись подобные консультации в 25 епархиях, 50 церковных центрах защиты материнства и 27 церковных приютах для беременных в кризисных ситуациях.
Борьба против абортов сопряжена с требованием ограничить продажу средств экстренной и оральной контрацепции (гормональные препараты). В 2013 году православные активисты движения «Воины жизни» пикетировали московскую аптеку «Софрино» за продажу препарата «Постинор» (экстренная контрацепция). Они уличили провизоров в нарушении «православного нравственного учения» и пожаловались руководству Московского Патриархата. В 2015 году активисты выступили против продажи в Петербурге гормонального препарата «Белара». Они утверждали, что он «обладает абортивным механизмом действия», хотя это противоречит инструкции к лекарству, и обвиняли аптеку в «бизнесе на детской крови». В итоге в сети стали появляться жалобы пользователей на то, что провизоры начали отказывать в свободной продаже разрешенного препарата.
В 2015 году протоиерей Всеволод Чаплин объявил «священную войну» медучреждениям, делающим аборты. Тогда же власти Санкт-Петербурга позвали священников в школы и женские консультации города для «профилактики нежелательной беременности». В Смольном отметили, что представители епархии давно работают с врачами женских консультаций, роддомов и сотрудниками кризисных центров помощи матери и ребенку и оказывают женщинам духовную помощь. Осенью РПЦ направила 38 миллионов рублей на профилактику абортов. За год в стране открыли 45 новых православных приютов для женщин «в кризисной ситуации», а в Госдуме появился законопроект о выводе абортов из системы ОМС.
В конце 2015 года Минздрав прислушался к идее сенатора Елены Мизулиной, которая утверждала, что прослушивание сердцебиения плода заставляет женщин отказываться от абортов, и внес изменения в порядок оказания медицинской помощи по профилю «акушерство и гинекология». Решившимся на аборт пациенткам рекомендовали делать УЗИ для визуализации эмбриона. Как поясняли в региональном Департаменте здравоохранения, это действует на беременную женщину: «Сердце не может не дрогнуть, когда она (...) увидит своего малыша на экране, когда подержит в руках его первую "фотографию", которую сможет показать отцу ребенка, его дедушкам и бабушкам».
В начале 2016 года члены Совета Федерации под руководством Мизулиной предложили исключить из розничной продажи препараты с абортивным эффектом и разрешить только оптовую продажу специализированным медицинским организациям. Затем Минздрав заявил о необходимости вывести аборты из общей лицензии на медпомощь по акушерству и гинекологии, а также обязать медицинские учреждения получать отдельные лицензии для их проведения. Правительство одобрило этот законопроект и обязало клиники получать отдельное разрешение на операции по искусственному прерыванию беременности, начиная с декабря 2017 года.
В мае 2016 года года в Минздраве прошло первое заседание рабочей группы министерства и Русской православной церкви по вопросу взаимодействия РПЦ и медучреждений. Осенью патриарх подписал обращение с призывом полностью запретить аборты в России, приравняв их к алкоголизму и наркомании. Его поддержала уполномоченный по правам ребенка при президенте России Анна Кузнецова, отметив, что «весь цивилизованный мир не первый год выступает против такого явления».
По всей России в православных храмах прихожан стали агитировать подписаться за запрет абортов — на папке с бумагами было написано: «Святейший патриарх подписал». Тогда же министр здравоохранения Вероника Скворцова открыто заявила, что ведомство выступает против операций по искусственному прерыванию беременности, а в Петербурге отказавшимся провести аборты женским консультациям и акушерам-гинекологам выплатили от 60 до 100 тысяч рублей.
Сбор подписей за запрет абортов (в том числе по медицинским показаниям) православные активисты начали еще в 2014-м. Тогда Дмитрию Цорионову (Энтео) удалось собрать 100 тысяч подписей. В следующем году координатор движения «За жизнь» Сергей Чесноков вдохновился выступлением патриарха перед Федеральным собранием и продолжил дело единомышленника. В 2016-м он отправил в администрацию президента петицию с 300 тысячами подписей, а в 2017-м, после инициативы Кирилла, — миллион. Свою подпись также поставил Верховный муфтий России Таглат Таджуддин.
14 декабря 2017 года на пресс-конференции журналисты обратили внимание президента Владимира Путина на петицию. Глава государства ответил, что «ничего нельзя "ломать через колено"», но дал поручение Минздраву, Минэкономразвития и Минтруда разработать предложения по работе с соответствующими центрами и НКО до марта этого года. В конце декабря Чесноков выступил в Общественной палате России с призывом признать право эмбриона как второго пациента.
5 марта на круглом столе «Поддержка СО НКО в сфере профилактики абортов и работы с женщинами, оказавшимися в трудной жизненной ситуации» в Общественной палате чиновники отчитались о работе по поручению президента. Заместитель директора Департамента медицинской помощи детям и службы родовспоможения Минздрава Олег Филиппов сообщил, что ведомство намерено обязать женщин дважды подписывать информированное согласие, запретить аптечным сетям продавать физическим лицам средства «с абортивным эффектом» и усложнить коммерческим клиникам доступ к получению лицензии на аборты.
Протоиерей Максим Обухов рассказал, что работает над организацией работы священнослужителей в женских консультациях по типу сестринских отделений. «Лицензию получить не трудно. Тогда и будем получать деньги из ОМС», — сказал он. Тем временем в России стало втрое больше противников абортов. Если в 1998 году на вопрос: «Осуждаете ли вы женщину, которая делает аборт, если ее семья имеет очень низкий доход и не может себе позволить иметь больше детей?» — 64 процента отвечали отрицательно, то в 2018-м число таких респондентов сократилось до 26 процентов.