Принято считать, что рубеж веков — время постмодерна, поэтому цитаты, в том числе и самоцитаты, «реплики» и инспирации прошлым никого не удивляют. Однако в последнее время плотность цитирования поражает даже бывалых критиков моды. Обозреватели сокрушенно пишут, что мода превращается в бесконечные вариации самой себя в моменты наибольшего успеха и подъема — прежде всего «тучных» 80-х, когда она была яркой, впечатляющей и самодостаточной.
Tommy Hilfiger, воплощение не просто 80-х, а 80-х в Америке, приглашенный разработать капсулу для крупной американской массмаркетной марки Urban Outfitters, не нашел ничего лучшего, чем процитировать самого себя — все того же предпоследнего десятилетия прошлого века. Причем процитировать тщательно до карикатурности, со скрупулезным воспроизведением деталей — от силуэтов до начертания старого логотипа.
Превозносимый в последнее время на Западе российский дизайнер Гоша Рубчинский эксплуатирует советскую стилистику 80-х. В чем проблема? Почему дизайнеры не хотят создавать ничего решительно нового? «Проблема в том, что модной машиной руководит маркетинг, то есть вкус большинства. А большинству не нравится что-то сложное. Когда все нацелено на быстрые продажи и легкий сбыт, не до оригинальности, не до вышивок и сложного кроя», — считает эксперт моды и стилист Михаил Барышников, креативный директор Anima Jewels. Поэтому и появляются, например, резиновые сандалии а-ля Crocs, украшенные цветными камнями, как в коллекции Christopher Kane на Лондонской неделе моды.
Еще одна причина падения интереса к оригинальным решениям в области моды — изменение самих покупателей. Каких-то двадцать-тридцать лет назад никто и представить себе не мог массового наплыва клиентов сегмента luxury из КНР. И если доминировавшие некогда японцы традиционно славились любовью к экстравагантности и смелым по своему дизайну нарядам (бутики Alexander McQueen и Vivienne Westwood в 1990-е были местом паломничества для туристов из Японии), то китайские нувориши тянутся к стилю, который представляется им консервативным и изысканным, — то есть в большинстве случаев основанному на воспоминаниях о виденных ими в юности в 1980-е западных каталогах.
Еще более склонны к ностальгии представители среднего класса, продвинувшиеся по социальной лестнице из низов и пытающиеся скопировать «высокий стиль» западной аристократии — опять же так, как они представляют ее по голливудским фильмам и сериалам. Стоит напомнить, что, по прогнозам аналитиков, именно китайский средний класс составит к 2020 году 34 процента общего количества покупателей люксовых товаров в мире — а это значит, что на очередную версию сумки Louis Vuitton из текстиля Monogram, которому больше 100 лет, всегда будет спрос.
Рынок luxury при всем своем своеобразии все же подчиняется тем же законам экономики, что и менее «изысканные» сегменты потребления. Поэтому в общий тренд на опрощение и следование вкусам публики вполне вписываются и громкие отставки последнего времени, от формально добровольного ухода из Dior Рафа Симонса до скандального увольнения Альбера Эльбаза из Lanvin. Кстати, после того как новый креативный директор этого дома Бушра Джаррар показала на днях на неделе моды в Париже сезона весна-лето 2017 свою первую коллекцию для Lanvin, модные критики только руками развели: кто сокрушенно, а кто и злорадно. Лучшие платья Джаррар подозрительно смахивали на вещи Эльбаза, а остальные наряды вообще ни на что эстетичное или хотя бы потенциально коммерчески успешное не были похожи.
Отказ ведущих домов от услуг дизайнеров с ярким и неординарным мышлением служит, хотя и косвенным, симптомом движения индустрии моды в сторону более массового и менее рафинированного покупателя. Увы, если верить аналитикам, отслеживающим ситуацию в индустрии luxury в условиях текущего кризиса, именно такие клиенты в ближайшее десятилетие станут основными потребителями продукции люксового сегмента.
«На Business of Fashion и других платформах о моде, которые можно читать, выходит множество материалов об отличиях модельеров от дизайнеров и дизайнеров-стилистов с опытом работы мерчандайзером, — говорит Василиса Гусарова, основатель и креативный директор агентства Sputnik Supervision, NYC. — Эти дискуссии можно вывести на общекультурный уровень теории этногенеза про пассионариев и рассчитать цикл рождения новых Пушкиных. Но если по существу, то модельер в 50-е моделировал, а дизайнер в 2010-е компилирует». По мнению специалиста, определить причины этого не так просто. Кто-то обвиняет среду: слишком много информации, все очень быстро и поверхностно. Кто-то говорит, что создавать, творить, моделировать и «синтезировать» в моде соотносится так же, как роль композитора и диджея в музыке. «Работа дизайнера-стилиста происходит не столько на материальном уровне вещи, сколько на уровне концепций и управления мнениями. Работы модельера могли произвести шокирующий эффект, но эта побочка не являлась основной целью коллекции. Работа дизайнера сейчас связана с учетом точки зрения инвестора, инстаграм-аудитории, селебрити-клиентов марки, истории реакций на архивные модели. Они знают, что за цитаты вы будете носить следующим летом», — иронически заключает Гусарова.
На вмешательство социальных регуляторов в творческий процесс обращает внимание и Людмила Норсоян, основатель Fashion Factory School, куратор программы «Город и мода» Стрелка Институт. По ее мнению, мода — мультикультурное явление, отражающее все социальные, экономические, душевные метания «золотого миллиарда». «А в последние годы в головах и душах этого пресловутого миллиарда хаос и растерянность выступают в успешном походе против привычки и порядка, дополненная реальность — против аналогового мира, красивое — против уродливого, новое — против старого, — говорит Норсоян. — Вот и в моде традиции и привычные глазу "красивые" платья разрушены на неестественных пропорций многосложные умозрительные конструкции. И как ни странно, разрухой этой занимаются консервативные взрослые дизайнеры. Молодые независимые дизайнеры большинством голосуют в коллекциях за чистоту и тишину образов, но кто их слушает?» Впрочем, Гошу Рубчинского и слушают, и разглядывают — возможно, именно потому, что время умозрительных конструкций заканчивается и на передний план выходят простые и понятные решения, которым гарантирован коммерческий успех.