Падение нефтяных цен привело к тому, что Саудовская Аравия шокировала весь мир, анонсировав масштабный план реформирования страны. Ключом к перестройке государства, на 90 процентов зависимого от нефтяных цен, должна была стать либерализация и продажа доли в крупнейшей нефтяной компании планеты — Saudi Aramco. Этот шаг заявлялся как первый на пути преображения страны и превращения ее в технологический центр арабского мира. Однако рост мировых цен на нефть внезапно перевернул все планы властей, теперь либерализация и реформы остались только в красивых презентациях. Фантомная продажа крупнейшей нефтяной компании мира — в материале «Ленты.ру».
Впервые о грядущем IPO (Initial public offering — первичное размещение акций на бирже) Saudi Aramco было объявлено в начале 2016 года. Наследный принц Мухаммед бин Салман Аль Сауд планировал выставить на открытые торги пять процентов бумаг. Размер доли нельзя назвать впечатляющим. Например, китайский производитель смартфонов Xiaomi недавно продал на бирже 8,7 процентов акций, а одним из крупнейших в этом году стало размещение голландского платежного сервиса Adyen — 13,4 процента. Куда большее значение имела историческая важность момента.
Переход Saudi Aramco в публичную сферу должен был положить начало масштабному проекту по преобразованию Саудовской Аравии. Его автором как раз и выступил принц Мухаммед, последние годы фактически управляющий страной под присмотром отца, короля Салмана. В то время он был только вторым в очереди на трон, но спустя год обогнал своего дядю (что стало беспрецедентным событием для страны) и стал официальным наследником престола.
Государственная программа получила название «Видение 2030». Она включает в себя несколько красивых и масштабных проектов, главный из которых — чудо-город Neom. Построить его планируется на берегу Красного моря, на границе с Египтом и Иорданией. В городе будут действовать свои законы, далекие от шариата, по которому живет современная Саудовская Аравия. Также Neom должен будет полностью обеспечивать себя энергией и продуктами. Информации о проекте пока крайне мало, что, впрочем, не помешало Российскому фонду прямых инвестиций (РФПИ) заявить о его поддержке. По расчетам Мухаммеда, город обойдется в 500 миллиардов долларов.
Однако главная цель все же другая — к 2030 году трансформировать экономику, сделать ее открытой и конкурентоспособной. Создать 1,2 миллиона рабочих мест, снизить безработицу с 11,6 до 9 процентов, слезть с нефтяной иглы. Саудовских правителей неприятно удивили скачки цен на энергоресурсы последних лет. В нынешних условиях, с учетом незапланированных расходов на войну в Йемене и операцию против ИГИЛ (запрещена в России), они привели к дефициту бюджета. На пике, в 2015 году, он составлял 15 процентов ВВП. А на носу расходы на Neom. Помочь как раз и должна была продажа доли в Saudi Aramco. Эр-Рияд планировал выручить сразу 100 миллиардов долларов за пять процентов госкомпании, что сделало бы IPO крупнейшим в истории. Эти деньги планировалось направить в главный государственный фонд, активы которого оцениваются в 494 миллиарда долларов — так что прибавка получилась бы существенной.
Проблема в том, что фонд этот, как и вся саудовская экономика, крайне непрозрачный. Международный Институт исследования суверенных фондов (SWFI) оценивает его транспарентность (прозрачность) в четыре балла из десяти. Установить точно, куда вкладываются государственные деньги и какой доход они уже принесли в казну, почти нереально. Аналогичная ситуация и с Saudi Aramco. Закрытость компании делает невозможной оценку ее стоимости, а значит отпугивает потенциальных инвесторов. 100 миллиардов за пять процентов — всего лишь надежды королевской семьи, навскидку прикинувшей, что за весь актив целиком вполне можно запросить два триллиона долларов.
В современном мире самым понятным и надежным способом рассчитать полную стоимость предприятия считается как раз IPO. Таким образом, оно было призвано решить сразу две задачи: пристроить кусок лакомого пирога в щедрые руки и открыть простор для дальнейших вложений в страну. Принц Мухаммед собирался провести IPO на нескольких биржах одновременно. К родной Tadawul должны были добавиться нью-йоркская, лондонская или гонконгская торговые площадки — все для удобства иностранных покупателей, а заодно и для улучшения собственного имиджа.
Не смущали наследника и разговоры о возможных судебных претензиях. Благодаря принятому два года назад в США закону, семьи жертв теракта 11 сентября могут подавать иски непосредственно к правительству Саудовской Аравии, даже несмотря на то, что его причастность к атакам так и не была юридически доказана. Сейчас в американских судах рассматривается сразу несколько таких дел, и обращающиеся на нью-йоркской бирже NYSE (New York Stock Exchange) акции вполне могли подвергнуться аресту в обеспечительных целях.
Мухаммед наверняка рассчитывал и на деньги богатых соотечественников. Например, другого принца — аль-Валида ибн Талала, известного инвестора, крупнейшего акционера американской банковской группы Citi. До сих пор он предпочитал вкладываться в активы за рубежом, чем подавал пример остальным членам королевской семьи. Кроме того, аль-Валид (как, впрочем, и сам Мухаммед) вел светский образ жизни и имел репутацию либерала, чем раздражал консервативно настроенных родственников. Зато мог послужить символом перемен в родной стране и привлечь туда деньги.
Однако вместо этого неожиданно стал символом коррупции и злоупотреблений во власти. Осенью прошлого года бизнесмен оказался под арестом вместе с десятками чиновников и членов королевской семьи. Ему предъявили обвинения во взяточничестве, мошенничестве и вымогательстве. Задержания прошли в рамках масштабной антикоррупционной кампании, затеянной королем Салманом. Руководить операцией он назначил сына (по слухам, она затевалась как раз для того, чтобы окончательно расчистить ему дорогу к трону). Правда, с самого начала операция выглядела очень необычно. Обвиняемых поместили не в изолятор, а в пятизвездочный отель, а вскоре и вовсе предложили решить вопрос полюбовно — возместив убытки. Уже в январе аль-Валид и большинство фигурантов дела были на свободе. Можно сказать, принц отделался малой кровью, потеряв за время комфортабельного заточения всего пару миллиардов.
А вот руководство страны оказалось в неоднозначном положении. С одной стороны, из коррупционеров удалось вытрясти 105 миллиардов долларов, то есть даже чуть больше, чем планировалось привлечь на IPO. С другой — репутация Эр-Рияда оказалась изрядно подмочена. Уж слишком сомнительной выглядела расправа над неугодными чиновниками — инвестиционной привлекательности стране эта история явно не прибавила.
Собранные с опальных чиновников и членов королевской семьи деньги вкупе с отскоком нефтяных цен привели сначала к переносу, а теперь и вовсе к отмене IPO, о чем говорят источники в правительстве страны и в руководстве самой Saudi Aramco. Официальные власти пока не комментируют перенос, но по реакции министра энергетики (и по совместительству председателя совета директоров Saudi Aramco) Халида аль-Фалиха уже понятно, что ясности с IPO нет. «Для правительства сроки некритичны», — утверждает он.
У Эр-Рияда есть несколько причин для того, чтобы поменять амбициозные планы. Во-первых, власти опасаются, что на актив не будет достаточного спроса: из-за политической обстановки в стране и слишком высокой заявленной цены. Во-вторых, не хотят выполнять требования западных бирж и регуляторов об открытости эмитента — даже при том что Великобритания пошла на уступки и смягчила правила проведения IPO, а размещение в Нью-Йорке приветствовал лично президент США Дональд Трамп. Сейчас отчетность Saudi Aramco настолько запутана, что консультанты, готовившие сделку, с трудом отличали финансы компании от правительственных.
Провести размещение только на саудовской бирже Tadawul тоже не удастся. Площадка просто не готова к такому событию. С капитализацией (суммарной рыночной стоимостью обращающихся бумаг) чуть больше 500 миллиардов долларов она не входит даже в первую двадцатку мировых бирж.
Но едва ли не главная причина кроется в другом — страна больше не нуждается в деньгах. Цены на нефть выросли до 75 долларов за баррель (по сравнению с 30 долларами двухлетней давности), а добывать ее теперь можно практически в неограниченных количествах. Правительство провело бюджетные реформы: ввело пятипроцентный НДС, сократило субсидии нефтяной отрасли. К тому же, Эр-Рияд наконец-то решился выпустить государственные облигации (впервые в истории королевства). Только в прошлом году с их помощью удалось привлечь 17,5 миллиарда долларов.
Некоторые аналитики указывают, что ситуация куда запутаннее, чем кажется на первый взгляд. Нынешние высокие нефтяные котировки играют на руку и бюджету, и Saudi Aramco, увеличивая ее прибыль. Но против них выступают партнеры Саудовской Аравии по соглашению ОПЕК+, в том числе Москва. Они боятся конкуренции со стороны американских нефтяников. Ведь при цене выше 60 долларов за баррель добыча сланцевой нефти в США вновь становится рентабельной. С другой стороны на Мухаммеда давит Трамп, заинтересованный в дешевом бензине в преддверии выборов в Конгресс. Именно он убедил принца увеличить суточную добычу.
Еще одна угроза — растущая популярность электромобилей, делающая нефть попросту ненужной. Что будет с ценами дальше, сказать трудно. И эта неопределенность тоже не располагает к проведению IPO. Интересно, что еще недавно у саудовских властей был запасной вариант — прямая продажа доли в Saudi Aramco, без выхода на биржу. В качестве покупателя рассматривался суверенный фонд Китая. Но в последнее время Пекин решил переключиться на иранскую нефть, попавшую под запрет на Западе.
Судя по всему, главная компания Саудовской Аравии в ближайшие годы останется целиком в руках государства. Пока видимые перемены происходят только в общественной и культурной сферах, а их главными бенефициарами стали саудовские женщины. С прошлого года им разрешили водить машину, посещать массовые мероприятия, работать нотариусами и даже служить в армии и полиции. Правда, пользоваться новыми возможностями у них получается далеко не всегда. Кроме того, в стране появляются кинотеатры и театры, а скоро откроется парк развлечений, который должен поспорить с Диснейлендом.
Что касается экономических преобразований в рамках программы «Видение-2030», то их реализация теперь под угрозой. В последние месяцы руководство страны убедилось, что способно прожить и без радикальных перемен, задобрив общество зачатками прав человека. Чудо-город в пустыне Neom может повторить судьбу своего предшественника — KAEC (King Abdullah Economic City). В свое время он обещал стать одним из крупнейших в мире портов, но за десять лет — с 2005-го по 2015-й — был построен только на 15 процентов.