Попытки представителей западной цивилизации обратить в христианство или хотя бы подробно изучить дикие племена предпринимаются уже около шести столетий. Сейчас почти все аборигены планеты уже изучены (и многие обращены), однако еще остаются опасные исключения. Жители Северного Сентинела — пожалуй, самого закрытого и недружелюбного к чужакам острова в мире — недавно убили американского миссионера Джона Аллена Чау, который явился к ним, чтобы обратить в христианство. Аборигены проявили своеобразную гуманность, сначала прогнав Чау тупыми стрелами, но он вернулся к ним и погиб — уже от боевых стрел.
Не исключено, что несчастного привлекала слава его предшественников, погибших ради веры или науки. Эпоха Великих географических открытий, которая началась в первые годы XV века, а завершилась к середине XVII, а также последовавшие за ней столетия целенаправленного освоения и изучения вновь открытых территорий дали миру множество самоотверженных ученых-исследователей, предприимчивых (иногда чрезмерно) купцов, открывавших новые земли и ресурсы со вполне практическими целями, а также мужественных (но порой излишне экзальтированных) религиозных деятелей, одержимых миссионерскими идеями.
Последний бой Магеллана
Несмотря на то что на стороне европейцев были достижения технического прогресса, и прежде всего — все активнее совершенствующееся оружие (мощные арбалеты, а затем пушки и ружья), встречи с «дикарями» нередко заканчивались не в пользу завоевателей и миссионеров. А в тех случаях, когда представители западной культуры сталкивались не с неорганизованными аборигенами, стоящими на довольно низкой ступени развития материальной культуры и технологии, а с высокоразвитыми цивилизациями, мало чем уступающими европейской (например, с индийской, китайской и японской), последствия бывали еще более прискорбными.
Самая, пожалуй, знаменитая жертва ярости местных жителей времен Великих географических открытий — легендарный мореплаватель Фернан Магеллан, родом португалец, но служивший испанской короне. Магеллан известен тем, что его экспедиция впервые совершила кругосветное путешествие, и названным в его честь проливом, разделяющим архипелаг Огненная земля и южную оконечность континента Южная Америка.
Магеллан отплыл в свою первую в истории (и последнюю в его жизни) «кругосветку» в 1519 году. Примерно полтора года спустя, после долгих странствий, опасных приключений и длительных остановок в ранее не известных европейцам уголках планеты, экспедиция достигла островов, которые Магеллан назвал архипелагом Святого Лазаря (позже их переименовали в Филиппины в честь испанского короля Филиппа II). Острова населяли уже известные мусульманским и индийским купцам племена. На острове Себу Магеллан достиг больших экономических и политических успехов, завязав торговые связи и даже обратив в христианство (и отдав под власть испанского короля) местного правителя-раджу Хумабона и часть его подданных.
Однако на другом острове под названием Мактан правитель по имени Лапу-Лапу оказался менее сговорчивым: он отказался подчиняться предавшемуся европейцам Хумабону, а Магеллану с товарищами, которые приплыли на остров наводить порядок, оказали весьма жесткий прием. Аборигены забросали испанцев копьями, и им не помогло даже более совершенное, чем у местных, оружие: копья пробили доспехи воина-путешественника, сбили с него шлем. Раненный в руку Магеллан не смог воспользоваться холодным оружием и был добит несколькими аборигенами во главе с правителем острова. Европейского путешественника после гибели ждала всемирная слава, но, что характерно, Лапу-Лапу тоже не забыли: уже в ХХ веке филлипинцы поставили ему на Мактане памятник.
Смерть Магеллана (гравюра 1860 года)
Съели ли?
Второй прославленный исследователь, павший от рук аборигенов, известен не меньше Магеллана — это британец Джеймс Кук. Ему не повезло уже в более цивилизованные времена: Кук погиб на острове Гавайи в конце XVIII столетия. В отличие от Магеллана с его дворянским происхождением и присущим привилегированному сословию высокомерным отношением к «дикарям», Кук был «из простых» и к аборигенам всех открытых им островов относился дружелюбно.
Морскую службу Джеймс Кук начал юнгой, когда ему надоело батрачить на ферме. У молодого человека был талант и любовь к учебе: он постоянно читал и уже к 27 годам самообразовался настолько, что ему предложили должность капитана торгового флота. Однако Кук предпочел службу на военном судне королевского флота, где также преуспел. Будучи капитаном военного корабля, будущий знаменитый путешественник занимался картографическими исследованиями, а в 40 лет его назначили руководителем кругосветной экспедиции. Формально цели у нее были научные, фактически англичане нуждались в новых колониях. Экспедиция завершилась успешно. Позже, в 1772—1775 годах, Кук осуществил вторую «кругосветку», открыв несколько островов и архипелагов в Тихом океане.
Эти самые тихоокеанские острова стали целью третьей экспедиции Джеймса Кука и финальным пунктом его жизненного пути. В конце 1778 года путешественник и его подчиненные высадились на Гавайских островах для отдыха и ремонта. Стоянка затянулась, и местные жители, вначале относившиеся к чужакам с суеверным трепетом, со временем осмелели и стали воровать с кораблей инструменты и другие вещи. Чтобы прекратить мародерство, Кук и его соратники придумали довольно вероломную хитрость: решили взять в заложники одного из вождей. Замысел не удался, гавайцы возмутились и взялись за копья.
Матросы запаниковали и не оказали должного отпора, хотя у европейцев, разумеется, были ружья. В схватке Кук получил удар копьем и погиб. Тело путешественника местные жители искололи ножами, унесли с собой и только после длительных переговоров вручили преемнику Кука корзину с изуродованными останками. Ели ли гавайцы капитана в прямом смысле слова, так и осталось неизвестным. Скорее всего, все-таки нет: этот народ в общем не был замечен в систематическом каннибализме.
Одним из последних ученых-путешественников, убитых дикими племенами, был сравнительно малоизвестный исследователь XIX века Эдуард Фогель. Его отправили в Африку на поиски пропавшей экспедиции Генриха Барта. С Бартом тогда ничего не случилось, он нашелся и успешно завершил свою миссию, а Фогель, встретивший его по дороге, решил заняться собственными исследованиями, но чем-то не понравился местному князьку и был убит по его приказу. Не исключено, кстати, что и съеден.
Не ради славы
Если Магелланом и Куком двигали в первую очередь стратегические, а во вторую — научные устремления, то были среди трагически погибших путешественников и те, кого вели духовные мотивы (совсем как несчастного Джона Аллена Чау). Погибших за веру от рук язычников миссионеров (преимущественно католиков) во все века христианской экспансии было прискорбно много, но некоторые из них особенно известны и даже канонизированы.
Так, в конце XVI века японский правитель и объединитель государства Тоётоми Хидэёси (кстати, выходец из низших слоев общества) приказал казнить в порту Нагасаки (единственном городе страны, открытом для торговли с европейцами) 26 христиан, включая миссионеров-португальцев и испанцев, а также новообращенных японцев. Хидэёси в общем можно понять: им руководили высокие цели построения и сохранения сильного централизованного государства, он не жалел даже собственных родственников (например, чтобы не множить наследников, приказал племяннику сделать сэппуку) и хорошо понимал, что обращение заметной части японцев в христианство может стать предпосылкой европейской колонизации Японии.
Миссионеров распяли на крестах, католическая церковь их канонизировала (но только в середине XIX века), а страна осталась на своем собственном уникальном пути развития. В XVII веке, надо сказать, история повторилась, и жертв было почти в десять раз больше. В XIX веке Япония отказалась от политики изоляции и открылась миру, драматические истории гибели миссионеров стали известны в подробностях, японцам разрешили принимать христианство (и многие приняли — в том числе православие).
Не рады были католическим миссионерам и в Китае. В разное время разные Папы канонизировали 120 католических священников, монахов и даже монахинь (за веру в Поднебесной погибли семь монахинь францисканского ордена Миссионерки Марии). Средь погибших были не только европейцы, но и китайцы (как священнослужители, так и миряне). Христианство было официально запрещено в Китае законом 1736 года, и последнее жестокое гонение на последователей этой религии пришлось на начало ХХ века.
Канадские мученики в 1649 году (гравюра XVIII века)
Изображение: Wikipedia
Весьма жестокой была смерть католических миссионеров от рук североамериканских индейцев. Только в 1642-1649 годах ирокезы зверски замучили восьмерых католических священников и монахов ордена иезуитов — Антуана Даниэля, Габриеля Лалемана, Исаака Жога, Жана де Бребефа, Жана де Лалана, Шарля Гарнье, Ноэля Шабанеля и Рене Гупиля. Святые отцы отправлялись на заселенные индейцами территориии, чтобы окормлять европейских первопроходцев-католиков и крестить местных жителей. Местным жителям быстро стало понятно, что следом за крещением часто следует порабощение и захват их территорий, и они жестоко расправлялись и с пионерами, и с их «колдунами». Поскольку просто убивать ирокезам было неинтересно, они жестоко мучили своих пленников, прежде чем казнить. Иезуитам пришлось претерпеть действительно мученическую кончину, и их канонизация, совершенная в 1930 году Папой Пием XI, имела под собой все основания.
История повторяется
Хотя к середине XX века неисследованных уголков на планете почти не осталось, а племена, материальная культура и технология которых остается на первобытном уровне, изучены и гарантированы от невмешательства (это необходимо, в числе прочего, потому, что автономные племена не обладают иммунитетом к «общечеловеческим» инфекционным заболеваниям), еще в 1960-е годы находились люди, желающие обратить «дикарей» в христианство и вообще причинить им всяческое благо. Однако поскольку согласия аборигенов не спрашивали, реакция их была порой далека от ожидаемого миссионерами благодушия.
Не всегда везло и исследователям. Хотя в прошлом веке причиной гибели антропологов и этнографов, отправлявшихся в дикие уголки Земли, чаще всего были болезни или несчастные случаи, иногда их убивали аборигены. Самым известным случаем такого рода стала гибель Майкла Рокфеллера, сына политика и банкира Нельсона Олдрича Рокфеллера и правнука первого долларового миллиардера Джона Рокфеллера. 23-летний Майкл с детства был одержим наукой и мечтал достичь высот в антропологии, которую изучал в Гарварде.
В конце 1961 года Рокфеллер вместе с голландским этнографом Рене Вассингом отправился в Океанию. Ученые решили посетить племя асматов, известных как каннибалы, чтобы выменять у них ценные в этнографическом отношении предметы быта. Лодка Рокфеллера и Вассинга перевернулась, сын миллионера решил добраться до берега вплавь, — и больше его никто не видел. Более полувека спустя журналисту Карлу Хоффману удалось выяснить обстоятельства гибели молодого человека: он доплыл до берега, где асматы убили его и действительно съели, а череп, одежду и очки оставили себе в качестве трофеев или реликвий.
Майкл Рокфеллер в Новой Гвинее
Фото: East News
Что произошло с телом убитого сентинельцами 26-летнего миссионера Джона Аллена Чау — неизвестно: приплывших за трупом индийских полицейских аборигены обстреляли. Надо отдать им должное: они честно пытались «предупредить» незваного гостя во время первого из двух его появлений на острове. Как отметили исследователи, наблюдающие за весьма немногочисленным автономным племенем уже не первый год с вертолетов, у сентинельцев есть стрелы с тупыми наконечниками, которыми они делают «предупредительные выстрелы», отгоняя чужаков (в том числе и вертолеты). Когда Джон Аллен впервые появился в пределах их видимости с Библией и подарками для «дикарей» (рыбой и футбольным мячом), они обстреляли его тупыми стрелами. Но одержимый добровольно взятой на себя христианской миссией американец не успокоился. Второй его визит аборигены закономерно восприняли как попытку агрессии («чужой» не внял предупреждению) и убили самодеятельного миссионера.
Предыдущими жертвами сентинельцев стали два индийских рыбака, высадившихся на остров, несмотря на официальный запрет властей на посещение этого заповедного участка суши. Как было установлено наблюдателями, рыбаков убили, но тела не тронули, закопав в прибрежном песке (весьма неглубоко: нисходящие потоки воздуха с вертолетов сдули песок, открыв захороненных). Та же участь постигла и тушу свиньи, оставленную в качестве подарка пытавшимися выйти на контакт с аборигенами антропологами. Сентинельцы зарыли и животное, и куклу, оставленную учеными. Из всех подаренных им предметов аборигены воспользовались только пластиковыми ведрами, причем красного цвета: зеленые им не понравились.
Джона Аллена Чау очень жаль, однако нельзя не отметить, что антрополог и этнограф из него был неважный: он не имел определенных представлений о том, как общаться с представителями изолированного племени. В дневнике, который Чау вел во время своей столь печально закончившейся экспедиции, он отметил, что пытался разговаривать с сентинельцами о Христе по-английски: «Ребята, можете считать, что я сумасшедший, но я считаю, нужно рассказать этим людям, кто такой Иисус. Пожалуйста, не сердитесь на них или Бога, если меня убьют», — написал Чау незадолго до гибели, обращаясь к своим близким. Маловероятно, что аборигены Северного Сентинела понимают даже язык родственного им андаманского племени джарава, живущего на соседних островах и лучше известного и ученым, и индийским властям, под протекторатом которых находятся острова.
Внешне джарава похожи на сентинельцев (они такие же темнокожие, низкорослые и курчавые представители негроидной расы). Их территория куда глубже, чем Северный Сентинел, охвачена цивилизацией, однако и с джарава стабильного контакта у ученых нет. По объективным причинам власти были вынуждены организовать проезд через охраняемую войсками автономную территорию племени, но аборигены агрессивно относятся к пришельцам и часто закидывают камнями проезжающие через их владения автобусы и машины.
Печальная история американского добровольного миссионера должна бы послужить уроком всем, желающим последовать его примеру. Однако есть все основания полагать, что, как и история в целом, эта история никого ничему не научит: одержимые своей идеей мономаны — будь то истовые верующие или с детства влюбленные в этнографию энтузиасты, как профессионалы, так и любители — будут продолжать попытки выйти на контакт с аборигенами, живущими по своим законам в своем пока еще герметичном первобытном мирке.