«Наполеон как‑то сказал, что справедливость — это воплощение Бога на земле. Вот воссоединение Крыма с Россией — это справедливое решение», — заявил президент России Владимир Путин в большом интервью немецкому изданию Bild. Беседа состоялась 5 января в Красной Поляне в Сочи. Путин подготовился — взял из архива записи переговоров советского и немецкого руководства 1990 года. А также экземпляр текста минских соглашений, переведенный на английский язык. Гости тоже приехали не с пустыми руками — захватили с собой интервью российского президента пятнадцатилетней давности. И задали прямой вопрос: «Когда мы получим назад прежнего Путина?»
25 лет ошибок
«За минувший год во всем мире разразилось много войн и кризисов. Давно такого не было. Что мы сделали неправильно?» — поинтересовались немецкие журналисты. Оказалось — все.
«Мы все сделали неправильно, с первых шагов, мы не преодолели раскола Европы. 25 лет назад Берлинская стена пала, но раскол Европы не был преодолен, невидимые стены просто были передвинуты на восток», — ответил Путин.
Однако, на его взгляд, главная ошибка — расширение НАТО на Восток. Путин предал гласности не опубликованные ранее высказывания Эгона Бара, занимавшего в разные годы посты министра по особым поручениям и министра по экономическому сотрудничеству ФРГ. Накануне распада Советского Союза политик выступал против расширения НАТО и говорил о необходимости создания в центре Европы нового альянса, в который вошла бы и Россия (тогда еще СССР). Но был избран другой путь.
Николаус Бломе, Владимир Путин и Кай Дикманн во время интервью 5 января
Фото: kremlin.ru
«За предыдущие 20‒25 лет, когда исчез второй центр силы в мире, возникло желание получить полное удовольствие от своего единоличного пребывания на вершине мировой славы, власти и благополучия», — заметил Путин. На его взгляд, ведущие члены НАТО могли сказать желающим: нет, мы рады, что вы хотите к нам присоединиться, но мы не собираемся расширять нашу организацию. Однако не сделали этого.
«Что, разве в уставе написано, что НАТО обязано принимать всех кто захочет? Нет, — продолжил российский президент. — Была бы политическая воля, все бы смогли сделать, если бы захотели. Не хотели просто. Хотели царствовать. Уселись на этот трон. И что дальше? Теперь мы обсуждаем кризисные ситуации».
Следующая ошибка, по мнению Путина, — созданная под предлогом купирования иранской ядерной угрозы система противоракетной обороны. И даже сейчас, когда договор с Тегераном подписан, рассматривается вопрос о снятии санкций, первый уран увозится на территорию России для переработки, система противоракетной обороны продолжает развиваться, посетовал Путин.
Еще один неверный шаг Запада — использование международного терроризма в борьбе против Кремля. «Антигосударственным силам России оказывали поддержку политическую, информационную, финансовую, а иногда даже вооруженную, — это для нас очевидный факт», — заявил Путин.
Что касается российских ошибок, главной из них президент считает то, что страна после распада Советского Союза не заявляла о своих национальных интересах. «А нужно было делать это с самого начала. И тогда, может быть, мир был бы более сбалансированным», — уверен он.
Теория двух Путиных
Немецкий корреспондент рассказал президенту России о теории двух Путиных: «Один — молодой, до 2007 года, который заявил о солидарности с американцами, Шредер (немецкий политик, канцлер ФРГ с 1998 по 2005 год — прим. «Ленты.ру») был его другом. И затем, с 2007 года, появился другой Путин».
Вопреки обыкновению, Путин принимал гостей не в резиденции «Бочаров Ручей», а в Красной Поляне
Фото: Daniel Biskup / bild.de
Собеседник напомнил, что в 2000 году новый президент России не желал конфронтации с Европой и призывал сделать все, чтобы этого не допустить. Однако сейчас противостояние между Россией и Западом только обостряется. «У меня совершенно прямой к вам вопрос. Когда мы получим назад прежнего Путина?» — поинтересовался журналист.
И получил ответ: «Я никогда не менялся. И чувствую себя молодым сегодня. Я был другом Шредера, я и остаюсь другом Шредера. Ничего не изменилось».
Говоря о нынешнем канцлере Германии Ангеле Меркель, Путин подчеркнул, что относится к ней с большим уважением. «Она очень искренний человек, очень профессиональный. Во всяком случае уровень доверия, мне кажется, очень высокий», — отметил он.
Российский президент готов искать компромиссы, но на базе международного права, «единообразно всеми понимаемого». «Я не друг, не невеста и не жених, я президент Российской Федерации. 146 миллионов человек — у этих людей есть свои интересы, и я обязан их отстаивать», — сформулировал он.
Что касается отношения к общим проблемам, таким как борьба с терроризмом, то, по словам Путина, оно тоже не изменилось за эти годы. «Если бы тогда прислушались к Шредеру, прислушались к Шираку (президент Франции с 1995 по 2007 год — прим. «Ленты.ру»), прислушались бы ко мне, может быть, и не было бы сегодняшних террористических актов в Париже, потому что не было бы такого всплеска терроризма на территории Ирака, Ливии и других стран Ближнего Востока», — уверен российский лидер.
У России и Запада много общих проблем. Однако не следует ждать согласия от Москвы по каждому поводу. «И если наша позиция кому‑то не нравится, то не самый лучший способ каждый раз объявлять нас врагами. Может быть, лучше послушать иногда, критически переосмыслить, в чем‑то согласиться и поискать общие решения?» — предложил Путин.
Что вы подразумеваете под словом «Крым»?
На ремарку немецких журналистов о том, что присоединение Крыма мешает объединиться России и Западу в борьбе с «Исламским государством», Путин поинтересовался, что для его собеседников значит присоединение Крыма.
«Изменение границ», — прозвучал ответ.
«А я под этим понимаю людей — 2,5 миллиона человек, — продолжил Путин. — Что мы сделали? Мы не воевали, не оккупировали никого, нигде не стреляли, ни один человек не погиб в результате событий в Крыму. Ни один! Мы использовали вооруженные силы только для того, чтобы сдержать находившихся там двадцать с лишним тысяч военнослужащих Украины от вмешательства в свободное волеизъявление людей, проживающих там».
Путин вновь повторил, что международное право, на его взгляд, не было нарушено. «В случае с Косово Международный суд ООН определил, что при решении вопроса о суверенитете мнение центральных властей можно не учитывать», — напомнил он.
Санкционный театр абсурда
Санкции, по оценке российского президента, решение глупое и вредное. Хотя «это не самая сложная вещь, которую мы переживаем». Низкие цены на нефть и газ наносят куда больший вред российской экономике. Однако производят и позитивный эффект, помогая ее оздоравливать.
Президент напомнил, что в настоящее время в России наблюдается падение ВВП на 3,8 процента, промышленного производства — на 3,3 процента, а инфляция выросла до 12,7 процента. «Это много, но при этом у нас сохраняется положительный баланс внешней торговли, и у нас впервые за многие годы значительно вырос объем экспорта продукции с высокой добавленной стоимостью. Это точно совершенно позитивный процесс внутри экономики», — заявил он.
Путин также отметил, что у России сохраняется высокий уровень резервов. И выразил надежду: «Мы постепенно будем выходить все‑таки на стабилизацию и на подъем экономики».
Он напомнил, что вопрос снятия санкций часто увязывается с выполнением минских соглашений. На его взгляд, ключевой пункт урегулирования ситуации на Украине — конституционная реформа. «Правительство Украины внесло в переходные положения, имплементировало туда закон об особом статусе этих территорий (Донецкой и Луганской области — прим. «Ленты.ру»), ранее принятый. Но этот закон, который они внесли в Конституцию, принят всего на три года. Два года уже прошло», — подчеркнул Путин.
По его словам, во время четырехсторонней встречи в Париже в октябре прошлого года и канцлер ФРГ Ангела Меркель, и президент Франции Франсуа Олланд согласились с тем, что закон должен быть включен в Конституцию Украины на постоянной основе. Однако европейские партнеры, по мнению Путина, все же недостаточно внимательно вникают в эти проблемы.
«Как можно требовать от Москвы то, что должны сделать в Киеве наши коллеги своим решением?» — подытожил российский президент. И сравнил происходящее с театром абсурда.