«Бизнесмены и депутаты бывают довольно часто». Россияне полюбили БДСМ. Почему им так нравятся унижения за большие деньги?

Фото: David McNew / Getty

БДСМ уже не первый год является одной из самых популярных сексуальных практик в России. Однако, по мнению сексологов, никакого отношения к сексу БДСМ по сути не имеет, ведь это больше про проигрывание детско-родительских отношений. Как правило в БДСМ-тему включаются обеспеченные и успешные на первый взгляд люди, которые нуждаются, например, в воссоздании контакта с властной, агрессивной матерью — доминатрикс. О богатых мужчинах, деньгах за порку и жизни с «нижним» «Ленте.ру» рассказала одна из таких доминатрикс — Госпожа Анастасия.

«Я не родилась с плеткой в руках»

Меня зовут Анастасия, мне 25 лет. Анастасия — это мое настоящее имя. В теме принято быть под какими-то никами, чтобы другие люди не знали твоего настоящего имени, но я использую его.

По образованию я графический дизайнер. Росла в обычной семье: мама — врач, папа — инженер. Обычные интеллигентные люди. Они всегда мне все разрешали. Даже слишком лояльная у меня была семья, наверное. Никто мне не запрещал красить волосы в разные цвета и оставаться ночевать у парней. А БДСМ меня начал интересовать лет с 14-16. Просто были такие мысли, такие фантазии. Фантазия о слугах, например. Я вообще люблю, когда мне все подают, когда за меня все делают, когда все вокруг меня носятся. Это и в обычных отношениях было, а потом просто появились люди, которым это тоже нравится. И я узнала, что есть «нижние». Дальше уже стала узнавать разные практики.

Фото: David McNew / Getty

Трудно объяснить, почему меня привлекает эта тема. Просто кому-то нравится окрошка, а кому-то не нравится. И то же самое с БДСМ. Если человеку не нравится, то его сюда не затащишь. Максимум — первое время ему будет весело, потому что это новые ощущения. Не могу сказать, что раньше я не практиковала БДСМ совсем. Я это делала лет с 16, наверное. Но тогда это было как что-то вроде перчинки к сексу.

Практиковала не только с верхней, но и с нижней ролью. Не считаю это зазорным — я себя искала. Я ведь не родилась с плеткой в руках только в своей нынешней роли

До переезда в Москву я работала по специальности в небольшом городе и даже замужем была. Тогда я не была в теме, так как не было всех этих БДСМ-тусовок. Было вообще неясно, как это все практиковать... И я как-то предложила мужу попробовать. Мы попробовали, ему не зашло, и мы жили дальше. А развелись потому, что я хотела уехать и заниматься фотографией в Москве. И переехала — именно ради этого.

В Москве я чуть более двух лет. На одной из съемок для какого-то бренда я познакомилась со своим нижним, с которым сейчас живу. Он старше на несколько лет. Он предложил погулять в парке — мы пошли гулять, и там он попросил наступить ему на кисти рук.

Честно говоря, у меня не было никогда желания ходить на такие вечеринки. Но он меня сам привел в эту тусовку. Мы каждую неделю ходили на какие-то мероприятия, но я не могу сказать, что мне это очень нравилось. Потом эти походы постепенно сошли на нет, да они мне уже и не были так нужны, потому что меня многие знали в тусовке.

«Раб, ты должен принести к ногам госпожи вот такую сумму»

Доминирование я своей работой не считаю. Это просто что-то, что я делаю для души. А доминирование как работа для меня — это когда ты регистрируешься на сайте, к тебе идут мужики, и вне зависимости от того, что они от тебя хотят, ты делаешь это за деньги. И ты не смотришь, что это за мужики, как они выглядят, что им надо от тебя. У меня все по-другому. Я встречаюсь только с людьми, которые мне симпатичны и интересны, с которыми у нас совпадают практики. Если человек захочет какую-то практику, которую я не приемлю, то ни за какие деньги мы с ним не увидимся. Допустим, на специализированных сайтах госпожи предлагают куни. Я не считаю это практикой. Я считаю это видом секса, а с нижними я никакие виды секса не практикую.

Фото: Britta Pedersen / dpa / Globallookpress.com

В основном люди даже в самом БДСМ-сообществе считают это проституцией. Но все зависит от того, как ты сам для себя определяешь проституцию. Есть много споров, считать страпон-секс сексом или нет. Мне все равно.

Я и в проституции ничего зазорного не вижу. Каждый занимается тем, чем хочет

Я беру деньги — кто-то называет это данью — за свое время. На сессии я могу красиво одеваться, как вы бы оделись для свидания — только больше черного, больше кожи и так далее. Но это не театрализованное представление. Театр для меня — это что-то вымышленное и напоказ, а я все делаю искренне. Я не стараюсь ни на кого произвести впечатление и не стараюсь, чтобы кому-то понравилось. Я такая, какая есть. Я естественная. Кому это нравится — приходят ко мне. Если кому-то нужно представление — есть множество других «верхних», которые могут это дать.

Не могу сказать, что у меня есть основная работа на данный момент. Есть небольшие подработки по фотографии, которые я беру просто потому, что мне нравится. Но это редко бывает. Основной мой доход — это сессии. И деньги, которые мне дают «нижние» просто потому, что хотят. Я даже не могу назвать это финансовым доминированием или чем-то в этом роде. Это скорее донат. И на эти деньги я живу.

Есть, например, один мужчина, которому я даже не говорю скидывать мне деньги. Я не пишу ему сообщения из разряда: «Раб, ты должен принести к ногам госпожи вот такую сумму». Нет! Но он переводит. И я просто отвечаю: «Спасибо за заботу». Но при этом он «нижний». И при этом мы с ним ни разу не виделись. Я предлагала ему встретиться, потому что его переводы продолжаются уже больше года. Я бы с ним сходила хотя бы попить кофе. Но нет — он скрывается, боится. Такое тоже бывает.

Фото: Britta Pedersen / dpa / Globallookpress.com

Не знаю, зачем ему это. Он подписан на мой инстаграм. Ему нравится то, что я выкладываю, хотя ничего такого там нет. Просто я и мое лицо. Он говорит, что его как будто какая-то магия заставляет мне подчиняться, и он не может не отправить мне деньги. Ну, ради бога! В инстаграме я тоже очень естественная. Там есть и видео с сессий — понятно, что не с коммерческих. И могут быть обычные домашние истории — я дома у родителей, я няшкаюсь с собакой, я проснулась. То есть я не стараюсь вести инстаграм в какой-то вычурной манере.

Получаю по-разному всегда. Если у меня нет настроения, я вообще могу целый месяц не брать никаких сессий и сидеть дома, читать книги, заниматься своими делами. Но в среднем, если сессии есть, то это где-то 150-230 тысяч в месяц. Обычно я знаю, кем мужчина работает.

Понятно, что на первой встрече мы не ведем таких личных разговоров. Но примерно после третьего раза мужчина сам хочет рассказывать про свою жизнь. Некоторые рассказывают про жен

Про работу я знаю у многих, но распространять эту информацию я не могу. Есть те, кто приходит на первую сессию и начинают стесняться, теряться. Ты приказываешь раздеться, а он спрашивает: «Ой, трусики тоже снимать?» Это очень мило и забавно. Я не считаю, что это плохо, тем более если у человека раньше такого опыта не было, то в этом есть какой-то шарм.

«Если меня трахнет баба — то это еще ничего. Главное, что меня не трахнет мужик»

Не могу сказать, что есть какие-то определенные практики, которые нравятся тем или иным мужчинам в зависимости от профессии. Как правило, многим нравится футфетиш — то, что связано с ногами. Им нравится облизывать ноги, нравится, чтобы по ним походили (трамплинг — практика, при которой верхний ходит по нижнему, танцует на нем или прыгает — прим. «Ленты.ру»), нравится делать массаж, нравится быть мебелью. Это очень лайтовая практика, и с нее многие начинают. Потом ты предлагаешь человеку попробовать что-то еще, и, возможно, ему понравится. Но в принципе футфетиш и трамплинг — это то, что любят все. Может, одного или двоих людей встречала, которые такое не любят.

Фото: Britta Pedersen / dpa / Globallookpress.com

Почти все — женатые. Обычно такие склонности проявляются после 30 лет, когда люди уже все попробовали и захотели чего-то нового, а жена не одобрила. Или, например, всегда нравилось, но не решался или не было возможности. Многим, например, еще со старшей школы нравились женские ступни. Но у мальчика-подростка это идет без привязки к сексуальному возбуждению. Ну нравится и нравится. А когда мальчик становится мужчиной, то он уже понимает, что ему женские ступни не просто нравятся — они его возбуждают. Или, например, мужчина живет с женой очень долго, им по 50 лет, но в какой-то момент мужчина понимает, что его уже не привлекает классическое порно, а выбирает БДСМ. И я понимаю, что человеку очень тяжело открыться своему партнеру. Представьте, вы живете с человеком 25 лет, и тут он вам говорит: «Дорогая, я хочу облизывать пол». Это шок-контент. Поэтому им проще удовлетворить свои желания на стороне.

Еще один очень частый запрос — страпон-секс. Когда у тех, кто с таким запросом приходит, начинаешь спрашивать, чем еще интересуетесь, они говорят: «Нет-нет, только страпон-секс». И ты понимаешь, что ему не нужна доми́на (доминатрикс — прим. «Ленты.ру»). Ему нужен, скорее всего, мужчина. Я считаю, что это скрытое подавление гомосексуальных желаний. И это доказывает в частности тот факт, что за страпон-сексом обращаются в основном мужчины неславянской внешности. Я не считаю это БДСМной практикой. Это просто вид секса для меня. Если страпон-секс проходит по сценарию игрового анального изнасилования, тогда да, но обычно мужчины, которые это запрашивают, хотят, чтобы все было миленько и нежненько. И ничего другого их не интересует в БДСМ. С такими я обычно не встречаюсь.

Это люди, которым тяжело в себе принять это желание. Они думают: «Если меня трахнет баба — то это еще ничего. Главное, что меня не трахнет мужик»

Бизнесмены и депутаты довольно часто бывают. Еще бывают айтишники. Это удивительно, потому что их обычно считают такими тихенькими и скромненькими, но в тихом омуте черти водятся. Так что айтишников на самом деле очень много, которым интересен БДСМ.

Все мои нижние партнеры в принципе очень-очень обеспеченные люди. Меня не смущает, что мужчина днем может играть на бирже, а потом прийти и сказать: «Я хочу выпить вашу мочу». Я не смотрю на их статус. Я смотрю на них как на людей. Несколько миллионов он зарабатывает или 50 тысяч — неважно. Хотя последние вряд ли смогут себе позволить встречу со мной. Тем не менее у меня были и такие, кто копил. Главное — чтобы у нас совпадали фетиши.

Но в жизни нельзя такого человека вычислить, пока ты не начнешь с ним хотя бы говорить. Я могу понять по тому, как человек со мной обращается. Это очень тонкая грань ухаживаний, но я это чувствую. Когда, например, человек просто подает мне пальто, а когда... А когда уже не просто. Часто в жизни эти люди такие властные, сильные, с волевым характером, глядя на них, так и не скажешь, что они могут подчиняться. И на сессию они приходят, чтобы отпустить себя.

Фото: David McNew / Getty

Но это совсем не странно, что человек занимает ответственную должность и играет роль нижнего. На работе он на всех орет постоянно и раздает поджопники, а вечером приходит и падает к ногам госпожи.

Все сбрасывают свое напряжение по-разному. Кто-то бухает, кто-то идет к верхней. Кого что возбуждает

Я очень лояльна к желаниям людей, но некоторых вещей я не делаю. Например, есть такая практика — копро. Это когда нижний просит, чтобы его обосрали. Буквально. Или когда он просит съесть твои фекалии. Довольно много людей с такими желаниями. Но у меня это табу. Перед тем как договориться на сессию, вы говорите друг другу практики, которые вам нравятся и которые — табу. Многие коммерческие практики верхние практикуют, и я не удивляюсь этому.

«Попросил отрезать ему яйца»

Была одна треш-история. Мужик нашел меня в инсте и захотел, чтобы я ему сделала кастрацию. И обычно, когда говорят о кастрации, имеется в виду игровая кастрация — то есть ты запугиваешь, приставляешь нож к яйцам и все такое. Меня это не очень впирает, но прикольно. И если я знаю, что я это не сделаю, — а я это не сделаю, — для меня это всего лишь ролевая игра. И вот ко мне как-то пришел достаточно обеспеченный мужчина и сказал, что хочет настоящую кастрацию. Ну то есть попросил отрезать ему яйца. Рассказал, что ему уже делали операцию в рамках сессии на мошонке. У него перекрутило яйцо от ударов ногой госпожи, и вторая госпожа ему вскрыла мошонку, чтобы перекрутить обратно. Я не знаю, конечно, правда это или нет... Но есть такие люди... не совсем в адеквате. Конкретно этого я убеждала, что он просто фантазирует и на самом деле не хочет этого. Может, я и себя так убеждала. Но он стоял на своем, и я посоветовала ему обратиться к другой верхней, а лучше — к психиатру.

Вообще я притягиваю к себе адекватных интеллигентных мужчин. И кроме этой истории, у меня такого треша не было. Бывают люди, которые приходят и говорят: «Я хочу быть вашим унитазом». Пожалуйста — я практикую золотой дождь. Для кого-то и это треш, для меня это нормальная практика. А вот весь медфетиш у меня в табу. Я не произвожу никаких манипуляций, ничего никому не разрезаю, не вставляю иголки. И при всем моем желании я бы даже не смогла провести такую операцию, так как у меня нет медицинского образования. Я не хочу сесть в тюрьму как минимум. Даже если бы мне это было и правда очень интересно, я бы все равно не стала так рисковать. Но я знаю очень многих верхних, которые проводят легкие медицинские операции. И знаю только одну, у которой при этом есть медицинское образование.

Я допускаю, что всегда кто-то сможет со мной что-то сделать. То есть там на сессии или просто на улице. И я не особенно парюсь насчет этого. Тем более сессии я провожу в отелях. Хотя там, конечно, тоже могут меня прибить. Когда собираюсь на сессии, то говорю своему нижнему, с которым живу, в какой отель поехала. Но гарантий все равно никаких

Что касается одежды — обычно это кожаные брюки или кожаная юбка. Латекс я крайне редко надеваю на сессию. Есть искусственные материалы, которые тактильно приятны. В основном темные тона. А вообще, я надеваю то, в чем мне удобно. Например, если я знаю, что буду мужчину пороть, то не надену каблуки или короткую узкую юбку. Я могу упасть и покалечить человека. Что касается макияжа, я в принципе не люблю яркий мейк. На некоторые сессии я вообще не крашусь. Иногда делаю красные губы. То есть образы подстроены под практики. Если, например, я знаю, что будет бутфетиш (страсть к обуви — прим. «Ленты.ру»), то, скорее всего, будет какая-то прикольная обувь, чтобы вызвать тактильные ощущения. Если мы говорим о трамплинге, то, скорее всего, будет несколько пар обуви. Игрушки беру все, что есть. Но если я знаю, что не будет порки, то не возьму флоггеры (секс-игрушки в виде плетей — прим. «Ленты.ру»). Сама сессия длится в среднем полтора часа, обычно в это время все укладываются.

В среднем сессия стоит 20 тысяч, плюс оплата отеля. Также в мою сессию входит after-care. То есть я не просто хлопаю дверью и ухожу, я еще забочусь о партнере. Для меня это важно, несмотря на то, что некоторые хотят, чтобы госпожа пришла, унизила и ушла. Правда этот образ нравится мужчинам в основном только в их фантазиях, а когда он начинает воплощаться в реальность, для них это уже слишком.

В основном мужчины хотят какого-то плавного начала. То есть мы сначала просто говорим, а потом уже начинаем темачить. Вход в сессию должен быть плавный, и выход — тоже. Потому что есть практики, которые могут расшатать психику и оставить физический дискомфорт. Мне важно, чтобы партнер был в нормальном состоянии после того, как я ухожу. И на следующий день я могу написать и спросить, все ли в порядке. Могу попросить составить отчет, как все прошло. Что было слишком? Чего бы еще хотелось? Мне кажется, важно понимать, что это все-таки человеческое отношение, и без него ничего не получится.

Фото: David McNew / Getty

И в сессиях мне гораздо важнее эмоции, чем заработок. Чтобы заработать деньги, мне вообще необязательно ходить куда-то с мужчиной, оставаться с ним наедине и так далее. Бывает, мне платят и просто за общение. Чтобы мне хватило на жизнь, я могу жопу свою вообще не поднимать с дивана. Вряд ли я буду шиковать, но мне будет нормально. Я это делаю, потому что мне это нравится. Если бы я действительно хотела озолотиться, то я бы, наверное, не занималась доминацией. Я бы пошла в традиционную проституцию.

Когда я уже пришла в тусовку в Москве, я тоже себя пробовала в нижней роли в каких-то практиках, но для меня это было как сеанс массажа. То есть ты приходишь, и тебя должны обслужить. У меня это не вызывало каких-то эмоций. Не могу сказать, что это был мощный опыт. Ну, я могу постоять в ногах... И что? А когда я в верхней роли, у меня идет полная включенность и полное погружение.

В принципе я нормально отношусь к той ситуации, когда мужчина доминирует, если женщине это нравится. Это не про насилие. БДСМ и насилие — это очень разные вещи. Если насилие — это то, что происходит без согласия жертвы, то БДСМ — это что-то добровольное и безопасное. Конечно, полностью безопасных практик не бывает, кровоподтеки и ссадины могут оставаться. Но в БДСМ каждый должен быть проинформирован о том, что будет происходить. И он должен дать четкое согласие, в том числе на риски. Бывает, приходят ко мне женатые мужчины, которые хотят порку и трамплинг, и говорят, чтобы без следов. Но я не могу этого гарантировать! И предупреждаю об этом. Люди все разные, и я не могу знать, насколько у кого хрупкие сосуды.

У меня, например, кожа очень нежная. Едва коснешься, и уже синяк

То же самое у одного моего партнера. Это такой рыжеватый парень, и у него очень близко сосуды расположены. У него образуются прям большие синяки, даже если я его просто пальцем ткну. И мне кажется, что любая верхняя, которая может это гарантировать, на самом деле просто врет.

Для меня насилие — это умышленное причинение вреда человеку. Когда ты просто берешь плоскогубцы и вырываешь ему палец. Особенно если другому человеку не классно и не весело. Синяки при условии, что человек проинформирован о том, что они могут появиться, к насилию не относятся. Есть, например, такая практика, как шибари (эротическое связывание — прим. «Ленты.ру»). Я не занимаюсь шибари, потому что там очень большой риск травм. И в основном это практикуют верхние-мужчины, потому что девушкам физически может быть тяжеловато мужика подвесить. Во время шибари можно пережать человеку нерв на руке. И если это произойдет, например, если веревка сползет, то у человека отключатся кисти рук. И неизвестно, сколько он будет восстанавливаться: несколько дней, полгода или даже год. Но даже это все равно еще не насилие, потому что человек был предупрежден. Тем не менее нормальный верхний возьмет за это ответственность за себя и не только оплатит лечение своему нижнему, но и какое-то время будет его содержать, поскольку тот будет нетрудоспособен. Я не готова к этому. Я практикую лайтовые связывания. А насилие над женщинами, мужчинами, животными или вообще над кем-либо я не приемлю.

Также из опасных и, наверное, страшных практик со стороны есть такая штука, как подвешивание на крюки. И это тоже не насилие! Хотя, казалось бы. И делается это обычно в районе спины. Тоже это не практикую, даже не обучалась. Выглядит это довольно стремно, потому что человек висит на крюках, у него течет кровь... И даже несмотря на то, что мы понимаем — крюки обработаны, место прокола обработано, человек предупрежден о шрамах и осложнениях, — все равно это риски. Риски, но не насилие. А если мужчина нападает на женщину и без ее согласия это с ней делает, то да, это уже насилие.

«Для родителей странно, что мы не занимаемся сексом»

Что касается нижнего, с которым я живу, — изначально это я приказала ему переехать и жить со мной. Он тогда был свободен, и я сказала, что мне будет удобнее, если он пойдет и соберет свои вещи.

Фото: Barcroft Media / Getty

Живем сейчас как обычные люди. Мы друзья. Секса у нас с ним нет, но многое связывает. Мы не всегда общаемся как верхняя и нижний, но уважение и почтение с его стороны я чувствую постоянно. Он всегда меня обувает и чистит мои сапоги. Он не самый богатый мужчина их тех, кого я знаю, но финансово поддерживает, как может. При этом я веду в плане принятия решений и ответственности.

У него же есть определенные обязанности. Например, готовить мне каждый день завтрак и делать массаж ног

И родители мои знают, что мы живем вместе. Для них только странно, что мы не занимаемся сексом. Но как бы там ни было, это особенный человек в моей жизни.

Я думаю, что мои родители меня принимают. Им главное, чтобы со мной ничего не случилось, как и всем родителям. Разногласий по этому поводу у нас нет, иногда они даже что-то спрашивают, например, что такое шибари.

А московское БДСМ-сообщество (а может, и любое БДСМ-сообщество) — оно немножко странное. Очень много негатива, много зависти и много осуждения к тем, кто занимается коммерческой темой (практикует БДСМ за деньги — прим. «Ленты.ру»). Много токсичных людей. То есть тебе могут в лицо улыбаться, говорить, какой ты классный, как тебя любят и так далее, а потом за спиной просто обливать грязью. Это какая-то подростковая история, и мне она непонятна. «Госпожи за деньги» и «платницы» вызывают кучу негатива. Тебе просто говорят, мол, вот, ты падшая женщина... То есть я плохая только потому, что я беру деньги у людей, которые хотят мне их давать? Камон, ребят, вы друг друга в жопы трахаете и иголки друг в друга вонзаете. Мы все попадем в ад.

Лента добра деактивирована.
Добро пожаловать в реальный мир.
Бонусы за ваши реакции на Lenta.ru
Как это работает?
Читайте
Погружайтесь в увлекательные статьи, новости и материалы на Lenta.ru
Оценивайте
Выражайте свои эмоции к материалам с помощью реакций
Получайте бонусы
Накапливайте их и обменивайте на скидки до 99%
Узнать больше