«Загадочная русская корона» Как традиционная русская одежда вошла в моду и завоевала сердца мировых звезд?

Еще десять лет назад кто-то мог бы счесть цветастый павловопосадский платок или пестрый кокошник абсолютным архаизмом, которому место в костюмерной фольклорного ансамбля. Но внезапно все изменилось: русскими платками, кокошниками и ушанками вдохновились мировые модельеры, и их начали носить зарубежные селебрити. В разное время в традиционных русских аксессуарах появлялись Гвен Стефани, Джаред Лето, Мила Йовович, Ева Мендес, Tyler, The Creator и другие звезды. «Лента.ру» в рамках проекта «Здесь и сейчас» рассказывает, как российские аксессуары вдохновляют именитых дизайнеров, а звезды мирового шоу-бизнеса носят их в обычной жизни.

Возвращение кокошника

Во время чемпионата мира по футболу-2018 в России все телеэкраны обошла картинка троих российских болельщиков в кокошниках, которые поддерживали нашу команду на трибуне. История стала вирусной: к концу состязаний в кокошниках болели уже десятки тысяч фанатов футбола, причем как женщины, так и мужчины. Западные медиа открыли для себя и своих читателей новый головной убор с весьма интересной историей.

Кокошник — праздничный головной убор молодых женщин, главным образом незамужних. Кокошник носили на Руси в допетровские времена все слои населения — от бедных крестьянок до богатых купеческих и боярских дочек и даже царевен. Разнились только материалы, которые шли на изготовление кокошника: у бедных — береста, крашеный лен, ленты и бисер, у богатых — парча, бархат, атлас, жемчуг, золотная нить и драгоценные камни.

Указы Петра I, стремившегося европеизировать Россию, на целый век изъяли кокошники из дворянского обихода, но в крестьянском и купеческом быту они остались. В XIX веке на антинаполеоновской патриотической волне головной убор вернулся в аристократическую моду — но в сильно трансформированном виде. Жены и дочери богатейших людей Российской империи при Николае I и Александре III носили не традиционный кокошник, а бриллиантовые тиары и диадемы от Болина и Фаберже, напоминавшие своей формой этот русский головной убор.

Впрочем, на знаменитом петербургском аристократическом балу, заданном в Зимнем дворце в честь трехсотлетия династии Романовых в 1913 году, графини, княгини и даже сама императрица Александра Федоровна были в «аутентичных» кокошниках. Таков был дресс-код этого помпезнейшего мероприятия. Головные уборы в старинных традициях потребовали нескольких месяцев работы художников и вышивальщиц столичных театральных мастерских.

Но мода переменчива. В середине XX века мировая мода более не вспоминала о кокошниках. Они считались экзотикой, деталью народного костюма, который западные любители искусства видели разве что в советских музеях и на артистках во время гастролей советских ансамблей народного танца. Внутри страны у исторического головного убора была еще и роль стилизованного национального символа — например, маскот Московского фестиваля молодежи и студентов 1985 года, девочка Катюша, носила стилизованный кокошник с пятью лепестками разных цветов, которые символизировали пять континентов (так же, как пять олимпийских колец).

Одними из первых обратили на них внимание темпераментные жители Средиземноморья в 2009 году. Когда Антонио Маррас был креативным директором дома Kenzo, в его коллекции появились головные уборы, очень похожие на кокошники. В сочетании с принтами а-ля рюс эта коллекция произвела неизгладимое впечатление на публику.

Не меньший восторг вызвало дефиле в кокошниках, усыпанных искусственным жемчугом, которое Карл Лагерфельд устроил на показе своей коллекции Paris — Moscou. Среди гостей показа были самые стильные персоны Москвы, в том числе редактор российского Vogue Алена Долецкая, актриса Рената Литвинова, модельеры Вячеслав Зайцев и Алена Ахмадуллина.

К слову, именно Ахмадуллина в начале 2010-х сделала кокошники одной из центральных тем своей коллекции. Она вдохновилась сказкой о Царевне-лягушке, и принт с изображением кокошника Василисы Прекрасной сплошь покрывал шелковые платья из этой коллекции. Кроме того, целую линейку причудливых кокошников с перьями и стразами создал в 2016 году российский модельер Константин Гайдай.

Лагерфельд и Маррас — не единственные иностранцы, которых вдохновил русский головной убор. В 2018 году ливанский модельер Эли Сааб (в его платьях выходили в свет Хилари Суонк, Айшвария Рай, Дженнифер Лопес, Сара Джессика Паркер) выпустил на подиум модель в грандиозном ажурном кокошнике. Дизайнер стал настоящим визионером: практически одновременно с его показом кокошники увидел весь мир во время трансляций чемпионата мира по футболу в России.

После появления кокошников не только на женщинах, но и на мужчинах-болельщиках на трибунах футбольных матчей их популярность резко пошла вверх. «Сейчас наши клиенты — это жители не только России, но и Казахстана, Белоруссии, Германии, США, Англии, — рассказывала Татьяна Домбровская, основательница бренда «Патриотка», который специализируется на кокошниках. — Дизайнерское исполнение не может оставить равнодушным никого. Нашу культуру нельзя забывать».

Те западные телезрители, которые не интересовались футболом, узнали о кокошнике чуть позже, во время конкурса «Евровидение» в мае 2021 года. В нем на красной дорожке конкурса появилась певица Manizha, представлявшая Россию. Ее кокошник напоминал широкий полумесяц, направленный остриями вниз, и привлек всеобщее внимание. Настолько, что уже через несколько недель латиноамериканская певица и актриса Наталия Орейро надела кокошник, чтобы записать видеопоздравление для россиян с Днем России.

В конце лета 2021 года кокошником шумно восхитился знаменитый итальянский дизайнер Стефано Габбана, увидев его на одной из посетительниц показа дома Dolce&Gabbana — жене российского бизнесмена Виктории Шеляговой. Экстравагантная дама, которая вообще любит русский национальный костюм, оказалась в центре внимания на дефиле, вызвав едва ли не больший интерес, чем модели на подиуме.

Кокошник неспроста восхищает иностранных представителей моды. Во-первых, это просто красивый аксессуар, придающий стати, объясняет Ирина Батькова, основательница бренда «Птица Сирин» (Sirinbird), который выпускает кокошники из шелка. «Даже осанка меняется и самовосприятие», — считает она. Одна из поклонниц кокошников этой марки — солистка фолк-рок-группы «Мельница» Хелависа, которая надевает этот головной убор на выступления и съемки клипов.

По словам Батьковой, кокошники Sirinbird пользуются большим успехом и у западных клиенток марки: «За границей легче относятся к идентичности, с удовольствием находят и примеряют новые образы. Думаю, для Европы это разновидность короны, что тоже притягательно для женщины. Да еще и загадочной русской короны». Дизайнер мечтает, чтобы кокошники еще больше вошли в обиход и стали основой современного повседневного или вечернего образа.

«Удобство ушанки оценили во всем мире»

Еще больше знаком зарубежной аудитории другой традиционный русский головной убор — ушанка. Почти каждый иностранец, побывавший в России, непременно примерял эту шапку с «ушами» в сувенирном магазине.

Как и история кокошника, история ушанки — шапки, уши которой в теплую погоду заворачиваются наверх, а в холодную — опускаются вдоль щек и завязываются под подбородком — уходит в седую древность. Среди предков ушанки числится, например, древнемонгольская остроконечная шапка-малгай, которую носили еще современники Чингисхана.

Современные очертания этот головной убор приобрел в XIX веке, а в прошлом столетии русские ушанки стали частью обмундирования сначала краснофлотцев (с 1934 года), а затем и красноармейцев. Солдаты и младший комсостав носили ушанки из цигейки, офицеры — более дорогие мерлушковые и каракулевые.

В годы перестройки в СССР хлынули западные туристы. Они покупали ушанки как сувениры: и армейские, и песцовые женские, и из дорогого меха норки (такие некогда любил генсек Брежнев). В итоге ушанка, под несколько более общим для русского уха именем shapka, попала даже в Оксфордский словарь.

Советско-российский сувенир стал вдохновением для западных дизайнеров. Ушанки появились у Dolce & Gabbana, Louis Vuitton, Chanel. В shapkas ходят кинозвезды, рэперы, модные блогеры, модели: в них были замечены Доменико Дольче и Стефано Габбана, Жерар Депардье, Кьяра Ферраньи, Tyler, The Creator и другие знаменитости.

В 2015 году внимание к ушанке вновь привлек знаменитый голливудский актер и музыкант Джаред Лето. Он записал видеообращение к поклонникам, надев ушанку из серого меха, а в 2021 году сплясал в ней под песню группы «Ленинград». Алфи Аллен, исполнитель роли Теона Грейджоя в сериале «Игра престолов», позировал в этой шапке для фото в соцсетях.

«В зимнем сезоне 2022-2023 в коллекциях дизайнеров снова появилась шапка-ушанка. Ее удобство оценили во всем мире, — комментирует Лариса Булгакова, дизайнер бренда @bulgakova_and_masters и аналитик моды. — Модные ушанки шьют из разноцветной овчины, из плащевки и всех разновидностей "меха Чебурашки", из флиса и трикотажа. Такие ушанки носят на горнолыжных склонах и в городе, с пуховиками и дубленками, двубортными приталенными пальто с рядами крупных пуговиц. Популярным цветом останется белый и оттенки молочного, они идут практически всем».

«Мы удивлялись: зачем француженкам эти шали? Оказалось — модно!»

Вопреки распространенному мнению, шерстяная шаль с цветами и кистями — не исключительно русское изобретение. Такие аксессуары были очень популярны, в частности, в Испании еще в XVII столетии. Однако на русской почве они приобрели свой особенный колорит. В конце XVIII века крестьянин Иван Лабзин из подмосковного села Павлово (ныне Павловский Посад) основал платочную фабрику.

Спустя полвека его потомок, богатый купец и благотворитель Яков Лабзин, и его компаньон Василий Грязнов наладили на фабрике производство шерстяных шалей с набивным цветочным орнаментом, сейчас известных как павловопосадские платки. Эскизы рисунков для шалей, яркие и многообразные, создавали профессиональные художники.

Лабзин получил звание поставщика двора великой княгини Александры Петровны — жены сына Николая I, великого князя Николая Николаевича.

Шали не раз получали награды Всероссийских художественно-промышленных выставок, их писали на своих жанровых картинах художники — например, Борис Кустодиев и Лукиан Попов. Павловопосадские платки стали атрибутом респектабельной купеческой жизни, цыганской романтики загородных ресторанов вроде «Яра», где плясали цыганки и кутили скороспелые богачи, и, как ни странно, сдержанной прелести дворянского дачного быта. В обычной жизни такой аксессуар считался слишком броским для «женщины из общества», но прохладным вечером на даче она могла накинуть на плечи яркую шаль.

После революции платки в ярких цветах некоторое время пребывали в забвении: в городах их считали «мещанскими». Возродились они благодаря все тому же Славе Зайцеву, не раз включавшему павловопосадские шали и их мотивы в свои коллекции. На Западе про русские платки узнали после коллекции Ива Сен-Лорана Opéras-Ballets russes (сезон осень-зима 1976). Модели ходили по подиуму, набросив на плечи шали, чем-то напоминающие павловопосадские. После показа шерстяные платки с кистями стали одним из самых популярных у иностранных туристов сувениров из СССР.

С легкой руки Вячеслава Зайцева уже в 1980-е платки носили, не только накидывая на плечи и голову или по-цыгански стягивая на талии, но и шили из них одежду и аксессуары, например, отороченные мехом душегреи и рукавицы.

Среди знаменитых поклонников павловопосадского платка немало зарубежных звезд. В 2009 году все таблоиды обошла фотография гуляющей с детьми Гвен Стефани в накинутой на плечи черной шали с красными цветами. Актриса Мила Йовович вспомнила о своих русских корнях и выбрала красный платок. На талии, на цыганский или испанский лад, затянула павловопосадскую шаль актриса Ева Мендес, когда приезжала в Москву. Знаменитая оперная дива Анна Нетребко, хоть и не иностранка, но активно популяризирует платки с цветами среди зарубежных коллег, нередко появляясь в них даже на официальных мероприятиях.

Традиционная шаль с цветами и кистями стала источником вдохновения для современных российских дизайнеров аксессуаров: уже упомянутого Sirinbird, Radical Chic, olganikich. Платки этих брендов не цитируют буквально исторические павловопосадские образцы, но используют их мотивы.

Например, российская художница и дизайнер Ольга Никич, основательница бренда olganikich, специализирующегося на шелковых платках-каре, творчески переработала исторические мотивы для конкурсного проекта французского дома Hermès. Ее платок «Зеленая энергия», созданный специально для конкурса, был построен по принципу композиции павловопосадских платков.

«Чтобы придать дизайну более современное звучание, я нарушила принцип строгой симметрии аутентичной шали, а в качестве основного мотива выбрала не традиционную розу, а экзотический цветок маракуйи, что придает новое звучание классике. Кроме классического черного, у меня было три варианта фона: красный, зеленый и песочно-розовый», — рассказывает Ольга.

Жюри оценило творческий подход дизайнера к российским традициям: работа Никич вышла в финал конкурса, в котором участвовало несколько тысяч художников из разных стран.

«В истоках заложена большая сила»

О том, что футболки и лонгсливы российского дизайнера Гоши Рубчинского пользуются невероятной популярностью даже у суперзвезд уровня Ким Кардашьян и Канье Уэста, не раз писали российские и иностранные СМИ. В футболке с надписью «Рассвет» появлялся на публике Райан Гослинг, одежда от Рубчинского есть в гардеробе A$AP Rocky, Риты Оры, Кристен Стюарт и других знаменитостей. Однако не все знают, что кириллица получила популярность у поклонников моды и luxury-аксессуаров задолго до Рубчинского.

В начале 2000-х модный дом Hermès впервые пригласил к сотрудничеству русскую художницу. Евгения Миро (Мирошниченко) родилась в СССР, но стала в хорошем смысле космополиткой, черпая вдохновение как в русской, так и в европейской культуре.

Дизайн каре стал своеобразной авторской интерпретацией всего, с чем связывается Россия в сознании растущего в русской культуре ребенка: народные игрушки, сказочные герои, волшебные терема. Каждый элемент представлял собой отдельную самостоятельную композицию, но их все объединял единый стиль — синтез славянских традиций и фантазии художницы. В центре платка крупными буквами кириллицей было написано его название.

«Все, что я делала, было навеяно русским фольклором, поскольку у европейцев восприятие России в основном сводится к фольклорной теме. В современном мировом дизайне нет настоящего русского стиля, — рассказывала Миро в одном из интервью. — Знания Европы о нашем дизайне заканчиваются Малевичем и дягилевскими "Русскими сезонами". А культура России многогранна и удивительна в своей пластике. Я могла бы назвать ее одним словом: сказочность».

По мнению художницы, русский дизайн складывается из элементов разных стилей, и в их истоках заложена большая сила. Достаточно вспомнить книжную вязь, где растения сплетаются с животными — и все вместе становится буквицей, приводит пример Миро. Именно сплетение стилей подарили миру русский конструктивизм, авангард, супрематизм, которые, в свою очередь, дали мощный отголосок в более поздних европейских художественных направлениях.

В 2009 году «Забавушка» была признана одним из самых популярных каре в коллекции Hermès, которая насчитывает не одну сотню самых разных принтов. Платок выпускали лимитированными сериями в разных цветовых сочетаниях, за которыми в буквальном смысле охотятся коллекционеры.

«Авангард подарил России славу за рубежом»

Евгения Миро неслучайно упомянула Малевича и русский авангард, рассказывая о тех сферах, которые традиционно интересуют иностранцев. Если кокошник, водка, балалайка, матрешка, медведь и черная икра — это, так сказать, «массмаркетные» символы России за рубежом, то у интеллектуалов и людей со вкусом наша страна вызывает более сложные ассоциации. Это классическая русская литература и музыка, балет (от Анны Павловой и «Дягилевских сезонов» до Улановой и Плисецкой) и, конечно, живопись — авангардисты и художники других направлений. Недаром известные западные аукционные дома Christie’s и Sotheby's регулярно проводят аукционы русского искусства.

При этом, разумеется, лучшие и самые известные произведения российского изобразительного искусства никто с молотка пускать не собирается. Они экспонируются в отечественных музеях, и иностранцы могут любоваться ими наравне с прочими посетителями. А если кому-то захочется купить себе кусочек русской живописи, графики или фотографии — на помощь придут отечественные бренды, которые делают вещи, навеянные картинами или графическими работами.

Уже упомянутая Алена Ахмадуллина выпустила коллекцию одежды и обуви (совместно с российским брендом «Эконика») по мотивам иллюстраций известной художницы Татьяны Мавриной. Ее картинки к сказкам и сказочным повестям, все эти пушистые зайчики и хитрые лисички, популярны не только в России, но и за рубежом.

Тенденцию подхватила и российская марка St. Friday Socks, которая выпускает носки. Несколько лет назад она представила коллекцию по мотивам русского авангарда и самых известных экспонатов Третьяковской галереи. В ней есть и «Апофеоз войны» Верещагина, и «Демон сидящий» Врубеля, и, конечно, «Черный квадрат» Малевича — своеобразная «торговая марка» русского авангарда. Аксессуары охотно покупали не только в Москве, но и в Испании, Германии, США, Греции и Италии — везде, где продаются товары бренда.

«Традиции — это не обязательно "глубинно-народное" искусство. Традиции — это то, с чем мы себя ассоциируем как народ, — говорит основатель St. Friday Socks Сергей Тонков. — Именно русское искусство и, в частности, русский авангард в свое время подарили России славу за рубежом. Поэтому логично, что мы выпустили носки и аксессуары с дизайном по мотивам картин Серова, Малевича, Васнецова, Поповой, Петрова-Водкина, Верещагина».

Неудивительно, что эти аксессуары стали пользоваться успехом у иностранных покупателей — как и «неопавловопосадские» платки Ольги Никич, кокошники Sirinbird, современные оригинальные ушанки, футболки и лонгсливы с кириллическими надписями. В разные эпохи русская эстетика в коллекциях местных брендов привлекала внимание fashionistas по всему миру, а одежда иностранных дизайнеров с элементами российской культуры делала своих авторов хедлайнерами на главных Неделях моды.