8 ноября СК РФ возбудил дело по факту самоубийства петербургского школьника, выпрыгнувшего из окна прямо на уроке. Дело возбуждено на фоне очередного всплеска интереса к теме подростковых суицидов. Пока неясно, кого обвинят в смерти мальчика. Иногда в таких случаях обвиняемыми становятся учителя, иногда - родители. Как правило, судьи при рассмотрении таких дел ограничиваются условным наказанием.
26 октября 12-летний шестиклассник Дмитрий Фабричнов, как обычно, пришел в петербургскую школу номер 163 вместе с двумя своими братьями. Целый день он вел себя нормально. Правда, некоторые одноклассники утверждают, что Фабричнов спрашивал - можно ли умереть, если выпрыгнуть с четвертого этажа. Однако при этом он не проявлял особой тревоги и не давал понять, что готов проверить теорию на практике.
Шестым уроком у Фабричнова был русский язык. В конце занятия учительница озвучила четвертные оценки - выяснилось, что Дмитрий получил двойку. Мальчик написал записку, в которой просил никого не винить в своей смерти. Когда урок окончился и дети начали собирать вещи, Фабричнов подошел к окну и выпрыгнул. Класс расположен как раз на четвертом этаже. Выжить мальчику не удалось - он скончался в машине "скорой помощи". Другая "скорая помощь" забрала учительницу русского языка: ее госпитализировали с подозрением на инфаркт.
За последующие несколько дней в СМИ не появилось никаких душераздирающих рассказов о том, как Фабричнова травили в школе или в семье. Единственное, что смогли раскопать журналисты - якобы полученная учительницей записка Фабричнова с просьбой поставить ему тройку в четверти (информации о записке очень мало, нельзя с уверенностью говорить, существовала ли она вообще). Таким образом, с наскока "назначить" виновника суицида не получилось. Тем не менее, в правоохранительных органах считают, что найти конкретного виновника все же возможно. По итогам доследственной проверки было возбуждено дело по 110-й статье УК РФ (доведение до самоубийства).
Согласно формулировке статьи, доведение до суицида (или попытки суицида) осуществляется "путем угроз, жестокого обращения или систематического унижения человеческого достоинства". Ответственность за данное преступление наступает с 16 лет. В УК есть список статей, ответственность по которым наступает с 14 лет, но 110-я в этот перечень не входит. Считается, что 14-летние подростки способны осознавать недопустимость наиболее очевидных преступлений (убийство, изнасилование, кража и так далее). А доведение до суицида - преступление сложное. То есть, например, одноклассники еще не могут осознать всю опасность травли сверстника-изгоя. Поэтому отвечать за суицид ребенка обычно приходится взрослым - родителям или учителям.
110-я статья предусматривает наказание в виде ограничения свободы на срок до трех лет либо в виде лишения свободы на срок до пяти лет. Однако в подавляющем большинстве случаев наказание бывает условным. Исключения встречаются, но при этом в деле, как правило, присутствуют и другие статьи (побои, истязание, сексуальное насилие).
В марте 2010 года к реальному сроку, - одному году в колонии-поселении, - приговорили было педагога школы номер два села Александровское Ставропольского края. Учительницу алгебры и геометрии Валентину Неумывакину признали виновной в самоубийстве девятиклассника Ивана Черникова. Однако в июне того же года суд заменил наказание на условное.
Черников отравился лекарством 30 января 2008 года. В предсмертной записке девятиклассник обвинил в своем поступке Неумывакину. Позднее одноклассники мальчика рассказали, что учительница, проработавшая в школе 36 лет, плохо относилась ко всем ученикам. Неумывакина очень любила алгебру и геометрию, но при этом не старалась заразить школьников интересом к этим предметам. Напротив, ей нравилось наблюдать, как ученики не справляются с заданиями. Если же кто-то хорошо выучивал урок, она старалась этого не замечать. По словам одноклассников, Черников несколько раз неудачно попытался произвести впечатление на педагога, а затем из принципа перестал заниматься алгеброй и геометрией.
В итоге Черников стал для учительницы "врагом номер один". Она стала вызывать в школу мать мальчика и оскорблять уже ее. Подросток говорил друзьям, что может переносить ругательства в свой адрес, но не терпит, когда при нем ругают мать. Возможно, в этом таилась суть проблемы: педагог интуитивно нашла в психике мальчика самое слабое место. Иван был третьим ребенком у своих родителей. Когда он был маленьким, они разошлись, но через несколько лет снова съехались. Аналитики полагают, что мальчик считал свое рождение причиной ссоры родителей и изо всех сил старался не огорчать мать. Неумывакина прекрасно понимала это, но предпочла использовать свой педагогический талант во зло.
Другая учительница, привлеченная к ответственности за суицид ученика - преподаватель 262-й школы Санкт-Петербурга Вера Новак. В 2007 году ее приговорили к четырем годам условного срока и уплате 300 тысяч рублей бабушке погибшего восьмиклассника Романа Лебедева.
Новак была классной руководительницей Лебедева. Она требовала, чтобы мальчик сдал 300 рублей на уборку класса. Однако подростка воспитывала одинокая бабушка, которая не смогла вовремя выдать ему эту сумму. В итоге Новак заставила Лебедева самостоятельно мыть полы в классе. На этом месте все "дети девяностых", которым в школьные годы приходилось дежурить по классу, резко возмутятся: "Мы тоже мыли полы и до сих пор живы!". Однако не стоит спешить с выводами. Поочередное дежурство это одно, а позиция "бедняки убирают за богатыми" - другое. Одноклассники свидетельствовали, что мытье полов было для Новак не санитарным мероприятием, а сеансом издевательства над финансовым неблагополучием Лебедева.
Так или иначе, 21 сентября 2005 года мальчик бросился под электричку. В кармане куртки погибшего нашли записку, в которой он рассказывал ту самую историю про 300 рублей. Новак свою вину не признала. Она сказала журналистам: "Это ужасная трагедия. Мальчишка запутался. Но я здесь ни при чем. Все фальсифицировано от начала до конца, это видно из протоколов допросов". Учительницу поддержали многие коллеги. Некоторые из них даже высказывали предположение, что на самом деле смерть Лебедева не являлась самоубийством. По их мнению, 14-летнему подростку не хватило бы духа положить голову на рельсы и ждать поезда. При этом учителя не объяснили, кому и зачем могло понадобиться заставлять подростка писать предсмертную записку, а затем убивать его. В общем, эта версия очень похожа на фантазии, призванные защитить психику педагогов от осознания своей ответственности.
Кстати, незадолго до вынесения приговора сторонники Новак схватились за соломинку - они обратили внимание на несколько религиозных брошюр, которые во время интервью выпали из фотоальбома бабушки Лебедева. Выяснилось, что мальчик получил эти брошюры от американских проповедников-евангелистов, приехавших в летний лагерь, в котором он отдыхал. На этом основании некоторые СМИ начали называть Лебедева "сектантом". Впрочем, долго эта версия не просуществовала - найти устойчивую связь между присутствием на проповеди и суицидом защитники учительницы так и не смогли.
Но не всегда виновниками смерти детей признают учителей. Нередко приговоры по 110-й статье выносят и родителям. Например, в августе 2011 года житель села Большая Соснова (не Сосновка) Пермского края Борис Тарасов получил 1,5 года условно за доведение до попытки суицида своего сына. Было установлено, что Тарасов на протяжении 2010 года регулярно оскорблял и унижал 12-летнего ребенка. 26 января 2011 года мужчина, будучи пьяным, решил в очередной раз "повоспитывать" сына. В итоге мальчик попытался повеситься. Ему удалось выжить благодаря оборвавшейся веревке.
Гораздо меньше повезло 11-летнему жителю Новосибирской области Геннадию Черданцеву, который повесился в сарае возле своего дома 12 ноября 2010 года. Этого мальчика спасти не успели.
Черданцев был самым старшим из шестерых детей, воспитывавшихся в семье супругов Банщиковых. Мария Банщикова являлась родной матерью Черданцева, а ее муж приходился мальчику отчимом. Ребенок изо всех сил старался доказать свое право на жизнь в новой семье матери. Мальчик много трудился по хозяйству и хорошо учился. Банщиковы, любившие выпить, воспринимали его старания как должное. За успехи его не хвалили, а за малейшее "снижение уровня" ругали и унижали перед посторонними. Классная руководительница Людмила Хамидуллина утверждает, что пыталась беседовать с Банщиковыми, но повлиять на их методы воспитания не могла. "Невменяемые какие-то", - объясняет учительница.
12 сентября 2011 года мать и отчима Черданцева приговорили к пяти годам условного срока и обязали пройти курс лечения от алкоголизма. По всей видимости, супруги так и не поняли, в чем состояла их вина. Мария Банщикова в беседе с журналистами обвинила в гибели Черданцева других детей. Якобы мальчик предупреждал братьев о своих намерениях, но они не передали информацию родителям. "А я, говорит, повешусь. Это уже когда его увезли, потом уже Миша с Витей сказали. Я говорю: А вы не могли раньше сказать?" - простодушно пожаловалась Банщикова.
Подростковые суициды - тема, которая периодически становится очень популярной. Это не значит, что самоубийств становится намного больше. Просто в "тихий" период подобные инциденты описываются лишь в небольших заметках на сайтах правоохранительных органов и региональных СМИ. А в период популярности пресса посвящает каждому самоубийце десятки развернутых статей с многочисленными подробностями и фотографиями. И сейчас, осенью 2011 года, настало именно такое время.
Помимо смерти Дмитрия Фабричнова, широко обсуждаются три парных суицида. 30 октября две 15-летние жительницы Санкт-Петербурга выпрыгнули из окна квартиры на десятом этаже. Девушки оставили записки, в которых говорится, что причиной их самоубийства стала несчастная любовь к двум молодым людям. 2 ноября с балкона дома в Москве выпрыгнули две 17-летние девушки. Одна из них умерла сразу, вторая скончалась спустя некоторое время в больнице. По мнению некоторых экспертов, москвички могли решиться на суицид, услышав о самоубийстве петербургских школьниц. Наконец, 6 ноября в Подмосковье погибли двое мальчиков 13 и 10 лет. Машинист поезда увидел детей, стоящих на рельсах, и начал сигналить. Мальчики развернулись к поезду лицами, но не побежали, а стали спокойно ждать, когда их собьет. Затормозить машинист не успел. Впоследствии выяснилось, что один из погибших был склонен к суициду и состоял на учете у психиатра.
По всей видимости, по итогам расследования всех этих инцидентов получат условные или даже реальные сроки несколько родителей и учителей. Но эксперты указывают еще на одну категорию невольных виновников суицидов, которых юридически нельзя наказать. Это журналисты и блогеры, активно обсуждающие самоубийства. По мнению аналитиков, широкое освещение суицидальной тематики приводит к тому, что многие подростки начинают задумываться об этом "способе решения проблем". Причем неважно, в каком тоне ведется обсуждение. Если очередного самоубийцу активно жалеют, то подросток может понадеяться на жалость. Если же самоубийцу ругают и называют слабаком, подросток может отчаяться. Он подумает: "У моего ровесника были такие же проблемы, как у меня. И даже после смерти люди насмехаются над ним. Пожалуй, этот мир слишком жесток для меня".
В результате складывается парадоксальная ситуация: рост интереса общественности является не следствием, но причиной роста количества суицидов. Первые тревожные звонки уже раздаются. Главный детский психиатр Санкт-Петербурга Людмила Рубина заявила, что осень 2011 года стала для города рекордной по количеству завершенных подростковых самоубийств.
Корреспондент РИА Новости спросил о правильной подаче "суицидальной" информации главу отдела экологических и социальных проблем психического здоровья Института имени Сербского, доктора медицинских наук, профессора Бориса Положего. Ответ врача был краток: "Чем меньше эта информация распространяется, тем лучше". По словам Положего, в Европе в конце XVIII века даже была запрещена продажа знаменитого романа Гёте "Страдания молодого Вертера". Причиной запрета стала волна самоубийств молодых людей, подражавших герою произведения. Профессор также отметил, что в статьях о самоубийствах, как правило, не делается акцент на альтернативных способах решения проблем. Если бы авторы чаще указывали, что подросток-самоубийца мог бы позвонить по "телефону доверия", то у других потенциальных жертв появился бы шанс спастись.
Последуем совету Положего и скажем: ситуации, из-за которых подростки решаются на самоубийства, обычно отнюдь не являются безвыходными. Более того, с точки зрения любого взрослого человека подростковые трудности настолько просты, что существует искушение отмахнуться от "этих глупостей". Но есть взрослые люди, которые по своему положению, или по внутреннему убеждению, или по долгу службы не могут отмахиваться от школьников, ищущих помощи. И найти такого помощника обычно бывает не так уж трудно - нужно только захотеть по-настоящему решить свои проблемы, а не избавиться от них единым махом.