Грузинские политики в очередной раз подняли шум вокруг предстоящих Олимпийских игр в Сочи. Поводом для того, чтобы вновь обсудить заезженную тему «Надо ли бойкотировать Олимпиаду», стало известие о том, что в эстафете олимпийского огня, стартовавшей в Москве, принял участие российский летчик Иван Нечаев. Нечаев участвовал в августовской войне 2008 года, его самолет был подбит в районе Цхинвали, позднее пилоту было присвоено звание Героя России.
Тон обсуждению задал президент Михаил Саакашвили, дорабатывающий свой последний срок. Новость о Нечаеве он расценил как свидетельство того, что российские власти пытаются «максимально унизить Грузию». «Я уверен, все это сделано намеренно, так же как и то, что на Олимпиаду приведут делегации Абхазии и так называемой Южной Осетии, — заявил Саакашвили. — Они поведут гостей Олимпиады на экскурсии в Абхазию, используют инфраструктуру Абхазии без нашего разрешения». В результате, как выразился президент, Олимпийские игры будут использованы для «популяризации» Абхазии и Южной Осетии — регионов, которые Грузия по-прежнему считает собственными территориями, отказываясь признавать их независимость.
Из всего этого президент сделал вывод, что вопрос об участии Грузии «в этом пропагандистском мероприятии» нужно пересмотреть. Он напомнил представителям местного олимпийского комитета, что «они грузины и у них должна быть правильная реакция».
Выступление Саакашвили поддержали представители его команды, работавшие ранее в правительстве. «Россия специально выбрала факелоносцем человека, связанного с августовской войной. На этот открытый и наглый вызов мы должны ответить протестом. У нас имеется моральное и правовое право не ехать на Олимпиаду», — заявил, в частности, бывший министр культуры Ника Руруа. Он также сообщил, что одна из грузинских спортсменок — фигуристка Елена Гедеванишвили — якобы уже готова отказаться от поездки в Сочи и ждет лишь соответствующего решения правительства.
Правительство, которое контролируется оппонентами Саакашвили из коалиции «Грузинская мечта», выступило с заявлением, назвав участие Нечаева в эстафете «вызывающим». Представители коалиции, ратующие за сближение с РФ, в очередной раз пожаловались, что в Москве не ценят «добрую волю Грузии», и упрекнули российскую сторону в том, что она «пытается воспользоваться Олимпиадой в политических целях».
Заявление завершалось осторожным намеком на то, что решение об участии в предстоящей Олимпиаде все же может быть пересмотрено. «Если Грузия окончательно убедится, что происходит излишняя политизация спортивных игр и их целенаправленное использование против Грузии, — туманно объяснили представители нового грузинского руководства, — власти Грузии примут соответствующие политические решения для защиты достоинства и интересов страны и своих граждан».
Аналогичные заявления сделали в МИДе республики и Национальном олимпийском комитете, главой которого является депутат от «Грузинской мечты» Лери Хабелов. Последний при этом отметил, что на данный момент оснований для отказа от участия в Олимпиаде нет.
Иван Нечаев
Кадр: Первый канал
Угрозы бойкотировать Олимпиаду в Сочи звучали в Грузии еще в тот период, когда у власти находилась команда Саакашвили. Его сторонники тогда заявляли, что «проведение Олимпиады в стране, военные которой занимают территорию другого государства (имелось в виду присутствие российских войск в Абхазии и Южной Осетии, которое в Тбилиси расценивают как "оккупацию" грузинских территорий — прим. «Ленты.ру»), противоречит принципам олимпийского движения». Грузия даже пыталась инициировать перенос Олимпиады из России, но успеха не добилась.
Вопрос, казалось, был исчерпан после того, как к власти в республике пришла коалиция «Грузинская мечта» во главе с бизнесменом Бидзиной Иванишвили. Новое руководство, обещавшее улучшить отношения с Россией (и уже сделавшее ряд шагов в этом направлении), объявило, что бойкота не будет. Как подчеркнул Иванишвили осенью прошлого года, «Грузия должна принять участие в Олимпиаде и, как сосед, должна делать все, чтобы Олимпиада прошла мирно и без эксцессов».
Затем, однако, вокруг олимпийской темы в Тбилиси началась какая-то странная возня. Весной МИД Грузии вдруг заявил, что «окончательное решение» по поводу того, бойкотировать ли Олимпиаду или нет, еще не принято (хотя деньги на подготовку грузинских олимпийцев к тому времени уже были выделены, а местный НОК сообщал агентству ИТАР-ТАСС, что на церемонию открытия Олимпиады, вероятно, приедет и сам Иванишвили).
Потом олимпийскому комитету Грузии не понравилась регистрационная форма для СМИ, желающих получить аккредитацию в Сочи (поводом для недовольства стало то, что в качестве отдельных стран в этой форме были упомянуты Абхазия и Южная Осетия). В НОК заявили, что «их [Абхазии и Южной Осетии] участие в любой программе Олимпийских игр в любой форме в качестве независимых государств исключено». Грузинский МИД в связи с этим даже собирался послать кому-то ноту протеста.
Теперь раздражителем оказался летчик с олимпийским факелом. «Печально, но символично, что Россия факелоносцем этого мирного и спортивного мероприятия назначает символ оккупации, человека, который бомбил мирное население... — рассуждает представитель парламентского большинства, глава комитета по обороне Ираклий Сесиашвили. — Наше правительство и Олимпийский комитет обсуждают, какой должна быть реакция Грузии на этот деструктивный шаг». Депутат уже заявил, что ждет реакции «международного сообщества», и призвал включиться в обсуждение этой темы грузинскую общественность.
Все это вызывает как минимум недоумение. Когда новое руководство Грузии принималось за восстановление отношений с Россией, в Москве четко заявляли, что российская позиция по отношению к Абхазии и Южной Осетии не изменится, позиция России по августовской войне 2008 года тоже осталась прежней. Решение об отказе бойкотировать Олимпиаду грузинские власти принимали именно в этих условиях. К чему теперь жалобы? И какой смысл в невнятных угрозах бойкота? В конце концов, вряд ли в грузинском правительстве действительно верят, что эти угрозы хотя бы на кого-нибудь произведут впечатление.
Олимпийская тема в очередной раз продемонстрировала противоречия в грузинском внешнеполитическом курсе. После смены власти внешняя политика страны оказалась дикой смесью из концепций и лозунгов, зачастую не согласующихся друг с другом: тут и улучшение отношений с Россией, и обещание вступить в НАТО, и желание помириться с «абхазскими и осетинскими братьями», и призывы «оторвать Абхазию и Осетию от России». Наконец, это обвинения России в «оккупации» — и в то же время согласие ехать к «оккупантам» на Олимпиаду и продавать им грузинское вино.
Претензии по поводу Олимпиады, звучащие в Тбилиси, в этих условиях выглядят как попытка властей реабилитироваться в глазах местного населения, продемонстрировать «принципиальность» в отношениях с Россией. По крайней мере, на словах.