Сейчас в это сложно поверить, но всего лишь десятилетие назад экономисты называли Германию «больным человеком Европы». Внутренние реформы середины 2000-х и общемировой экономический кризис превратили ФРГ в главную опору еврозоны и всей идеи объединенной Европы в целом. Германия как в экономическом, так и в репутационном смысле укрепилась настолько, что это стало раздражать и ее соседей, и даже США. «Лента.ру» решила разобраться в том, что именно не нравится критикам Германии и почему ФРГ еще долгое время будет оставаться лидером ЕС.

В конце октября министерство финансов США опубликовало очередной доклад о международной экономике и монетарной политике. Обычно в такого рода материалах казначейство критикует Китай за занижение курса юаня, но в этот раз к традиционному осуждению Пекина добавился еще один сюжет: ведомство неожиданно резко раскритиковало экономическую политику ФРГ. Особенно примечательно, что Соединенные Штаты оказались озабочены не затруднениями в экономике Германии, а, наоборот, чрезмерным, по их мнению, процветанием страны.

Критика по поводу усиления позиций Германии в Европе раздается и в самом Евросоюзе. Так, в октябре французский министр промышленности Анри Монтебур заявил, что евро стал слишком немецким, намекнув тем самым на жесткую политику Европейского центрального банка, действующего якобы исключительно в интересах ФРГ.

Чтобы понять, что именно не нравится критикам Германии, необходимо посмотреть на базовые экономические показатели ФРГ и проследить за их изменениями в последнее время.

Взгляд снаружи

Для того чтобы быстро оценить состояние какой-либо экономики, удобно использовать четыре ключевых параметра — рост ВВП, состояние платежного баланса, а также уровни безработицы и инфляции. В первом квартале 2013 года экономика Германии в годовом выражении сократилась на 0,3 процента по сравнению с аналогичным периодом прошлого года, однако уже во втором увеличилась на 0,5 процента. В третьем квартале экономика, скорее всего, замедлится, а за весь год рост ВВП не превысит 0,4-0,5 процента.

Относительно скромные показатели роста ВВП не должны вводить в заблуждение. Например, в Италии первое полугодие было отмечено сокращением экономики (на 2,3 процента в первом и на два процента во втором квартале), а Франция по квартальным показателям динамики ВВП хоть и почти не уступает своему восточному соседу (в первом квартале экономика просела на 0,5 процента, однако затем выросла на 0,3 процента), но в годовом измерении, вероятнее всего, ее ВВП останется на уровне 2012 года.

Различия между Германией и ее соседями будут еще значительнее, если сравнить уровни профицита торгового баланса и безработицы. За период с января по июль ФРГ за счет торговли сумела получить, по данным Евросоюза, 114,1 миллиарда евро (.pdf). Это на 5,3 миллиарда больше, чем за тот же период 2012 года. Для сравнения, Италия отчиталась о профиците в 18,3 миллиарда евро, а Франция — и вовсе о дефиците в 44,2 миллиарда евро.

Конкурентным преимуществом ФРГ является и низкий уровень безработицы. Если во Франции за первые шесть месяцев он колебался в районе 10,5 процента, в Италии ненамного превышал 12 процентов, то в Германии он не достигает и 7 процентов. Средний уровень инфляции в ФРГ в 2013 году составил 1,56 процента в годовом измерении. Во Франции он был зафиксирован на отметке 0,9 процента, а в Италии находился в районе 1,2 процента.

Сборочная линия Mercedes-Benz C-klasse в Зиндельфингене. Чистая прибыль концерна Daimler, который производит автомобили Mercedes Benz, за первые девять месяцев 2013 года составила 5,2 миллиарда евро. В третьем квартале компания продала свыше 395 тысяч автомобилей марки Mercedes Benz.

Фото: Thomas Kienzle / AFP

Таким образом, ведущие экономики еврозоны по статистическим показателям не могут соперничать с немецкой, которая опережает их по всем ключевым индикаторам за исключением инфляции. Вряд ли в Берлине, впрочем, серьезно переживают из-за роста индекса потребительских цен: во-первых, показатель не так уж сильно отличается от других стран, во-вторых, все равно находится на приемлемом уровне, который показывает, что экономика ФРГ развивается, а не стоит на месте.

Взгляд изнутри

Мировой финансовый кризис, вызванный лопнувшим пузырем цен на американском рынке недвижимости в 2008 году, естественно, оказал негативное влияние на ФРГ. Если по итогам 2008 года рост ВВП составил 1,3 процента, то в следующем году крупнейшая в ЕС экономика сократилась на 4,7 процента. Однако уже в 2010 году экономика Германии вновь выросла сразу на 3,6 процента — лучший результат с момента объединения ФРГ с ГДР.

Успех Германии в преодолении кризиса стал следствием нескольких взаимосвязанных факторов. Ключевую роль в быстром восстановлении экономики сыграл промышленный сектор ФРГ — огромная высокотехнологичная фабрика, снабжающая своими товарами весь мир.

Накануне потрясений 2008-2009 годов доля немецкой промышленности в структуре национального ВВП занимала существенные 29 процентов (пропорция почти не изменилась в 2013 году). Именно экспорт промышленных товаров составлял и составляет до сих пор основу всей внешней торговли ФРГ. В проблемном 2009 году, когда экспорт составил лишь 803,3 миллиарда евро, на долю промышленных изделий пришлось свыше 690 миллиарда евро. Прежде всего Германия продает за рубеж электротехнические товары, автомобили, медицинскую технику, лекарства — специалисты полагают (.pdf), что до десяти процентов их мирового производства сосредоточено в Германии.

Активное вовлечение ФРГ в мировую торговлю связано не только с крупным бизнесом, но и со значительным количеством средних и небольших компаний. В ФРГ этот сектор получил название Mittelstand. Речь идет о высокотехнологических производствах, чья продукция пользуется высоким спросом за рубежом. По оценкам немецкого правительства (.pdf), к сегменту малого и среднего бизнеса принадлежит до 99 процентов частных предприятий, на долю которых приходится чуть больше 52 процентов ВВП. Примерно четверть персонала компаний Mittelstand занята в промышленности.

Для процветания торговли нужно не только предложение, но и спрос. В то время как кризис 2008-2009 годов снизил интерес потребителей в США и Европе к высокотехнологичным и дорогим товарам из ФРГ, спрос на продукцию из Германии значительно вырос в Китае. Китайцев заинтересовали не только потребительские товары (хотя экспорт автомобилей в 2009 году в Китай увеличился до 10,2 процента от всех заграничных поставок), сколько технологии и промышленные новации средних и мелких компаний. За первые пять месяцев 2010 года немецкий экспорт в Китай вырос на 55 процентов. Закрепившись во время кризиса, немецко-китайские экономические связи будут сохранять свою актуальность еще долгое время — китайский рынок слишком велик для быстрого насыщения.

Особенность торговых успехов ФРГ заключается в том, что местный технологический сектор никогда не добился бы таких показателей без поддержки со стороны правительства. Специалисты полагают, что в процветании Германии огромную роль сыграла реформа сферы занятости, проведенная предшественником канцлера Ангелы Меркель — Герхардом Шредером — в 2003-2005 годах, а также последующие грамотные шаги самой Меркель.

Образцовое вмешательство

Социал-демократ Шредер в начале 2000-х был вынужден иметь дело со стагнирующей экономикой. С 1995 года по начало XXI века рост ВВП Германии на один процент отставал от других государств еврозоны, а уровень безработицы колебался в районе одиннадцати процентов. Специалисты полагали, что ключевой проблемой немецкой экономики был крайне зарегулированный рынок занятости, который приводил к высоким затратам на оплату труда (немецкий рабочий получал на 50 процентов больше по сравнению с коллегами в других странах G7). Расходы на персонал мешали немецким компаниям развиваться, что, в свою очередь, приводило к падению производства или его переносу в государства Юго-Восточной Азии и Восточной Европы.

Таким образом, на рубеже столетий перед правительством ФРГ встала задача по снижению социальных расходов и гарантий, а также упрощению процедур найма и увольнения. Парадоксальным образом меры, которые обычно ассоциируются с консервативно-либеральными правительствами, в Германии осуществляли социал-демократы. Они предложили провести серию реформ, получивших название План 2010 (Agenda 2010). Их ключевыми пунктами в сфере занятости (так называемые реформы Hartz I-IV) стало снижение расходов на социальные нужды и выстраивание политики таким образом, чтобы выгоднее было устраиваться на работу, чем сидеть на пособии. Либерализация рынка занятости, а также поощрение системы частичного найма позволили сократить уровень безработицы с 11 процентов в 2005 году до 7,5 процента в 2008 году, а в конце 2012 года уровень безработицы составлял 5,5 процента.

Опросы общественного мнения регулярно выявляют, что изменения в рамках Hartz не пользуются популярностью в немецком обществе. Частично именно из-за реформ в сфере занятости социал-демократы не смогли получить необходимого большинства на выборах 2005 года и были вынуждены согласиться на коалицию со своими историческими соперниками — объединением ХДС/ХСС. Консерваторы не стали отказываться от преобразований социал-демократов, а спустя почти восемь лет реформы Шредера стали неотъемлемой частью законодательства Германии. Правительство Меркель встретило кризис 2008-2009 годов с развитым технологическим сектором и гибкой системой занятости. Все, что требовалось Берлину в 2008-2009 годах, — оградить страну от неурядиц в мировой финансовой системе.

Штаб-квартира Deutsche Bank во Франкфурте. Активы Deutsche Bank по итогам 2012 года составили более двух триллионов евро.

Фото: Michael Probst / AP

Механизм помощи государства частному сектору в ФРГ не отличался от шагов, предпринятых другими развитыми государствами, в том числе США и Великобританией. В 2008 году Бундесбанк согласился выделить по меньшей мере 20 миллиардов евро на спасение ипотечного агентства Hypo Real Estate, а в 2009 году второй по величине банк страны — Commerzbank — получил свыше 14 миллиардов евро после неудачного поглощения Dresdner Bank. В начале 2009 года ведущие партии согласовали пакет мер по стимулированию экономики на 50 миллиардов евро. Примерно 18 миллиардов евро предполагалось потратить на инфраструктурные проекты и образование. Кроме того, Берлин внес поправки в налоговую систему, снизив сборы как с отдельных лиц, так и с компаний. Специалисты подсчитали, что стимуляционные меры составили 1,25 процента от огромного ВВП Германии.

Оправившись от первого шока после финансового кризиса 2008-2009 годов, который пришел из-за океана, Германия с 2010 года была вынуждена бороться с кризисом непосредственно в самом Евросоюзе. К концу 2000-х годов «больной человек» поправился настолько, что смог возглавить спасение еврозоны и, вероятно, всего ЕС.

Экспертное сообщество часто критикует Берлин за отсутствие энтузиазма и свежих политических инициатив для оживления идей объединенной Европы, однако равнодушие ФРГ к политической составляющей ЕС не означает пренебрежения его финансовой основой. С момента начала долгового кризиса Германия последовательно выступала за соблюдение жесткой бюджетной дисциплины — в ФРГ призывали экономить других и показывали на своем примере, чего можно добиться грамотной и рассудительной экономической политикой.

В практической области спасение Греции, Португалии, Ирландии и Испании сопровождалось требованиями Брюсселя и МВФ, чтобы эти государства сократили свои социальные расходы. В общественном мнении этих стран утвердилось представление, будто фискальная дисциплина является своего рода наказанием за предыдущее благополучие, и поэтому истинным виновником всех бед жители Южной Европы стали называть наиболее процветающее государство ЕС, то есть Германию.

Однако критики Германии часто забывают, что именно немецкие налогоплательщики являются основой европейского антикризисного механизма ESM. Взнос Германии в Фонд оценивается в 22 миллиарда евро, что составляет 27,15 процента от его общего размера. Всего Берлин гарантировал ESM до 190 миллиардов евро помощи.

Несмотря на столь значительные гарантии, которые должны были убедить скептиков в том, что Германия по-прежнему верна единой валюте и Европе, правительство Меркель в последние годы противится созданию полноценного банковского союза и так называемых евробондов — общеевропейских долговых обязательств. Нерешительность Германии объясняется опасениями по поводу того, что слабые экономики ЕС, страдающие отсутствием бюджетной сдержанности, пустят евробонды на покрытие своего дефицита и в конечном счете Германия вынуждена будет платить за всех. Подобную позицию считает уязвимой финансист Джордж Сорос. Весной 2013 года он посоветовал ФРГ либо возглавить дальнейшую финансовую интеграцию ЕС, либо вовсе отказаться от евро.

Идею евробондов поддерживают в Париже и Риме — Франция и Италия считают, что если уж строить единую европейскую экономику, то и уровень ставок по долгу должен быть одинаковым для всех. Таким образом, Германию стали критиковать не только «проблемные» страны ЕС, но и крупнейшие экономики союза. Правда, президенту Франции Франсуа Олланду и премьер-министру Италии Энрико Летте следует быть осторожнее — Меркель известна тем, что умеет перехватывать инициативу у своих противников. Евробонды, если ФРГ на них согласится, вполне могут оказаться не только спасением для должников из южноевропейских государств, но и инструментом дальнейшего укрепления немецкого влияния.

Озабоченность Соединенных Штатов немецким благополучием объясняется не только дисбалансами в экономике ФРГ, которая все больше ориентируется на экспорт, но и сложностями во всем Евросоюзе. Успех немецкой промышленности, полагают в Минфине США, угрожает менее развитым производствам на юге Европы и даже во Франции: им становится сложнее находить покупателей на товары, которые по качеству не могут конкурировать с немецкими. Дисбалансы внутри ЕС, как полагают в казначействе США, могут угрожать самому существованию союза и иметь негативные последствия для всего мира. Получается, что США критикуют Германию под предлогом заботы о самом Евросоюзе и целом мире.

В позиции Вашингтона есть и менее различимый, тонкий нюанс — непонимание и неприятие немецкой экономической модели, построенной на сосуществовании государства, бизнеса и общества. Один из обозревателей Forbes отметил, что английские и американские экономисты зачастую плохо подготовлены, когда рассуждают об экономике ФРГ, и нередко просто предубеждены против государственно-частного партнерства и регулирования, которые распространены в ФРГ. Дополнительно раздражать американцев может то, что модель Германии в эпоху всеобщего внимания к финансовому сектору связана с «отмирающей» в развитых странах промышленностью, которая способна быть центром экономики даже в постиндустриальном мире.

Как бы то ни было, критика Германии со стороны США вряд ли изменит расстановку сил внутри Евросоюза: ни Франция, ни тем более Италия не могут соперничать с ФРГ по «качеству» экономики и влиянию на весь альянс, а Великобритания намеренно дистанцируется от многих общеевропейских вопросов, чтобы быть лидером мнений в ЕС. В ФРГ уже назвали позицию США «непостижимой» и напомнили, что именно увеличению спроса на немецкие высокотехнологичные товары мир во многом обязан выходом из рецессии. Похоже, что у Германии действительно есть что противопоставить складывающейся биполярной системе глобальной экономики (Китай отвечает за производство, США — за финансы, услуги и разработку инноваций), в которой еще недавно не было места Европе.