Продолжавшиеся в Вене почти 20 дней переговоры по иранской ядерной программе наконец-то подошли к концу. После нескольких переносов дедлайна, затягивавшихся до глубокой ночи обсуждений деталей сделки и многочисленных заявлений о том, что «пока все не согласовано — ничто не согласовано», стороны объявили, что пришли к компромиссу. В ближайшее время выработанное соглашение поступит на рассмотрение Совета Безопасности ООН, а затем его текст будет опубликован в СМИ. «Лента.ру» попыталась разобраться в деталях этой сделки и перспективах ее реализации.
Атом в обмен на санкции
Официального текста соглашения мир пока не видел, однако на основании появившихся утечек уже можно сделать предварительный вывод о его содержании. Так, соглашение предусматривает серьезные ограничения иранской ядерной программы. Завод в Форду превращается в технологический центр, реактор в Араке должен быть перестроен в соответствии с проектом международного консорциума (куда войдут Иран, страны «шестерки» и, возможно, другие государства), а отработанное топливо из него будет вывозиться за пределы страны. Кроме того, Тегеран обязуется не обогащать уран выше порога в 3,67 процента и ограничить объемы этого урана 300 килограммами на срок в 15 лет (сейчас иранские запасы превышают 10 тонн). Все процедуры обогащения должны проводиться исключительно на заводе в Натанзе, где останется лишь треть от ныне действующих центрифуг (5060 единиц). В обмен на уступки с Ирана будут сняты экономические, финансовые и энергетические санкции.
По сути эти условия были согласованы еще недели назад, и последние несколько дней стороны торговались по одному вопросу, не имеющему прямого отношения к иранской ядерной программе, — судьбе оружейного эмбарго, введенного ООН. Иранцы требовали снятия и этих санкций, американцы отказывались. В итоге прессе сообщали, что соглашение готово на 95 процентов, но при этом говорили, что оставшиеся пять процентов могут попросту стать неподъемными. Замглавы российского МИД Сергей Рябков даже сравнил переговоры с восхождением альпиниста на пик. «Если пройдены 95 процентов пути, но еще осталось несколько шагов, то, как правило, эти последние метры вбивания костылей и переключения с карабина на карабин», — заявил чиновник.
В конечном итоге спорный вопрос решился в пользу Соединенных Штатов: Вашингтону удалось продавить продление оружейного эмбарго на пять лет с момента заключения сделки. Для американцев этот вопрос был принципиальным. Барак Обама начал весь процесс диалога с Ираном для того, чтобы не допустить ненужной американцам большой войны на Ближнем Востоке. Однако в рамках этой сделки нужно было предотвратить не только ядерную, но и конвенциональную войну, — после выхода из-под всех санкций Иран, окруженный врагами, начал бы процесс модернизации армии, что привело бы к ответным действиям со стороны Саудовской Аравии и, как следствие, к гонке вооружений. И в перспективе, учитывая наличие целого ряда саудовско-иранских конфликтов на периферии (открытых в Йемене, Ираке и Сирии, подавленного в Бахрейне и потенциального в Омане), — к большой войне. Тегеран сопротивлялся до последнего, требуя полного снятия оружейных санкций сразу же или максимум через полгода после подписания соглашения, однако все-таки уступил.
Глава МИД Ирана Джавад Зариф
Фото: Carlos Barria / AP
Еще одной уступкой Исламской Республики стало согласие на весьма необычный механизм восстановления санкционного режима — в случае, если иранцы сорвут исполнение соглашения. Есть разные версии относительно того, как выглядит этот механизм. Согласно одной из них, для восстановления санкций достаточно желания любого из членов «шестерки», у которого возникнут подозрения относительно выполнения Ираном своих обязательств. Другой вариант, озвученный газетой New York Times, предусматривает создание специальной панели из восьми участников (пять постоянных членов Совбеза плюс Германия, ЕС и Иран). Эта панель большинством в пять голосов может запустить процесс восстановления санкционного режима. Такой вариант выглядит, безусловно, предпочтительнее и реалистичнее, чем первый. С одной стороны, он не дает Соединенным Штатам возможности в одностороннем порядке сорвать мирный процесс. Обама уже наблюдал за тем, как республиканцы, отбившие у демократов в 2010 году Палату представителей, похоронили его важнейшее достижение во внутренней политике — реформу системы здравоохранения. И он не хочет, чтобы кандидат от «слонов» в случае победы на президентских выборах 2016 года похоронил второе и, по сути, последнее значимое достижение нынешнего главы Белого дома. С другой стороны, из восьми участников панели пять представляют страны Запада, поэтому Россия, Китай и Иран не смогут в случае чего заблокировать процесс восстановления санкций.
Стол переговоров «шестерки» и Ирана в Вене
Фото: Leonhard Foeger / Reuters
Тем не менее иранцы довольны: они получили не просто межправительственное соглашение, а сделку, которую одобрит Совбез ООН. Тегеран даже предлагает Вашингтону продолжить диалог. «Разрешение этого никому не нужного кризиса открывает перспективы, позволяет сфокусироваться на общих для всех вызовах», — заявил президент Исламской Республики Хасан Роухани, прозрачно намекая на возможность совместной борьбы с ИГ. Его слова не лишены смысла, поскольку определенные пункты соглашения уже были нацелены на эту борьбу. Так, по некоторым данным, «шестерка» согласилась закрывать глаза на нарушение Тегераном оружейных санкций в плане экспорта иранского оружия его союзникам в регионе. Все понимают, что без иранской поддержки Сирия, Ирак и «Хезболла» не смогут противостоять боевикам ИГ. Однако о каком-то полномасштабном сотрудничестве говорить пока рано. И не только потому, что между сторонами отсутствует необходимое для такого сотрудничества доверие. Сначала нужно хотя бы дождаться вступления в силу нынешнего соглашения.
Заблокировать некому
Ни для кого не секрет, что в США и Иране далеко не все разделяют оптимизм администраций Обамы и Роухани. Особенно сильны такие настроения в среде законодателей, которые должны ратифицировать это соглашение.
С иранским Меджлисом, по всей видимости, проблем не будет. Да, депутаты недавно приняли закон, предписывающий Роухани добиться полного снятия санкций, и сделали этот вопрос предварительным требованием для ратификации. Однако, по мнению ираниста Севака Саруханяна, Меджлис ратифицирует и нынешний вариант соглашения. «Само его подписание стало возможным только после согласия рахбара (высшего руководителя Ирана аятоллы Али Хамении — прим. «Ленты.ру»), а против его воли законодатели не пойдут, хоть и будут критиковать документ в публичных выступлениях», — считает эксперт.
С Конгрессом же все сложнее. «Учитывая информацию, которая приходит с переговоров, мне кажется что идея дать Ирану доступ к сотням миллиардов долларов вызовет в Конгрессе настоящее восстание, — считает сенатор Том Коттон, представляющий комитет по делам разведки. — Мне сложно представить сенатора или конгрессмена, голосующего за предоставление Ирану таких средств и в то же время оставляющего возможность для снятия оружейного эмбарго. Это ведь страна-изгой. Они убили сотни американских солдат в Ираке, они дестабилизируют ситуацию в Ираке, Ливане, Сирии и Йемене. Они все еще являются самой ужасной страной-спонсором терроризма в мире».
Израильский премьер Нетаньяху остался недоволен соглашением
Фото: Global Look
Российский интерес
Для России снятие санкций с Ирана связано как с определенными рисками, так и с выгодами. С одной стороны, Москве и Тегерану проще будет развивать сотрудничество в ядерной сфере. Исламская Республика со временем сможет закупать продукцию отечественного ВПК. Да и в целом российские компании смогут работать с иранскими, не опасаясь нарваться на неприятности. Кроме того, Иран, выйдя из-под санкций, сможет присоединиться к ШОС, что придаст дополнительный вес этой организации. С другой стороны, теперь Иран сможет без ограничений торговать углеводородами, что, скорее всего, приведет к снижению стоимости нефти (в день заключения сделки нефтяные котировки поползли вниз). Что касается закупок вооружений, то после расторжения Москвой контракта на поставку Ирану комплексов С-300 ее репутация как надежного партнера оказалась сильно подмочена. Но даже, если бы не это обстоятельство, надо понимать, что у Исламской Республики пока просто нет денег на то, чтобы делать серьезные покупки военной техники.
В США нет своего рахбара, чье мнение для всех закон, зато есть израильский премьер Биньямин Нетаньяху, к которому, по мнению некоторых экспертов, Конгресс прислушивается сильнее, чем к президенту Обаме. А Нетаньяху уже заявил, что это соглашение неприемлемо. «Иран отхватит джек-пот, приз в сотни миллиардов долларов, которые позволят ему продолжать агрессию и террор в регионе и по всему миру», — считает израильский премьер, добавив, что после снятия санкций Тегеран пойдет по пути обретения ядерного оружия. Замминистра иностранных дел Израиля Ципи Хотовели уже заявила, что Израиль предпримет все необходимые меры, чтобы эта «историческая капитуляция» не была ратифицирована в американском Конгрессе. По всей видимости, Тель-Авив задействует еврейское лобби, а также надеется на помощь ряда богатых американских евреев, спонсирующих «своих» конгрессменов. Местные журналисты уже пишут о том, что спонсоры выдвинули подопечным ультиматум, пригрозив прекратить финансирование, если те проголосуют за ратификацию соглашения. «Я в Вашингтоне уже 30 лет, и ни разу не видел, чтобы обсуждение внешнеполитического вопроса было настолько связано с перемещениями сотен миллионов долларов в американской политической системе», — прокомментировал ситуацию бывший конгрессмен Джим Слаттери.
Формально у Конгресса есть 60 дней на ратификацию сделки, и в Белом Доме рассчитывают, что конгрессмены все-таки не пойдут наперекор американскому общественному мнению. «Я надеюсь, Конгресс не отвернется от всего международного сообщества», — заявил госсекретарь США Джон Керри. Однако даже если конгрессмены откажутся от ратификации, то трагедией это не станет: Обама наложит вето на этот отказ — как, по его словам, и «на любой закон, ставящий под сомнение успешное завершение данной сделки». Конгрессмены могут пойти другим путем и не принять законопроекты, связанные с реализацией этого соглашения (например, о снятии санкций). Однако, по словам Севака Саруханяна, от Капитолия зависит отмена лишь части американских санкций в отношении Ирана, сохранение которых Иран переживет. Важнейшую же для Тегерана часть санкционного пакета (включающего, например, карательные меры против европейских компаний, решивших сотрудничать с Ираном) Обама может снять самостоятельно. Так что сделка века, скорее всего, состоится. Хватит ли у сторон терпения и гибкости соблюдать ее условия — совершенно другой вопрос.