По данным опроса, проведенного Всероссийским центром изучения общественного мнения (ВЦИОМ), самым желанным жильем для россиян являются совсем не многоэтажки: почти каждый третий при возможности выбрал бы себе для жизни территорию, застроенную коттеджами и таунхаусами, а каждый четвертый предпочел бы малоэтажный дом индивидуальной застройки. Обитать в многоквартирном здании хотели бы всего 22 процента граждан.
На деле жизнь за пределами больших городов может оказаться совсем не комфортной — особенно если человек изначально обитал в мегаполисе и совсем не имеет навыков ведения личного подсобного хозяйства. Совсем плохо, когда переезд на природу — вынужденная мера, а не добрая воля.
Анна, 38-летняя сотрудница крупного московского издательства, рассказала «Дому», как всего один сезон в деревне разрушил ее брак и заставил признать истинность поговорки «Где родился, там и пригодился»:
Замуж я вышла поздно, а по меркам моих родителей — практически в старости, то есть в 35 лет. С мужем познакомилась на одной выставке, где мое издательство представляло свои книги, а он был обычным посетителем.
Подошел к стенду, разговорились. Показалось — свой человек: начитанный, воспитанный, в меру скромный, спокойный. Правда, как позже выяснилось, младше меня на два года. Но это почти не смущало.
От знакомства до брака прошло меньше полугода. Не моя инициатива была, кстати, идти в ЗАГС. Я к тому времени научилась нормально реагировать на фразы вроде «Часики тикают», «Пора подумать о детях» и им подобные. Но Андрей — так звали моего будущего бывшего мужа — сказал, что надо все сделать «правильно». Надо так надо. Свадьбы не было — просто расписались.
Фото: Дмитрий Феоктистов / ТАСС
До этого мы уже жили вместе в моей квартире. Она мне досталась от бабушки. Отличная «двушка» в хорошем сталинском доме на Ленинском проспекте. Андрей, правда, изначально дом называл «муравейником» (необоснованно, в нем около 90 квартир).
Вообще предупредительные сигналы он, как и всякий психопат, конечно, подавал. Например, категорически запрещал стирать его вещи в стиральной машине — потому что в ней якобы водится плесень. Бесился, когда покупала полуфабрикаты. Сам при этом готовить не стремился. Мог «изобразить» вдруг что-то изысканное на ужин, какое-нибудь «дефлопе с крутоном». Есть было невозможно, но я молчала — старался ведь.
По вечерам Андрей закрывал наглухо все окна, потому что шумно. Кто жил на Ленинском, тот знает, что там действительно не тихо. Но дом стоит в стороне, и в общем-то сама я спокойно спала с открытыми форточками. Ненавижу духоту. Терпела. И еще много было нюансов поведенческих.
Примерно через год нашей совместной жизни муж впервые случайно заглянул в платежку за коммунальные услуги (все квитанции оплачивала я). Ужаснулся сумме, а через день заявил, что теперь мы будем жить за городом, в доме, который принадлежит его родителям, но постоянно пустует.
Преподнес это как гениальную идею: отличный особняк «с историей» в 40 минутах на электричке от Москвы, кругом лес, в деревне — натуральные продукты, все дешево и экологически не просто чисто, а стерильно. В общем, запудрил мозги. Но было лето, и я быстро согласилась — думала, до октября будем отдыхать на природе, а потом вернемся.
Особняк, естественно, оказался покосившейся избушкой без какого-либо водопровода. Я рассчитывала хотя бы на какой-то дачный вариант, когда в доме есть насос и бойлер. Но мы воду таскали из колодца на участке. Греть ее было негде — много накипятишь на электрической плитке с двумя конфорками? Электричество то и дело отключали.
Ближайший магазин был в расположенной рядом исторической усадьбе, это минут 15 ходьбы. Выбор продуктов — поистине убогий: чипсы, конфеты, газировка, пиво-водка. Продукты привозила я — из Москвы, куда почти ежедневно моталась на работу. Андрей «творил» за городом — писал какую-то очередную важную научную работу про славянофилов, а на самом деле целыми днями лежал либо на чердаке, либо в гамаке в саду.
«Вишенкой на торте» стали соседи — большая семья с детьми, бабушками и прадедушками, собакой. У них все время шла или стройка, или пьянка. Иногда все разом. На участке в 10 соток они умудрились разместить четыре дома и баню. Дома все в разных стилях, включая один окрашенный в ярко-розовый цвет. К нам заходили часто — то денег одолжить, то масла подсолнечного, то просто поболтать — вернее, поучить жизни. Было тяжело — общаться неприятно, поссориться небезопасно.
Фото: Дмитрий Феоктистов / ТАСС
Под конец летнего сезона я узнала, что скоро стану мамой. А еще — что мой муж возвращаться в город не планирует, будет жить на даче круглый год. Большего бреда я в жизни не слышала. Любые попытки объяснить, что нельзя оставаться в летнем доме на зиму, провалились с треском. В ответ на все возражения я получала — «Ничего страшного» и «С нами Бог».
Последнее меня просто убивало. Я не атеист, но знаю, что Бог мне воды не принесет, дрова для печи колоть не будет и вряд ли будет ежедневно подавать к перрону электричку без толп людей, чтобы я — беременная — могла спокойно ездить на работу.
Мне надо было встать на учет в женской консультации и регулярно ходить к врачу. Это тоже никого не интересовало.
Но Андрея я все равно продолжала любить. Или просто боялась остаться одна. Поэтому прожила таким дикарем аж до самого ноября. А ровно 31 октября — так хорошо помню, потому что это мой день рождения, — уехав навестить родителей, больше не вернулась. Без объявления войны.
Муж мой меня начал искать только на третий день. Телефон сотовый он давно отправил в утиль, потому что боялся излучения. То есть предупредить о своем решении я никак не могла. А он, похоже, не слишком удивился моему исчезновению.
В итоге пришел сначала в нашу городскую квартиру, потом к родителям, где я отдыхала от нескольких месяцев «прекрасной» дачной жизни. Увидев его после небольшого перерыва, поняла, что вообще вверять свое будущее этому небритому и нестриженому созданию в стоптанных кроссовках просто смешно. Объяснила, что планирую подать на развод. Он ушел.
Через пару дней, вернувшись в свою квартиру, я обнаружила гору порезанных на куски вещей — от моего университетского диплома до винтажного пальто, купленного во Франции. Как будто оказалась в триллере про какого-нибудь маньяка.
Поменяла замки. Нажаловалась родителям, чтобы были начеку.
Две недели ничего не происходило, и я уже расслабилась. Но тут пошли звонки: «Когда можно квартиру посмотреть?» и «Почему так дешево продаете?». Кто-то разместил объявление о продаже моей квартиры в нескольких крупных интернет-базах недвижимости.
Меня почти круглосуточно одолевали потенциальные покупатели, риелторы и всякие психи, которым просто хочется поговорить. За месяц я похудела на пять килограммов — при том, что вообще-то, учитывая положение, должна была прибавлять в весе.
С Андреем связываться не пыталась. Доказательств, что все это его рук дело, у меня не было. Ждала, когда все как-нибудь само рассосется. Номер менять не стала — он у меня больше 10 лет. Понимала, что при желании и новые мои контакты можно будет легко найти и слить в интернет.
Муж сам явился через месяц. Извинился «за все» (без уточнений). Пошли к мировому судье, чтобы официально развестись. Но он нас не развел из-за моей беременности.
Формально мы до сих пор муж и жена, но живем отдельно и никогда не видимся. Новорожденный сын Андрея не интересует. Звонил он один раз за все время — попросил не выписывать его из моей квартиры. Я его регистрировала у себя, чтобы престарелые родители меньше платили за коммунальные услуги.
Уроков из всей этой истории я извлекла несколько. Во-первых, очевидно, не нужно замуж выходить за кого попало. Во-вторых, менять среду обитания надо очень осторожно. Если всю жизнь в городе — не надо думать, что за городом будет спокойнее и комфортнее. Не будет. Москвичи привыкли к ритму мегаполиса, им плохо без всей этой суеты. Это я по собственному опыту говорю. И всякие иллюзии о прекрасной загородной жизни пусть лучше остаются иллюзиями, над которыми приятно посмеяться с друзьями, сидя в ресторане где-нибудь около Третьяковки.
Наконец, не надо никогда и никого, кроме детей, прописывать в своей квартире. Это только кажется, что можно легко от зарегистрированных избавиться. Нет.