Накануне выхода на широкие экраны фильма «World war Z» (язык не поворачивается обозвать его «Войной миров», как до того додумались отечественные прокатчики) вспоминается забавный факт. В 2004 году Мел Гибсон выкатил на экраны свою очередную нетленку, посвященную самой важной для двух миллиардов человек на Земле теме — житию, деяниям и казни сына божьего. «Страсти Христовы» лидировали в прокате три недели, и шум вокруг фильма стоял невообразимый. «Страстям» уже предрекали покорение всех мыслимых и немыслимых рекордов кинопроката, но тут появились зомби. Римейк «Рассвета мертвецов» в исполнении Зака Снайдера сместил страсти Гибсона с вершины, а заодно и породил новую волну интереса к ходячим мертвецам. Волна эта не улеглась и по сей день, свидетельство чему — экранизация книги Макса Брукса.
Любовь простого зрителя к зомби (давайте договоримся, что речь идет о канонических зомби раннего Джорджа Ромеро, а не об изначальных рабах жрецов Вуду или зомби позднего Ромеро, которые уже умеют шмалять из автоматов и разве что не готовят себе кебабы) только на первый взгляд кажется необъяснимой. Ну, посудите сами, что там можно любить — гнилого кадавра в ошметках одежды, да, вероятно, к тому же скверно пахнущего (правда, Брукс в книге «The Zombie Survival Guide: Complete Protection from the Living Dead» утверждает, что ожившие мертвецы особо не смердят) и не способного поддержать беседу? Но даже законченным некрофилам следует иметь в виду, что в самом начале знакомства, когда обычные люди, как правило, представляются и пожимают друг другу руки, зомби пускает в ход зубы и старается оторвать от тебя кусок пожирнее.
Тем не менее, существует множество объяснений тому влечению, которое люди испытывают к ожившим мертвецам. Оно объясняется как «смесью из древнейшего ужаса перед ожившими мертвецами и новым страхом перед социальным кризисом, наукой, природными стихиями», так и тем, что человек иррационально тянется к тому, чего боится больше всего на свете. А больше простой смерти, мол, он боится только быть съеденным заживо. Да еще такими непрезентабельными персонажами.
Допуская, что вышеназванные причины имеют право на существование, я, тем не менее, полагаю, что спектр чувств, которые испытывает homo sapiens к homo mortuus, намного шире.
Во-первых, у зомби есть иммунитет от шести из семи смертных грехов, как бы парадоксально это ни звучало. Да на миллион человек (живых) не найдется и десятка, которые бы могли похвастаться такими библейскими показателями.
Покажите мне зомби, которого обуяла гордыня или зависть? Или зомби, который лениво развалился на солнышке и вместо того, чтобы заниматься поисками мяса насущного, лениво разлагается? Презренный металл мертвецов не интересует, да и похотливые зомби, я думаю, тоже никому не встречались. Ожившим трупам чужд даже гнев, как, впрочем, и любые другие эмоции, а тот подозрительный оскал, который нам демонстрируют кинодеятели в своих картинах — всего лишь отпечаток единственного свойственного зомби греха: да, они любят поесть. Но давайте простим им это — чем еще заняться мертвецу в Денвере или любом другом городе, селе, ауле, если только не морить своих червей?
Несложно обнаружить у зомби целую кучу дополнительных полезных качеств. Хотя правильнее было бы сказать — отсутствие недостатков, свойственных нам, смертным. Конечно, от сандалий с носками никто не застрахован, но зомби, например, никогда не заставляют своими автомобилями всю проезжую часть, не выгуливают собак на детских площадках, не расписывают стены подъездов всякой похабщиной, не гадят в интернетах, не умея по своей природе петь и плясать - не делают этого в общественных местах, не валяются мертвецки (!) пьяными на автобусных остановках, не клевещут на ближнего своего и, представьте себе, даже не воруют, не воюют и не принимают законов, суть которых им неизвестна по определению.
Вообще, зомби в условиях России — образцовые депутаты. И те, и другие пользы никакой не приносят, но зато от зомби вреда куда меньше — если вовремя напялить на них намордники. Будут сидеть себе, порыкивать или бесцельно слоняться по коридорам — тот же парламент; только в случае с мертвецами от зловония можно спастись при помощи дезодоранта, а у нас запах на всю страну.
А целеустремленность мертвяков? Да о ней можно легенды слагать. Мало кто способен часами и даже днями ради завтрака ломиться в закрытую дверь, а для них это дело плевое.
И потом, зомби чужды ксенофобии, им плевать, кто какого цвета, пола, положения в обществе. Для них все равны и среди них все равны, ну, за исключением тех случаев, когда у кого-нибудь из мертвецов отсутствует нижняя часть тела, и он не способен самостоятельно добывать пропитание. Буквально какие-то совершенные создания, о появлении которых грезили Сен-Симон и Фурье. Как же их не любить?
Что касается ответных чувств, то тут вывод и вовсе очевиден — им по-настоящему вкусно. Вне зависимости от того, кто ты — негр, гей, бомж или король Норвегии. Они ценят нас одинаково. Ну разве что тучных — побольше.