Организованный вынос Следствие установило, как исчезали экспонаты из Эрмитажа

За неделю, прошедшую со дня обнародования информации о пропаже экспонатов из Эрмитажа, следствие существенно продвинулось вперед: установлены подозреваемые в хищении (одному из них предъявлено обвинение), а коллекционеры начали добровольно передавать милиции оказавшиеся у них музейные ценности.

Откликнуться на призыв

После того как 31 июля 2006 года информация об исчезновении 221 предмета из музея стала достоянием общественности, новые сведения о громком преступлении стали поступать практически ежедневно. Так, руководство Эрмитажа сразу заняло "позицию открытости" (термин главы Роскультуры Бориса Боярскова) и обнародовало полный перечень разыскиваемых экспонатов, обратившись к сообществу антикваров с просьбой оказать содействие в поисках пропавших произведений русского ювелирного искусства (похищены были, главным образом, предметы с эмалью и драгоценными камнями). С аналогичным обращением выступило и ГУВД Петербурга. Коллекционеры не остались глухи к призывам, и за считанные дни в антикварный отдел этого ведомства, а также в Роскультуру были доставлены или подброшены несколько экспонатов. Всем им предстоит экспертиза, предупреждает музей, но следователи не сомневаются, что им приносят то, что попросили вернуть.

Одна из вновь обретенных вещей - серебряный потир XIX века - была найдена в Москве. Она находилась в антикварном салоне "Ортодокс Антик" с 2004 года. Ее владелец, убедившись в том, что располагает предметом, находящимся в розыске, отнес чашу в милицию.

Нельзя не отметить, что оперативное и детальное информирование антикваров неизменно приносит свои плоды. Вспомним, как в 2005 году за считанные месяцы удалось найти похищенную из Таганрогского художественного музея картину художника-академиста XIX века Генрика Семирадского "Утром на рынок". Ее подробное описание было размещено в специализированных журналах, и последний частный владелец полотна сумел несмотря на подчистки, сделанные преступниками, опознать в своей покупке музейный экспонат. Картину он передал в Росохранкультуру.

Самое печальное в деле Таганрогского музея - то, что заметно подновленное полотно Семирадского имело даже не одно, а два заключения Третьяковской галереи о подлинности. Не исключено, что эксперты ГТГ действительно не нашли описания картины в каталоге музея (например, попросту не располагая им), что скверно, но в перспективе решаемо. Но нельзя исключить и вероятность сознательно сфальсифицированного сертификата.

Надо сказать, что после истории с картиной Семирадского антикварная общественность Москвы приступила к решительным действиям, направленным на "установление профессиональных норм" внутри своего сообщества: была создана гильдия экспертов - "Национальная организация в области искусства" (НОЭКСИ). Однако инициативу не поддержали чиновники Росохранкультуры, да и многие участники рынка. Таким образом, сообщество продемонстрировало неготовность к саморегулированию и продолжило играть по принципу "каждый за себя".

История с эрмитажными экспонатами только усиливает печальное впечатление от текущего состояния антикварного рынка. Так, следующее обстоятельство обращает на себя внимание: эмали из фонда "Русская культура" - это не безвестные черепки из темного угла, куда сваливают неразобранные археологические находки, а хорошо описанные и каталогизированные произведения искусства. Музей еще в 1987 году опубликовал иллюстрированный том "Русская эмаль XII - начала XX века. Из собрания Государственного Эрмитажа". Книга вышла тиражом 30 тысяч экземпляров и до сих пор регулярно встречается во всех крупных букинистических магазинах столицы. Даже любители эмалей, не говоря уже о специалистах, знают о существовании таких альбомов, как "Русские эмали XI-XIX вв." (1974) или "Русское художественное серебро XVII - начала XX века в собрании Эрмитажа" (1977). Часть из пропавших предметов непременно описана в этих книгах, но, похоже, это мало кого заинтересовало. А ведь одно только качество эрмитажных экспонатов должно наводить на размышления их новых владельцев, потому что из абсолютного небытия потиры, иконы в окладах с драгоценными камнями и старинная посуда не берутся. У них должно быть очень, очень незаурядное происхождение.

Посмотреть вокруг

Тот факт, что среди задержанных ГУВД Петербурга лиц оказались родственники покойной хранительницы фонда "Русская культура", особенно никого не изумил: следствие и дирекция музея с самого начала подозревали кого-то из своих, слишком уж велик был масштаб хищений. Удивило другое: кражи, по-видимому, продолжались на протяжении шести-восьми лет. Таким образом, маловероятно, что у всех преступлений был единый заказчик, и шансы отыскать все экспонаты уменьшаются. Многие из них могут находиться в частных собраниях за пределами страны, откуда их извлечь даже при участии Интерпола будет проблематично.

Имя третьего подозреваемого в участии в краже новостные агентства назвали 7 августа: им оказался специализирующийся на иконах петербургский антиквар Максим Шепель, один из участников сделки с потиром, найденным в Москве.

Проводившая собственное расследование в Эрмитаже Росохранкультура пришла к двум неутешительным выводам: во-первых, в музее пренебрегли результатами предыдущих проверок фондов (тогда обнаружились "недоработки"), во-вторых, "система учета в Эрмитаже не соответствует современным техническим возможностям". Странно, что комиссия ведомства Бориса Боярскова не отметила, что финансирование систем учета и хранения не позволяет ни одному музею в стране пользоваться этими самыми "современными техническими возможностями". Об этом зато сказал на специальной пресс-конференции Михаил Швыдкой, глава вышестоящего федерального агентства по культуре и кинематографии: "Создание защиты от криминала и пожаров требует огромных вложений и времени. Так, ежегодно на материальную базу в культуре необходимо 9,5 миллиардов рублей, а это означает еще один дополнительный бюджет" (цитату приводит агентство Regnum).

Наверное, самое грустное во всей этой истории - это ее заурядность. Во многих странах случаются подобные происшествия. Некоторые из них заметно превосходят эрмитажное происшествие по масштабам: вспомнить хотя бы исчезновение тридцати тысяч книг и манускриптов из Национальной библиотеки Франции (часть особо ценного фонда годами крал его собственный куратор и, не слишком стесняясь, продавал вынесенные рукописи на международных аукционах). Впрочем, надежда, что пропавшие экспонаты хотя бы частично вернутся на законное место, отнюдь не умерла. Может быть, даже что-то ускорится в деле организации хранения в Эрмитаже (полная инвентаризация его фондов должна была бы завершиться к 2014 году). Преодолеть бы еще "разруху в головах": вспомнить о профессиональной этике.

Юлия Штутина