Одним из центральных событий жизни Большого театра этой осенью стало возобновление балета Юрия Григоровича "Иван Грозный", последний раз показанного на сцене ГАБТ в 1990 году. Премьера хореографического опуса состоялась в 1975-м, в "расцвет" брежневского застоя, и оказалась мощным и спорным произведением, воспринятым советской интеллигенцией как антилиберальное высказывание. Спустя более 35 лет "Иван Грозный" ужаснул прежде всего тем, что идеально вписался в идеологию госкультуры.
Идея создания балета про Ивана IV, первого царя всея Руси, принадлежала дирижеру Абраму Стасевичу, работавшему вместе с Сергеем Эйзенштейном над фильмом "Иван Грозный". Лента в действительности была заказана Сталиным, именно он пожелал, чтобы о самодержце, укрепившем русское государство, сняли кино, которое и доверили в итоге режиссеру "Александра Невского". Прекрасную музыку к фильму написал Сергей Прокофьев, она впоследствии в доработанном виде легла в основу балета; кино же, повествующее о тридцати годах правления Ивана Грозного, закончено не было. За первую серию Эйзенштейну вручили Сталинскую премию, а вторую, уже недвусмысленно показывавшую царя жестоким тираном, запретили. Третью серию и вовсе снимать не дали.
Дирижер Стасевич написал по музыке Прокофьева ораторию, но до начала работы над балетом не дожил. В 1971 году Григорович, не раз за свою карьеру подчеркивавший, что при создании "Ивана Грозного" он шел только за музыкой, начал работать вместе с композитором Михаилом Чулаки, написавшим новое звуковое сопровождение для балета из нескольких вещей Прокофьева - музыки к фильму, "Русской увертюры", Третьей симфонии и фрагментов кантаты "Александр Невский", дополнив ее "прокофьевскими элементами". Так произведение выдающегося русского композитора, с одной стороны, вошло в фонд русского балета, а с другой - стало выражением совершенно иного смыслового посыла: в балете Григоровича тиранический образ был как минимум романтизирован.
"Иван Грозный", либретто для которого написал сам хореограф, рассказывает о нескольких десятилетиях правления монарха - действо начинается с того момента, как Иван взошел на царствование, а заканчивается появлением опричнины и демонстрации метаний царя, потерявшего в борьбе с боярами и стремлении к абсолютной власти человеческий облик. Собственно, из вполне положительного героя в страшного властителя Иван превратился после того, как бояре при участии князя Андрея Курбского отравили первую и любимую жену царя Анастасию (по либретто Курбский в нее влюблен). Таким образом, Иван Грозный как-никак был оправдан личными обстоятельствами, а сам спектакль нарушил традиционную парадигму истолкования личностей Грозного и Курбского, которого нередко называют первым диссидентом.
Постановка Григоровича, хоть и отрицавшего любую возможность актуализировать балет, на фоне первых попыток реабилитировать Сталина выглядела вполне однозначно и воспринималась как "антидиссидентский" спектакль. О том, каким виделся "Иван Грозный", в 1981 году написал в своей книжке "Дивертисмент" балетный критик Вадим Гаевский. Тогда за три критические страницы, посвященные этому балету и его создателю, оставившему позади свои главные шедевры - "Щелкунчика" и "Спартака", тираж книги был изъят, в издательстве сменили все руководство, а автора не печатали еще три года.
Балет Григоровича, построенный на классической хореографии и народном танце, в 1970-е годы казался необычно ярким, прежде всего потому, что в нем выступали лучшие танцовщики труппы Юрий Владимиров (Грозный), Борис Акимов (Курбский), Наталья Бессмертнова (Анастасия), а сценография была сделана блестящим художником Симоном Вирсаладзе, придумавшим использовать сетку для костюмов артистов и для занавеса, предназначенного для трех поворачивающихся полуцилиндров. Они напоминали стены башен, из которых герои то выходили, то скрывались в них. Перед башнями на переднем плане сцены располагалась звонница с длинными веревками, с которыми в спектакле эффектно танцевали звонари. Для премьеры этого года сценографию Вирсаладзе полностью воспроизвели.
Сцена из балета "Иван Грозный". Фото РИА Новости, Владимир Федоренко
Постановку Григоровича с хореографической точки зрения, тем не менее, нельзя признать чрезвычайно интересной - за исключением нескольких масштабных сцен (например, завоевания Казани) или сцены отпевания Анастасии в памяти от нынешней премьеры остаются еще широкие прыжки Грозного и Курбского. Балет Григоровича требует значительной физической мощи, порой царские прыжки с вывертом даже напоминают гимнастические упражнения.
Но балетмейстеру нужны не только физически хорошо подготовленные танцовщики, но и большие артисты, а их в Большом театре сейчас, видимо, не нашлось. При просмотре "Ивана Грозного" всех немножко жалко, прежде всего самого царя (Павел Дмитриченко), но не оттого что он страдает, а оттого что старается выглядеть истерзанным, причем всегда одним и тем же способом - хватанием себя за голову. К этому приему, визуализирующему переживания и осознание тяжелой участи, обращаются, впрочем, все герои "Ивана Грозного", включая Курбского (Артем Овчаренко).
"Иван Грозный" до 1990 года шел на сцене Большого театра 99 раз, а потом его сняли, поскольку исполнитель роли царя Ирек Мухамедов уехал в Англию. Балет в разное время побывал на гастролях в США, Чехии, Франции и даже был поставлен в Парижской Национальной опере, где, как искусство с истинно русским духом, пользовался успехом. Это же, впрочем, гарантирует ему успех и в Большом театре, на "главной сцене страны", которая, как известно, является столь же большой достопримечательностью.
Зачем Большому театру понадобилось возобновлять "Грозного", которого в театре называют "мечтой танцовщиков", вопрос закономерный, но ответ на него довольно прост. Предполагалось, что роль царя-душегубца, на сцене душащего бояр, исполнит Иван Васильев, танцовщик чрезвычайно техничный, а главное, невероятно выросший в артистическом плане с начала своей карьеры. Но Васильев в 2011 году ушел из ГАБТ в Михайловский театр. И вот почему Большой не отказался от дальнейших планов "оживлять" балет, понять до его просмотра было сложно.
"Грозный" Григоровича оказался квинтэссецией "русскости", которой гордятся и которую выпячивают, особенно на официальном уровне, неким идеальным образцом "государственной" культуры - и хореограф-классик, и материал исторический (правда, с некоторой долей недостоверности), и страдания души русской показаны. Образ тирана, сформированного тяжким временем, вынужденного бороться с инакомыслием репрессивными методами, сейчас, как и в 1975 году, кажется заигрыванием с властью, но главное, что любому, кто сейчас видел балет, понятно: он больше про "православие, самодержавие, народность", а не про музыку, хоть и замечательную.
И красивая сценография Вирсаладзе, то мрачная, то кровавая, тоже помогла по-новому прочитать постановку про страдающего, кривляющегося и молящегося царя. Вот и вышло, что спектакль получился вещью статусной, немножко пафосной, но с художественной точки зрения совсем не плодотворной.