Еще большее ослабление правительства РФ, победа консервативного крыла над либеральным, возвращение к простой и прямолинейной модели управления государством — это главные последствия отставки Владислава Суркова. «Лента.ру» поговорила с экспертами об одном из главных политических событий года.
Дмитрий Орешкин, политолог, член «Лиги избирателей»
Из всех интерпретаций отставки Суркова, которые уже появились, не следует, что он ушел с вице-премьерского поста сам, и это само по себе показательно. Сурков — вице-премьер и глава аппарата правительства, это должность из номенклатуры премьера, логично, что Медведев сам должен решать, кто будет возглавлять его аппарат. Так что отставка Суркова играет, во-первых, роль демонстративную — премьеру дают понять, кто в доме хозяин, а во-вторых, и функциональную — она ослабляет и так удивительно слабые позиции премьера в правительстве.
Это исторически знакомый нам шаг, связывающий Путина с советским наследием администрирования. Чем хуже реальное положение дел (в нынешней России это и замедление экономического роста, и торможение социальных программ, и падение цен на углеводороды, и падение популярности президента, в том числе и электоральной), тем жестче надо избавляться от контрэлит и даже от тех, кто всего лишь может сформулировать альтернативную программу действий.
Увольнение сейчас ждет даже тех, кто лоялен, но предполагает, что те или иные управленческие решения можно было бы проводить иначе. Не знаю, кто ими может стать, — Медведев, Шувалов, Чубайс, — но речь идет о том, что чем сложней ситуация, тем больше соблазн концентрировать всю власть в одних руках. Наступление на некоммерческие организации, независимые СМИ, уголовное преследование деятелей оппозиции — все это наступление на тех, кто мог бы представлять и транслировать альтернативные решения.
Что до Суркова, то он переоценивал свою хитрость и изворотливость в этих условиях. Можно сказать, что он повторил судьбу Березовского.
Александр Морозов, глава Центра медиаисследований УНИК, шеф-редактор «Русского журнала»
Как я считал, да и многие считали, политическое будущее Суркова было предрешено в момент, когда в сентябре 2011 года Владимир Путин, пойдя на третий срок, объявил о смене политического курса. Тогда-то Сурков и попал в зону политического убывания. До декабрьских выборов в Госдуму еще сохранялась такая ситуация, когда условно «либеральный» лагерь во власти, который образовывали люди из окружения Медведева (его пресс-секретарь Наталья Тимакова, ее муж Александр Будберг и другие), имел в качестве посланника от Путина в медведевском аппарате Суркова. После же выборов он явно оказался в одной лодке с ними, и на него легла тень путинского недоверия.
В условиях замкнутости на себя двух аппаратов, президентского путинского и правительственного медведевского, многие действия Белого дома воспринимались в Кремле как инспирированные этим «либеральным» лагерем и некоторыми людьми из списка Forbes. Например, Кремлю сложно было интерпретировать, куда движется Михаил Прохоров, не будет ли с ним заключено какой-то новой договоренности со стороны медведевцев.
Сам Сурков в этих условиях держался тихо и корректно, его не атаковали в открытую, как, например, другого вице-премьера Аркадия Дворковича, и так продолжалось до этой недели, до стычки вокруг его лондонского выступления. Но его политический конец был предсказуемым.
Соперник Суркова, занявший его место в администрации президента Вячеслав Володин, имеет слабое отношение к увольнению Суркова, хоть и является прямым выгодоприобретателем его отставки: Володин все-таки занимается только выборами, а не идеологией, как в свое время Сурков.
В ближайшем будущем можно ожидать дальнейшего демонтажа медведевского крыла во власти. В кулуарах, например, известно, что Путин уже требовал от Медведева отставки Дворковича, хотя тот еще и сидит на своем месте. Не исключено, что уже в ближайшее время из аппарата правительства вылетит Тимакова. Ведь и Сурков, и Дворкович, и Тимакова являются не простыми аппаратчиками, а фигурами, вокруг которых формировались свои группы влияния. Все это означает, что в течение ближайших 1,5-2 лет будет реализовываться стратегия построения новой лояльности Путину в рамках «народного фронта», не Общероссийского народного фронта как такового, а в более широкой трактовке. Элиты будут заново переприсягать Путину на более «патриотичных» условиях, без счетов за границей, с надписями «иностранный агент» на майках.
Ольга Крыштановская, руководитель Центра изучения элит Института социологии РАН
Если у Медведева с Путиным все нормально, то на втором этаже элиты противоречия, конечно, есть. Путин, и это очевидно, разочаровался в Суркове, возможно, даже считал его предателем — ведь ни для кого не секрет, что Сурков в 2011 году был сторонником переизбрания Медведева на второй срок.
Очевидно также, что поводом для его увольнения был конфликт вокруг проекта «Сколково», к которому появились претензии и по части правоохранительных органов. 6 мая, на совещании, посвященном реализации «майских указов» 2012 года, выступал и Сурков. Было видно, что он говорит совершенно не в свойственной ему манере, он был не уверен в себе, не сыпал цитатами, не блистал. Это был чиновник, под которым шатается кресло. Так что вчерашнее выступление могло стать последней каплей для Путина, который решал вопрос о его отставке.
Путин не стал терпеть такого от человека, который ранее сделал ставку на его конкурента. И если Медведеву Путин благодарен за то, что тот выполнил все договоренности и освободил для него президентское кресло, — за счет этого Медведев сам вряд ли будет отправлен в отставку, — то окружение премьера, на которое Путин возлагает ответственность и за разбалтывание политической системы, допустившее всплеск протестной активности последних полутора лет, [благодарности не дождется]. Вряд ли кто-то из них сможет претендовать на высокие государственные посты в будущем.
Что касается заявлений Маркина, то решение об отставке Суркова принимал сам Путин, он является ядром выстроенной им системы, и трудно предположить, что этого кадрового решения кто-то от него добился. Пока что это решение выглядит технократическим, а не идеологическим. Это не победа «консерваторов» над «либералами» во власти.
Борис Межуев, политолог, директор фонда «Новая площадь»
Мне кажется, желание уйти у Суркова было и самостоятельное. Он тяготился своей ролью в правительстве, он организовывал его деятельность, но его работой был недоволен. Очевидно также, у него было желание вернуть себе какую-то политическую роль, он надеялся, что правительству Медведева, либеральному, правому крылу, удастся вернуть утраченные позиции. Об этом он заговорил в Лондоне, когда опять вернулся к идее какой-то альтернативной партии власти. У него не вышло — если взглянуть на чуть более раннюю эпоху, то он как администратор политического пространства вызвал недовольство. Главный упрек к нему в том, что в общении с оппозицией, и не только либеральной, он использовал кнут и пряник. И его руководству показалось, что пряник чрезмерно сладкий, непропорциональный масштабу событий. И я говорю не только о событиях 2011 года, а о той же истории с Ильей Пономаревым и «Сколково».
Как бы ни относиться к Пономареву — он получал большие деньги от «Сколково», и это воспринималось как возможность удержания его как политика в относительно системном поле. Сейчас же Суркову такая тактика ставится в вину.
Глеб Павловский, президент Фонда эффективной политики
Сурков знал, чем все для него кончится. Отсюда и такие заявления, которые он сделал — это было в его стиле, совершить такой достаточно прямой ход, показать, что он не хочет председательствовать при ликвидации правительства. Я имею в виду и сказанное им в Лондоне, и накануне на правительстве: возражать Путину на правительстве — это очень решительный шаг, так не делается. В том, что он готов после такого к отставке, не было, в общем, практически никакого сомнения. Сомнения были насчет Путина, что он сделает.
Сама же ситуация очень прозрачна. Медведев готов быть резиновой грушей, а Сурков — больше нет. Правительство все равно не проводит курса, который оно могло бы теоретически проводить. Так что нахождение в правительстве для него, человека, который олицетворял определенную концепцию развития государства (не могу сказать, что она вызывает восторг, в том числе и у меня, но это концепция), стало несовместимым с тем, что делают с тандемом Путин и Бастрыкин. В правительстве замок выбит, осталось открыть ворота. Суркову было тяжело наблюдать, как то, что он строил, причем вместе с Путиным — своего рода систему сдержек и противовесов — теперь уничтожают.