До недавнего времени Китай считался единственной крупной экономикой, которой удалось избежать последствий глобального экономического кризиса. В конце прошлого месяца стало понятно, что и второму по объему ВВП государству мира не удастся выйти сухим из воды — об этом свидетельствует практически полное замораживание кредитного рынка страны в июне. Кризис в Китае во многом инициирован местной компартией, пожертвовавшей локальными успехами ради долгосрочного роста.
У каждой из волн мирового финансового кризиса были свои причины. В США в 2007-2008 годах главной из них являлся раздутый рынок недвижимости и чересчур сложные банковские инструменты, которые зачастую не понимали сами же банкиры. В Европе через пару лет во весь рост встала проблема колоссального долга отдельных государств, особенно на периферии еврозоны. В Китае первой половины 2010-х главную угрозу в себе несет так называемая «теневая» банковская система, на долю которой приходится почти такой же объем операций, что и на официальную.
Общемировой кризис Китай пережил успешно, и даже в очень слабом по меркам последнего десятилетия 2009 году его экономический рост составил около восьми процентов. На фоне всего остального мира КНР казалась островом стабильности, но отличные показатели были достигнуты сомнительной ценой. Во-первых, китайский бюджет потратил триллионы юаней в рамках программы экономического стимулирования. В основном эти деньги были вложены в инфраструктуру, которая оказалась даже слишком хорошей и дорогой для страны с уровнем жизни ниже среднего по миру, а ведь эти объекты нуждаются в содержании и обслуживании. Кроме того, инвестиции сверх всякой меры разогрели рынок недвижимости, что привело к феномену абсолютно новых, но пустых районов и даже городов. Во-вторых, стремясь обеспечить средствами бизнес на локальном уровне, ЦБ Китая слишком смягчил финансовую политику, что привело к взрывному росту кредитования, существенно превышавшему по своим темпам рост ВВП.
Сейчас объем «плохих долгов» у банков Китая составляет совсем небольшую долю от общего объема — менее процента, тогда как в норме — иметь 2-3 процента. Эта цифра, однако, учитывает только официальные операции, отраженные на балансах банков. Большая же часть просрочки (сколько именно, никто толком посчитать не может) приходится на операции вне балансового листа. Так, Национальная служба аудита выяснила, что только государственные банки выдали без выполнения необходимых процедур кредиты на 4,6 миллиарда долларов. Ясно, что это лишь верхушка айсберга, а общая цифра «теневых» кредитов в сотни, а то и в тысячи раз больше.
Параллельно развилась система программ по управлению состоянием (wealth management): банки привлекали средства от состоятельных клиентов (иногда подставных) под очень высокий процент, колоссально отличающийся от обычных ставок по депозитам. В наибольшей степени это касалось кредитных организаций среднего размера, где по соответствующим программам принималось до 20-30 процентов от общего объема вкладов.
О том, что такая практика ни к чему хорошему не приведет, неоднократно предупреждали как китайские, так и зарубежные эксперты (к примеру, Майкл Петтис). Однако сначала власти были заняты смягчением последствий глобального кризиса, а в последний год — выборами нового руководства партии и страны. И вот это самое руководство, оказавшись у руля, внимательно последило за ситуацией и веско сказало: «Хватит!»
В этом состоит коренное отличие китайского кризиса от потрясений за рубежом. В США банк Lehman Brothers в сентябре 2008 года рухнул, не спросив совета у тогдашнего президента Джорджа Буша-младшего и председателя ФРС Бена Бернанке. В Европе долги Греции и Испании стали торговаться на уровне мусора тоже сами по себе (конспирологические теории в расчет брать не будем). Но в Китае даже кризисы происходят по команде Коммунистической партии.
20 июня местный Центробанк, более чем где-либо подконтрольный правительству, резко ограничил доступ ликвидности на рынок. Власти в лице премьера Ли Кэцяна решили таким образом «воспитывать» свой финансовый сектор и отучить его от чрезмерного риска. Эффект не замедлил сказаться: национальный фондовый рынок обрушился, а некоторые банки в момент оказались на грани разорения. Это ни на секунду не напугало правительство и ЦБ, которые затем слегка притормозили, впрыснув на рынок небольшие объемы ликвидности и тем самым удержав систему от совсем уж катастрофического обвала. Судя по намерениям Ли Кэцяна, подобного рода шоковая терапия будет осуществляться и в дальнейшем, пока экономика не сократит слишком длинное плечо заемных под высокий процент средств.
Премьер-министр Китая Ли Кэцян
Фото: Adnan Abidi / Reuters
Планы нового премьера не ограничиваются лишь борьбой с теневой банковской системой. Оказавшись у власти, он прямо заявил, что экономику необходимо «перебалансировать». Соответствующий план у западных экономистов достаточно быстро получил прозвище «Ликономика» (в честь фамилии премьера). В этих условиях никаких новых стимулирующих трат на инфраструктуру или другие цели ожидать не следует. Ради долгосрочного оздоровления экономики и финансовой системы правительство страны готово пожертвовать краткосрочным экономическим ростом.
То, что темпы роста Китая в обозримом будущем станут куда менее впечатляющими, очевидно для всех. На днях Всемирный банк пересмотрел прогноз изменения ВВП в стране в 2013 году с 7,7 до 7,4 процента. С учетом того, что международные финансовые институты реагируют на любые кризисные явления с запозданием, можно рассчитывать, что итоговая цифра окажется еще ниже. Особенно если серия воспитательных мер в исполнении государства будет продолжаться. Да и если прогноз все же будет выполнен, темпы роста в Китае окажутся ниже, чем в «кризисном» 2009-м.
Для самого Китая охлаждение экономики означает серьезные трудности, в том числе и возможный рост безработицы. В конце 2000-х считалось, что для обеспечения рабочими местами сотен миллионов мигрантов из сельской местности КНР должна поддерживать рост экономики на уровне 8 процентов в год. В настоящий момент такие результаты выглядят малореальными. Другое дело, что правительство Китая и руководство КПК сейчас новое, и у него пока есть некий карт-бланш на непопулярные меры. Карт-бланш от китайцев, но никак не от других стран, сильно зависящих от Китая. Между тем для последних кризис во второй по величине экономике мира может оказаться губительным.
Первой страной, которая почувствует последствия полномасштабного кризиса в Китае, станет Австралия. Возможно, термин «сырьевой придаток» и звучит несколько сурово, но в целом он отражает то место, которое занимает самый маленький континент во внешней торговле КНР. Руда, уголь, цветные металлы — производство этих материалов является ключевой частью австралийского экспорта, и если спрос из Китая упадет, горнодобывающая отрасль потянет вниз все остальное. Неслучайно австралийцы внимательно следят за развитием событий к северу от них, а новый премьер-министр Кевин Радд признал, что его страна стоит на пороге спада.
Следующими на очереди будут страны Евросоюза, а также США и Япония, поставляющие в Китай продукцию высокого передела. Возможно, удар по ним будет менее ощутимым, поскольку даже «перебалансировка» китайской экономики будет осуществляться не без инвестиционной активности, особенно в области высокотехнологичного производства, где западное и японское оборудование будет к месту. Тем не менее спад в КНР запросто может вычесть один-два процентных пункта из темпов роста ВВП этих стран, что для многих может означать очередную рецессию.
Что касается России, то напрямую она должна пострадать меньше других крупных государств. Часть отечественного экспорта осуществляется по долгосрочным контрактам (таким, какие заключили с китайцами «Роснефть» и «Транснефть»), так что эффект будет в основном косвенным и связанным со спадом во всей глобальной экономике. Хотя для Дальнего Востока, где связи с КНР подчас прочнее, чем с европейской частью страны, замедление темпов роста у соседей может оказаться весьма чувствительным. Многое в этом смысле будет зависеть от того, как потенциальный кризис переживет ближайший к российским территориям северо-восточный регион страны: Китай — страна большая, и спад в темпах роста экономики могут ощутить далеко не все его части.