«Пошли ва-банк…» Олег Федоров о том, как выжить социальному бизнесу в России

Проблема качественного стационарного обслуживания пожилых людей стоит в России крайне остро. Если в развитых странах в гериатрических центрах проживает не менее 6 процентов граждан старше 65 лет, у нас этот показатель едва дотягивает до 1 процента. И вовсе не потому, что наши старики не нуждаются в такой помощи. Просто государство не развивает эту службу. Каковы перспективы у частных пансионатов для пожилых людей? Какими должны быть современные центры медико-социальной реабилитации? Об этом и многом другом «Лента.ру» поговорила с генеральным директором управляющей компании ООО «Благополучие» Олегом Федоровым.

«Лента.ру»: Проблема старения населения действительно стоит в нашей стране настолько остро или заинтересованные лица ее сознательно преувеличивают?

Федоров: Эта проблема стоит даже острее, чем нам с вами кажется. С каждым годом число пенсионеров растет, а численность работоспособного населения, наоборот, сокращается. В таких условиях нагрузка и на Пенсионный фонд, и на федеральный бюджет постоянно увеличивается. Но за финансовой стороной вопроса мы часто забываем о гораздо более важном социальном аспекте этой проблемы — качество и количество специализированных стационарных учреждениях для пожилых людей не соответствуют реалиям нашей жизни.

В чем же несоответствие?

Есть статистика, согласно которой в России на сегодняшний день в домах престарелых проживает около 1 процента граждан старше 65 лет. Для сравнения: в США этот показатель составляет 8-9 процентов, в Германии — превышает 10 процентов. Вообще, если говорить об объеме этого рынка, то речь идет об очень значимой цифре. В США, например, это более 300 миллиардов долларов в год. Там на один миллион населения в возрасте старше 65 лет приходится 228 домов престарелых, а в России — только 79. Объем нашего рынка составляет менее одного миллиарда долларов. В России до сих пор нет крупного оператора, который смог бы удовлетворить потребность в стационарном уходе за пожилыми людьми, в то время как в CША таких операторов несколько. Недавно я посетил крупнейшую сеть Five Stars. Под ее управлением находится 247 резиденций, общее количество комнат 27,5 тысяч, выручка компании 1,3 миллиарда долларов.

Может быть, наши пенсионеры активнее и больше привязаны к семьям, чем их зарубежные сверстники?

К сожалению, это не так. Подавляющее большинство людей к определенному возрасту накапливают такое количество хронических заболеваний, которое просто не позволяет им оставаться на 100 процентов социально активными, при этом нет принципиальной разницы в том, о какой стране мы говорим. К 70-80 годам практически любой пенсионер нуждается в том или ином уходе, причем цивилизованном.

Возможно, дело в менталитете, ведь не секрет, что отдать близкого человека в дом престарелых в обществе до сих пор считается чем-то зазорным.

Да, вы отчасти правы. А сказать спасибо за это нужно имиджу советских домов престарелых и за стереотипное мышление. Но мир постепенно меняется, становится более цивилизованным, и к людям приходит понимание того, что с определенного возраста пожилому человеку по целому ряду объективных причин и проще, и легче находиться в специализированном заведении. Пребывание в собственном доме превращается для него в самую настоящую муку просто потому, что ни наши квартиры, ни загородные дома, не приспособлены для пожилых людей с ограниченными возможностями. В конце концов, нас ведь не смущает, что мы отдаем своих детей в садик, вместо того чтобы сидеть с ними дома до первого класса.

Тогда в чем же дело?

В том, что, во-первых, количество домов престарелых в нашей стране по мировым меркам откровенно невелико, во-вторых, за 70 лет своего существования они заработали такую репутацию, что люди готовы бороться с собой и обстоятельствами до последнего, лишь бы попасть в дома дожития как можно позже. Тем не менее заполняемость таких учреждений близка к 100 процентам. Более того, в ряде регионов в дома престарелых даже есть очереди, особенно в учреждения психоневрологической направленности.

Это очень тревожный сигнал. Нужно понимать, что количество пенсионеров увеличивается не только потому, что в последние годы мы стали дольше жить. Сейчас к пенсионному возрасту начинают подходить те, кто родился в период послевоенного демографического взрыва. То есть через 5-10 лет число россиян в возрасте старше 65 лет удвоится. Поэтому бить во все колокола нужно уже сегодня.

Министерство труда и социальной защиты не располагает этими прогнозами? Неужели в правительстве не знают, с чем мы столкнемся в ближайшие годы?

Прекрасно знают, вот только сделать, по большому счету, ничего не могут. Почему? Из-за банальной нехватки денег. Государству тяжело содержать даже существующие дома престарелых, не то что строить новые. Помочь выйти из этой патовой ситуации могло бы привлечение частных инвестиций, и об этом неоднократно говорилось с самых высоких трибун. Однако до последнего времени никаких реальных шагов в этом направлении не делалось.

Общение с чиновниками разного уровня сильно напоминало разговор слепого с глухим. «Вкладывайте, пожалуйста, деньги в строительство социальных объектов для пожилых людей», — говорит представитель государства. «Я в принципе не против, но вы можете мне гарантировать загрузку?» — спрашивает инвестор. «Теоретически да, но практически у нас есть закон о госзакупках: выигрываете тендер — получаете загрузку, проигрываете — не получаете», — отвечает чиновник.

То есть инвестору предлагают вложить полмиллиарда рублей в проект, не имея ни малейшей уверенности в том, что эти инвестиции хоть когда-нибудь окупятся.

А как же социальная ответственность бизнеса?

С ней все в порядке, но между бизнесменами и инвесторами есть определенная разница. Первые распоряжаются своими деньгами, вторые, как правило, чужими, за сохранение и преумножение которых они отвечают. А когда мы говорим о крупных вложениях в объекты социальной инфраструктуры, понятно, что речь должна идти о так называемых длинных деньгах. У кого в нашей стране они есть? Например, у пенсионных фондов, и они готовы вкладывать их в низкорискованные предприятия, но даже им нужна минимальная доходность в размере инфляции. В противном случае они не смогут выполнить свою основную задачу — сохранить пенсионные накопления граждан.

Разве вложения в частные пансионы для пожилых людей не являются низкорискованными? Учитывая, что потенциальных клиентов в скором времени заметно прибавится.

Теоретически так оно и есть, но пока участникам рынка не были предоставлены неоспоримые доказательства экономической эффективности бизнес-модели частного, легального, прозрачно работающего в соответствии со всеми нормами действующего законодательства учреждения. Все проекты такого рода автоматически считаются высокорискованными по причине отсутствия сложившейся бизнес-практики. Сейчас только 2 процента нуждающихся могут воспользоваться качественными медико-социальными услугами по причине их высокой стоимости.

Почему же высокой?

Объясню на примере нашего пилотного проекта «Монино». Инвестиции в объект составили 628 миллионов рублей. Он соответствует российским нормам и международным стандартам. Его окупаемость, исходя из минимальной доходности в 12 процентов годовых, составляет более 60 тысяч рублей с человека в месяц. Добавим к этому затраты на квалифицированный персонал, правильное питание, коммунальные платежи и т.д. Это еще около 60 тысяч, а в итоге — более 120 тысяч рублей в месяц. И это в том случае, если ваш инвестор вам даст деньги под 12 процентов. Реально деньги на рынке вы не найдете сегодня дешевле 15 процентов, что, соответственно, увеличит месячную стоимость для нуждающихся.

Простите, но сегодня реально есть предложения частных центров по 45 тысяч. Они что, работают себе в убыток?

Стоимость легальных услуг, с учетом всех расходов, такой быть не может. Поэтому недобросовестные игроки размещают людей в обычных коттеджах, а это нарушение земельного законодательства. Если вы зайдете на сайты этих компаний, то увидите услуги по медицинской реабилитации, постоянный сестринский уход, осмотр специалистов и т.д. Но у них нет медицинской лицензии, ее невозможно оформить на коттедж, ввиду нарушения, о котором я сказал выше.

Думаю, при наличии всех вышеперечисленных услуг, можно смириться с отсутствием лицензии, сэкономив 80 тысяч в месяц.

То есть разместить родных в обычных коттеджах, где нет необходимых и безопасных условий для пребывания инвалидов и пожилых людей? Такое помещение должно иметь: системы пожарной безопасности, систему видеонаблюдения, лифты, автоматические двери… Здесь не должно быть вообще никаких барьеров, включая порогов. Также здание должно соответствовать медицинским нормам и требованиям — только тогда организация получит медицинские лицензии. К сожалению, да, за это приходится платить дороже.

Тем не менее дешевый формат весьма активно распространяется. Государство старается не обращать на это внимание. Но это в большей степени проблема государства и тех конкретных чиновников, которые этого «не видят». Но печален и тот факт, что заказчики, которые размещают своих родственников в таких коттеджах, не обращают внимания на эти нарушения, подвергая таким образом своих близких неоправданному риску.

Наши люди привычны к риску. Сложно конкурировать в таких условиях.

Возможности есть. С одной стороны, усилиями профессионального сообщества и государства удалось улучшить инвестиционный климат. В итоге были созданы минимально достаточные условия для того, чтобы частный бизнес заинтересовался такими объектами. Был принят 442-ФЗ «О социальном обслуживании граждан пожилого возраста и инвалидов». Теперь любой нуждающийся в социальной услуге может выбрать поставщика из реестра социальных услуг, прийти с направлением и подать заявление на субсидию. Также появилась возможность субсидирования процентной ставки по кредитам под реализацию социально значимых проектов, были снижены налог на имущество и налог на землю, пансионы и дома престарелых были выведены из-под действия закона о госзакупках.

Теоретически стало возможным воспользоваться льготой на НДС и налог на прибыль. Нам даже обещают разрешить практику софинансирования, когда из бюджета человеку выделяют, допустим, 30 тысяч рублей в месяц, но у него появляется выбор. Либо пойти в государственный дом престарелых, ничего не доплачивая, либо прийти к нам и доплатить за более качественные услуги и комфортное проживание. Но пока это только обещания.

Но у вас все же получилось.

Мы прошли более десятка комплексных проверок бизнеса. Инвестфонды буквально выворачивали нас наизнанку, под микроскопом изучали каждый аспект нашей работы в «Монино». В итоге признали, что построенный в соответствии со всеми нормами, функционирующий по всем правилам (вплоть до наличия более чем десятка лицензий на осуществление медицинской деятельности) медико-социальный центр для пожилых людей может быть прибыльным.

Много крови потеряли?

Да, по большому счету наш стартап выжил не благодаря, а вопреки. Нас постоянно держали в тонусе различные проверки. Роспотребнадзор изучал нашу работу на просвет. Однажды, еще в самом начале нашей деятельности, он нас едва не закрыл, когда выяснилось, что для того, чтобы мерить людям температуру, пульс и давление, нужны медицинские лицензии. Достаточно долго мы не могли выйти на требуемые показатели, и инвестор в какой-то момент потерял веру в проект и стал искать для нас покупателя. Но за 4 года работы в «Монино» мы вложили в него так много сил, что перспектива в одночасье все потерять стала для нас неприемлемой. Мы пошли ва-банк, пообещали в кратчайшие сроки достичь требуемых показателей и в 2015 году сдержали свое слово. Да, для этого пришлось поднять цены на наши услуги на 50 процентов, но хочу подчеркнуть, что в этот период от нас не ушел ни один клиент. Как мне кажется, это является прекрасным доказательством того, что мы смогли сделать рынку уникальное предложение, набор услуг, которого больше нет ни у кого в России. Сейчас в «Монино» практически нет свободных мест, все расписано на месяц вперед, а средняя загрузка с начала года превышает 80 процентов.

Инвесторы в вас поверили?

Поверили. Во время Петербугского экономического форума, в июне этого года подписано инвестиционное соглашение с правительством Московской области о масштабировании проекта «Монино» на региональном уровне. Контракт подразумевает строительство третьего корпуса в комплексе «Монино» и открытие трех новых объектов в Московской области. Инвестиции составят 3,2 миллиарда рублей, а окончание работ запланировано на конец 2020 года. Со своей стороны правительство Московской области дает землю, помогает с коммуникациями, предоставляет льготы по налогу на имущество и субсидирует процентную ставку по кредитам, а также в случае необходимости за счет региона сооружает автомобильную дорогу до объекта. Нам уже предложили на выбор более 20 участков под строительство. Не все из них, конечно, соответствуют нашим требования, но это только начало. Многие районы откликнулись незамедлительно. Одинцовский район, например, уже предложил четыре участка.

Что представляют собой будущие центры?

Каждый из новых комплексов — это уникальная архитектурная концепция, тримаран, в разработке которого принимали участие как российские, так и иностранные специалисты из США, Дании и Германии. Каждый объект — это 100 двухместных номеров. Ориентировочная численность обслуживающего персонала — от 150 до 200 человек, включая квалифицированный медицинский персонал.

И все же это не больница.

Нет, конечно. Но мы на собственном опыте убедились в том, что современный дом престарелых — это не просто место, где пожилому человеку уделяют внимание и обеспечивают гигиенический уход. Это должен быть полноценный медико-социальный реабилитационный центр, имеющий в штате соответствующих специалистов и оборудование. Среди наших клиентов велика доля тех, кто перенес инсульт и инфаркт, помимо хронических заболеваний. Чтобы продлить для этих людей время активной старости, нужно заново учить их ходить, говорить, пользоваться простейшими бытовыми предметами. У нас есть специальные роботы, которые и перевернуться в постели помогут, и с кровати встать, и в туалет сходить. Это, с одной стороны, упрощает работу обслуживающего персонала, с другой — позволяет постояльцам чувствовать себе в какой-то степени самостоятельными.

Хорошо бы распространить этот опыт на государственные учреждения…

Мы со своей стороны готовы. В настоящее время активно налаживаем сотрудничество с профильными медицинскими институтами. В будущем году мы станем клинической базой для одного из них. Я считаю, что это очень важно, поскольку то, чем мы занимаемся, с какими клиническими случаями сталкиваемся, очевидно, важно для науки.

2020 год не за горами. Есть планы на отдаленную перспективу?

Сейчас трудно загадывать так далеко вперед, но в данный момент мы находимся примерно на середине большого пути, который мы бы все-таки хотели пройти до конца. После 2020 года, если все, что уже намечено, будет реализовано как задумано, можно подумать о том, чтобы распространить наш опыт, знания и умения и на федеральный уровень.