В конце февраля в издательстве АСТ будет выпущен новый роман Стивена Кинга. В русском переводе книга получила название «Чужак». Права на экранизацию уже приобрел телеканал HBO, в настоящее время ведутся съемки сериала с Беном Мендельсоном в главной роли. С разрешения издательства «Лента.ру» публикует фрагмент романа «Чужак».
В парке небольшого американского городка найдено тело одиннадцатилетнего мальчика. Ребенок изнасилован, тело изуродовано. Показания многочисленных свидетелей, а также отпечатки пальцев и результаты теста ДНК, указывают на Терри Мейтленда, школьного тренера молодежной городской команды по бейсболу, примерного семьянина, отца двух дочерей. Чтобы избежать паники в городе, полицейский детектив Ральф Андерсон принимает решение арестовать подозреваемого немедленно и прилюдно. Вот только один факт противоречит полицейской логике: в день убийства тренера не просто не было в городе. Он попал на запись публичной встречи писателя с поклонниками. Как один и тот же человек мог одновременно оказаться в двух разных местах? Роман Стивена Кинга, начавшийся как полицейский детектив, вскоре свернет в сторону мистического триллера, топливом для которого послужат мексиканские легенды и сказки.
***
Когда Ральф прибыл в полицейский участок Флинт-Сити, собираясь позвонить Деборе Грант, а потом взять патрульную машину и ехать в Кэп-Сити, там его ждал Билл Сэмюэлс. Вид у него был больной. Даже его хохолок как-то поник.
— Что случилось? — спросил Ральф, имея в виду: что еще?
— Алек Пелли прислал сообщение. Со ссылкой на сайт. Он достал из портфеля айпад (разумеется, большой айпад профессиональной линейки), открыл сообщение и передал планшет Ральфу. Пелли написал: Ты уверен, что будешь предъявлять обвинения Т. Мейтленду? Сначала сходи по ссылке. Ссылка прилагалась, и Ральф ее открыл.
Она вела на сайт местного «Канала 81». «МЫ РАБОТАЕМ ДЛЯ ВАС!» Сразу под заголовком шел блок видео. Репортажи с заседаний городского совета. Торжественное открытие отремонтированного моста. Обучающий ролик «ВАША БИБЛИОТЕКА, И КАК ЕЮ ПОЛЬЗОВАТЬСЯ». Сюжет под названием «ПОПОЛНЕНИЕ В ЗООПАРКЕ КЭП-СИТИ». Ральф вопросительно посмотрел на Сэмюэлса.
— Прокрути ниже.
Ральф так и сделал — и обнаружил сюжет, озаглавленный «ХАРЛАН КОБЕН ВЫСТУПАЕТ НА КОНФЕРЕНЦИИ УЧИТЕЛЕЙ ИЗ ТРЕХ ШТАТОВ». Значок воспроизведения располагался поверх стоп-кадра с женщиной в больших очках, с прической, столь обильно политой лаком, что, казалось, запусти ей в голову бейсбольным мячом, и мяч отскочит, не повредив череп. Женщина стояла за кафедрой. У нее за спиной виднелась эмблема отеля «Шератон». Ральф развернул видео на весь экран.
— Всем добрый день! Рада приветствовать всех собравшихся! Я Джозефин Макдермотт, нынешний президент объединения учителей английского языка из трех штатов. Мне очень приятно, что вы нашли время приехать на нашу ежегодную конференцию для обмена опытом и обсуждения насущных вопросов. И конечно, для дружеского общения за кружечкой пива по окончании ежедневных официальных мероприятий. — Послышались вежливые смешки. — В этом году нас особенно много, и хотя мне хотелось бы думать, что это связано с моим личным неотразимым очарованием... — снова вежливый смех, — все же, полагаю, дело в нашем потрясающем госте, который выступит перед нами сегодня...
— В одном Мейтленд не соврал, — сказал Сэмюэлс. — Тетенька явно любит поговорить. Обсудила почти все книги этого парня. Переключись на девять минут тридцать секунд. Там она закругляется.
Ральф провел пальцем по бегунку таймера в нижней части экрана. Он уже знал, что сейчас увидит. Он не хотел этого видеть — и в то же время хотел. Его словно заворожило.
— Леди и джентльмены, встречайте нашего гостя, мистера Харлана Кобена!
Из-за кулис вышел лысый джентльмен, такой высокий, что когда он нагнулся, чтобы пожать руку миссис Макдермотт, показалось, будто взрослый мужчина приветствует маленькую девочку, нарядившуюся в мамино платье. Руководство «Канала 81» сочло это событие достаточно интересным, чтобы снимать его двумя камерами, и теперь картинка переключилась на зрителей, которые приветствовали Кобена бурными аплодисментами. За ближайшим к сцене столом сидели трое мужчин и одна женщина. Ральф почувствовал, как внутри все оборвалось. Он прикоснулся к экрану, поставив ролик на паузу.
— Господи, — выдохнул Ральф. — Это он. Терри Мейтленд с Раундхиллом, Квэйдом и Грант.
— Исходя из имеющихся у нас доказательств, я не понимаю, как это возможно, но он и вправду чертовски похож на Мейтленда.
— Билл... — На секунду у Ральфа перехватило дыхание. Он был совершенно ошеломлен. — Билл, Мейтленд тренировал моего сына. Это не кто-то похожий. Это он.
Изображение: обложка книги «Чужак» Стивена Кинга
— Кобен говорил сорок минут. В основном камера направлена на него, но есть и общие планы зала. Когда зрители смеются над его шутками — он остроумный мужик, надо отдать ему должное, — или просто внимательно слушают. Мейтленд — если это Мейтленд — присутствует в большинстве этих кадров. Но главный сюрприз поджидает на пятьдесят шестой минуте. Переключи сразу туда.
Ральф переключился на пятьдесят четвертую минуту, для подстраховки. Кобен отвечал на вопросы зрителей.
— В своих книгах я не использую мат ради мата, — говорил он, — но иногда мат оправдан и даже необходим. Человек, саданувший молотком себе по пальцу, не скажет: «Экий я, право, неловкий». — Смех в зале. — У нас есть время еще на пару вопросов. Давайте вы, сэр.
Камера повернулась к зрителю, готовящемуся задать следующий вопрос. Это был Терри Мейтленд, крупным планом. Если прежде Ральф надеялся, что в Кэп-Сити был не сам Терри, а его двойник, как предположила Дженни, то теперь все надежды рассыпались в прах.
— Вы всегда знаете, кто преступник, когда приступаете к новой книге, мистер Кобен, или иногда это становится неожиданностью даже для вас?
Камера повернулась обратно к Кобену, который улыбнулся и сказал:
— Это очень хороший вопрос.
Но прежде чем именитый писатель успел дать очень хороший ответ, Ральф вернулся к картинке с Терри, вставшим, чтобы задать свой вопрос. Секунд двадцать смотрел на экран, потом молча вручил планшет Сэмюэлсу.
— Ба-бах, — сказал Сэмюэлс. — Лопнуло наше дело.
— Еще не готов результат ДНК-экспертизы, — возразил Ральф... вернее, услышал свой голос словно со стороны. У него было странное чувство, будто он отделился от собственного тела. Наверное, что-то похожее ощущают боксеры как раз перед тем, как рефери остановит бой. — И мне еще надо переговорить с Деборой Грант. Потом я поеду в Кэп-Сити и займусь старой доброй детективной работой. Так сказать, оторву зад от стула и пойду в народ. Пообщаюсь с сотрудниками отеля и с официантами в «Файрпит», где они ужинали после лекции. — Он вспомнил свой утренний разговор с Дженни и добавил: — Еще надо проверить, не обнаружатся ли какие-то вещественные доказательства.
— Ты понимаешь, насколько это маловероятно? В большом городе, в крупном отеле, через несколько дней после нужной нам даты?
— Я понимаю.
— А ресторан, может быть, окажется закрыт. — Сэмюэлс говорил с интонациями обиженного ребенка, которого отпихнул кто-то из старших мальчишек, и он грохнулся на асфальт и разбил коленку. Ральф уже начал осознавать, что ему не особенно нравится Сэмюэлс. Он все больше походил на слабака.
— Если он рядом с отелем, то наверняка будет открыт.
Сэмюэлс покачал головой, по-прежнему глядя на стоп-кадр с Терри Мейтлендом.
— Даже если ДНК совпадет... в чем я уже сомневаюсь... ты не первый год служишь в полиции и должен знать, что присяжные редко выносят обвинительное заключение на основании анализа ДНК и отпечатков пальцев. Дело Оу-Джея Симпсона — яркий тому пример.
— Показания свидетелей...
— Голд разнесет их в пух и прах. Стэнхоуп? Старая и полуслепая. «Верно ли, миссис Стэнхоуп, что вы сдали свои водительские права еще три года назад и с тех пор не садились за руль?» Джун Моррис? Ребенок, который увидел окровавленного человека на другой стороне улицы. Скоукрофт был нетрезв, как и его приятель. Клод Болтон отсидел срок за хранение наркотиков, которые сам же и употреблял. Лучшее, что у нас есть, это Ива Дождевая Вода, но открою тебе секрет: народ в этом штате по-прежнему недолюбливает индейцев и не особенно им доверяет.
— Но мы зашли так далеко, что отступать уже поздно, — заметил Ральф.
— Похоже на то.
Потом они долго молчали. Сквозь открытую дверь кабинета было видно, что в приемной участка сейчас почти пусто, как всегда и бывало воскресным утром в этом крошечном юго-западном городке. Ральф подумывал, не сказать ли Сэмюэлсу, что это видео отвлекло их от самого главного: убит ребенок, и все улики указывают на то, что они взяли убийцу. Те обстоятельства, что во время убийства Мейтленд якобы находился в семидесяти милях отсюда, еще предстоит прояснить. И пока они с этим не разберутся, им обоим не будет ни отдыха, ни покоя.
— Если хочешь, поедем в Кэп-Сити вместе.
— Я не могу, — сказал Сэмюэлс. — Сегодня у нас с бывшей женой и детьми запланирована поездка на озеро Окома. Она хочет устроить пикник. У нас только-только наладились отношения, и не хотелось бы их испортить.
— Ладно, как скажешь. — Все равно предложение шло не от чистого сердца. Ральфу хотелось побыть одному. Хотелось спокойно подумать о деле, которое раньше казалось простым и понятным, а теперь обернулось, что называется, полной задницей.
Он поднялся из-за стола. Билл Сэмюэлс убрал в портфель свой айпад и тоже поднялся.
— Из-за этого дела мы оба можем лишиться работы, Ральф. Если Мейтленда оправдают, он подаст на нас в суд. Ты сам знаешь, что так и будет.
— Поезжай на пикник. Съешь пару сэндвичей. Это еще не конец.
Сэмюэлс вышел из кабинета первым, и что-то в его походке, во всей его позе, — плечи опущены, портфель уныло шлепает по колену — взбесило Ральфа.
— Билл?
Сэмюэлс обернулся.
— В нашем городе изнасиловали ребенка. С особой жестокостью. Либо до, либо после его искусали до смерти. У меня до сих пор в голове не укладывается, как такое возможно. Думаешь, родителей этого мальчика должно волновать, потеряем ли мы работу и подадут ли на нас в суд?
Сэмюэлс ничего не сказал. Он прошел через пустую приемную и вышел на улицу, залитую ярким солнечным светом. Сегодня отличный день для пикника, но Ральф почему-то сомневался, что окружной прокурор весело проведет время.
Стивен Кинг
Фото: Mario Tama / Getty Images
(…)
По пути на ферму Элфманов Джек Хоскинс заехал в «Джентльмены, для вас» и взял в баре водку с тоником, рассудив, что заслужил эту маленькую приятность, раз уж ему не дали догулять отпуск. Первый стакан он опрокинул залпом, сразу же заказал еще порцию и уже смаковал каждый глоток. Две стриптизерши на сцене, все еще полностью одетые (что в «Джентльмены, для вас» означало трусики и лифчики), лениво обжимались на сцене, отчего у Хоскинса случилась умеренной силы эрекция.
Когда он достал из кармана бумажник, бармен только махнул рукой:
— За счет заведения.
— Спасибо.
Джек оставил чаевые на барной стойке и ушел, если не в приподнятом настроении, то уж точно не в таком поганом, как раньше. Усевшись в машину, он первым делом открыл бардачок, взял упаковку мятных конфет и забросил в рот две штуки. Говорят, что от водки нет запаха, но это полная чушь.
Дорога к ферме была перекрыта желтой полицейской лентой — лентой полиции округа, а не города. Хоскинс вышел из машины, выдернул из земли один столбик, к которому была привязана лента, проехал ограждение и снова выбрался из машины, чтобы вернуть столбик на место. Вот же геморрой, подумал он, и геморрой только усугубился, когда Хоскинс подъехал к скоплению ветхих построек посреди чистого поля — большому амбару и трем сараям — и обнаружил, что там никого нет. Он хотел позвонить в полицейский участок, чтобы поделиться своим возмущением хоть с кем-нибудь, пусть даже с Сэнди Макгилл, которую он считал исключительно тупой сучкой. Но рация только трещала помехами, и, конечно же, в этой дыре не было сотовой связи.
Хоскинс взял фонарик и вышел из машины главным образом для того, чтобы размять ноги. Все равно делать тут было нечего. Это было дурацкое поручение, и в данном случае дураком выступил он. Дул сильный ветер. Сухой жаркий ветер — лучший друг лесных пожаров. Впрочем, леса поблизости не наблюдалось. Была только чахлая тополиная рощица рядом со старой водяной колонкой. Листья шуршали на ветру, тени деревьев метались по земле в бледном свете луны.
Вход в амбар тоже был перегорожен желтой полицейской лентой. Одежду, найденную в амбаре, уже давно разложили по маркированным полиэтиленовым пакетам и увезли на экспертизу в Кэп-Сити, и все равно при одной только мысли о том, что Мейтленд побывал здесь вскоре после убийства пацана, Хоскинсу сделалось не по себе.
В каком-то смысле, подумал Джек, я повторяю его маршрут. Мимо лодочного причала, где он переоделся и бросил окровавленную одежду, потом — в «Джентльмены, для вас». Оттуда он поехал в Даброу, но сделал крюк и вернулся... сюда.
Открытая дверь амбара зияла разинутой пастью. Хоскинсу не хотелось к ней приближаться: не в темноте и не в одиночку. Да, привидений не существует, но Хоскинсу все равно не хотелось подходить к двери. Однако же он заставил себя подойти и посветить фонариком внутрь.
В дальнем углу амбара кто-то стоял.
Джек сдавленно вскрикнул, схватился за кобуру на ремне и только потом вспомнил, что оставил свой табельный «глок» в сейфе в машине. Он уронил фонарик, наклонился за ним и почувствовал, как водка ударила в голову: недостаточно, чтобы опьянить, но достаточно, чтобы вызвать легкую дурноту и дрожь в ногах.
Он снова посветил фонариком внутрь и рассмеялся. Там никого не было. То, что он принял за человеческую фигуру, оказалось всего лишь старым хомутом, сломанным пополам.
Пора выбираться из этого мрачного места. Может быть, зарулить в «Джентльмены», пропустить еще стаканчик на сон грядущий, а потом сразу домой в кро...
Кто-то стоял у него за спиной, и это не было иллюзией. Джек видел тень, длинную тонкую тень. И кажется, слышал чье-то дыхание.
Сейчас он меня схватит. Надо упасть и откатиться.
Но он не мог даже пошевелиться. Он как будто оцепенел. Почему он не уехал сразу, как только увидел, что здесь никого нет? Почему не достал пистолет из сейфа? Зачем он вообще выходил из машины? Внезапно Джек понял, что сейчас умрет. В этой унылой глуши, в конце проселочной дороги в области Каннинг.
И тут к нему прикоснулись. Рука, горячая словно грелка, наполненная кипятком, ощупывала его затылок, шею. Он хотел закричать и не смог. Крик бился в груди, запертый так же надежно, как табельный «глок» в сейфе. Сейчас к первой руке присоединится вторая, и его начнут душить. Вот сейчас...
Однако руку убрали. Саму руку — но не пальцы. Кончики пальцев легко, даже игриво скользили по коже, оставляя жгучие следы.
Джек не знал, сколько он так простоял, не в силах пошевелиться. Может быть, двадцать секунд, может быть, пару минут. Ветер дул все сильнее, трепал его волосы, ласкал разгоряченную шею, как эти жуткие пальцы. Тени тополей судорожно метались по земле, словно стайка испуганных рыб. Человек — или не человек — стоял у него за спиной, отбрасывая длинную тонкую тень. Прикасался к нему, гладил.
А потом пальцы и тень исчезли.
Джек обернулся, и запертый в груди крик все же прорвался наружу — громкий, протяжный, — когда очередной порыв ветра взметнул фалды его пиджака и они раздулись с резким хлопающим звуком. Перед ним...
Не было ничего.
Только заброшенные сараи и голое поле.
Никто не стоял у него за спиной. Никто не прятался в темном сарае. Никто не трогал его за шею, это был просто ветер. Он поспешно вернулся к машине, то и дело оглядываясь на ходу. Один раз, второй, третий. Он уселся за руль, сжимаясь в комок всякий раз, когда в зеркале заднего вида мелькали тени деревьев, раскачивающихся на ветру, и завел двигатель. Промчался обратно по узкой грунтовой дороге со скоростью пятьдесят миль в час мимо старого кладбища и заброшенной фермы. На этот раз он не стал останавливаться перед желтой лентой, а просто проехал насквозь. Выбрался на шоссе номер 79, скрипя шинами по асфальту, и рванул в сторону Флинт-Сити. К тому моменту, когда он въехал в город, ему удалось убедить себя, что ничего не случилось. Там, у заброшенного амбара, ничего не случилось. И боль, пульсирующая в затылке, тоже ничего не значила.
Вообще ничего.
Переводчик: Татьяна Покидаева