Торговая война между США и Китаем уже порядком утомила сторонних наблюдателей и принесла высокие дивиденды тем, кто вовремя подсуетился. Пока мировые индексы фондовых рынков катаются на американских горках, обновляя исторические минимумы и максимумы, страны, оказавшиеся в стороне от главного торгового противостояния, умудрились нарастить прибыли и потеснить некогда непотопляемых мастодонтов. В плюсе от разборки Дональда Трампа и Си Цзиньпина оказались страны вроде России и Вьетнама. В объедках со стола мировых держав разбиралась «Лента.ру».
Торговую войну США и Китай ведут уже более полутора лет. Причинами ее, в частности, послужили давние претензии американской стороны к китайской по нескольким пунктам. Президента Дональда Трампа категорически не устраивал торговый дефицит с Китаем (возникает, когда импорт товаров превышает экспорт). На конец 2017 года, когда торговая война только назревала, он был на рекордном уровне — 375 миллиардов: Китай поставил США за год товаров на 505 миллиардов долларов, а США Китаю — только на 130 миллиардов. Кроме того, американский лидер обвинял Китай в систематической краже американской интеллектуальной собственности. Это обвинение стало следствием того, что, согласно китайским законам, иностранный бизнес может зайти на внутренний рынок КНР только через создание совместного с местными компаниями предприятия. В результате последние получают доступ к технологиям, которые разработаны в Соединенных Штатах, и используют их по своему усмотрению.
Одним из самых серьезных обвинений, не раз звучавших в адрес Пекина, стали манипуляции с валютой. По мнению Вашингтона, китайская сторона намеренно ослабляет курс юаня, чтобы получить конкурентное преимущество. Дело в том, что это, с одной стороны, делает импорт из Китая дешевле, позволяя ему давить на конкурентов, а с другой — девальвация валюты служит барьером для экспорта в КНР, куда из-за дешевизны товаров другим странам ввозить свой продукт становится просто невыгодно. Таким образом, китайские производители получают конкурентное преимущество и на внутреннем рынке.
Помимо этого, понижение курса нацвалюты позволяет в определенной ситуации «списывать» свой государственный долг. Если у страны есть обязательства в нацвалюте и одновременно доход в иностранной, то при девальвации долг номинально остается того же размера, но де-факто снижается. США с начала 2018 года в рамках протекционистской политики последовательно вводили заградительные пошлины. Первоначально тарифы в размере от 10 до 30 процентов касались не только китайского импорта, но и товаров, которые идут из других стран. В их число, в частности, попали Мексика, Южная Корея и страны Европы. Китайская сторона, которую протекционистская политика Вашингтона затронула больше всего, отвечала собственными пошлинами. Они коснулись традиционных для ввоза в КНР американских сельскохозяйственных продуктов, в частности сои и фруктов. За 1,5 года торговой войны, к 13 августа 2019 года, американские пошлины распространились на импорт из Китая на 250 миллиардов долларов, а китайские пошлины — на товары из США на 110 миллиардов. За это время стороны провели 12 раундов торговых переговоров, безуспешно пытаясь урегулировать разногласия.
Еще полгода назад сохранялась надежда на скорое разрешение конфликта. В декабре 2018 года на саммите G20 в Буэнос-Айресе лидеры двух стран приблизились к урегулированию кризиса, договорившись о временном перемирии и приняв решение не повышать взаимные пошлины. Однако затишье продлилось недолго — уже в мае хрупкий баланс нарушил Дональд Трамп. Американский президент посчитал «мягкие переговоры» с Китаем тупиком и в начале мая (всего за несколько дней до 11-го раунда торговых переговоров) решил надавить на Китай. Трамп обвинил КНР в невыполнении ранее взятых на себя обязательств и анонсировал долго откладываемое повышение пошлин на китайский импорт на 200 миллиардов долларов с 10 до 25 процентов.
Последовавшие через несколько дней после этого торговые переговоры были с треском провалены, а США ввели в отношении Китая обещанные пошлины. Однако даже этого американскому президенту показалось мало. Сразу после введения новых ограничений Трамп поставил Китаю ультиматум, дав Пекину только три-четыре недели на то, чтобы согласовать торговую сделку. В противном случае, заявил Трамп, пошлины распространятся на весь остальной китайский импорт в 325 миллиардов долларов. Такая политика Вашингтона вызвала незамедлительную реакцию Пекина, который ответил тарифами на американский импорт на 60 миллиардов долларов. Они коснулись более чем пяти тысяч товарных позиций, которые ввозились из США в Китай, и отбросили страны дальше от торговой сделки, чем когда бы то ни было.
В течение месяца, с середины мая по середину июня, отношения сторон только ухудшались. Жертвой торговой войны стал китайский гигант Huawei. Американская сторона заподозрила компанию в сборе и передаче данных пользователей китайским спецслужбам и внесла ее в черный список. После этого американским фирмам нужно было получать специальное разрешение, чтобы сотрудничать с китайскими контрагентами. Однако многие предпочли этого не делать. Так, с Huawei отказалась сотрудничать Google. В связи с этим китайская компания оказалась под угрозой лишиться поддержки операционной системы Android — на ней смартфоны китайской компании работают вне Китая.
На практике это означало, что владельцы китайских смартфонов потеряют доступ к таким приложениям, как браузер Chrome, YouTube, магазин приложений Google Play. В конце июня Трампу и председателю КНР Си Цзиньпину на встрече во время саммита G20 в Японии удалось немного сбавить градус напряжения, договорившись о продолжении переговоров и сделав друг другу ряд уступок. Трамп пообещал какое-то время не вводить пошлины на оставшийся китайский импорт на 300 миллиардов долларов, а также снять запрет на сотрудничество с Huawei. В ответ Пекин обязался увеличить долю импорта товаров из США.
Однако и это потепление в отношениях двух стран продлилось недолго. За день до 12-го раунда консультаций Трамп вновь прибег к стратегии угроз и давления на Китай. Он неожиданно заявил, что больше не будет откладывать пошлины на весь остаток китайского импорта на 300 миллиардов долларов и они вступят в силу 1 сентября. Трамп обвинил Китай в том, что тот якобы не проявляет желания нарастить покупки американских сельскохозяйственных товаров, как обещал. Дело в том, что от ограничений Китая в отношении американских сельскохозяйственных товаров сильно пострадали фермеры, для которых КНР была главным покупателем их продукции. Властям США для сдерживания недовольства граждан пришлось тратить миллиарды долларов бюджетных средств на оказание финансовой помощи фермерам.
Однако эффект от угроз Трампа был обратным: китайская сторона посоветовала не давить на Пекин и решила вообще приостановить ввоз в страну американскиих сельскохозяйственных товаров. В результате положение фермеров США только ухудшилось. Помимо этого, Пекин вывел противостояние с Вашингтоном на новый уровень, развязав валютную войну. С 5 августа Китай начал понижать курс юаня, и тот очень быстро пробил психологическую отметку в семь юаней за доллар, опустившись до минимума с 2008 года. Обычно китайский регулятор, который в ручном режиме каждый день устанавливает ориентировочный курс нацвалюты, не позволяет юаню свободно колебаться. Поэтому такое резкое и «стабильное» падение китайской валюты сразу было воспринято в Вашингтоне как сигнал того, что Китай не исчерпал рычаги давления на США.
На действия Китая отреагировал американский фондовый рынок: на фоне ослабления юаня в начале недели он потерял около 700 миллиардов долларов. Ведущие американские индексы Dow Jones, S&P 500 и NASDAQ в самом начале недели опустились на 3-4 процента (самое большое падение с начала года). Нефть марки Brent подешевела на 23 процента от апрельских пиковых цен — с 74,57 доллара за баррель 24 апреля до 56,2 доллара за баррель 7 августа. В Вашингтоне были возмущены действиями Китая, который неоднократно обвинялся в использовании курса собственной валюты для нечестной конкуренции.
Американский Минфин незамедлительно причислил КНР к валютным манипуляторам и пригрозил обратиться в Международный валютный фонд для устранения «несправедливого преимущества», которое в условиях слабой валюты получают китайские товары. 13 августа Трамп как будто передумал и неожиданно заявил, что отложит введение пошлин в отношении некоторых импортных китайских товаров с 1 сентября на 15 декабря. Американский лидер объяснил свою логику тем, что не хочет поставить американских покупателей в сложную ситуацию перед Рождеством. Это заявление позволило международным рынкам отскочить после сильнейшего падения, но кардинально ситуацию не изменило.
На фоне очередной эскалации в отношениях США и КНР аналитики заговорили о серьезной угрозе мировой экономике. Торговая война уже сильно ударила по Китаю — ВВП страны во втором квартале 2019 года замедлился до рекордно низкого с марта 1992 года значения. Теперь она также начала бить и по США, которым предсказали скорую рецессию. Две сильнейшие экономики мира несут не только прямые финансовые потери, но и лишаются рынков сбыта. Этим воспользовались третьи страны, начав занимать освободившиеся в США и Китае ниши. В той или иной мере выгоду от торговой войны США и Китая получили или рассчитывают получить по меньшей мере два десятка стран, в том числе Россия. Однако главным победителем торговой войны аналитики называют Вьетнам и Мексику.
Экономика Вьетнама в 2019 году на фоне бума в торговле показала быстрый рост: ВВП в первом квартале увеличился на 6,82 процента, а во втором — на 6,71 процента. По подсчетам Financial Times, импорт США из Вьетнама вырос почти на 40 процентов за первые четыре месяца 2019 года по сравнению с аналогичным периодом прошлого года, а импорт из Китая снизился на 13 процентов. Аналитики объясняют выгодное положение Вьетнама сразу несколькими факторами. С одной стороны, в этой стране дешевая рабочая сила. Если в Китае за последние годы уровень жизни и зарплат значительно вырос, то во Вьетнаме труд на фабриках один из самых низкооплачиваемых в регионе.
Дешевизну рабочей силы в этой стране многие производители отметили даже до начала торговой войны США и КНР. Например, задолго до торгового противостояния во Вьетнаме открыла производство смартфонов южнокорейская компания Samsung, а во время торговой войны в попытке избежать повышенных импортных пошлин на вьетнамский рынок обратил внимание ее американский конкурент — Apple. Эту тенденцию подтверждают и статистические данные: в первом квартале 2019 года иностранные инвестиции во Вьетнам выросли на 86,2 процента, до 10,8 миллиарда долларов.
С другой стороны, ряд компаний просто-напросто использует Вьетнам как «окольный» путь для того, чтобы поставлять товары из Китая и других стран в США без высоких пошлин. Например, такая ситуация сложилась вокруг поставок стали (тарифы на нее были введены еще весной 2018 года). Однако эту «лазейку» обнаружили США и поняли, что «сырье» из Южной Кореи и Тайваня поставляется во Вьетнам, а после незначительной доработки реэкспортируется в Америку.
После этого Вашингтон решил ввести 400-процентные пошлины в отношении импорта стали из Вьетнама. Третий фактор, который позволил этой стране значительно нарастить экономическую мощь, — она «продает многие из тех же товаров, которые попали под пошлины [США и Китая]». Аналитики полагают, что в случае дальнейшего развертывания торговой войны ВВП Вьетнама продолжит расти. Но, как и в ситуации с Китаем, обстоятельства для Вьетнама могут быстро измениться. Вместо того чтобы стать второй КНР (а именно такую роль прочили этой стране), Вьетнам рискует попасть под те же пошлины. Дело в том, что бурный рост экспорта товаров в США привел к значительному торговому профициту. В 2018 году он составил 40 миллиардов долларов — это максимальное значение с 1990 года. В течение первых пяти месяцев 2019 года торговый профицит был уже на 43 процента выше, чем год назад, и составил 21,6 миллиарда долларов. Власти США пригрозили Вьетнаму ограничениями, если тот не примет меры для сокращения торгового профицита. В частности, в американском Минторге призвали Ханой нарастить импорт из США, снять ограничения на доступ на внутренние рынки, связанные с товарами, услугами, сельским хозяйством и интеллектуальной собственностью.
Другим государством, которое называют главным бенефициаром торговой войны США и Китая, оказалась Мексика, которая в первой половине 2019 года заняла место главного торгового партнера Соединенных Штатов. За этот период Мексика поставила в США товаров на 309 миллиардов долларов, что составляет 15 процентов всего объема торговли Соединенных Штатов. Если к концу года Мексика сможет удержать лидирующую позицию, она станет главным торговым партнером США впервые в истории наблюдений — с 1811 года. Между тем Китай, который еще в 2018 году находился на первом месте, откатился на третье — он поставил в США товаров только на 271 миллиард долларов.
Ситуация с Мексикой во многом напоминает ситуацию с Вьетнамом — за последние годы некоторые китайские компании перенесли свои производства на ее территорию для удобства торговли с американским рынком. И этот интерес с началом торговой войны только вырос. Кроме того, Мексику начали активно рассматривать как некий перевалочный пункт для товаров на пути из Китая в США или в обратном направлении. И хотя экономисты признают, что эта страна недостаточно велика, чтобы полностью перетянуть одеяло с Китая на себя, она уже начала откусывать кусок от американского пирога. Например, Мексика имеет собственные товары для замены китайских на американском рынке. Речь идет, например, об автомобильных запчастях, которые ранее в больших объемах шли в США из Китая, однако попали под взаимные торговые ограничения. Кроме того, Мексика начала наращивать экспорт товаров в КНР, заменяя американские сельскохозяйственные продукты. Так, поставки мяса в Гонконг в 2018 году увеличились на 40 процентов.
В числе других стран, которые в той или иной мере получили выгоду от торговой войны, называют Канаду — традиционный американский торговый партнер после ссоры двух главных мировых экономик получил возможность нарастить торговлю с США и расширить связи с Китаем. Он среди прочего также поставляет в Китай сельхозпродукцию. Свою выгоду получили и Швейцария с Австралией — они нарастили экспорт золота в КНР. Помимо этого Австралия расширила поставки в КНР вина, заняв нишу, которая ранее принадлежала американским и французским производителям. Стоимость вина из США с началом торговой войны выросла, а французская индустрия пока восстанавливается после неурожая 2017 года. Другими бенефициарами торговой войны называют крупных экспортеров сои — Бразилию и Аргентину.
Китай — мировой лидер в производстве свинины, который нуждается в масштабных поставках бобовых (в 2018 году на его долю пришлось 62 процента мирового потребления сои). До торговой войны в основном поставки шли из США. Но в ходе эскалации отношений Вашингтона и Пекина последний решил надавить на американский электорат, в частности фермеров, избравший Дональда Трампа президентом, и сначала сократил закупки американской сои. За первые пять месяцев 2019 года Китай купил у США только 5,3 миллиона тонн сои, хотя за аналогичный период 2018 года он импортировал 15,2 миллиона тонн. Затем КНР и вовсе отказалась от импорта американских сельскохозяйственных товаров в ходе последнего витка конфликта.
Компенсировать отмененные поставки американских соевых бобов Пекин собирается за счет Аргентины и Бразилии — последняя уже стала главным импортером сои в Китай. Однако пока им только предстоит настоящее завоевание соевого рынка. Причина — в уменьшении спроса на сою в мире в силу ряда факторов. Главным из них стало то, что торговая война совпала с началом эпидемии африканской чумы свиней в Китае в середине 2018 года. Болезнь выкосила фактически половину поголовья животных, что привело к снижению спроса на сою со стороны КНР (кормить ею стало просто некого).
Кроме того, высокий урожай в Латинской Америке, а также забитые соей американские хранилища обвалили цены — в августе 2019 года они были на 10 процентов ниже, чем несколько лет назад. Несмотря на это, Бразилия в 2020 году останется главным мировым экспортером сои, считают в Минсельхозе США. Китай не сможет компенсировать потерю американского импорта сои только за счет Бразилии и Аргентины, и ему придется искать больше альтернативных поставщиков бобовых.
Одним из таких партнеров может стать Россия, которая в последние годы наращивает торговлю с Китаем. По итогам прошлого года товарооборот двух стран впервые в истории превысил установленную главами государств целевую планку в 100 миллиардов долларов. По данным Федеральной таможенной службы, оборот внешней торговли между Россией и Китаем вырос почти на 25 процентов. Российский экспорт увеличился на 44 процента, в то время как импорт из Китая — только на 8,7 процента. Тенденция заметна и в нынешнем году — за первые семь месяцев товарооборот вырос почти на 4,7 процента по сравнению с аналогичным периодом прошлого года. Одним из товаров, которые Россия стала активнее продавать Китаю, стала соя. За прошлый год ее импорт из России увеличился на 65 процентов, и в перспективе ожидается еще больший рост поставок.
В августе после очередной торговой эскалации с США Пекин прямо заявил, что собирается увеличить объемы закупок сои из европейских регионов России. «В последнее время Китай осуществляет сотрудничество с Россией по поставкам сои главным образом через Дальний Восток. Мы заинтересованы в развитии диалога, а также в наращивании взаимодействия с производителями из европейской части России», — заявили в Министерстве коммерции Китая. Кроме того, в июле КНР отменила регионализацию в отношении российской сои, что позволит отправлять в Китай этот продукт (а также кукурузу, рис и рапс) из всех российских регионов.
Пока речь все еще идет о скромных объемах поставок сои в Китай, поскольку на конец прошлого года доля российской сои в КНР составляла только один процент. Также Россия могла бы заработать на торговой войне с помощью углеводородов. Например, заменить американский сжиженный природный газ в Китае и таким образом увеличить свои мировые поставки. Однако последнее, скорее, маловероятно: Америка компенсирует потерю китайского рынка за счет увеличения поставок СПГ в Европу и таким образом снизит спрос на российское топливо в этом регионе. За год с июля 2018 года импорт ЕС сжиженного газа из США увеличился на 367 процентов. Пока об окончательном списке победителей в торговой войне говорить рано, поскольку для полного понимания последствий противостояния США и Китая потребуется не менее двух-трех лет. Именно столько понадобится международным компаниям и целым государствам на то, чтобы выстроить стратегии, необходимые для выживания в новых условиях.