В апреле 2020 года генеральный директор «Роскосмоса» Дмитрий Рогозин обвинил SpaceХ в демпинге на международном рынке пусковых услуг. Заявление чиновника проиллюстрировал Дмитрий Лоскутов, глава «Главкосмос Пусковые Услуги» (ГПУ), дочерней компании госкорпорации, занимающейся продвижением российских ракет «Союз-2» на внешних рынках. Менеджер в серии постов в Twitter рассказал о суммах, которые SpaceХ тратит на лоббирование своих интересов в США, и различной стоимости услуг данной компании для НАСА и зарубежных заказчиков. В заключение затянувшейся дискуссии Рогозин заявил, что если бы на разработку носителей семейства «Ангара» была своевременно потрачена хотя бы четверть средств, которые SpaceX израсходовала на создание тяжелой ракеты Falcon 9, то первые «давно бы появились». «Лента.ру» рассказывает о причинах подобных заявлений российских государственных менеджеров.
Согласно главе госкорпорации, рыночная цена пуска неиспользованной Falcon 9 составляет около 60 миллионов долларов для зарубежных заказчиков, тогда как НАСА данная услуга обходится в 1,5-4 раза дороже. Конкретные оценки попытались сделать в ГПУ. По расчетам российской фирмы, технология многоразовости с экономической точки зрения оправдывает себя только в случае наличия «якорного» заказчика пусковых услуг на внутреннем рынке, которыми в случае SpaceX выступают НАСА и Военно-воздушные силы (ВВС) США. Также в ГПУ уверены, что стоимость страховых выплат для носителей Falcon 9 не превышает такие показатели для ракет Ariane 5 европейского оператора Arianespace и Atlas V американского альянса United Launch Alliance (ULA), совместного предприятия Boeing и Lockheed Martin.
Выпады «Роскосмоса» в адрес американских конкурентов касаются исключительно SpaceX, но не затрагивают такие американские компании, как ULA и Northrop Grumman. Причина — российская госкорпорация за немалые деньги продает в США ракетные двигатели от Научно-производственного объединения (НПО) «Энергомаш», которые критически важны для выживания этого российского предприятия. Двигатель РД-180 получает первая ступень тяжелого носителя Atlas V от ULA, тогда как силовой агрегат РД-181 устанавливается на среднюю ракету Antares от Northrop Grumman. Неудивительно, что еще в январе 2018 года генеральный директор «Энергомаша» Игорь Арбузов признал, что возглавляемое им предприятие находится в сильной финансовой зависимости от американских заказов. По его словам, зарубежные контракты обеспечивают более половины выручки НПО, тогда как остальное приходится на госзаказ. Тогда Арбузов прямо заявил, что основная часть выручки предприятия формируется из поставок РД-180 и РД-181 в США.
В настоящее время подобные оценки представителей «Роскосмоса» почти перестали выноситься в публичное пространство, что, вероятно, объясняется появлением в июне 2018 года «Кодекса этики и служебного поведения работника госкорпорации». Этот приказ, фактически цензурирующий контакты официальных сотрудников российской космической отрасли с прессой, появился через два месяца после того, как в «Роскосмосе» сменилось руководство. В частности, в кодексе указывается, что работник госкорпорации должен «воздерживаться в публичных выступлениях и публикациях, в том числе в средствах массовой информации, от обозначения стоимости в иностранной валюте (условных денежных единицах) на территории Российской Федерации товаров, услуг и иных объектов гражданских прав».
Нельзя не заметить, что последние заявления менеджмента госкорпорации, в отличие от предыдущих, особенно противоречат сами себе. Во-первых, достаточно странно со стороны ГПУ, в прямые задачи которой входит продвижение среднего «Союз-2», ввязываться в дискуссию о расценках на тяжелый Falcon 9, конкурирующий с такими же тяжелыми «Протон-М» и «Ангара-А5». Наблюдая потерю «Протон-М» международного рынка, можно предположить, что российский провайдер решил заблаговременно начать критиковать Falcon 9 вместо того, чтобы заниматься своими прямыми обязанностями, продвижением «Союз-2» на внешних рынках, тем самым готовясь объяснять свою неэффективность демпингом SpaceX. Во-вторых, как уже говорилось, неуместно объяснять отказ от некоего «объединения» со SpaceХ тем, что данная компания является подрядчиком Пентагона. Например, в мае 2020 года Пентагон при помощи Atlas V планирует запустить многоразовый космический корабль X-37, который в самой госкорпорации напрямую называют носителем оружия.
«Мы, соответственно, тоже будем избегать каких-то публичных заявлений, но при этом прекрасно понимаем, что такое может быть, и вполне вероятно, что оружие массового уничтожения, если не дай бог оно будет размещено в космосе, оно может планировать сверху», — поведал про X-37 в октябре 2018 года Рогозин.
Несмотря на такое заявление, в апреле текущего года напоминание об использовании РД-180 американцами в военных целях чиновник назвал «мурлом капитализма во всей своей красе».
Предложение «объединения» прозвучало в контексте возможного участия России в создании системы околоземных спутников Starlink, развертываемой SpaceX, что категорически невыгодно госкопорации, активно лоббирующей собственный проект «Сфера». Еще в июле 2018 года «Лента.ру» писала, что в создании российской группировки наверняка будут участвовать «Газпром космические системы» (ГКС), возглавляемые Дмитрием Севастьяновым, брат которого, Николай, в январе 2006 года обещал появление в 2015 году российской базы на Луне, где в 2020-м может начаться добыча гелия-3. В настоящее время Николай Севастьянов занимает должность гендиректора Ракетно-космической корпорации (РКК) «Энергия», а ГКС, как в ноябре 2019 года сообщили РИА Новости, приступил к строительству в подмосковном городе Щелково завода для сборки спутников «Сферы». Общая стоимость работ по данной системе оценивается в 540 миллиардов рублей, и пока неизвестно, какую часть данной суммы получит компания, возглавляемая Севастьяновым.
Несмотря на высокую аварийность российских спутников, в госкорпорации немало крупных производителей таких космических аппаратов, финансовое положение которых оставляет желать лучшего, в связи с чем в участии ГКС в проектах «Роскосмоса» наблюдается, в лучшем случае, конфликт интересов. Конечно, в госкорпорации всегда могут сказать, что ГКС — это частная компания, которую решил поддержать «Роскосмос», однако данное обстоятельство нисколько не проясняет вышеуказанный вопрос. Тем не менее на фоне информационного шума, касающегося обсуждения финансовых аспектов российской государственной и частной американской космонавтики, есть гораздо более важные вопросы, связанные с ближайшим будущим первой.
В апреле РИА Новости, ссылаясь на имеющиеся в распоряжении агентства материалы госкорпорации, сообщили, что «Роскосмос» захотел в 2,5 раза увеличить финансирование опытно-конструкторской работы «Амур», в рамках которой на космодроме «Восточный» должен быть создан комплекс тяжелого класса под ракету семейства «Ангара». При этом незадолго до этого в госкорпорации заявили, что из-за демпинга SpaceХ на 39 процентов снизили стоимость российских пусковых услуг. В связи с этим возникает вопрос — кто заплатит за подобные обещания «Роскосмоса»? Ответ на поставленный выше вопрос напрямую очерчивает будущее российской космонавтики.
В настоящее время ракеты космического назначения в России производят две компании — московский Центр Хруничева и самарский Ракетно-космический центр (РКЦ) «Прогресс». Последнее предприятие, выпускающее легкие и средние носители «Союз», пока еще считается самой финансово устойчивой компанией «Роскосмоса». По итогам 2019 года эти ракеты запускались 18 раз против 5 пусков «Протон-М» у Центра Хруничева. В 2018 году «Союзы» летали 16 раз против двух стартов «Протон-М». Можно было бы подумать, что качество продукции Центра Хруничева кардинально улучшилось, однако это не так — в апреле РИА Новости, ссылаясь на источник в ракетно-космической отрасли, сообщили, что три находящихся на космодроме Байконур в Казахстане ракеты «Протон-М» из-за обнаружения в них бракованных деталей отправляются для замены компонентов обратно в Москву. В госкорпорации традиционно заявили, что бракованные ракеты были произведены несколько лет назад, а применяемый в настоящее время контроль качества позволил своевременно выявить такие проблемы.
Удивляться здесь нечему — Центр Хруничева на разработку одноразовых ракет семейства «Ангара» за более чем четверть века потратил свыше трех миллиардов долларов, хотя за это же время носители данного семейства (в легком и тяжелом вариантах в 2014 году) летали всего два раза. В настоящее время Центр Хруничева является самым убыточным предприятием госкорпорации, долги которого превышают 80 миллиардов рублей, а Рогозин призывает российскую космическую отрасль найти применение «Ангаре», которую неоднократно называли бесперспективной.
Поддержку «Ангара» получает как раз в результате того самого лоббирования, в терминологии Лоскутова, госкорпорацией интересов Центра Хруничева в ущерб РКЦ «Прогресс». Несмотря на то что ракета в своей тяжелой версии до сих пор не устраивает Минобороны России, московская фирма на омском «Полете» с 2024 года планирует производить по восемь таких ракет в год. По всей видимости, текущая стоимость пуска «Ангара-А5» госкорпорацию не пугает, ведь конкурировать на международном рынке с Falcon 9 почему-то должны носители самарского предприятия, а не московского.
Можно было бы предположить, что РКЦ «Прогресс», который должен в 2020-х годах начать производить среднетяжелый «Союз-5» («Иртыш») и сверхтяжелый «Енисей», получает достаточно средств на такие разработки, однако это не так. В отличие от разбазаренных на создание «Ангары» трех миллиардов долларов, на разработку «Союз-5» выделено 60 миллиардов рублей. Со сменой руководства госкорпорации в мае 2018 года принято решение запускать перспективный пилотируемый корабль «Орел» (бывшая «Федерация») на «Ангаре», а не на «Союз-5». Хотя текущей грузоподъемности последнего носителя недостаточно, чтобы вывести пилотируемый космический корабль к Луне, возможностей первой ракеты для этого тоже не хватает. Между тем грузоподъемности обеих ракет может быть достаточно для запуска «Орла» к Международной космической станции (МКС), а заявляемая стоимость «Союз-5» (менее 40 миллионов долларов) ниже, чем цена «Ангары А5» (порядка 100 миллионов долларов). Ответ на вопрос: «Зачем платить больше?» — напрашивается сам собой.
Более того, поскольку будущее «Союз-5» напрямую связано с Казахстаном (страна должна профинансировать работы по пусковому столу «Иртыша» на Байконуре), то нельзя исключить, что любые осложнения во взаимоотношениях двух стран могут негативно сказаться на совместном проекте. Можно было бы надеяться на серийное производство российского Falcon 9, однако и это не так — после завершения летных испытаний, намеченных на первую половину 2020-х годов, планируется выпускать всего по одному «Союз-5» в год.
Фактически это означает, что в то время, пока «Роскосмос», вливая огромные финансовые потоки, пытается «спасать» находящийся последние несколько лет в предбанкротном состоянии Центр Хруничева, другое российское предприятие, «Прогресс», обеспечивающее большинство российских ракетных пусков, находится ровно в том состоянии, которое обеспечивает необходимое производство, но не более. В этом можно наглядно убедиться, посмотрев на публикуемые «Роскосмосом» видео предприятия, например, мартовский ролик производства элементов «Союз-5» в самарском РКЦ в интерьерах помещения, со стен которого отваливается облупленная краска, а также почитав последние сообщения самарской прессы о регулярных коррупционных скандалах в «Прогрессе» и массовых сокращениях сотрудников предприятия.
«Мы не трогали тогда тот куст, который связан с пилотируемой космонавтикой, это периметр кооперации самарского центра», — говорил еще в мае 2016-го Рогозин, комментируя перенос первого пуска с «Восточного», случившийся формально по вине Научно-производственного объединения «Автоматика». Теперь начали «трогать».
Исходя из вышеизложенного, заявление госкорпорации о снижении стоимости российских пусковых услуг следует воспринимать как приговор «Прогрессу», а слова о демпинге со стороны SpaceX — как оправдание госкорпорацией собственной финансовой и технологической неэффективности. В настоящее время себестоимость одной ракеты семейства «Союз-2» составляет менее 20 миллионов долларов. Например, в мае 2019 года «Роскосмос» за 10,4 миллиарда рублей заказал у «Прогресса» восемь ракет «Союз-2.1а», которые планируется использовать для запусков пилотируемых кораблей «Союз МС» и грузовиков «Прогресс МС» к МКС. К сожалению, обозначенную сумму увеличивают разгонный блок «Фрегат» и обслуживание пусковой инфраструктуры, в результате чего себестоимость старта носителя приближается к 40 миллионам долларов. Именно по этой причине, а также повышенной, по сравнению с базовыми ракетными ступенями (в случае «Союз-2»), аварийности, использование разгонных блоков в составе перспективных российских ракет следовало бы свести к минимуму.
Оценочная маржа РКЦ от производства «Союз-2» не превышает двух-трех процентов, чего недостаточно не только для сколь-нибудь серьезного развития самарского предприятия, но и покраски облупившихся стен завода. В сложившихся условиях, когда заработанные «Прогрессом» средства фактически распределяются «Роскосмосом» в пользу Центра Хруничева, функция первого — бесперебойное обеспечение пусков «Союзов» к МКС, пока это нужно НАСА и для поддержания «международного престижа» России, проведение пусковой кампании на космодроме Куру во Французской Гвиане и поддержка остатков гособоронзаказа. При сохранении текущей поддержки Центра Хруничева к середине 2020-х годов надобность в «Прогрессе» отпадет, а само предприятие можно будет на правах сборочного завода-филиала интегрировать в создаваемый ракетостроительный холдинг или вообще закрыть за ненадобностью.
Восемь лет назад уже высказывались планы по вхождению Центра Хруничева и «Прогресса» в единую «Российскую ракетно-космическую корпорацию». Тогда же самарское предприятие обеспокоилось возможностью поглощения московским. Семь лет назад в РКЦ прямо заявляли, что объединение компаний если и состоится, то не в форме слияния. К чему бы привело такое объединение ракетостроительных предприятий вчера, наглядно видно на примере Центра Хруничева сегодня. Тем не менее создание ракетостроительного холдинга, третьего такого объединения в рамках госкорпорации после завершения реформирования двигателестроительной и спутникостроительной отраслей, значится в основных планах «Роскосмоса».
Именно с целью приведения РКЦ «Прогресс» к надлежаще неприемлемому финансово-экономическому состоянию в проекты, с которыми напрямую связано предприятие, внедряется Центр Хруничева. Московский завод не обладает компетенциями в производстве сверхтяжелых носителей, которые со времен СССР выпускались в Самаре (речь о ракетах Н-1 и «Энергии»), а основной костяк высококвалифицированных ракетчиков, связанных с московским заводом, находится в прибыльном подмосковном Научно-производственном объединении машиностроения, которое Рогозин вообще хотел бы присоединить к «Роскосмосу». Именно в проблемах невысокой квалификации специалистов Центра Хруничева, которые второе десятилетие разрабатывают разгонный блок КВТК (кислородно-водородный тяжелого класса) для «Ангары», и заключаются конструктивные недостатки носителей данного семейства.
Стоит отметить, что при сохранении текущей ситуации положение РКЦ «Прогресс» будет только ухудшаться. Кроме вышеуказанных причин, такое развитие ситуации ускорит банкротство компании OneWeb, спутники которой должны запускаться ракетами самарского предприятия, а также потеря РКК «Энергия» монополии в доставке людей на МКС. Вопрос о том, что не так с предприятием, выпускающим созданные Сергеем Королевым ракеты, и почему оно, обеспечивая российские пилотируемые пуски, ничего не получает взамен, в отличие от Центра Хруничева, разбазаривающего средства госбюджета просто так, актуализируется на глазах. Различие получаемого РКЦ «Прогресс» и Центром Хруничева финансирования особенно резко контрастирует с долей, которые носители данных компаний занимают на международном рынке.
Безусловно, России необходим тяжелый носитель, но цена вопроса, когда за это берется Центр Хруничева, оказывается неприемлемо высокой. Маловероятно, что РКЦ «Энергия» и РКЦ «Прогресс» уложатся в 60 миллиардов рублей, которые необходимы для создания «Союз-5», однако этого и не требуется. Стоит отметить, что разработка последнего преследует скорее не заявленные цели конкуренции со SpaceX, которую «Роскосмос» окончательно проиграл, или работы по сверхтяжелому носителю «Енисей», а поддержку подмосковного «Энергомаша», производителя ракетных двигателей РД-180, от которых отказываются США. То есть и в таком случае декоративная функция, которую в настоящее время выполняет РКЦ «Прогресс», участвуя в реализации эфемерных проектов, вряд ли в ближайшем будущем придаст конкретный смысл существованию самарского предприятия, пока еще выпускающего ракеты, запускаемые с четырех космодромов в трех странах мира на двух материках.